Уже не я

Nikki Tozen

Этот шепот, точно паутина, путается у меня в волосах. Скручу я в узел шелковую нить, чтобы разъединить его с моим сознанием. Пылает воздух, которым я дышу. Обуглено нутро пустого дерева. Безликие лица в толпе возносят себялюбивые молитвы о всходах и жатве. Но гул издалека затмит их крики. Быть может, ты, быть может, я и шелест прозрачных крыльев.

Белые демоны: день второй

— Эй, проснись! — кто-то дергал Юкию за плечо.

Он еле поднял свои тяжелые, отлитые словно из свинца, веки. В пелене, окутавшей его глаза после глубокого сна, он различил нечеткие очертания одного из волонтеров, который оказался его соседом по палатке. Юкия не знал его имени: возможно, их представили друг другу, но он не помнил.

— Ты со вчерашнего вечера спишь, — беспокоился парень, — так нельзя, у тебя может начаться лихорадка. Иди умойся и попей воды.

— Сколько времени? — нерешительно спросил его Юкия глухим голосом, еле поднимая голову от подушки и потирая шею, которая снова начала ныть от боли.

— Девять утра, — посмеиваясь, волонтер сел напротив него на свою кровать и начал что-то искать в рюкзаке, — ну и вид у тебя.

Юкия вопросительно посмотрел на него.

— Как будто ты бухал всю ночь, — продолжал смеяться парень, мельком посматривая на него темными глазами.

— И чувствую себя так же, — прохрипел Юкия.

Заметив, что был голым по пояс, он быстро схватил футболку и выскочил из душной палатки.

Солнечный свет тут же, словно лезвием ножа, резанул его по глазам. На мгновение ему показалось, что он ослеп. В глазах засверкали странные узоры, похожие на разноцветных червячков.

Подойдя к душевым кабинкам, установленным для волонтеров в лагере, он, к своему огорчению, прочитал, что воду дают только один раз в сутки: с 20:00 до 22:00.

Ко всему прочему, его до смерти перепугал попугай пепельного цвета, неожиданно вылетевший из густых зарослей джунглей и усевшийся на крышу душевой кабинки, вилявший головой вверх и вниз, как игрушечный болванчик.

Отойдя от потрясения, Юкия набрал в таз холодной воды из шланга, валяющегося рядом и подсоединенного к какой-то скважине, торчащей из земли, в который он поспешил окунуть голову.

Ледяная свежесть тут же ударила по мозгам, но в мыслях промелькнул пруд в Центральном парке, в который он упал полгода назад, и почему-то замерзшие во льду пузыри воздуха…

Он тут же вынул голову из таза, чувствуя, что начинает задыхаться. Затем вылил на себя остатки воды.

Подставив лицо солнцу, чтобы скорее высохнуть, он прикрыл глаза, пытаясь дышать глубоко. На еще молодом и стройном теле юноши заблестели в лучах солнца стекающие по смуглой коже груди и рельефным формам живота капли воды. С кончиков волос тоже сочилась вода.

Проходящая мимо Надя засмотрелась на него и споткнулась, не увидев перед собой стул.

— Вот черт! — тут же разразилась она проклятиями.

К ней поспешили волонтеры, чтобы помочь собрать образцы крови в пробирках.

— Разбила?! — в ужасе она схватилась за голову.

— Надя, ты хоть иногда смотришь под ноги? — к ней подбежала, словно фурия, Мэри.

— Ой, да как будто ты не человек и не спотыкаешься! — начала защищаться Надя.

— Ну не с анализами же, Надя! — не унималась Мэри.

Юкия, который все это время наблюдал за двумя ссорящимися женщинами, наконец надел на себя футболку и направился в их сторону.

— Доброе утро, — вежливо начал он.

— Доброе, — в один голос проговорили Надя и Мэри.

— Скажите, — неуверенно продолжил он — казалось, женщины хотели разорвать его на части, — где я могу найти Блэйма?

— Он в школе, — наконец выдохнула Мэри.

— Да, это вон в том сарае, — встряла Надя, показывая пальцем на одноэтажное строение из красной глины, крыша которого была устлана соломой.

Мэри тут же сверкнула на нее гневным взглядом, вырвала из ее рук штатив с уцелевшими пробирками и отправилась в лабораторию, которая располагалась в белой палатке посередине деревни.

— Да ладно тебе, Мэри, — поспешила за ней Надя, — ну сарай сараем же!

Между ними завязалась очередная словесная перепалка, Юкия не стал вдаваться в подробности и поспешил туда, куда ему указала Надя.

Рядом со строением школы рос огромный, многовековой баобаб шириной около пятнадцати метров. Верхушка была практически без листьев. Из-за засухи большинство листьев увяло и опало. Сейчас все они валялись возле массивного туловища дерева, втоптанные в красную землю, над ними роилась мошкара.

Из открытых окон школы послышался детский смех, Юкия поспешил заглянуть внутрь. Он увидел небольшую комнату, набитую маленькими детьми. У большинства из них не было волос на голове. Они были очень худыми. Белые улыбки сильно выделялись на их почти черных лицах. В классной комнате не было стульев и парт, поэтому дети сидели на полу, подперев подбородки руками, а кто-то, облокотившись о соседа, мирно сопел.

Возле классной доски, в другом конце комнаты, стоял их молодой учитель и что-то, активно жестикулируя, объяснял детям.

Юкия разглядел на доске цифры и примеры: скорее всего, у них был урок математики, но дети смеялись так, словно у них было цирковое представление. Кто-то из них тут же пытался повторять за жестикуляцией Блэйма. Тот явно не справлялся с ситуацией, и дети не слушались его. В основном они смотрели в его красивое, светлое лицо, а не на примеры на доске.

Окончательно выбившись из сил, он выдохнул, надувая щеки, и посмотрел в сторону окон, наконец заметив наблюдающего за ним Юкию. Недовольная гримаса тут же исказила его лицо, и он поспешил отвернуться к доске и снова попытался что-то объяснять детям.

Юкия около часа простоял возле здания школы, дожидаясь, пока закончится урок, и только когда дети начали выкатываться из комнаты, как горох, он, наконец, решился зайти.

— Привет, — неуверенно поздоровался он.

Блэйм не обратил на него внимания и начал стирать с доски мел.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Нам не о чем с тобой говорить, — грубо ответил ему Блэйм.

— Слушай, ты можешь хоть до конца своих дней ненавидеть меня…

— И что это изменит? — он с раздражением отбросил тряпку, которой мыл доску. — Ты все равно не отстаешь от меня!

— Просто я… — немного ошарашенный его ответом, начал запинаться Юкия.

— Мы же все с тобой решили еще там, в больнице, чего тебе от меня еще надо?

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Лондон!

— Что? — недоумевал Блэйм.

— Кого ты пытаешься обмануть? — Юкия грозно начал наступать на него. — Ты только посмотри на себя: одна кожа да кости…

— Ты что, приехал сюда, чтобы сказать мне о том, как я выгляжу? — Блэйм начал срываться на крик.

— Ты приехал сюда умирать! — Юкия грубо схватил его за локоть.

— Это только в твоем больном мозгу могут быть такие мысли! — Блэйм в гневе сузил свои зеленые глаза, пытаясь выдернуть руку из стальной хватки Юкии.

Но Юкия и не думал его отпускать, вместо этого он стиснул его руку сильнее и начал прижимать его к стене. Когда он почувствовал, что снова оказался в ловушке, глаза Блэйма потемнели и он со всей дури ударил Юкию по ноге.

— М-м-м, — Юкия отпустил его и схватился за ногу.

— Такой же, как и твой дружок, — прошипел Блэйм. Затем он достал из кармана смятый листок бумаги и швырнул его в Юкию.

— Что… — бумажка ударила ему прямо в лицо, не дав договорить.

Блэйм уже был у выхода из класса, как резко развернулся и проговорил:

— И да, журналист из тебя никудышный, — замерев на мгновение в дверном проеме, глядя на Юкию через плечо, он добавил, — эти люди не устали от жизни, им просто не повезло родиться в этой стране.

Затем он вышел из школы, не обращая внимания на то, как лицо Юкии исказилось, и на переносице появились морщины, а глаза превратились в две узкие щелочки. Ноздри запорхали, словно крылья бабочки. Казалось, он, как дикий зверь, готов был броситься на Блэйма, но что-то сдерживало его, и это приносило нестерпимую боль, перекрывающую боль от ударенной ноги.

Немного успокоившись, он подобрал листок, развернул его и обнаружил, что это было начало статьи, которую он хотел написать вчера.

— Откуда он… — вырвалось у Юкии, — ну конечно, я же забыл листок в столовой, — уже мысленно закончил он.

Прихрамывая, он вышел из школы. Живот уже давно болел от голода. Он не ел около двух дней, и его начало подташнивать. Голова кружилась. Он пытался дозвониться до Сэма, но из-за высокой влажности воздуха перед дождем, который все никак не мог начаться уже несколько дней подряд, телефонная связь практически отсутствовала.

Он уже собирался отправиться подкрепиться, как на полпути его словно парализовала мысль о фразе, сказанной Блэймом в классной комнате:

«Такой же, как и твой дружок».

Юкия почувствовал, как земля медленно начала уходить из-под его ног. Глаза замерли, словно в бреду. Дыхание участилось. В животе начало покалывать. Чье-то стройное тело прижималось к нему, полностью отдавая ему себя, а губы шептали: «Почувствуй этот голод»…

— Это что вообще было такое сегодня утром? — спрашивала шепотом Мэри у Нади, сидя возле холодильника с пробирками в лаборатории.

Вместе с другими врачами женщины все утро работали над анализами крови, пытаясь определить очаг возникновения эпидемии малярии в близлежащих деревнях.

Надя встала, чтобы снять белый халат:

— Ну, засмотрелась я!

— На что?

— Не на что, а на кого, — поправила ее Надя.

Мэри сердито посмотрела на нее поверх очков, понимая, о ком идет речь:

— Надя, ты что, серьезно?

— Не могу ничего с собой поделать, «крыша» просто едет, когда вижу его.

— Надо послушать Блэйма и позвонить в его редакцию, чтобы изъяли этот экспонат, — проворчала Мэри.

Надя уже хотела что-то ответить, но снаружи раздался шум, который привлек внимание женщин. Они обе поспешили выйти из лаборатории.

Не успели они выйти, как тут же застыли, увидев развернувшуюся перед ними сцену. Весь пунцовый, Блэйм поливал из шланга Юкию. Вода была включена на полную мощность, как будто он тушил пожар, и била так, что сбивала с ног пытающегося подняться с земли промокшего до нитки Юкию.

Блэйм явно был не в себе, волонтеры пытались выхватить из его рук шланг, но он тут же направлял его и на них: те еле успевали отскочить, чтобы не попасть под струю. Юкия, весь в грязи, скользил по мокрой земле, которая превратилась в красную жижу, и не мог встать.

Мэри поспешила подойти к Блэйму:

— Что у вас опять случилось? — прокричала она, перебивая шум воды.

— Не… не знаю, — испуганно ответил юноша, — он вдруг набросился на меня!

Мэри заметила порванную на плече Блэйма футболку.

— Что значит: набросился? — недоумевала она.

Глаза Блэйма расширились еще сильнее, а лицо стало краснее. Казалось, веснушки, которые выступили с еще большей насыщенностью, прожгут на его коже дырки.

Юкия уже не сопротивлялся, его тело обмякло, и он упал на землю.

— Кажется, он отключился! — прокричала Надя, подскакивая к Блэйму и выхватывая из его рук шланг.

Блэйм в ужасе посмотрел на собравшуюся толпу волонтеров, все с осуждением смотрели на него:

— Я… не хотел, — только и смог выговорить Блэйм.

Потом он развернулся и побежал в сторону реки, подальше от собравшихся людей. Когда он пробегал мимо, Мэри заметила на его щеке красный отпечаток от укуса зубами.

— Что, черт возьми, произошло? — выругалась Мэри, глядя на то, как двое волонтеров поднимали бессознательное тело Юкии.

Она окрикнула Оотуби, который также в недоумении стоял и вращал своими огромными дикими глазами, чтобы тот пошел за Блэймом, он тут же отправился за ним.

***

— Что значит поставить метку? — спрашивал черноволосый юноша у девушки в черном латексном платье и в высоких сапогах из того же материала, стоящей возле огромного окна, за которыми мигали тысячи огней мегаполиса.

— Показать другим, что этот «сабмиссив» принадлежит тебе, то есть «дому», — ответила она, чем повергла другого парня с длинными каштановыми волосами в истеричный смех. Не обращая на него внимание, она продолжила, медленно подходя к парню с черными, как ночь, глазами. — Чтобы никто не смел прикасаться к собственности «дома».

— Как ты это сделаешь, Эшли? — тихо прошептал он ей в ухо, когда она подошла совсем близко.

— Сегодня ночью к тебе никто не подойдет, — она обхватила своими сильными руками его тонкую шею и запрокинула голову назад, — все увидят, что ты мой.

Она прижалась ртом к его шее и зубами оттянула нежную кожу, оставляя на ней отпечатки своих зубов. Гримаса боли исказила лицо юноши, но отталкивать он ее не стал.

— Чокнутая! — парень с каштановыми волосами съехал с дивана на пол и продолжал смеяться. — Может, не пойдем в этот клуб, а пойдем ко мне в спальню? — Предложил он двум своим гостям.

— И оставить такую красоту в мятых простынях, — ехидно улыбаясь ему, проговорила она, целуя в шею парня, которого только что укусила.

— Сэм, давай вставай, будет что-то просто дух захватывающее, — с озорством в голосе проговорил он, пока девушка за руку утягивала его к выходу из квартиры.

Сэм что-то ответил, но он не услышал, что именно, девушка продолжала утягивать его, как вдруг он услышал хруст стекла под ногами. Он посмотрел вниз и увидел осколки от разбитой бутылки на кафельном полу. Девушка отпустила его, перешагнула через них и вышла из квартиры. Не успел он поднять головы, как парень, который мгновение назад сидел на диване, оказался рядом и резко толкнул его. Потеряв равновесие, он упал на пол, сильно ударившись головой.

— Что ты делаешь? — в испуге прошептал он.

Но парень не слушал, лица тоже было не видно, только огромные руки начали рвать на нем одежду.

— Сэм, ты что, совсем рехнулся! — прокричал он. — Отпусти меня!

Он вдруг обратил внимание на то, что руки его стали меньше и кожа на них стала бледнее, не выдержав, он схватил один из осколков и воткнул прямо в шею своему другу, когда тот уже почти стянул с него штаны.

Кровь тонкой струей брызнула ему в лицо.

— Такой же, как и твой дружок, — скворчащий голос вырвался из гортани Сэма, прежде чем он упал на пол, истекая кровью.

— Нет, — он выскочил из квартиры и побежал по длинному коридору, — Эшли!

Он звал девушку, но ее нигде не было.

Весь окровавленный, он выскочил из здания и побежал на проезжую часть, бросаясь под машины с криками о том, чтобы кто-нибудь ему помог. Он не заметил, как свет от ехавшей ему на встречу машины белой птицей разбился о его глаза.

***

Весь в поту, Юкия вскочил со своей кровати. Все его тело содрогалось, словно в лихорадке. В палатке никого не было, и в ней было темно. Поняв, что проспал до самого вечера, он медленно вышел из нее, живот тут же скрутило от голода так, как будто кто-то выжимал из мокрой тряпки воду.

По лагерю небольшими группами с фонарями в руках ходили волонтеры вместе с жителями деревни. Жара спала, и дышать стало легче. Местами, возле деревьев, роились светлячки.

Наконец, дойдя до столовой, он с радостью обнаружил, что на электрической плите стоит исполинских размеров кастрюля. Приоткрыв ее крышку, он почувствовал кисло-сладкий мясной запах. В животе забурлило. Он тут же схватил тарелку и налил в нее суп.

После нескольких ложек теплой жидкости, приятно обволакивающей горло, он неожиданно вспомнил сон, который ему приснился, и то, что Эшли действительно его кусала. Пока он встречался с ней, все его тело было в ее отметинах. Юкия передернулся от неприятных ощущений, которые испытывал каждый раз, когда она это делала. Но все остальное, что он увидел, казалось ему совершенно невозможным и странным.

— Сэм не способен на такую дикость, — думал он, доедая суп, — он ведь и мухи не обидит.

В столовую зашла Мэри. Заметив Юкию, она тут же села напротив и посмотрела прямо ему в глаза. Юкие не понравился ее надменный взгляд. Взгляд учительницы, которая вот-вот отчитает провинившегося ученика.

— Тебе уже лучше? — поинтересовалась она.

— Да, спасибо.

— Шея не болит?

— Нет, не болит.

— Хорошо, — немного нервозно ответила она, но тут же взяла себя в руки и спросила. — Что сегодня произошло утром?

— А что-то произошло? — удивился Юкия, кладя ложку на стол.

— Да-а-а, — загадочно протянула она.

— И что именно? — странное чувство беспокойства обхватило Юкию, он занервничал.

— Может быть, ты мне расскажешь.

— О чем?

— Например, почему у Блэйма была истерика несколько часов подряд, и мальчишке пришлось дать успокоительное, — хладнокровно отбарабанила она, не отрывая от него взгляд.

— С ним что-то случилось? — Юкия вскочил. — Где он?!

— Сядь! — приказала она.

Юкия только сейчас заметил, что за его спиной стоит Оотуби. Он не стал перечить и сел.

— Сейчас он спит, — спокойно продолжила она.

— Я не понимаю…

— Я тоже не понимаю, — перебила она его.

— Может, вы уже перестанете разговаривать со мной загадками? — Юкия явно начинал выходить из себя.

— В любой момент я могу позвонить в твою редакцию и попросить их выслать тебя обратно. Я не вижу, чтобы ты работал, ты только всем мешаешь. Тебя здесь не хотят видеть.

— Вы не можете так говорить…

— Не могу так говорить? — она удивленно подняла брови вверх.

— Я приехал сюда из-за Блэйма.

— Что у тебя с этим мальчиком?

— Это только между мной и им, — грубо ответил Юкия.

— Поэтому ты решил превратиться в зомби и напасть на него?

— Что?

— Ты укусил пацана, — она развела руками, — может, сделать тебе прививку от бешенства?

Юкия в недоумении замер на месте.

— Не знаю, что у вас с ним произошло и зачем ты бросился на него утром возле душевых кабинок, как бешеная собака, но что бы там ни было, рано или поздно я узнаю, кто ты на самом деле такой и зачем сюда приехал.

Она встала из-за стола.

— Вы… — неуверенно начал он, — позвоните из-за этого в редакцию?

— Хм-м-м, пока еще не знаю, — задумчиво отозвалась она, — Оотуби, глаз с него не спускай, — приказала она телохранителю.

— Вы так не поступите, — тут же возмутился Юкия.

— О, еще как поступлю, — издеваясь, проговорила она, — мы ведь не хотим, чтобы с нашим драгоценным журналистом произошло что-то плохое.

— Сука, — выругался Юкия, глядя ей вслед, на что получил увесистый тумак в затылок от Оотуби.

«Тебя мне еще не хватало», — думал Юкия, смотря за тем, как негр следует за ним по пятам. Из-за сгущающейся темноты вокруг его силуэт был трудно различим.

— Твою мать, это был не сон, — он схватился за волосы, — что же я наделал? — крикнул он.

Они прошли несколько метров, прежде чем Юкия остановился и спросил у Оотуби:

— Каково это, рушить все собственными руками?

Но Оотуби ничего не ответил, он лишь молча смотрел на него своими огромными глазами, держась одной рукой за автомат на правом плече.

Юкия щелкнул на него языком и направился к палаткам, спрашивая у волонтеров, в какой из них находится Блэйм.

Оотуби пытался его остановить, но Юкия отмахивался от его огромных черных рук, пока, наконец, не оказался возле палатки, где был Блэйм. Откинув полог, он заглянул внутрь. К своему удивлению он увидел юношу сидящим на кровати и играющим в карты с другим волонтером.

— А я думал, ты чуть ли не при смерти, — тут же возмутился он.

Блэйм вскочил со своего места, резко подошел к Юкие и со всей силы вытолкнул его из палатки. Тот не удержался и упал на землю.

— Больной придурок!

— Опять начинаете? — спросил парень, с которым Блэйм играл в карты минуту назад.

В свете от фонаря, который держал волонтер, Юкия увидел, что щека у Блэйма опухла, и вокруг укуса образовалась небольшая гематома.

— Прости, — начал извиняться Юкия, продолжая сидеть на земле.

— Опять он за свое, — Блэйм прикрыл от негодования глаза, поворачиваясь к парню, стоящему рядом, — как же он меня бесит!

Парень с фонарем начал смеяться.

У Юкии засосало под ложечкой, он понимал, что если сейчас бросится на них, то Оотуби точно прострелит ему голову.

— Тебе что, так нравится унижаться передо мной? — спросил его Блэйм.

— Может, он извращенец? — встрял парень, не дав Юкие ничего ответить.

— Я думаю, что там все намного хуже, Дин, — Блэйм улыбнулся ему.

Когда Юкия увидел улыбку, которую тот адресовал другому парню, у него помутилось в голове.

— Сегодня ночью к тебе никто не подойдет, — тихо проговорил Юкия, проводя по своей щеке пальцем, намекая на сделанный им укус на щеке Блэйма — все увидят, что ты мой.

Дин по-лошадиному заржал, хватаясь за живот в приступе смеха.

Юкия медленно поднялся, став сразу выше обоих чуть ли не на голову, Оотуби тут же предостерегающе схватил его за плечо.

Блэйма передернуло от отвращения, и он поспешил зайти обратно в палатку.

— Я присмотрю за ним, — кричал вслед уходящему Юкие, которого подталкивал Оотуби, Дин, — можешь не переживать, ночью согрею его, если ему станет холодно, — и он снова разразился оглушительным хохотом.

Юкия вернулся в столовую, сорвал листок бумаги, который висел возле плиты с каким-то написанным на нем рецептом, достал из кармана коротенький карандаш и начал что-то яростно писать на обратной стороне. Оотуби тихо сел напротив него и молча наблюдал.

«Жара и духота невыносимые. Здесь нечем дышать. Жизнь проявляет себя даже под самой маленькой песчинкой. Шум и суета. Живут, охотятся и поедают друг друга мириады живых существ. Из-за неровности рельефа практически везде господствует полумрак. Всего на пару часов заглядывает солнце. В низинах становиться тише и мрачнее, но даже там всюду кишит жизнь. В болотах и оазисах с черной водой таятся крокодилы, змеи и роятся комьями приставучие насекомые.

Из растений распространены споровые — папоротники, селагинеллы, плауны. Здесь произрастают многочисленные виды каучуковых и масличных пальм, банановые деревья, кокосовые пальмы, тик, кедр, красное дерево. Особо завораживает африканская акация, из ствола которой выделяется жидкая субстанция, похожая на кровь.

Время от времени в джунглях слышится грохот — и это не только выстрелы пулеметных очередей, иногда это падает лесной великан, задушенный лианами и эпифитами, кора которого прогнила от бактерий и насекомых.

Поверженный колосс повторяет судьбу своих древних прародителей, существовавших миллионы лет назад и сформировавших слой перегноя, из которого по сей день в этой стране добывают полезные ископаемые: алмазы, медь, олово, урановые руды, кобальт, золото, но этому колоссу еще только предстоит под действием термитов, жуков и муравьев стать сырьем для будущих поколений. В скором времени он просто превратится в труху, которая смешается с грязью на дне непроходимого леса. Станет частью двухметрового слоя гниющих листьев и разлагающихся трупов деревьев.

В любой энциклопедии можно прочитать, что Конго дает до восьмидесяти процентов урановой руды, до шестидесяти процентов кобальта и столько же алмазов от общей добычи в мире, что делает эту страну площадкой для нескончаемых войн за бесценные сокровища. Сюда же нужно прибавить большое количество олова, меди, золота и серебра. Проезжая мимо глубоких вырытых котлованов посреди саванны, можно увидеть громоздкую технику, переправленную сюда через океан из США. Ни одного местного жителя, только белые люди трудятся в этих шахтах. Территории огорожены высокими, неприступными заборами. Туда не пускают без специальных пропусков.

Когда как местные трудятся в многочисленных колтановых шахтах, спрятанных в непроходимых джунглях, именно их так тщетно оберегают бандиты и контрабандисты. Возможность выручить лишний доллар за килограмм ценной руды для них важнее человеческой жизни.

Не важно, сколько люди работают и страдают в этих шахтах, травя свой организм ядовитыми испарениями, зарабатывают они все равно также. Когда я поинтересовался, почему люди, добывающие конголезские ископаемые, которые помогли развитию экономики в самых развитых странах мира, вынуждены жить в нищете и умирать от голода и болезней, мне ответили, что все испортил один конкретный человек — его звали король Мобуту. Он выступил в ООН с пламенной речью, в которой обвинил весь западный мир в том, что там люди недобросовестно используют природное богатство Конго, а граждане этой страны — их рабы. После чего он обратился ко всем гражданам страны по радио и телевидению с сообщением о том, что теперь каждый сам за себя.

Вскоре после этого в стране разгорелась страшная гражданская война, в контексте которой произишел самый настоящий геноцид между племенами Хуту и Тутси.

И хотя официально конфликт смогли утрясти в 2003 году, местные утверждают, что там и тут происходят массовые убийства людей, теперь на почве незаконной добычи ценных минералов и вспышек мародерства на дорогах.

Куда не посмотри на одно разумное решение найдется ворох сомнительных. Вместо того, чтобы дать этим людям технологию, волонтерские организации продолжают пичкать несчастных жителей Африки сникерсами и поить Кока-колой.

Что же касается дорог, то их попросту нет. В сезон дождей основные транспортные магистрали размывает и они превращаются в болотистое, красное месиво, проезд через которое становится настоящим испытанием. Иногда перед тем как заснуть я даже слышу гудение поезда — кажется недалеко от Лубумбаши проходит старая железная дорога, которую не чинят десятилетиями. Если учитывать знойное солнце, при котором металлу свойственно нагреваться и разбухать, то рельсы больше похожи на американские горки.

Поезда часто сходят с рельсов и падают прямо на мелкие деревушки, расположенные вдоль железных дорог, разрушая дома и убивая тысячи людей. То же самое происходит и со старыми, списанными военными самолетами, которые вынуждены совершать чартерные рейсы по несколько раз за день из Гома до Лубумбаши и обратно, перевозя ценные грузы. Самолеты могут упасть вместе с пассажирами, прямо на жилые трущобы, либо взорваться в воздухе над непроходимыми джунглями, где скорее всего никто даже искать не станет обломки.

Весь транспорт очень старый и выглядит сильно изношенным, особенно это касается того, которым пользуются местные жители, не считая тот, который сюда завезли миротворческие и волонтерские организации, а так же частные корпорации по добыче ископаемых. Очень часто на дорогах можно увидеть огромные грузовики, стоящие в пробке, так как один из них увяз в грязи чуть ли не по самую крышу. Люди буквально руками пытаются выталкивать ее из ямы. Местные перевозчики грузов называет это «водительской солидарностью».

У людей этой страны есть три выхода: пойти в армию, стать наемником, либо незаконно уйти работать в шахты за несколько долларов в день. Один килограмм колтана на местном рынке стоит всего 6 долларов, когда как на международном рынке официально — 126 долларов за килограмм.

А до Мобуту был еще один король, родом из Бельгии — Леопольд II, именно он заставлял местных жителей начать добывать алмазы и золото. Чтобы их получить, он вводил квоты на добычу ископаемых. Людей заставляли уходить в джунгли и добывать определенное количество минералов. Тем, кто добывал меньше установленной нормы, отрубали руки».

Карандаш неожиданно чиркнул по поверхности стола, и только тогда Юкия заметил, что лист бумаги был уже весь исписан, и продолжать писать ему было негде. Он молча посмотрел на сидящего напротив него Оотуби, которого практически не было видно из-за темноты вокруг.

Он достал из своего кармана другой смятый листок бумаги, на котором была написана первая часть статьи, и сложил их вместе.

Зубы неожиданно свело, они уже давно стучали друг о друга. А руки были словно в мыле. Ему нужна была доза, но остатки наркотика он принял еще вчера, и у него больше не было.

Было так плохо, что он хотел залезть на баобаб возле школы и пожевать коры. Еще никогда он не испытывал такой героиновый голод. Нос чесался, и на глазах из-за раздраженной слизистой выступили слезы. Он постоянно шмыгал носом и тер его тыльной стороной руки, словно у него была аллергия.

Неожиданно Оотуби встал и подошел к нему. К огромному удивлению Юкии, он протянул ему пачку сигарет. Юкия трясущимися руками тут же схватил одну. Негр помог ему зажечь ее, и Юкия, закрывая глаза, в блаженстве затянул никотиновый дым в себя, задерживая его внутри легких как можно дольше.

— Спасибо, — наконец выдохнул он.

Оотуби сильно удивился тому факту, как долго этот человек мог задерживать дым в легких, другой бы давно закашлялся. Он начал что-то бубнить себе под нос, из его речи Юкия только различил одно знакомое слово: «музунгу».

Юкие не хотелось идти спать: даже при всем желании он бы не смог уснуть в таком состоянии, поэтому он продолжил гипнотизировать Оотуби взглядом и ждать, когда тот уснет.