Всё это необходимо подчеркнуть именно потому, что та же эстетика обнажённой натуры, по которой нередко идентифицируют
барочность тех или иных живописных произведений, запечатлённой в них манеры, присутствует и во львовском панно, причём именно в авторски созданных образах – мы понимаем это, глядя на персонаж «подмастерья», участвовавшего в казни жертв, или мужчины-обывателя, перебирающего сорванные с жертв перед казнью одеяния.