Говори мне

Lesia Scotch, 2020

Что делать, когда вас далеко не двое во всем мире? Когда дружба и любовь отчасти синонимы? « – Не задавай мне подобных вопросов, договорились? Повторю, чтобы ты запомнила раз и навсегда: нас трое, Эй, и я люблю тебя. А теперь, вымой свой бокал и вали спать…»Эйко – девчонка, строившая отношения с манипулятором последние пять лет, возвращается в своё прошлое. Два года назад она встретила Мартина, и мысли о нем все чаще и чаще заполняют ее голову.Мартин – студент последнего курса магистратуры, вошедший в жизнь Эйко в самое подходящее время. И его жизнь перевернётся с ног на голову после встречи с ней.Третий герой моего романа – он тот, после встречи с которым ничья жизнь уже не будет прежней, да, мистер Брайт?

Tell me

Какого черта?

— Этот молодой человек ждет тебя? — мама пристально разглядывает его. — Это тот Мартин?

— Ага. Ты же не собираешься мне читать нравоучения?

— О, нет, милая. Ты уже не в том возрасте, чтобы слушать такое из уст своей матери, — мама улыбнулась мне и сняла блокировку дверей. — До вечера?

— Спасибо, мам, что подвезла. Я, скорее всего, дома буду после ужина.

— Тогда хорошего «бега» тебе, — и она со смешком чмокнула меня в щеку.

— Я даже треники надела, — засмеялась я, и открыла дверь. — До вечера, миссис Бьерн!

— Можно просто «мама»! — крикнула она мне вдогонку.

Я помахала ей рукой и направилась к Мартину.

Широко улыбаясь, я подхожу к нему, и он вытягивает руки, чтобы обнять меня.

— И снова привет, Эй, — он крепко обнял меня вокруг шеи, положив руки на мои плечи, и замер с поцелуем на макушке.

Этот запах его парфюма нежно пропитывает всю меня. Что-то древесно—сладкое.

Мы стоим вот так у входа в ресторан, немного покачиваясь от легкого осеннего ветерка. Я бы в таком расположении наших рук и тел заняла горизонтальное положение и провела остаток дня без еды и воды. «Ты здесь со мной, ты здесь со мной», вертится у меня по кругу в голове.

— Я спас какой-то цветочный от банкротства и взял тебе бесполезный, но вроде как красивый, подарок, — сказал он, прижимаясь щекой к моим волосам. — Ты, я смотрю, тоже подготовилась и надела свои любимые треники, — продолжил он в своей шутливой манере.

— Это парадные треники, — уже не выдержав, засмеялась я.

Просмеявшись, он сказал:

— Эта женщина до сих пор смотрит на нас из тачки. Твоя мама, я имею в виду.

Я отрываюсь от Мартина и поворачиваю голову. Мамина машина до сих пор припаркована там, где я из нее вылезла. Какая же вы любопытная, миссис Бьерн!

Смотрю очень содержательным взглядом в лобовое стекло. И замечаю маму с улыбкой на лице. Я приподнимаю брови и лишь губами произношу «Езжай».

Мартин правой рукой берет мою левую и переплетает наши пальцы. Чуть наклоняется и шепчет:

— Мы отступаем к озеру, командир.

Я вопросительно уставилась на него, секундная пауза, а затем мы в голос расхохотались.

— Пошли уже, — сказала я и повела его за собой. Я оглянулась — мама уже выехала на Е4 и направилась в сторону дома.

Мы в тишине прошли мимо теннисного клуба и направились вглубь парка. Я люблю Хагу за его величественные деревья, за густую листвы и эти романтические пейзажи. А еще мне безумно нравится Китайская Пагода с ее головой дракона. И только я подумала об этом, как сразу вспомнила вчерашнюю шутку Мартина (или не шутку?) про дракона и рыцаря. Про поверженного рыцаря. Я подняла голову и посмотрела на него. Моего рыцаря.

— Ты не похож на поверженного, — уверенным голосом сказала я.

— Что? — он встретился взглядом со мной. — Извини, загляделся на твой зад в этих трениках и забылся. Тебе не стоило вести меня позади себя.

— Ну так ты иди рядом, — я рукой показываю на место рядом с собой. Мартин выровнялся со мной, и я продолжила:

— Мы уже почти дошли до Пагоды.

И он развернул меня лицом к себе, все еще держа в руке букет из тюльпанов. Мартин попятился назад, прочь с дорожки, вглубь парка.

— Хотел довести тебя до Храма Эхо, но передумал, — лукаво проговорил он и притянул меня к себе. Убрал челку с моего лба, взял мое лицо в свои ладони (держа в руках этот чертов букет, будь он неладен!), начал уже было говорить, как я его перебила:

— Выкинь его.

— Что?

— Выкинь букет и поцелуй меня, Мартин, — промолвила я.

Он швыряет букет куда—то в сторону и впивается губами в мои губы. И парк закружился. Нет, парк, кончено же, стоял на месте, но моя голова закружилась так, словно парк начало засасывать в черную дыру. Мартин обвил меня руками и притянул к себе еще сильнее. Наши губы неистово сливались. А руки не изучали тела, нет. Пальцы рук впивались в кожу. Я вдыхала его аромат. Я испустила стон. Он прижал меня к дереву. И навалился на меня.

Мартин запустил руку мне в волосы, наклонил мою голову вбок и прошептал, целуя шею:

— Эйко…

— Мартин… — ответила ему я.

Я открыла глаза, закусила свою нижнюю губу и посмотрела в его глаза:

— День за днем. Два года. И все из-за того, одного—единственного объятия.

Я продолжала смотреть в его серые глаза, частично спрятанные за челкой.

Его дыхание выравнивалось, зрачки становились шире, а руки держали меня уже свободней. Он усмехнулся:

— Я подпортил тебе последние два года? — и чмокнул в губы, не закрывая глаз. — Или сделал их незабываемыми? — и чмокнул еще раз. — Накидай мне еще вариантов, мои закончились.

— Говори мне. Говори мне все, как есть и все, что вздумаешь.

— Ты нужна мне, мелкая. Еще раз. Ты, — он целует меня и шепчет, — нужна мне.

«Не ему», мысленно закончила я фразу вчерашнего дня за него.

— Я заставила тебя выкинуть те прекрасные тюльпаны, — я кивнула в сторону букета, валявшегося на оранжево—желтой листве.

— О, это непростительно, юная леди, — он улыбнулся, переводя взгляд с букета на меня, — но ты ведь не будешь заставлять меня поднимать его теперь?

— Не, — я выскользнула из—под его руки и подбежала к букету, — потому что я сама его подберу. И спасибо тебе.