Я был, однако, сам слишком подавлен и стёрт для того, чтобы подступиться к ней, а потом, на девятый день, когда ближний круг собрался у твоих стариков, её уже не было, и твоя плывущая мать, растроганная тем, что все снова пришли, но всё же дождавшись, когда с ней рядом останусь я один, полушёпотом и ни на кого не ссылаясь рассказала мне, что ты жил с девочкой, и никто об этом не знал, но почему же они ждали, нужно было рожать детей; и хотя эта удивительная новость и рифмовалась с появлением на поминках каштановой несчастницы, я не стал предпринимать никаких выяснений на этот счёт, всё было так поздно, а мама, в конце концов, тогда могла просто нести
взбрёдшую ей от отчаяния околесицу.