Миновав извилистый коридор, мы пронеслись через гулкий зал, полный безмолвных, неподвижных машин, а после ещё один коридор (след бежавших явственно обозначали кляксы свежей крови на палубах и переборках, а раз нам подвернулось под ноги мёртвое тело одного из матросов) вывел нас в зал поменьше, уставленный верстаками с грудами инструмента, к пятёрке матросов, с ахами, охами и руганью
бинтующих друг другу раны.