Океан с гулом ходил за стеной чёрными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и её, и эти горы, – точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко 
взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, – в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мёрзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, её последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, – та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскалёнными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликёры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале всё сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго – и музыка настойчиво, в какой-то сладостно-бесстыдной печали молила всё об одном, всё о том же…        
     
            
        Ночевали артисты в землянке, а утром, под рёв 
взвивавшихся в небо штурмовиков, отправились ближе к линии фронта – в расположение истребительной авиации.        
     
                            
                    
        Лёгкое облачко белой пыли, 
взвивавшееся шагах в пяти от меня, привлекло моё внимание.        
     
            
        Завод, громоздкое каменное сооружение с тремя здоровенными и двумя маленькими трубами, из которых шёл тёмный дым, клубами 
взвивавшийся к светлому небу, встретил их рёвом и лязгом машин, командами и окриками изнутри.        
     
            
        По мере приближения они видели, как поднимавшийся дым все чернел и чернел, а средь него начали появляться желто-красные искры, 
взвивавшиеся вверх и исчезающие в темной пелене.        
     
                    
        
                    
        
    
    
        
            
            Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
        
        
            
                    
                    
                        Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
                     
                    
                        Вопрос: перередактирование — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?                    
 
                    
                    
                                 
         
     
                                
        Океан с гулом ходил за стеной чёрными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и её, и эти горы, – точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко 
взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, – в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мёрзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, её последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, – та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскалёнными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликёры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале всё сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго – и музыка настойчиво, в сладостно-бесстыдной печали молила всё об одном, всё о том же…        
     
            
        Мальчишки с рёвом, свистом закрутили трещотками, во всадников полетели комья снега, льдинки, конский помёт; бабы визжали и взмахивали платками перед самыми мордами 
взвивавшихся на дыбы лошадей.        
     
            
        Всё смешалось в сплошной круговорот летящих светлых волос и пластично 
взвивавшихся карминовых рук.        
     
                            
                    
        Она постепенно заполнялась молодыми, полными жизни телами, озорными криками, катящимися с грохотом по брусчатке пивными банками и 
взвивавшимися тут и там воздушными шариками с сердечками.        
     
            
        Какофония 
взвивавшихся к хрустальным люстрам выкриков веселящихся практически заглушала камерный оркестр.        
     
            
        От 
взвивавшихся непрерывно ракет всё время поддерживалось освещение, и картина боя живёт во мне и до сих пор так же ярко, как в самый момент атаки.