Свиньи В Раю

Roger Maxson

1 8 Чудеса сегодня

Стэнли и Беатрис паслись вместе, когда вокруг них всходило солнце. Брюс и Блез паслись неподалеку. Все четыре животных демонстрировали прожорливый аппетит, к ужасу тех, кто собрался вокруг, чтобы посмотреть на живое шоу брачного сезона. Разочарованные, они, мусульмане, иудеи и христиане, разошлись в разные стороны, к своим домам и местам проживания.

"Ну, здравствуй, Беатрис, как поживаешь?".

"Здравствуйте, Блейз из Джерси, у меня все хорошо, спасибо. Очень мило, что вы спросили". Беатрис улыбнулась:"А вы как поживаете?"

"Я в порядке, спасибо. Я прекрасно себя чувствую".

"Да, солнце придало тебе такой красивый цвет".

"Спасибо, что заметила", — сказала Блейз и улыбнулась своей подруге."Разве это не чудесный день?"

"Да, это так", — сказала Беатрис."Я не могу не согласиться с вами, сегодня просто замечательно".

Когда они уходили вместе, Блез сказал:"Дорогая Беатрис, к тебе ведь никто не пристает?". Они счастливо рассмеялись.

"Даже седла нет".

"Даже Мэнли Стэнли".

"Ну, если только я сама этого не захочу. Разница есть", — сказала Беатрис, и подруги рассмеялись. Они знали, что в амбаре есть зерно, и поэтому отправились туда.

"Привет", — сказал Стэнли, увидев Брюса.

Брюс кивнул. Два великих самца мошава, сверкающий черный бельгийский жеребец и рыжевато-коричневый бык Симбрах, продолжали пастись на главном пастбище под утренним солнцем вместе с овцами и козами.

1 9BBC или Почему бык перешел дорогу?

Брюс снова оказался на своем маленьком пастбище. Это была кормовая площадка за коровником. Он покачал своей огромной головой и массивными плечами. Он знал, где находятся израильские голштины. Брюс поднял голову, когда легкий ветерок подул со стороны голштинов. Местные девушки, стадо из 12 голов, а Брюс любил BBC, большие красивые коровы. Пока он размышлял о голштинах, пара из них подошла к забору через дорогу. Они немного паслись вдоль забора, но подошли к дороге в основном для того, чтобы подразнить Брюса.

Стоя внутри ограды, одна из телок позвала:"О му-ху, Брюс, ты здесь? Когда ты еще вернешься и увидишь нас, большой мальчик? Боже мой, сколько времени прошло, годы, по крайней мере, если не больше?".

"Может, для тебя это и так, но если мечты сбываются, то для меня это будет первый раз", — сказала младшая телка."Во всяком случае, живой и теплой. Я немного нервничаю. Первый раз был через искусственное оплодотворение, и это было невесело".

"О, Боже, Боже, Боже, Брюс не разочаровывает. Моя дорогая, тебя ждет удовольствие, и не волнуйся. Брюс и нежен, и весел, и в то же время тоже".

"Но нас много. Сможет ли он справиться со всеми нами за одну ночь?"

"О, Боже, да, дорогая. Он единственный представитель мужского пола, который может оплодотворить нас всех в течение вечера и при этом удовлетворить тоже. Он не будет торопиться, вот увидишь".

"Слава богу. Все должно быть лучше, чем холодный, стерильный инструмент".

"Нам нужен только один бык, моя дорогая, и есть только один Брюс, и он наш".

Обе телки смеялись и потирали плечи, пока шли по внутренней дороге к лугу мимо лимонной рощи. Израильские голштины были на голову и плечи крупнее Блейза. По росту они были близки к Брюсу, почти все весили 12 сотен фунтов. Смесь черного и белого, причем черный цвет преобладал; у каждой из 12 коров было большое, полное, низко висящее вымя и большие соски, и все они были белыми. Несмотря на схожесть рисунка, каждая корова обладала своей собственной, уникальной индивидуальностью. Брюс любил их всех и до конца ночи узнавал каждую из них досконально. Он улавливал их запах, витавший в ночном воздухе, и это было приятно.

Он прошел вдоль забора к воротам, которые открывались на дорогу, разделявшую два основных пастбища. Он глубоко вдохнул и фыркнул через ноздри. Ворота состояли из четырех деревянных досок. Брюс поднял копыто и выбил вторую перекладину снизу ворот. Затем он ударил ногой и переломил пополам третью доску. Он воспользовался своей массивной головой и пробил верхнюю перекладину, чтобы перебраться на другую сторону. Не желая торопиться и причинять себе боль, он перешагнул через четвертую перекладину по одному копыту за раз, стараясь не поцарапать свою низко висящую мошонку о нижний поручень. Как только он преодолел нижнюю перекладину, он перешел дорогу к противоположному пастбищу. Еще одни ворота стояли между ним и земным блаженством. У забора он оглянулся на колючую проволоку (которая была установлена как для того, чтобы не пускать мусульман, так и для того, чтобы не пускать телок), но не смог увидеть дойных коров из-за ряда лимонных деревьев. Он знал, что они там были. Голштины были скрыты от глаз лимонной рощей вдоль линии забора на лугу в задней части фермы, где находилось молочное производство. Он мог слышать их и чувствовать их запах на лугу. Брюс ударил ногой по нижней перекладине, поднял копыто и сломал пополам среднюю перекладину. Затем он использовал свои рога, чтобы протолкнуть верхнюю перекладину. Он вышел на пастбище и посмотрел вверх и вниз на линию забора. К его удовольствию, он никого не увидел. Он пошел по полевой дороге вниз, мимо лимонной рощи на луг, по следу 12 больших красивых коров в ожидании.

Когда Брюс подошел к телкам, было темно под ясным небом с той же луной, что и накануне вечером. Они вздрогнули и разбежались, но ни одна из них не отошла слишком далеко, чтобы не пропустить что-то важное.

"Вот он я, девочки. Вот он я", — сказал он.

"Эй, смотрите, девочки. Это Брюс! Я же говорила, что он придет".

"О, мой Брюс!" — мычал зрелый голштинец, счастливый видеть его.

"Шалом тебе, шаловливый дьявол", — сказал другой израильский голштинец, очевидно, старый друг.

"Иди сюда, старая бабка", — сказал другой, когда она придвинулась к нему.

"Тише", — сказал он."А теперь тихо, девочки. Мы бы не хотели, чтобы нас узнали, во всяком случае, пока. Я только что пришел".

"Точно, Боже, нет, мы бы этого не хотели", — радостно мычали они, потираясь мордами и телами о него в лунном свете.

"Кроме того, это не по плану. Если мы разбудим соседей, начнется настоящий ад".