Изгнанник

Reigon Nort, 2022

Нам часто в жизни выпадают испытания, которые, как нам кажется, не в состоянии преодолеть даже супергерои, но, за неимением выбора, мы продолжаем бороться, отстаивая собственное право на выживание. Именно об этом данная книга. На долю её героев выпадает немало трудностей, с которыми они пытаются совладать всеми доступными средствами. Кто-то проходит через них, а кто-то погибает.Прочтите и решите для себя, способен ли человек справиться с такими вызовами или это возможно только в фантазии автора.Содержит нецензурную брань.

Глава вторая. Маг.

Уже два месяца прошло с тех пор, как бунтарь ступил на порог своего дома, за это время он успел вернуть большую часть своих навыков, как в фехтовании, так и в магии. БОЛЬШУЮ, НО НЕ ВСЮ. Неизвестно сможет ли он вообще хоть когда-нибудь вернуться к тому уровню мастерства, которым обладал ранее.

Но, недавно справивший своё сорокалетие бывалый воин, помимо возвращения былого смог обзавестись ещё и новой привычкой, абсолютно невообразимой для него четырнадцатилетнего: он по вечерам стал расхаживать по паркам и садам, принадлежавшим его семье, и придаваться раздумьям.

Однако в этот вечер грёзы мага прервал звон стали — на тренировочной площадке кто-то скрестил мечи. И Альберион отлипая от уютных теней деревьев, отправился смотреть на спарринг.

Тренировочная площадка королевской четы находилась на заднем дворе, в восьмистах метрах от дворца (чуть ближе, чем сад). И не смотря на то, что служила она для весьма примитивных целей, выглядела эта конструкция патетично и напыщенно: круг радиусом двести метров был выложен бирюзовой керамико-гранитной плиткой, а швы между ними были обработаны светло-зелёной затиркой такого нежного тона, что не сразу становилось заметно, что они с плиткой разного цвета. По периметру всё это было обнесено бордюром светло голубого оттенка соединённым по углам высокими остроконечными обелисками.

Сам дворец был абсолютно той же масти — бирюзовый считался королевским цветом, хотя другим людям носить одежду этого оттенка не запрещалось. Самому же Альбериону совершенно не нравилась данная краска, как и его отцу, а так же и брату. Зато этот окрас обожала их мать Эмилия: она частенько появлялась на людях в платьях данного оттенка, всякий раз в новом, бирюзовый идеально шёл её глазам, которые были лишь слегка темнее. Каждую ночь, засыпая в темнице, где тоже всё было однотонным — серым, он вспоминал её.

А теперь находясь здесь, он каждую ночь вспоминает темницу: то отчаяние что одолевало его там, ту боль принесённую поражением. Кажется, ему уже никогда не выкинуть то место из памяти. А очень бы хотелось.

Пройдя лишь пару сотен метров на север от парка, падший принц застал своего племянника за тренировкой.

Юный наследник трона сражался с тремя воинами из королевской стражи, и, не смотря на численный перевес, он всегда оказывался победителем. Джермейн не соврал когда сказал что его сын выдающийся мечник, парень действительно великолепно владел оружием.

— Здравствуйте дядя! — Принц решил прервать тренировку, увидев своего родственника пытавшегося наблюдать за схваткой из тени.

— Рад вас приветствовать, ваше королевское высочество. — Пришедший сопроводил свои слова вежливым поклоном.

— Бросьте дядя мы не при дворе, здесь такие любезности никчему. Отец говорил мне, что до вашего заключения вы были лучшим мечником королевства. — Непринуждённая ухмылка ненадолго вспыхнула на лице мальчишки, выдав в нём юношеский задор.

— Я во многом был лучшим в те времена, но они в прошлом. Не знаю лучший ли я сейчас хоть в чём-то. — Лишённый фамилии и титулов мужчина скромно пожал плечами.

— Есть один способ проверить. — Надменность и самолюбие читалось в каждом движении этого парня. — Ныне я лучший мечник королевства! Сразитесь со мной и узнаете достаточно ли у вас сил.

(О-о поверь мне, уж для того чтобы отлупить одного заносчивого мальчишку сил у меня достаточно.)

— Вынужден буду отказаться Киллиан, на сегодня с меня хватит тренировок. Не так-то просто возвращать былую форму после стольких лет бездействия. — Его окутало сожаление, но речь была ложью, ему просто не хотелось сражаться.

Не хотелось портить этот расслабляющий полной приятной прохлады и сладких ароматов природы вечер очередным поединком. Похоже, он действительно сильно изменился. Да и учитывая его репутацию предателя, вряд ли бы во дворце одобрили, что он наставил принцу несколько синяков. Не зачем давать младшему брату лишний повод для волнения.

— Очень жаль. Но я бы хотел ещё кое-что с вами обсудить, если вы ни против, конечно же? — Подняв с земли тряпку, он вытер вспотевшие ладони.

— Спрашивай что хочешь. — Безразлично сказал маг.

— Почему вы подняли мятеж против дедушки. На уроках истории мне рассказывают, что он был великим правителем, действовавшим исключительно во благо страны, и сделавшим нас крупнейшим королевством материка. — Мальчишеское любопытство обуревало его. Видно было, что он слышал ни мало историй о подвигах, как своего дедушки, так и своего дяди.

— В этом-то всё и дело, он хотел благо для страны, а я хотел блага для народа. — С грустью ответил бывший принц, похоже, этой ночью вновь нагрянут тяжёлые воспоминания. Прощай сон, а вмести с ним и покой. Порой стены родного дома терзают разум сильнее тюремных казематов и пыток пьяной стражи озверевшей от пребывания в снежном плену.

Речь Альбериона поразила Киллиана, его брови нахмурились и свелись над переносицей. Явно не такого ответа он ожидал услышать.

— Вы разделяете эти понятия! Я вот считаю что народ и государство неотделимы. Что хорошо для страны, хорошо и для её граждан.

— Если бы это было так мой юный принц. Если б только всё было так. То править королевствами было бы куда проще. — Задумчиво ответил тот.

Наследник хотел ещё что-то спросить, но их разговор прервал слуга, одетый во всё красное; его рукава и борта были обшиты золотом, а серебряные пуговицы блестели как алмазы. Новая королева сменила туалет прислуге, и маг всё никак не мог привыкнуть к этому, порой, не понимая, слуга перед ним или дворянин.

— Ваше королевское высочество, господин Альберион. — Не высокий шатен с простоватым лицом слегка нервничал.

— Говори что случилось. — Приказал принц.

— Его величество Джермейн собирает военный совет и просит своего брата присутствовать на нём. Если тот не передумал участвовать в войне. — Голос слуги был запыхавшимся. Похоже, он долго искал получателя сего послания.

— Это всё что просил передать отец? — Вид Киллиана стал разочарованным, очевидно он уже давно ждёт момента, когда и ему разрешат присутствовать на военных советах.

— Да это всё мой господин. — Гонец сделал пару глубоких вдохов. Толи от волнения, толи от долгой пробежки, его дыхание никак не приходило в норму.

— Не буду заставлять твоего отца ждать. До встречи племянник. — Он слегка поклонился, затем повернулся к слуге. — Сопроводите меня на совет, я не знаю где он находиться.

— До свидания дядя. — Сказал наследник уходившему в след.

***

К удивлению бывшего принца, место проведения военного совета было перенесено: теперь генералы собирались не во дворце, а в специально возведённом здании, разительно отличающемся от прочих строений вокруг. Невысокая башня из тёмно-красного кирпича выглядела чужеродно, отвергнуто и эклектично в местном колоритном пейзаже — казалась здесь чем-то неуместным, отторгаемым. В тон стенам была и черепица, покрывавшая конусовидную крышу. Внутри здание также красками не баловало: красные полотна, висевшие на стенах, множество горящих факелов, полное отсутствие окон, и различные оружия, прикреплённые к стенам, видимо для того, чтобы подчеркнуть военное предназначение этой постройки. Повсюду на столах лежали карты, а на каждом этаже стояло по нескольку книжных шкафов; совет заседал на самом верхнем (третьем) этаже. Альбериону сразу стало очевидно то, что это здание строилось по чертежам отца, ценившего практичность, а не красоту.

Как предписывалось этикетом, входя в помещение, маг поклонился, занял единственный свободный стул; принялся осматривать окружающих. Помимо него и брата за столом находилось ещё семь генералов — командная верхушка армии Фендала. Ему были знакомы лица и имена всего лишь двух людей сидящих за столом, не считая себя и короля, разумеется.

И одного из этих двоих он сильно ненавидел: Манред главнокомандующий армией, занимал этот пост ещё при отце. Большая нашивка на правой груди его мундира изображала фиолетового волка, перегрызающего стрелу на зелёно-жёлтом фоне, показывая его принадлежность к роду Асталион — одной из старейших дворянских фамилий в стране. Кэривульф всегда невероятно сильно ценил его, они порой часами общались наедине, что вылилось в крепкую дружбу. Оттого именно этому генералу и было поручено подавить мятеж Альбериона.

Ненависть была взаимной, при виде мятежника, лицо главнокомандующего скрючилось, гипертрофированно изображая призрение. С надменным взглядом он демонстративно встал из-за стола.

— Ваше величество я не стану сидеть за одним столом с этим предателем. У этого человека нет чести. — Манред, стараясь не пересекаться взглядом с только что пришедшим, задрал нос так высоко, что его шея тихонько хрустнула.

Такое поведение показалось Альбериону очень смешным и по-детски нелепым, но из вежливости «предатель без чести» сдержал ухмылку.

— Не хотите с ним сидеть за одним столом, пожалуйста, можете стоять, но отсюда никто не выйдет пока у нас не будет плана наступления. — Джермейн использовал свой самый суровый голос, давая понять, что не настроен, слушать пререкания и заниматься выяснением чужих отношений.

Главнокомандующий медленно (чтобы все видели его патетичный жест) отодвинул стул в сторону, показывая, что в нём он больше не нуждается. Его примеру последовали ещё четыре генерала.

Оглядев всех присутствующих король, уже более мягким тоном, изрёк:

— Отлично, раз с этим покончено, тогда объясните мне. КАК наша армия, уже четыре года не может пробиться через перевал?! Ведь в армии Ошиды ДАЖЕ МАГОВ НЕТ, ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ НАПОМНИТЬ!!! Ещё мой прадед сделал так, что мы стали единственным королевством на материке, в армии которого служат чародеи. Неужели этого преимущества вам недостаточно для победы? — Он иногда переходил на крик, затем брал себя в руки, но потом снова срывался на высокие частоты, его голос словно бросало по волнам то вверх то вниз. Заметно было, что Джермейн расстроился из-за срыва мирных переговоров — его разговоры о нежелании воевать были для него не пустыми словами.

— Мой король. — Как и полагалось, слово взял главнокомандующий. — Их страна хоть и меньше нашей раза в четыре, но более густо населена, а потому и армия более многочисленна. Наше преимущество в ударной мощи они нивелируют своим численным превосходством.

— И что, мы теперь не можем их победить? На мир они не идут, а одержать хоть одну победу мы не в состоянии. — Король потёр лоб, кончиками пальцев, измученно расплывшись в кресле.

— Но мы ведь ещё ни разу не проиграли. — Продолжил другой генерал, мятежнику он не был знаком, но тот тоже стоял, выражая своё к нему презрение. — Их позиции хорошо укреплены, там четыре высокие крепкие башни с огромными баллистами на верху, с них они ведут обстрел, нанося большой ущерб нашей армии. Если бы магам удалось их обрушить, мы бы точно смогли прорваться сквозь этот узкий перевал, и выйти на необходимый нам оперативный простор.

— Хорошо! — Одобрительно кивнул правитель. — И какие у вас планы?

— Из самых сильных наших воинов собрать ударный отряд, дав им самое лучшее вооружение и броню, и когда они подберутся к башням подвести туда отряды магов. Подойдя к башням вплотную, они смогут их разрушить. — Подытожил Манред с плохо скрываемой гордостью от своего плана.

— И это весь ваш план?! — Не выдержал Альберион. — Биться как волны о камень в надежде, что мы прорвёмся! А если не прорвёмся то, что тогда?

— Не тебе учить меня тактике, мятежник! Я вместе с твоим отцом пять стран захватил, ещё до того как ты родился! Я сражался гораздо дольше тебя! — Седой и старый глава дома Асталион перешёл на крик.

Маг тоже не стал сдерживаться.

— Вам напомнить, как вы воевали! Напомнить, как отец поручил вам оборонять крепость Ренхол, чтобы остановить моё продвижение к столице! Я захватил эту крепость менее чем за два часа, хотя воинов у меня было в три раза меньше вашего. Потому что, в этом и есть вся ваша тактика, идти в лоб до победного. А если вдруг не получиться то, бежать в числе первых, а не то вдруг за жопу схватят. — Он привстал со стула, от гнева его вены на лбу вздулись, а лицо покраснело. Такого приступа злости бывший военачальник никогда не испытывал.

— Прекратите вы оба! — Угрожающе прорычал Джермейн, тоже поднимаясь со стула. Затем спокойным тоном спросил. — Альберион что ты предлагаешь?

— Не далеко от этого перевала есть несколько деревень. Между ними должно быть какое-то сообщение. Найдите среди наших воинов людей оттуда и расспросите их. Они покажут нам тропы, с помощью которых небольшой отряд магов обойдёт силы врага и спуститься прямо на голову вашим баллистам. — Предатель тихо сел на место глядя на своего короля.

— Значит, мне теперь не только за одним столом с предателем сидеть, но ещё и от солдат советы выслушивать! — Не унимался Манред Асталион.

— Не забывайте слова своей присяги лорд Асталион. Вы будете делать то, что я прикажу, иначе сочту вас изменником. Не хотите следовать указаниям моего брата, так следуйте моим. Я решил, что план Альбериона лучше, так что действуем согласно ему. Это мой прямой приказ. — Короля сильно утомила эта перепалка, ещё немного и он бы всех присутствующих рассадил бы по казематам.

— Нет, ну если достопочтенный лорд брезгует общаться с простолюдинами, я могу лично всё выяснить. — Падший принц язвительно протянул каждое своё слово, стараясь вывести собеседника из себя.

— Альберион угомонись! — Прикрикнул Джермейн. Затем он устало потёр глаза ладонью, то ли от криков у него разболелась голова, толи она была полна тяжёлых мыслей. — Все свободны, соберём совет, когда у нас будет больше информации о местности. А ты брат останься мне нужно с тобой поговорить.

***

Когда всеми любимая королева Эмилия «Луноликая» впервые забеременела, король Кэривульф «Могучий» приказал создать самый красивый и самый большой сад во всём королевстве.

— Ты дала мне самый лучший подарок! В ответ я могу предложить лишь самый красивый дар! — Так он сказал ей, перед тем как показать сад.

Строители работали усердно и потому уложились ещё за несколько недель до рождения наследника. До того дня мир не знал подобной красоты. Сад стал единственным и совершенно неоспоримым (даже другими странами) чудом света: дорожки из мрамора и базальта реками вились вокруг почти вечно цветущих сакур и яблонь (плодов эти деревья не приносили, их направление было исключительно декоративным); многочисленные клумбы были засажены газаниями и бегониями — любимыми цветами правительницы. И, конечно же, там были и альстремерины: цветы, являющиеся гербовым символом рода Борнел — семьи с не очень богатой родословной, к которой королева принадлежала до замужества.

Она очень любила фонтаны и их здесь, разумеется, возвели в немалом количестве. В воду садовники регулярно добавляли краситель, чтобы та обладала привлекательным, пусть и немного не естественным, ярким светло-синим цветом.

Рядом с одним из таких фонтанов как раз таки и прогуливались наедине Альберион и Джермейн.

— Генералом сразу же я тебя сделать не смогу, знать взбунтуется. Знал бы ты, как сильно они отговаривали меня от твоего освобождения. Однако дать тебе небольшой отряд в подчинение я смогу, будешь у нас капитаном. Последний раз с надеждой тебя спрашиваю, ты точно хочешь участвовать в этой войне? — Король смотрел прямо в глаза своему брату, с лицом полным тревоги.

— Я не передумаю. — Твёрдо ответил собеседник.

— Жаль, что приходиться втягивать тебя в это. Войну развязал наш отец, а воевать приходится нам. — Он посмотрел на свои ноги, сложив руки за спиной. Как бы сильно не хотелось ему мира, война всё же продолжится.

— Дети всегда расплачиваются за ошибки родителей. Хотят они того или нет. — Чтобы успокоить брата, лишённый титулов положил руку ему на плечо.

— Надеюсь, твой план сработает, а то если нет,… я не знаю что мне тогда предпринимать дальше. — И вновь эта грустная улыба на его лице. Давление ответственности перед народом и сострадание к людям сжимали его в клубок.

— Не переживай, даже если план провалиться, я все ещё сильнейший маг за последние сто лет. Я в одиночку прорвусь сквозь все их укрепления. — Где-то в глубине он не был уверен в сказанном, но внешне маг выглядел непоколебимым.

— Я очень боюсь тебя потерять Альберион. Ещё одни похороны близкого человека я не переживу. — Он тяжело выдохнул, глаза слегка стали влажными, но ни одна слеза с них так и не покатилась.

— Ничего со мной не случиться. — Падший принц до этого момента даже и не думал, какого пришлось его младшему брату, в одиночку хоронить их родителей.

***

Спустя год после того как стражники вывезли его из темницы, Альберион всё же оказался на войне. Он задумчиво стоял в лагере развёрнутом у подножия гор и рассматривал свой отряд — четырнадцать человек. Четырнадцать вверенных ему жизней, что стояли в ряд и с гордостью и трепетом смотрели на своего командира. Пусть Альберион уже давно лишён всех своих титулов, но всё-таки он был когда-то принцем — наследником короны и хоть на нём больше и нет родового герба, в их глазах он остаётся членом королевской семьи.

Таким маленьким отрядом падший принц ещё никогда не командовал, глядя в их глаза бывший генерал чувствовал, что должен им что-то сказать, но не представлял что. Он привык говорить речи перед сотнями, тысячами и даже десятком тысяч людей и всегда его слова воспринимались на ура, но здесь перед этой горсткой людей патетичные речи не сработают, они будут казаться фальшивыми и лицемерными. Тут нужно сказать им что-то такое, что заставит их чувствовать себя чуть ли не близкими друг другу людьми. Однако никто не учил Альбериона произносить такие фразы.

— Господин разрешите обратиться? — Не выдержал долгой тишины молодой коротко стриженый спереди и с длинным тёмным хвостиком на затылке маг. Парень, вышел вперёд, вымеряя шаги, словно на параде, оставляя позади отряд.

— Что ты хочешь мне сказать. — В армии так общаться было не принято, но бывший мятежник никогда не признавал устав.

— Только то, что мы все восхищаемся вами. Пусть многие считают вас предателем, но мы, маги, всегда были вне политики. Для нас вы легенда, человек, достигший в колдовстве невероятных высот. Вы с рождения обладали огромным уровнем магической силы, и освоили все книги заклинаний в башне магов уже в двенадцать лет. Ваши деяния записаны в наши учебники и потому совет магов-старейшин поручил мне передать вам, что в этой войне все чародеи будут подчиняться только вам. Они полагают, что вы не откажетесь стать нашим лидером. — Все остальные волшебники из этого маленького отряда подошли к нему, тем самым выражая своё согласие со сказанным.

— Что ж капитул чародеев хорошо меня знает, я от подобного никогда не отказываюсь. Передайте старейшинам, что для меня будет честью говорить от имени всех магов в штабе командования. — И это была не притворная вежливость, падший принц был несказанно рад, что кто-то вновь доверил ему свои жизни. Альбериону нравилось командовать, он считал, что в этом его предназначение, люди часто и охотно шли за ним, с первого взгляда признавая в нём лидера. Он иногда и сам удивлялся, как легко ему удавалось склонить людей на свою сторону, убедить их следовать за собой даже в самые суровые времена, однако превзойти отца в этом аспекте не удалось никому, тот порой одним только взглядом мог усмирить бунтующих баронов.

Помимо дюжины магов вооружённых посохами в отряде была и пара воинов вооружённых простыми мечами и щитами. Самому же «предателю» выдали великолепный клинок, тот, конечно же, не был его любимого бордового цвета, но всё равно оружие было не хуже чем вручённое когда-то давно отцом: выкованный из семислойной стали клинок являлся очень гибким и прочным, над такими вещами даже лучшие мастера работают более года. Вот только гарда была простецкой: надёжной, но бесхитростной. Рукоять оббита крокодиловой кожей — такая не выскользнет из латных рукавиц или потных рук. Меч был качественный и дорогой, хотя со стороны выглядел совершенно незаурядным.

Воины подошли к Альбериону, чувствуя некую неловкость от закончившегося разговора магов, им казалось, будто они лишние здесь.

— Нам поручили показать вам обходные тропы в горах, господин. — Они встали смирно, и у одного из солдат беспокойно забегали глаза, лишённому фамилии это показалось подозрительным.

***

Как и ожидалось, путь в горах оказался непростым: узкие тропы с трудом позволяли пройти закованным в броню воинам с оружием наперевес. Приходилось помогать друг, другу: перекидывать снаряжение через выступы, привязываться верёвками, и следить затем, чтобы, никого не прибило сорвавшимся камнем — обвалы здесь были частым явлением. Этот горный хребет являлся самым протяжённым на Ролене, но ни самым высоким, тут не находилось заснеженных вершин с низким уровнем кислорода. Однако люди всё равно изрядно выматывались, продвигаясь по этим скалам.

Альберион поравнялся с одним из проводников, тот снова занервничал, как и тогда в лагере.

— Как тебя зовут солдат? — Его голос прозвучал тихо и спокойно, создавая обманчиво-умиротворяющий тон.

— Вирнат господин. — Рука воина опустилась на рукоять меча.

— Вирнат я не мог ни заметить, что каждый раз, когда я оказываюсь к тебе спиной, ты хватаешься за меч.

Солдат непроизвольно сглотнул, его зрачки расширились, кожа побледнела, а на лбу выступил пот.

Падший принц беззлобно посмотрел ему в глаза.

— Не бойся, я просто хочу узнать, кто приказал тебе убить меня.

Воин замялся, переступил с ноги на ногу и опустил лаза, обдумывая правильность своих последующих действий, а может и последствия.

Видя сомнения собеседника, Альберион решил надавить на патриотические чувства парня, создав в его голове иную логическую цепочку.

— Я понимаю тебе дали приказ. — Лишённый титулов вёл себя как отец пытающийся успокоить сына: он говорил размерено, смотрел строго и положил руку на плечо собеседника как бы слегка того приобнимая. — Но что для тебя важнее, исполнить приказ или принести победу стране?

— Конечно же, победа превыше всего. Я здесь именно ради неё. — Совершенно уверенно и без колебаний ответил воин. Казалось, что его сомнения относительно предыдущего вопроса ушли в сторону.

— Тогда ты понимаешь, что со мной у нас больше шансов на победу? — Маг ещё сильнее приблизился к нему.

— Да пожалуй, с вашей силой и опытом наша победа наступит раньше. — Он посмотрел в глаза своему командиру. И чуть было не споткнулся об камень.

Насколько бы не казалось значимой их беседа, продвигаться дальше было просто необходимо. Их манёвр слишком важен, чтобы позволить себе хоть немного опоздать к началу битвы.

— Я не собираюсь ничего предпринимать, мне просто нужно знать имя того человека. А за тебя я замолвлю слово перед королём, так что тот, кто отдал тебе приказ о моём убийстве, тебя не накажет. Можешь быть спокоен. — Он слегка похлопал его по спине.

— Это был генерал Манред Асталион. — Воин задрожал и покрылся липким потом, но не от страха, а от неуверенности в правильности своего поступка.

Издалека эхом донёсся звон стали и грохот баллист, яростные крики и гневные проклятия, а так же плохо разборчивые приказы — битва уже началась и они на это свидание со смертью неприлично опаздывают.

***

Пусть перевал Херкрон и являлся единственным проходом через горный хребет Кемады, но он совершенно не значился малым: ширина его (расстояние с севера на юг) позволяла чувствовать себя свободно даже десятитысячным армиям, а протяжённость с запада на восток была такой что повозка, запряжённая одной лошадью, преодолевала эту дистанцию не меньше чем за две недели.

Именно это место последние четыре года служило единственным полем брани для двух оставшихся на материке государств. Так и не соблаговолив поддаться какой-то одной стороне.

Сейчас в очередной стычке бились, словно волны друг о друга, более чем четырёх тысячная армия королевства Фендал с почти десятитысячной армадой страны Ошиды.

Маги Фендала нивелировали численное преимущество врага: располагаясь в задних рядах и закидывая противников огненными шарами, но этого было недостаточно, чтобы завладеть преимуществом.

Отряд Альбериона перешёл через вершины гор, и их взору предстало настоящее побоище: тяжёлая пехота обеих сторон, которая всегда находилась в первых рядах, жёстко сталкивалась как тараны, в попытках прорвать строй друг друга и измотать соперника. Раненные, уставшие и убитые падали не в состоянии сражаться дальше, но на место каждого упавшего вставал новый боец.

Количество тел лежащих под ногами своих собратьев, заставило падшего принца сжать кулаки от злости — они опоздали. Битва, конечно же, ещё не проиграна, но их промедление стоило жизни сотням людей. Они опоздали к началу, но финал был ещё далеко.

Четыре не просто больших, а по-настоящему громадных баллисты стояли на вершинах крепких и очень высоких башен, каждый выпущенный ими снаряд лишал жизни как минимум пятерых.

Небольшой отряд магов, слегка потрёпанный горным путешествием, перебравшись через пики хребтов, приблизился на расстояние достаточное для атаки. Огненные шары полетели на орудия, находившиеся по правую сторону от армии Джермейна, и вершины каменных гигантов запылали огнём, выплёвывая горящие щепки и раскалённые камни.

Второй отряд тот, что должен был уничтожить левые башни, задержался ещё сильнее, чем группа Альбериона. Люди внизу продолжали гибнуть под обстрелами баллист, а они всё не появлялись. Ни в силах больше смотреть на потери среди сограждан бывший наследник трона ринулся в бой: решив мечом и магией прорубить себе путь на противоположную сторону, прямиком через строи вражеских солдат. Отряду же он приказал оставаться на месте, ибо то, что падший принц задумал, было по силам только ему одному.

И начать он решил с демонстрации силы. Альберион быстро проскользил по гладкой поверхности между камнями и оказался у подножия гор.

Собрав в руках недостижимое для остальных количество магической энергии, маг выбросил её вперёд в основание ближайшей башни. Та затрещала, зашаталась и, продолжая гореть, рухнула, прямо на ряды вражеской армии, бывший узник мог сотворить такое и с остальными сооружениями, надо было только подобраться к ним поближе.

Разумеется, крушение колосса нарушило плотность строя армии Ошиды — войск изумрудных знамён и алых скорпионов. И бойцы золотого лиса бирюзовым копьём ворвались вглубь рядов врага. Но добраться до лишённого титулов командира они не смогли, он остался один в окружении чужих солдат.

Резким движением Альберион вынул меч из ножен, но первым делом в ход пошёл не клинок, а магия: он пустил во врагов молнии, а затем рубящим ударом прошёлся по горлу бегущего на него пехотинца. Следующий нападавший получил в грудь огненный шар, затем сразу в двух полетела каменная глыба, а потом снова клинок рассёк кому то горло.

И вот так — вращаясь во все стороны, чередуя магию и меч, где-то, даже перехватывая копья врагов применяя их против них самих же, он и продвигался на другую сторону. Но продвигался слишком медленно, оставшиеся две баллисты уже снова зарядились, и кажется, прицелились именно в него, выявив для себя самую опасную цель.

Маг уже приготовился воздвигнуть перед собой каменную стену, которая может быть и не защитила бы от копий баллист, но значительно снизила бы силу ударов. Однако этого делать не пришлось, другой отряд наконец-то преодолел вершину и поджёг вражеские орудия.

Видя, как пылают вершины башен, чародей мысленно выдохнул, груз ответственности перед королём и людьми спал с плеч. Страх оттого что сотни людей напрасно пожертвуют жизнями, если его план провалится — ушёл. Теперь всё внимание он мог переключить на битву вокруг, на тех солдат что, крича и ругаясь, продолжали яростно атаковать его.

И среди этих воинов в зелёных одеждах, торчащих из-под стальных пластин лат, он разглядел того из-за кого остановилось продвижение его армии — настоящий великан оказался на поле боя. Нет, ни тот великан из детских сказок, которые ему рассказывала бабушка, что ест непослушных детей и шьёт из их кожи одежду. Это был человек очень крупный, но всё же человек: точно больше двух метров в росте и в плечах шире многих дверей. На его обмундирование не поскупился похоже сам король, однозначно на нём были лучшие доспехи, что могли выковать мастера Ошиды, а могли они побольше кузнецов Фендала. В руках этот «голиаф» держал двуручный молот габаритами своими сравнимый с телом самого падшего принца. Как этот «слон» до сих пор оставался для него незамеченным — загадка.

Но узрев, этого во всех смыслах великого воина в Альберионе снова возникло чувство, которое он казалось, утратил навсегда, которое вроде как из него выбили в темнице Осор за двадцать один год избиений и обливаний мочой — в нём проснулось самолюбие. К нему вернулось осознание того кем он должен стать, для чего он рождён и что ему положено по праву рождения — он Альберион из дома Двэйн, старший сын Кэривульфа, наследник трона Фендала, человек рождённый для того чтобы править всеми, а не подчиняться.

То обидное поражение, которое мятежник потерпел в свои семнадцать лет из-за предательства генералов, было для него сильным ударом, который смог надломить даже его. Он был подавлен настолько, что позволил окружающим обращаться с собой как с крысой. Вместо того чтобы разрушить тот ненавистный замок на самом севере мира, маг терпел побои и оскорбления стражников.

Но вот Альберион вновь одержал победу, вновь ощутил собственную важность. И теперь хотел ещё сильнее укрепить в себе это чувство, а главное показать окружающим, что он по-прежнему способен решать исходы сражений, дабы и они поняли, насколько бывший принц важен для них.

Возможно, в его жизни будет ещё ни мало поражений, но больше маг не позволит им сломить себя. Больше никто не посмеет выказывать ему неуважение — следующий кто повернётся на балу к нему спиной, будет тут же сожжён чародейским пламенем.

Волшебник мог бы и этого гиганта сжечь в огне, ему бы хватило сил пробить вражескую броню своими заклинаниями, но данное действие было бы не достаточно эффектным — такой победой никого не впечатлишь. Требовалось одолеть врага в физической схватке, это произвело бы на воинов должное впечатление, они бы скандировали имя падшего принца, но главное его честолюбие было бы удовлетворено, а вместе с тем вернулась бы и уверенность.

Подобные дуэли остаются надолго в сердцах и памяти всех кто их увидит.

Дабы случайно не угодить заклинанием в громилу (цель ведь такая что легче попасть, чем промахнуться) Альберион решил пробиваться к нему только мечом. Со времени последней войны силы в нём стало больше, теперь пронзать врагов стало легче, чем в семнадцать лет, но и в габаритах он прибавил, а потому проворства в нём поубавилось. И всё же битвы давались ему проще, чем раньше.

Один из пехотинцев хотел проткнуть копьём его лицо; падший принц, отклонил голову чуть вбок, и остриё прошло мимо, затем свободной рукой схватил оружие врага, и сильным рывком отнял то у атакующего, воткнув наконечник в голову солдата решившего напасть сзади. Самого же оппонента он одарил широким рубящим ударом, тот прикрылся щитом, попутно достав меч. Отразив атаку, солдат ответил сильным ударом с плеча. Лишённый титулов пригнулся, проскользнул под рукой пехотинца и воткнул свой клинок ему в живот, попав точно под стальные пластины лат, укол такой силы разорвал плотную стёганую ткань и вошёл прямо в печень врага. Изо рта поверженного вырвался крик боли смешанный с густой кровью, после чего его дыхание прервалось, а глаза поблёкли. Маг продолжил своё продвижение к цели.

Вооружённый молотом гигант, убивая очередным своим ударом троих, боковым зрением заметил, что сзади происходит неладное: какой-то воин, в дорогой броне и с первоклассным мечом не имея даже щита, легко прорывается сквозь толпы его собратьев по оружию, не позволив никому даже оцарапать свои доспехи. У громилы тоже взыграло самолюбие, он не видел в своей жизни более лучшего мечника и потому яростно желал его победить. Забыв о войне, он повернулся к армии врага спиной, (его товарищи тут же прикрыли парня щитами), и направился к магу обрушившим башню.

(Наконец-то я привлёк твоё внимание. Мне ещё не доводилось встречать таких соперников.)

Мальчишеская улыбка, от предвкушения великого приключения на свою голову, воссияла на лице Альбериона. Этой победой он будет гордиться годами, ну а поражение прервёт жизнь, в которой итак уже давно нет смысла. Кровь в жилах «забурлила» заставляя тело «пылать», тем не менее, разум удалось сохранить спокойным и холодным, что невероятно важно в поединке.

Зная технику боя своего соотечественника, а она состояла из двух правил, схватись покрепче и замахнись посильней, солдаты восточного королевства разошлись. Образовав арену: участок земли в форме неидеального круга, в центре которого остались лишь колос и командир южного обходного отряда.

Гигант решил атаковать первым: взявшись за самый край рукояти обеими руками, он выпрямился, подняв молот вверх, так что его навершие оказалось за спиной исполина, а затем согнулся, сильным махом отправив молот вниз, туда, где стоял Альберион. Это походило на удар, которым рубят дрова, но лишённый титулов не полено и на месте стоять не собирался — ему не составило труда отпрыгнуть в сторону, и ответить рубящим ударом в область рёбер. Конечно, эта контратака не навредила сопернику — лишь оставила царапину на броне. Но падшему принцу нужно было продемонстрировать своё преимущество в скорости, дабы враг начал его опасаться и не атаковал столь резво.

И это сработало: быстро вернув молот в руки, последующую атаку он делать не торопился, а начал идти внутри импровизированной арены по часовой стрелке, следя за тем, как двигается противник. Но мечник не двигался, только переводил вес с ноги на ногу. Вдруг, он сделал небольшой прыжок вперёд и тут же отпрыгнул назад. Великан поддался на эту провокацию и размашисто ударил молотом слева на право. Оружие пролетело рядом с Альберионом, но не задело его.

Это был опасный, неразумный трюк, зато он открыл ему окно для атаки. Новый прыжок, на этот раз настоящий, длинный, насколько это возможно в таких доспехах, приблизил его вплотную к голиафу, и он прошёлся мечом по его животу, по тому месту, где был зазор между кирасой и поножами. Меч прорезал ткань, но рану не нанёс. Оппонент понимал, что ударить молотом он не успеет, поэтому ударил врага локтем в челюсть. Не будь на голове Альбериона шлема, его челюсть раскололась бы на десятки кусков, а так он лишь потерял равновесие, и возможно получил синяк, может даже будет проблематично разговаривать ближайшие пару часов. Гигант снова занёс молот, но и от этого удара падший принц легко уклонился, оружие снова вонзилось в землю, оставив углубление в каменной породе и небольшие трещины вокруг. Маг настолько был упоён этой дуэлью, что только сейчас заметил отсутствие звуков битвы. Сражение между армиями прекратилось, все воины замерли, следя за их схваткой.

Оппоненты, глядя в глаза друг другу, начали обходить арену вокруг её центра. В этот раз Альберион решил атаковать первым: прижавшись к земле, он резко выпрыгнул, совершив молниеносный бросок вперёд — нацеленный в горло врагу, но соперник встретил его выпад, ударом молота. Маг и от этого увернулся, пройдя под рукой солдата Ошиды, он оказался за его спиной и рассёк ему заднюю поверхность ноги. Здоровяк рухнул на колени; чародей приготовился добить противника. Ему не хотелось убивать того ударом в спину, и он начал обходить поверженного воина справа. Но, несмотря на свои габариты и плачевное положение гигант смог нанести удар по потерявшему бдительность сопернику.

Наконец-то он смог попасть молотом по врагу, в такой позиции невозможно было вложить всю свою силу в атаку, но и того что было хватило, чтобы заставить мечника пятиться назад, пытаясь удержать равновесие.

Широкая, плоская часть оружия прилетела в область рёбер, да с такой силой, что в глазах на миг потемнело. Когда же пелена спала, лишённый титулов заметил, что он стоит на четвереньках в трёх, а может быть четырёх метрах от колоса и выплёвывает густую, липкую, красную жидкость на свой меч, впервые пачкая свой клинок своей же кровью. Попытка подняться отозвалась болью, тут он понял, что у него сломаны почти все правые рёбра, и это было плохо — ведь левая рука управлялась с мечом не так хорошо, а правую руку сейчас даже поднять было невозможно. Проклятье его разбери, да ему даже дышать было сложно, не то, что драться.

Гигант, опираясь на молот, поднялся, и, волоча за собой ногу, медленно ковылял к сопернику, предвкушая победу. Тот в свою очередь, прижав правую руку к груди и стиснув от боли зубы, тоже поднялся, держа меч в левой. Соблазн использовать магию был силён как никогда, но Альберион не станет этого делать: двадцать лет назад он был лучшим мечником королевства, и должен доказать в первую очередь себе и по возможности другим, что таковым и остался. Не на тренировочной площадке, а здесь — в реальном бою.

Оба соперника, прихрамывая, шли друг на друга с грациозностью и скоростью улитки, хотя возможно в данном состоянии их бы даже улитка обогнала. Бряцание двух латных доспехов и звуки, шаркающих о каменный грунт, молота и меча, были теми немногими звуками, прокатывающимися в этом перевале — все остальные в напряжении затаили дыхание, боясь лишним шумом испортить зрелище.

Молот давал своему владельцу преимущество большего радиуса удара, мечнику требовалось подойти куда ближе для своей атаки. Но вот то, что великан во время своего выпада мог опереться только на одну ногу, данное преимущество резко уменьшало. Волшебник всё-таки мог крепко стоять на своих двоих, хотя его тело очень хотело прилечь и отдохнуть — эдак недельку. Переведя весь свой немалый вес на здоровую ногу, солдат Ошиды ударил перед собой. Предположив, что и в этот раз враг опять пригнётся, он направил оружие немного ниже к земле.

Но от усталости и ран его рука не смогла удержать нужную высоту и маг, пусть и, крича от боли, перепрыгнул молот, тем самым сократив дистанцию между ними. Увидев падшего принца так близко, солдат Ошиды выпустил молот, дабы задушить соперника голыми руками, но клинок уже вошёл ему в горло, на пару сантиметров ниже кадыка — проткнув трахею и пищевод.

***

Потеряв прикрытие башен и своего сильнейшего воина, боевой дух армии Ошиды пал… и они принялись бежать. Это никак не походило на отступление — это было именно бегством. Четыре года топтания на месте — подошли к концу. Наконец, одна из сторон смогла одержать первую победу и войти на территорию противника (правда, на этой стороне ещё нужно было закрепиться).

Обломки разрушенного строения препятствовали продвижению войск и потому силы Фендала растянулись.

Продолжать наступление или преследование отступающего врага в таких условиях было не разумно: можно было нарваться на засаду или угодить в иные ловушки, из-за которых армию могли бы разбить на несколько малых групп. Требовалось перегруппировать силы для дальнейшего безопасного продвижения. Поэтому, недалеко от выхода из перевала, или от входа, если смотреть со стороны другого государства, был поставлен шатёр, в котором собрались все генералы. И именно туда шёл Альберион настойчиво решивший поучаствовать в военном совете, не ожидая тёплого приёма.

Пехота уже полностью переправилась через горы, теперь начала подходить конница, которую естественно нельзя было задействовать в каменных массивах перевала. Первыми подоспели конные лучники: самый лёгкий, а потому самый быстрый вид конницы. В этих равнинных просторах им не будет цены, они смогут обстреливать врагов часами, не подпуская их к себе.

Зайдя в шатёр, Альберион сразу же собрал на себе презрительные взгляды всех присутствующих.

— Ты зачем сюда вошёл предатель?! — Ненависть Асталиона к нему была настолько сильна, что он выплёвывал слова будто яд.

— Капитул выбрал меня своим представителем. Без моего одобрения ни один маг не примет участия ни в одном вашем плане. — Абсолютно спокойным тоном произнёс падший принц. Он одержал много побед за эту неделю, и ничто не покачнёт его уверенность в себе и не заставит потерять над собой контроль.

— Стража, а ну выкиньте его отсюда! — Приказал главнокомандующий, от гнева ссутулив брови так, что те едва не слились в одну.

Внутри находился десяток солдат стоявших по периметру палатки, они, не раздумывая вытащили оружие. Но не успели те сделать хотя бы шаг, как маг совершил круговое движение рук по оси своего тела и поток ветра выбил клинки из их хватки, (бережно оставив всё остальное на месте). Затем волшебник согнул десницу, приблизив ладонь к лицу, и мечи, направив острия в ту же сторону, куда смотрели его глаза, собрались у него за спиной, образуя полумесяц.

— Я не уйду отсюда. — Брат короля перешёл от спокойного тона на, не сулящий ничего хорошего медленный шёпот. — Думаете выгнать меня силой, так подумайте ещё раз. — Не моргающие глаза Альбериона смотрели на Манреда.

— Что ж, оставайся. Думаю, ты всё же будешь нам полезен. — Устало заключил генерал, задумчиво глядя в карту.

Мечи со звоном попадали за спиной отверженного, однако солдаты не стали их подбирать, боясь приблизиться к чародею. Даже когда он подошёл к столу, на котором лежала карта местности, пристально разглядываемая всеми генералами, они, словно статуи, остались стоять на месте.

— Предлагаю атаковать крепость Нердин. Нам нужна твердыня, если мы хотим закрепиться на их территории и спокойно получать провизию и подкрепления из Фендала. — Генерал Треллин ткнул пальцем в точку на карте, правую грудь его сюрко украшало изображение тигра сидевшего среди копий на чёрно-белом фоне.

Альберион плохо знал его, но зато хорошо знал его отца — Метира. Во время бунта тот встал на сторону принца и был верен ему до самого конца, в отличие от многих других его сторонников. Он и подумать не мог, что род Сайренд всё же получил помилование — Кэривульф редко проявлял милосердие.

— Это слишком опрометчиво, мы ещё не собрали все свои силы, не говоря уже об обозах с провизией. Если мы ринемся на их стены сейчас то они, скорее всего нас отбросят, затем контратакуют. И мы снова будем торчать в перевале.

— Но и оставаться в поле мы не можем, мы станем беззащитны против ночных вылазок. — Возразившего главнокомандующему генерала бывший принц не знал.

— Немного левее от этой крепости есть деревня Силай. Занять её не составит труда, хватит и не большого отряда. Но раз она нанесена на карту, значит, там есть хотя бы частокол, а может даже и полноценные, пусть и деревянные, стены, такие на которых можно будет бойцов разместить. Чтобы там ни было, это, во всяком случае, защитит нас от ночных саботажей. — Альберион посмотрел на остальных, ища поддержки своего предложения.

— Укрепления в замке, невесть какие, и, тем не менее, идти сразу на него опасно. Я поддержу позицию принца. — Хрипло произнёс старый генерал Альхион, бывший узник хорошо его знал, они во многих войнах сражались и командовали вместе. Он даже кое-чему учился у этого старика, но во времена бунта они были на разных сторонах.

— Он никому не принц, граф Эндейр. Позволю вам напомнить, что король Джермейн хоть и помиловал его, но не признал невиновным. Этот бунтовщик всё ещё лишён всех своих титулов. Дерьмо вашей лошади более высокого ранга, чем он! — Снова взъерепенился главнокомандующий Асталион.

— Но это не значит, что его план дерьмо. — Настаивал старик.

— Ну, раз ни у кого нет плана лучше, сделаем эту деревню нашим временным аванпостом. Пока не подойдут обозы. Эй, предатель, где твои маги? — Пренебрежительно бросил Манред.

— Я отправил их в горы, по обе стороны от перевала. — Он уже начинал похрипывать от злости.

(Неужели этим людям всё придётся объяснять.)

— Зачем? — Изумился Треллин.

(Видимо придётся.)

— Нельзя исключать вероятности того, что в горах остались отряды врага, и они могут дождаться, когда пройдут наши основные силы, чтобы затем устроить обвал. И вот тогда массивная куча камней на несколько недель лишит нас провизии, подкрепления и возможности отступить. Именно этого посланные мной люди и не должны допустить. — На этих словах бывший узник покинул штаб, и увидел, как уже начинала строиться кавалерия. Это были воины верхом на самых выносливых лошадях вооружённые саблями и защищённые лёгкими доспехами, сделанными из кожи в некоторых местах укреплёнными стальными пластинами. Такие бойцы были ценны тем, что могли быстро обходить врага с фланга, влетая им в тыл полностью нарушая построение противника.

Дальше из-за горного массива показалась элита армии Фендала — всадники. Эти закованные в самую прочную броню люди и лошади, передвигались медленнее всех, но зато в бою были самые ценные. Копья пехоты ломались о пейтрали лошадей, а стрелы отлетали от кирас наездников. Их экипировка была настолько тяжела, что для этого вида войск вывели специальный вид лошадей обладающих невероятной силой, даже самые слабые представители этой породы могли нести на себе не менее пятисот килограмм нагрузки.

Вооружены же наездники были прочными пиками, длиною три с половиной метра, диаметром десять сантиметров и массой шестнадцать килограмм. Их атакующая и защитная мощь была максимальной. Они являлись единственным родом войск, чьи шлемы давали полную защиту головы, прикрывая: и шею, и подбородок, и лицо (у всех прочих типов войск данные части тела открыты). У топфхельмов, что они носили, оставалась открытой только узкая полоска для глаз, через которую мало что видно, из-за чего маневрировать всадники были почти не способны, но зато в лобовой атаке сметали всё на своём пути.

Недолго полюбовавшись на построение армии, Альберион вознамерился пойти проверять посты магов, как к нему вдруг подошёл молодой человек благородного происхождения.

— Простите господин, мне нужно кое-что вам передать. — Парень заметно нервничал, он хоть и молод (на вид едва больше двадцати) но по росту почти догнал бывшего принца, и в телосложении уступал тому не сильно. На его сюрко изображалась искусно вышитая серая как пепел сова с распахнутыми крыльями, держащая в когтях ромбовидный кинжал, это был гордый символ дома Прасдам. Это одна из тех семей что поддержала мятеж, и одна из трёх оставшаяся верной мятежнику даже после того как его схватили под стенами столицы.

— Как поживает ваш отец благородный герцог Метрис Прасдам? — Маг не знал этого сероглазого, коротко стриженого брюнета, но предположил, что тот является наследником этого великого дома. И не ошибся.

— Спасибо господин, мой отец хоть и стар, но в прекрасном здравии и просит передать вам устное послание. — Молодой воин поклонился, соблюдая правила этикета, которые здесь были неуместны.

— Как тебя хоть зовут? — Дружелюбно спросил маг, парень показался ему очень смышлёным и порядочным таких людей он ценил и уважал. Подобный друг был бы очень ценен.

— Ларлив господин. — Посланник избрал лаконичный ответ.

— Так что за послание? — Пока шёл их диалог, они успели уйти достаточно далеко от посторонних ушей, да и шум копыт прибывающей конницы позволял быть спокойным за сохранность своих секретов.

— Мой отец желает сообщить, что он все ещё верен вам. И не только он, в королевстве много благородных семей готовых поддержать вас. Так что если вы снова хотите захватить престол его армия в вашем распоряжении. Приезжайте в наше поместье на севере там мы соберём верных вам людей и отправимся на столицу. — Волнение в глазах юноши стало ещё сильнее, он очень боялся услышать гневный ответ.

— Передайте своему отцу, что я ценю его верность, но сейчас не время для мятежей. Я обязательно посещу ваш дом в ближайшее время, но как гость, а не мятежник. — Бывший узник ответил очень сдержанно, хотя ситуация его радовала.

— Слушаюсь господин. — Ларлив развернулся, отправившись обратно к войскам. Он получил не тот ответ, который хотел услышать, но и не тот которого так сильно боялся.

***

Деревню Силай удалось занять без боя, хоть там и были очень крепкие пусть и деревянные стены, людей способных оборонять поселение не нашлось. Ночь прошла тоже тихо, без диверсий и ложных тревог. И потому, за час до рассвета, восстановив силы, армия выдвинулась к крепости Нердин.

Едва край солнца показался на востоке, как замок уже был окружён. Эта ода фортификации явно принадлежала знатному человеку, может быть рыцарю или барону, а может быть князю или графу, да хоть бы даже самому герцогу, она однозначно являлась его гордостью. Далеко не везде возводят такие красивые строения: стены восхищали не только своим пёстрым изяществом, но и высотой, пехотинцам придётся ни мало потрудиться, делая прочные лестницы нужной длинны, благо леса вокруг хватало, хоть за ним было и не так близко идти. Оштукатуренные до идеальной ровности стены, выкрашенные жемчужно-белой краской, и крышей покрытой матово синей черепицей, легко очаровывали людей, наивно представляясь им произведениями искусства, а не оборонительными сооружениями коих предстояло штурмовать.

Хотя почему эта крепость должна быть чем-то одним, великим творениям ничто не мешает сочетать в себе всё возможное: быть твердыней, шедевром архитектуры и просто комфортным жилищем. Замок имел форму семи конечной звезды с недалеко выступающими краями и круглыми башнями на местах соединения стен для большей стойкости конструкции. Прочность самих ворот тоже не давала в себе сомневаться: крепчайший просмолённый дуб оббитый решётками железа — на сооружение тарана способного пробить их ушёл бы месяц. И, конечно же, повсюду были заготовлены котлы с горячей смолой, камни, брёвна, а также прочие приспособления для обороны.

Разумеется, засевшие внутри солдаты уже отправили весть в ближайшие поселения с просьбой выслать подкрепление, и оно к ним непременно придёт в течение недели, а может и раньше. Так что сидеть здесь под стенами было нельзя, да и оставлять форт незахваченным тоже, ведь самый широкий тракт пролегал как раз через эту крепость. Останься он под контролем врага это бы сильно осложнило продвижение войск и припасов, отправляемых королевством Фендал сюда для дальнейшего усиления армий и восполнения их потерь.

Альбериону не составило бы труда взорвать крепостные ворота одним заклинанием. Но валяющиеся на проходе осколки дерева и камней помешали бы коннице ворваться внутрь, а захватить твердыню в одиночку он не сможет. Да и им самим, несомненно, было выгодно иметь на территории вага неповреждённый подконтрольный замок, в качестве плацдарма для дальнейшего продвижения.

Для их успешного и максимально эффективного вторжения им нужна скорость и манёвренность, потому без конницы никак не обойтись. А для того чтобы она прошла внутрь надо отворить ворота которые открываются изнутри, для этого-то и нужно захватить стены.

Возможно, в других обстоятельствах у армии Джермейна не было бы шансов захватить замок, но пока на их стороне Альберион, можно было попытаться даже небо перевернуть и горы распылить.

К обеду лестницы уже были готовы, и все выстроились, дожидаясь команды к началу штурма. Старший брат короля в этот раз не стал заниматься обходными манёврами или сидеть в командном штабе, он занял место в самом первом ряду.

В группе, что пойдёт захватывать стену прямо у ворот. Здесь потери всегда самые многочисленные, но задача магов при любом взятии форта максимально минимизировать эти потери. Поэтому в каждом отряде пехоты при штурме находилось несколько магов. Глухой протяжный зов горна, всегда и во всех армиях означающий начало атаки, пронёсся по полю. И пехота, плотным строем, гремя доспехами, медленно двинулась к стенам, держа на плечах лестницы.

Лучники Ошиды дождавшись, когда враг подойдёт ближе, чем на сто метров, выпустили залп. Маги, завидев жужжащее как пчёлы серое облако стрел в небе, создали защитный купол каждый строго над порученным ему отрядом. Словно от скалы, стрелы отлетели, сломавшись на части. Такое заклинание требовало постоянного подпитывания силой и ело оно этой магической энергии не мало. Оттого далеко не у каждого чародея хватало стойкости, чтобы продержать защитное заклинание до самой стены.

Когда у волшебника заканчивалась манна, двое пехотинцев прикрывали его своими широкими щитами и уводили назад к обозам, что служили штурмующим единственными укреплениями. Обучение магии занимало много времени, потому владеющие магией воины были слишком ценны, чтобы терять их в таких боях.

Но Альберион обладал огромным запасом магической энергии, и позволил себе то, на что были неспособны прочие. Укрыв себя и подопечных ему солдат непробиваемым для стрел куполом, он спокойно довёл их до стены, а затем использовал заклинание ветра такой силы, что смог поднять себя в воздух и буквально взлететь на стену. Молния полетела в людей, мешающих ему приземлиться. Едва его ноги коснулись каменной кладки, он тут же использовал заклинание огненной волны, спалив всех, кто был вокруг него.

Пехота внизу уже поставила лестницы, совсем скоро они поднимутся наверх, тогда заклинания нужно будет использовать осторожнее (магия не разделяет своих и чужих). Небольшой вражеский отряд поспешил занять утерянные позиции, надвигаясь с обеих сторон. В одних маг забросил огненный шар, разорвав их всех на части, второй встретить заклинанием он не успел, пришлось работать мечом.

Отпарировав удар первого напавшего, он, в ответной атаке вонзил клинок тому в рот, да так что с того слетел шлем, следующий же нападавший лишился головы. Солдаты в бирюзовой броне забрались на стену, а значит она, почти наверняка захвачена. Нужно продвигаться дальше к механизму поднятия врат, до которого было уже совсем близко, вот только на стене людей в зелёных доспехах, преграждающих им путь, было ещё много.

Рубя головы и конечности, оставляя прочие тяжёлые увечья на телах врагов, падший принц продолжал стремительное продвижение по крепости. Количество соратников за его спиной росло: всё больше солдат Фендала поднималось на стену. Всё больше следовало за ним. Кажется, захват этого замка будет очень быстрым и малокровным. Хотя, конечно же, представитель магов не видел, что происходит в других местах битвы и не мог знать наверняка, но он точно знал, что произойдёт, когда конница вторгнется в крепость. Надо лишь поднять ворота, открыть ей путь, добравшись до подъёмного механизма.

Увидев, как отворяется вход в замок, тяжёлая конница сорвалась с места. Вес каждого всадника вместе с лошадью и бронёй был почти шестьсот килограмм, и когда они набирали скорость, эту массу было уже не остановить.