Hits Collection from «AwerHouse» for Central Asia. for Central Asia

Usbekische Musikagentur

Сборник синглов великой и самонезабвенной группы AwerHouse, существовавшей где-то между концом 80-х и серединой 90-х годов.Лучшие песни, отобранные еще тогда живым солистом.

I Am (Get Ready To Fly) ϟ 02:57

После обмена между Максимом и Женей черными и непечатными шутками речь пошла о суевериях, о вере в плохие приметы и предзнаменования. Женя сказал, что черные кошки — ерунда, в отличие от чисел. Недавно его чуть не сбила машина, номер у которой был «213». А прямо перед этим происшествием он увидел девушку в футболке «FTW 13».

— Две чертовые дюжины уничтожили друг друга, — усмехнулся Максим. — Поэтому ты здесь.

— Мне кажется, все давно перестали бояться числа 13, даже стали считать его счастливым, — неожиданно сказал Ян. — Еще, Макс, ты говорил об этом — когда я только приехал в деревню.

— Чисел вообще не нужно бояться, — заметил Рома.

— Все же это неспроста. Одних средних веков с их жестокостью недостаточно, чтобы память о числе, как о несчастном, была так сильна.

— Когда умрешь из-за числа 13, тогда и поговорим, — подмигнул Яну Максим.

— Хорошо, — невольно усмехнулся Ян, но остался при своём.

(желтый)

Девичник. Кафе под открытым небом. С опозданием пришли три подруги Маши из университета — Рита, Света и Юля. Была еще Ульяна, сестра Яна, уже давно и досрочно освобожденная и приехавшая в Брянск на свадьбу брата, и новая лучшая подруга Маши — Аня. Аня оказалась умным и действительно интересным человеком, как позже выяснила Маша. Но дружить с ней она начала не из-за желания найти в ней хорошие качества. Она с помощью Ани хотела найти плохие качества в Роме. Разлюбить из-за этого Рому и осознать на контрасте, что ее будущий муж, — единственно верный выбор. И убедиться, наконец, что все в жизни происходит правильно и к лучшему.

Маша и Аня искали свадебное платье в Бежицком универмаге, и когда поняли, точнее, убедила Маша, что лучшее здесь не найдут, Аня мимоходом обмолвилась, что хочет позвать своего друга, Женю, на свадьбу. С ее слов, Женя ест что попало, а предстоящая свадьба — едва ли не единственная возможность убедить его вновь начать питаться по-людски.

— Прямо как у Чемоданова, — сказала Аня: — гении были трусами должниками извращенцами… и так далее.

Маша согласилась, чтобы Женя пришел — скорее от безразличия, чем из-за чего-то еще. Аня продолжала, говорила, что Рома ревновал ее к Жене, хотя ревновать тут не к чему, Женя настолько ей непонятен, что у нее пропало желание его разгадывать — и его рукопись, в котором он пытался выставить себя еще непонятнее, убедила Аню в правильности не начинать пытаться.

— Мне сложно влюбиться в то, чего я не знаю, — говорила Аня. — А Роме было несложно ревновать к неизвестному. Слава Богу, «было». Сказал, что перестал, и я ему верю. Вести себя стал, как… — Аня не договорила и спросила о платье, что именно, по мнению Маши, должно в ее платье быть. Маша сказала, что платье должно быть желтым, а нюансы — фата или вуаль, со шлейфом или без — значения не имеют.

Слава Богу, «было».

Эти слова часто звучали в голове Маши. Даже на девичнике, когда она так искренне расхваливала Яна подружкам из университета, словно рекламируя его, что Ульяна вслух заметила, что не следует ее братом откровенно соблазнять девчонок.

— Твой брат теперь мой! — заявила Маша, как на игрушечной дуэли. — Что хочу с ним, то и делаю!

А сама подумала грустно: «Чего хочу, на то и не решаюсь». А рассказ Ани про Женю так и вовсе сделал последние ночи Маши бессонными. Маша поняла, что раз Рома перестал ревновать Аню к Жене, то Аня не так для него важна, а раз Аня не так для него важна, следует, что важна для него она, Маша. Редко какая догадка бывает и счастливой, и грустной одновременно. Маша не считала ее надуманной. Для нее все было просто. Отсутствие ревности к одной — равняется любви к другой. Лишь в редкие минуты она прозревала, понимая, что перестала мыслить критически от желания расстаться с Яном в желании начать встречаться с Ромой. В эти же моменты она переставала считать Яна заслуживающим ее несуществующей любви — она ненавидела его, прежде всего за то, что не могла все время ненавидеть себя. О таких чувствах Маше было вспоминать неловко. Чтобы так больше не думать, она взяла у матери желтый образок с Николаем Чудотворцем и начала ему молиться, с ужасом себя при этом чувствуя ближе к Тане, чем к Яну.