Северный ветер. Том 1

Holly Hope Karter (2023)

Дана Торрес приходит в себя в загадочной пещере. Ее похититель, назвавшийся Хароном, маг: щелчком пальцев он лишает девушку сознания, а еще читает ее мысли. Он убежден — Дана отмечена мойрами. Ее ждет великая судьба — нужно всего лишь отказаться от прошлого и шагнуть в Лиман! Обычная на вид лужа — дверь в другой мир. И именно его Дана должна защитить от угрозы неведомых врагов. Но прежде ей необходимо выжить в незнакомой и смертельно опасной среде, подружиться с красавцами-всадниками, выучить их язык, осознать свои силы и возможности и найти ответы на сотни вопросов, среди которых самый важный — какова ее роль в чужом мироздании?

Глава 1

Первое, что я услышала — плеск воды.

Первое, что почувствовала — прохладу и сырость.

Первое, что увидела — нихренашеньки.

Вокруг было темно как в гробу.

Хотя откуда мне знать, каково оно там, в гробу?

Ироничная мысль поспешно ретировалась, подгоняемая легкой паникой. Я пошевелилась и подавила стон, когда мышцы отозвались на движения ноющей болью. Что-то остро врезалось в спину, вдавилось в позвонки выше лопаток.

Конечности подчинялись плохо, вяло, словно я проспала часов двадцать в одной позе и основательно затекла.

Я потянулась, стараясь не издавать лишних звуков, и прислушалась к ощущениям. Вестибулярный аппарат сигналил, что то, на чем я лежу, плавно покачивается. Слух добавил к картинке ритмичный плеск воды. Обоняние — запахи мрачной, сырой пещеры.

Хотя опять же — откуда мне знать, каково оно в мрачной, сырой пещере?

Легкая паника под пагубным влиянием тревоги медленно раздувалась, заполняя грудную клетку и вытесняя воздух. Я изо всех сил пыталась контролировать процессы, обеспечивающие жизнедеятельность организма.

Хреново получалось.

Сердце билось слишком быстро. Дышать становилось все труднее. Под челюстью словно сомкнулись чьи-то пальцы. По спине метнулись мурашки. Из-за этого марафона волоски на шее никак не могли улечься.

Мой взгляд забегал по темному пространству. Я часто заморгала, пытаясь понять — действительно света нет или я зрения лишилась? Повязки на глазах точно не было.

Отчего-то вопрос: «где я, черт возьми?» возник с запозданием, хотя был самым очевидным. Я боялась лишний раз шевельнуться или издать звук, интуитивно ощущая присутствие кого-то еще. И уже ни разу не легкая паника все активнее завладевала сознанием, нашептывая страшное: тебя похитили.

Я облизнула пересохшие губы и попыталась вспомнить все, что знала о действиях в таких ситуациях. По критериям бесчисленных курсов по безопасности жизнедеятельности, пройденных мной за последние десять из тридцати трех лет жизни, моя ситуация не слишком подходила под определение чрезвычайной ситуации. Но я ощущала ее именно так.

Итак, действия…

А черт его знает, что делать!

«Не паникуй, замедлись, обдумай все», — это было не с занятий по гражданской обороне. Так говорит мама, стоит мне оказаться в заднице. Хороший совет, дельный, и я решила им воспользоваться.

Глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Попыталась определить последнее воспоминание — что я делала до того, как оказалась в… Кстати, где?!

Здесь. Ладно, пусть будет ЗДЕСЬ.

Что я делала до того, как оказалась в этом темном, сыром и промозглом месте? Судя по ощущениям и звукам, я… плыву? Да. Вероятно, в лодке. Ритмичный плеск воды — это… Об борт? Нет, ритмичнее. Весло? Кто-то управляет лодкой. Меня куда-то везут!

Страх вцепился в нервные окончания с одуряющей яростью, и я едва не взвыла. Все тело напряглось, отзываясь ноющей болью на минимальные движения. Первым порывом было вскочить на ноги и выброситься за борт лодки, но я совершенно не представляла, что там за борт, с какой высоты придется падать и как быстро я утону с такими вялыми конечностями.

Я еще раз осторожно пошевелилась и убедилась — я не связана и ни к чему не прикована. Лежу себе неудобно на дне лодки, которую кто-то куда-то направляет.

И чем это не чрезвычайная ситуация в масштабах одного человека?!

Снова захотелось сигануть за борт, но я задавила порыв к бесславной и вполне вероятной смерти. Я маленькая, хрупкая… Ну, ладно, не такая уж и хрупкая при своих пяти футах и шести дюймах да при весе в… кхм… сто сорок фунтов… Но это ничего не меняет! Я слабая молодая женщина! Если попытаюсь удрать в полной темноте, и тот, кто управляет лодкой, бросится за мной, чем закончится это увеселительное мероприятие?

— Ты слишком громко и много думаешь.

Я вскрикнула, когда над головой раздался шипящий голос. В кровь щедро вбросился адреналин, и мне показалось, что я способна раскрошить гору двумя пальцами.

Я рванула вперед, повинуясь приказу инстинкта самосохранения, а в следующее мгновение с грохотом рухнула обратно, сильно ушибив спину и голову. Что-то невидимое мягко, но в то же время сильно ударило в каждый дюйм тела. Силы разом покинули меня. Перед глазами расплылись багровые круги. Я попыталась закричать, но звуки застряли в горле.

Незнакомец хмыкнул где-то надо мной.

— Рано очнулась, слишком рано. Интересно, интересно…

Мне хотелось закричать: «нет, совершенно не интересно, отпусти меня, что ты сделал со мной?». Но с губ срывались лишь глухие вздохи. Мне казалось, я умру от разрыва сердца в ближайшие несколько секунд!

— Мы скоро будем на месте. Поспи еще.

Сухой щелчок стал последним, что я услышала, прежде чем мир, уже погруженный во мрак, заполнила тишина.

***

Я перевернулась, намереваясь лечь поудобнее, и вздрогнула, сильно оцарапав щеку об что-то мокрое и твердое.

— Да чтоб тебя!

Морщась от боли, села и прижала ладонь к лицу. На пальцах осталось что-то липкое и влажное, но я не была уверена, что именно — кровь или…

Воспоминания обрушились лавиной. Их было немного, но ужаса в них точно хватит на всю жизнь. Я распахнула глаза и застыла, шокированная увиденным.

Я действительно находилась в пещере, но она больше не была мрачной и темной. Слово «жуткая» подходило больше.

Меня высадили на небольшом каменном пятачке, с трех сторон окруженном водой. Лодка незнакомца с вытянутым, вздернутым кверху носом замерла у берега, словно угодив в ловушку из черного льда.

Сама пещера была огромной. Прохладный воздух оставался неподвижен — ни единого сквозняка. На каменном полу поблескивало несколько небольших лужиц. Мне почудилось движение, но они были слишком мелкими, чтобы там обитала жизнь крупнее головастиков. Уходящие в черную высь каменные стены были исчерчены непонятными символами, которые слабо светились. Видимо, этот бледно-голубой свет производили какие-то микроорганизмы.

Я пробежалась взглядом по причудливым узорам, испытывая восхищение и смятение.

Место было мне совершенно незнакомо. В десяти ярдах от меня на фоне голубого света четко обозначилась фигура человека. Он идеально вписывался в пейзаж в длинном черном плаще с капюшоном и с посохом, к навершию которого был прикреплен старинный фонарь.

Я замерла, совершенно не представляя, что делать. Бежать? Куда? Броситься на него? За каким чертом? Он просто смотрит на меня, не предпринимает никаких действий, не создает видимости угрозы.

Я проглотила ком в горле и с трудом выдавила:

— Где я?

Незнакомец не ответил и бесшумно двинулся в мою сторону. Я неуклюже поднялась на ноги и начала отступать. Истерично взвизгнула:

— Не подходи!

Нужно уточнять, что он не остановился? Думаю, нет.

— НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!

Под ногами хрустели мелкие камешки. Я огляделась в поисках более-менее крупного булыжника. Хоть какое-то средство самозащиты!

Споткнулась об трещину. Нелепо взмахнув руками, удержалась на ногах, а когда снова выпрямилась, закричала во весь голос — похититель оказался прямо передо мной.

— Тише.

Он щелкнул пальцами, и мои крики оборвались. Горло словно сдавили невидимые руки. От головы отхлынула кровь. Меня затошнило.

Я в ужасе уставилась на замотанную в грязный бинт кисть похитителя. На длинных, узловатых пальцах лишь местами сохранилась плоть. Господь всемогущий! Да я могла пересчитать пястные кости, едва прикрытые лоскутами сухой как пергамент кожи и полуистлевшей ткани!

Если бы я могла двигаться, я побежала бы, да так быстро, что обогнала бы и ветер, и свет, и звук, и мысль — вообще все!

Незнакомец проследил за моим взглядом, аккуратно подтянул измочаленный по краю рукав, прикрывая кисть, и вцепился в посох обеими руками.

— Всегда одно и то же, каждый раз.

Его усталый голос шелестел ветерком, запутавшимся в траве. Незнакомец качнул головой, и объемный капюшон дрогнул, ткань пошла волной.

— Вы кричите, пытаетесь сбежать, плачете, умоляете и совершенно не хотите слушать. Может, не разрешать вам говорить?

Голос мужчины — а в том, что передо мной мужчина, я больше не сомневалась — забренчал от раздражения. Я попыталась помотать головой, но не смогла пошевелиться.

— Не кричи.

«Не буду!».

— Не беги.

«Не обещаю, но постараюсь!».

Сердце пыталось пробить грудную клетку и свалить в темноту пещеры, но ребра упрямо удерживали его внутри. Воздуха катастрофически не хватало, словно меня замотали в брезент, и кислород под ним быстро заканчивался.

Незнакомец сухо щелкнул пальцами, и хватка невидимых рук на горле исчезла. Я судорожно вдохнула и согнулась пополам.

Инстинкт приказывал бежать, но ноги дрожали так сильно, что я стояла с великим трудом.

Мужчина терпеливо ждал, пока я приду в себя, возвышаясь надо мной мрачной тенью. Он тяжело опирался на посох, но я кожей чувствовала его могущество и уверенность. Видимо, в том, что я никуда не денусь.

Я выпрямилась и отступила на шаг, с испугом заглядывая в капюшон. Мне почудилось, что чернота, прячущая лицо незнакомца, клубилась и извивалась, как живое существо.

— Где я?

— Там, куда в нужный день и час отправляются такие, как ты.

— Как я? Это какие?

Он склонил голову набок.

— Те, кого при рождении коснулись… мойры¹. Это слово тебе знакомо.

Я уставилась на него в недоумении. Что за чушь он несет?!

В мозгу закопошилась осторожная мысль — это розыгрыш. Конечно розыгрыш! Глупый и довольно жестокий. Никто меня не похищал! Какой-то идиот запихнул меня в это жуткое местечко, чтобы посмеяться. Возможно, смеяться будем вместе!..

…после того как я убью шутников, медленно и мучительно.

— В который раз нахожу подтверждение тому, что жестокость более свойственна натуре женщин, а не мужчин.

Я растеряно уточнила:

— Это… Ты к чему это?

— Убью медленно… Мучительно…

Я отступила на шаг.

— Ты читаешь мои мысли?

Незнакомец медленно кивнул. В простом движении было столько непоколебимой уверенности, что я поверила ему на слово и потянула горловину толстовки, когда она начала душить меня.

Читает мои мысли?! Но как?!

Нет, это розыгрыш. Глупый розыгрыш! Не существует людей, которые могут читать мысли! Телекинез — выдумка! Пирокинез и прочая хрень — тоже! У писателей слишком богатое воображение и скучная жизнь, вот и выдумывают всякие фантастические сценарии, чтобы развлечь себя и публику!

Этот незнакомец не читает мои мысли! Он просто… хороший психолог! Угадывает со стопроцентным попаданием, о чем я думаю в стрессовой ситуации!

Но как он мог узнать, что я думаю про пытки и убийства? Дословно повторить мои мысли!

Я медленно покачала головой. Губы задрожали, растягиваясь в улыбке.

Нет, он не читает мои мысли. Я просто сказала это вслух!

Он — актер! Как те, в квестах и ролевых играх. И костюмчик подходящий! Кто же его нанял? Кто из моих способен на такую пакость?

Но его пальцы… И то, как он заткнул меня одним щелчком…

Нет! У него на руках перчатки. Часть костюма! А щелчки… Я же в панике! И так реагирую на стресс! И вырубилась от переизбытка эмоций! Люди не умеют затыкать рот магическим щелчком. А читать мысли — тем более!

Незнакомец издал шелестящий звук, отдаленно похожий на смех.

— Повезло мне, что я не человек. Ваш мозг так ограничен. Как нелепо он защищается, пытаясь объяснить все, что способно разрушить устоявшееся мироздание. Такое же ограниченное, как и сам мозг.

Я оборвала его нетерпеливым взмахом руки и наиграно рассмеялась.

— Красиво говоришь, но достаточно представлений. Где я? И за каким чертом я здесь?

Незнакомец пробежал пальцами по посоху, постукивая костями по дереву. В пустом фонаре без стекол вспыхнул и тут же погас огонек.

— Ты оказалась здесь, потому что пришло время.

— Какое?

— Твое.

— Мое?

— Ты в первый раз услышала верно. Почему переспрашиваешь?

Я нервно усмехнулась.

— Хорошо, давай по твоим правилам! Время для чего?

— Для нового пути.

— Какого пути?

— Сложного, полного трудностей и опасностей, но великого.

Я протянула:

— Даже так! Великого… Это что, подсказка для первого задания этого дебильного квеста?! Или пролог?

— Если ты решишься сделать шаг в новую жизнь…

Я округлила глаза.

— Неплохо вас из крайности в крайность таскает! До этого был великий путь. Теперь уже целая жизнь! Сценаристов смените!

Незнакомец застыл. Посох сухо хрустнул под его страшными пальцами.

Да он меня сейчас им по голове стукнет!

Я торопливо вскинула ладони и примирительно улыбнулась.

— Ладно, давай по новой, на какой шаг я решиться должна?

— На судьбоносный.

Я невольно присвистнула.

— Эго у вас заигралось! Режиссеров тоже смените. Хорошо! Куда шагать?

— Лишь тебе предстоит сделать этот выбор.

— Я готова выбирать!

Незнакомец протяжно вздохнул и склонил голову набок.

— Сначала ты должна закончить свои дела здесь.

Я нетерпеливо протянула руку.

— Хорошо! Закончу. Давай задание. Или оно устно излагается?

Мужчина качнул головой и с досадой прошелестел:

— Сложно. Каждый раз сложно.

— Да что сложного? Задание первое выдай!

— Ты должна оставить прежнюю жизнь здесь.

— А где, говоришь, находится это «здесь»?

— Там, где проходит грань, за которой привычный мир навсегда останется в прошлом. Оставь прежнюю жизнь, если готова сделать решающий шаг.

Я зажала переносицу пальцами, возвращая контроль над эмоциями. Много же ему заплатили, раз он так роль отыгрывает!

Проглотив с десяток ругательств, я попыталась рассмотреть на каменных стенах стыки декораций. Может, камеры найду? Покажу организаторам средний палец!

И как я могла подумать, что светящиеся символы — это микроорганизмы? Это же иллюминация! Под потрясающими декорациями спрятаны светодиодные ленты! И все!

Я точно в квесте! Очень странном, в котором игрок участвует против воли. А этот странный мужчина — актер в хорошем костюме с хреновым текстом!

Аргументы были очень убедительными и весомыми… но что-то завозилось в животе, надавило на желудок, заставляя его упасть в пятки к уже бьющемуся там сердцу.

Во рту появился кислый привкус. Скулы свело. Я взглянула на мужчину исподлобья.

— Какая у тебя роль интересная — людей до инсульта доводить.

Он спокойно парировал:

— Все исполняют роли, но лишь некоторым из нас они уготованы судьбой, а не рождаются из наших прихотей.

Я потерла лоб пальцами. Что он несет?

— Ты лучше скажи, как ваша компания называется? Я пришла бы и на другие… НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Я закричала, когда он схватил меня за руку. Стоило костлявым пальцам сомкнуться вокруг моего запястья, перед глазами повисла багровая пелена. По руке к плечу рванула боль, обхватила шею тугим кольцом, пробралась к затылку, поднимая волосы.

Я слепо уставилась перед собой, а незнакомец протянул с нескрываемой тоской:

— Я устал. Слишком устал объяснять каждый раз.

Голова затрещала по швам, а перед взглядом вереницей пронеслись словно бы фрагменты фильма… про меня! Но все это было не со мной! Я наверняка запомнила бы саму себя, устало бредущую по знакомым улицам, погруженным в ночную темноту.

Ласковый ветерок треплет длинные каштановые волосы. Взгляд опущен на землю. На губах — задумчивая улыбка. В душе — радость и удовлетворение. Ведь крупный проект, что отнимал большую часть моего времени, как рабочего, так и личного, завершен с почти скандальным успехом! И потому в моей руке шоппер с бутылкой вина, сыром и фруктами — не отметить такое достижение — преступление!

За спиной оставались кварталы родного города, закутанные в танцующую в воздухе весеннюю взвесь и подтаявшие сугробы. Вокруг ни души. Окна в домах давно погасли — иногда мне кажется, что я одна такая ненормальная, работающая круглыми сутками. Мирная, спокойная картинка…

…но что-то колючее заворочалось в груди предчувствуя — дальше случится плохое. Страшное! После чего, собственно, я и оказалась в лодке хрен пойми где и хрен пойми с кем.

Я смотрела этот плохо смонтированный фильм, ожидая чего угодно: мрачной тени с ножом, автомобиля с неправдоподобно яркими фарами, стаи бродячих агрессивных псов… но плохое и страшное оказалось до глупого банальным.

Незнакомец выпустил мое запястье, обрывая видение. Я не удержалась на ногах и упала на каменный пол. Боль прострелила колени и ладони, в которые вонзились острые грани мелких камушков. Я замерла клубком спутанных мыслей и чувств, а перед взглядом застыли рассыпавшиеся по земле фрукты и разбившаяся бутылка вина. Красную жидкость, в темноте похожую на кровь, жадно впитывал подтаявший снег…

Вот я была — и вот меня нет.

Как это?! Куда я делась?

— Что… Что это было?

Незнакомец сухо шепнул:

— Твой последний день.

— В каком смысле «последний день»?

Я поспешно отползла, когда он приблизился, и черный плащ коснулся моей ноги.

— Не трогай меня!

Но мужчина снова схватил меня за запястье. И снова я замерла, а перед взглядом пронеслись сцены, свидетелем которых я никак не могла стать.

Убитые горем родители. Пустая квартира. Укрытая белой тканью мебель. Коробки с вещами. Мой кот у сестры на руках. И листовки. С моими фотографиями. С моим именем. Со страшной надписью: пропала женщина.

Я вырвалась и отползла, задыхаясь от ужаса.

— Что это… Как ты это делаешь?!

— Каждый раз одно и то же…

Незнакомец опустил голову, и я подавилась криком, когда тени из его капюшона поползли к плечам черными щупальцами.

— Что ты… Что… Как… Кто ты?!

— У меня множество имен.

— Назови хоть одно!

Он задумался на пару мгновений и тихо ответил:

— Харон². Ты знаешь это имя. И ты оказалась в моей лодке. Понимаешь, что это значит?

В памяти забилось что-то, услышанное давным-давно, еще в детстве. Воспоминания лениво оформились в смутный образ мужчины в длинном плаще, плывущего в лодке с горящим фонарем на вершине посоха… Что-то из древних мифов… Харон… Это же…

НЕТ! НЕТ ЖЕ! ЭТО НЕВОЗМОЖНО!

— Я не умерла!

— Нет, не умерла.

Я облегченно выдохнула, но Харон припечатал меня к месту словами:

— Ты бесследно пропала.

— Так верни меня!

— Это невозможно.

Я вскочила на ноги и бросилась к лодке.

— В смысле «невозможно»? Отвези меня обратно!

Я схватилась за скользкий борт, дернула — посудина не шевельнулась. Дернула еще раз — тот же результат. Забилась, как ненормальная — никакого эффекта.

Выдохшись, рухнула на колени. Закричала. Ударила ладонью по воде, и та брызнула во все стороны. И вдруг нечто потянулось ко мне из черной глубины. Это нечто было похоже на облако сизого дыма… С РУКАМИ! И оно бросилось на меня!

Харон мгновенно оказался рядом и ударил монстра посохом. Тот злобно взвыл от боли и нырнул под лодку, не потревожив водную гладь.

Я завопила от ужаса и поползла прочь. Харон шел следом, рокоча:

— Каждый раз приходится объяснять! Доказывать! Убеждать! Много веков подряд только и делаю, что твержу отмеченным мойрами: твоя судьба — оказаться в этот час в этом месте!

Я развернулась и закричала, захлебываясь слезами:

— Да пошла к черту эта судьба! Верни меня обратно!

Харон глухо выдохнул и ударил каменный пол концом посоха.

— Не могу!

— Я хочу домой! Я хочу к своим!

— Те, кого ты зовешь своими, мертвы или забыли тебя! Тебе не к кому возвращаться!

Я подползла к нему и вцепилась в плащ, но отпрянула, когда он попытался схватить меня за запястье.

— Они не могли умереть! Я здесь всего… Сколько? Сутки? Что могло измениться за это время? Как они могли забыть меня?!

Харон погладил посох и прошелестел:

— В твоем мире прошло семнадцать лет с того дня, как ты пропала.

Я затравленно огляделась. В моем… мире…

Мозг отчаянно сопротивлялся, отрицая действительность. Я искала объяснение всему, что видела, и находила! Но не верила в свои же аргументы ни секунды.

Харон тяжело вздохнул.

— Очередное доказательство того, насколько ограничен человек. Насколько бесполезен ваш глупый орган, который лишь сподвигает вас к размножению.

Я, честно признаться, не сразу поняла, что он про мозг говорит. И истерично расхохоталась, закрыв лицо ладонями.

— Это неправда! Он еще дышать нас заставляет!

Харон умолк, когда я зашлась в рыданиях и упала на пол, скручиваясь в клубок боли и обиды на судьбу.

***

Я не могла сказать наверняка, сколько прошло времени. Оно будто остановилось, насмехаясь надо мной и продлевая мучения.

Я плакала, кричала и ругалась такими словами, что мать перекрестилась бы, а отец упал бы в обморок. Злилась на судьбу, вселенную и конечно же на Харона. Убеждала себя, что все это — шутка, умоляла отпустить. Угрожала расправой идиотам, которые затеяли все это. Выдыхаясь, падала на пол. Внезапно разозлившись, снова вскакивала и металась по пещере. А потом, обессилев, садилась на пол возле каменной стены, подтягивала колени к груди и раскачивалась вперед-назад, бормоча себе под нос.

Я не засыпала. Не отключалась. Вероятно, в месте под названием «Здесь» это было невозможно без «помощи» моего нежеланного компаньона.

Харон молча наблюдал за моими метаниями. Не реагировал на крики, обвинения и угрозы. Больше не пытался убеждать. Терпеливо ждал, когда я в ускоренном темпе пройду через пять стадий горя³.

Глупец! И он еще что-то про человеческий мозг говорит!

Я уставилась на мрачную фигуру. Голос сел от криков, стал тихим и хриплым.

— Ты смерть, да?

— Так меня тоже зовут, но ошибочно. Это — не мое ремесло.

— А какое твое?

Харон плавно повел рукой, и я устало взглянула на неподвижную лодку.

— Доставлять тех, чей час пришел, к грани, дать им время и покой, чтобы смириться и…

–…направить дальше?

— Сделать выбор.

Фонарь на посохе вспыхнул на одно короткое мгновение и погас.

По моим щекам снова потекли слезы. Все происходящее казалось плохим сном. И мне страшно хотелось, чтобы так оно и было! Чтобы утром я проснулась с головной болью, потому что отлично отметила завершение проекта бутылкой вина, а не потому, что пропала черт знает сколько лет назад и проревела несколько часов… или дней!

Харон иронично протянул:

— Людям свойственна надежда. Опасное, слабое чувство…

Я зло утерла нос.

— Иногда одной надежды достаточно, чтобы выжить!

— Не тогда, когда ты уже мертв.

— Я не умерла, ты сам сказал!

— Здесь ты жива. Но в твоем мире — мертва.

Я заскулила:

— Почему я?!

— Потому что ты отмечена мойрами. Такова твоя судьба — оказаться…

Я зло рявкнула, обрывая патетичную речь:

— Ты уже говорил! Можешь не повторять!

И зажмурилась, не желая верить ему, умоляя высшие силы — пусть все происходящее окажется дурным сном! Или розыгрышем! Я не притронусь к тем, кто все это затеял! Лишь бы все это оказалось жестокой шуткой!

Перед взглядом проносились лица тех, кто остался за гранью, в моем мире. Семья, друзья, знакомые, коллеги… Моя сложившаяся жизнь! Уютная квартира, перспективная должность, подобранный на улице кот. Все такое привычное и знакомое…

Как я могу отказаться от всего этого в один миг?!

Харон снова прочитал мои мысли.

— Ты должна решиться и отпустить…

— Мне нужно время! Больше времени!

— Я бессмертен, но не вечен. Я могу подарить тебе время. Но, приняв мой дар, ты останешься здесь навсегда. Не до конца своей жизни — прошлая окончилась, едва ты оказалась в моей лодке, а в новую ты должна шагнуть по своей воле. Не сделаешь это — и останешься в одиночестве на этом берегу до конца мироздания и веками будешь разглядывать письмена на стенах. И они начнут шептаться с тобой, рассказывать истории. И ты начнешь слушать их… Ты не поймешь, как и когда это случится, но растворишься в вечности и продолжишь существовать, утратив себя. И станешь одной из них.

Харон взмахнул посохом, и окружающий нас пейзаж изменился. Я задавила вопль ужаса и уставилась на размытые силуэты, которые забили крошечный участок каменистой суши.

Одни распластались на земле, другие сидели, устало привалившись к стене, третьи замерли у кромки черной воды, опустив головы. Абсолютно неподвижные, без единого признака жизни. И уж очень они походили на дымку, что бросилась на меня из воды.

Я прижала дрожащую ладонь к губам и уставилась на Харона. Тени у его лица клубились грозовыми облаками, стекали вязкой смолой в горловину плаща.

— Что… они… такое?

— Им требовалось больше времени.

Его голос едва заметно дрогнул. Казалось, Харон искренне сочувствует судьбе этих существ… Но ведь из-за него они здесь оказались!

Горький смешок остудил мою злость.

— Это не мое ремесло — вырывать отмеченных мойрами из их жизней.

Я нервно огрызнулась, украдкой рассматривая сотканную из дыма фигуру в пяти шагах от меня. Она не шевелилась, словно утратившая хозяина тень.

— Прекрати копаться в моей голове!

Харон проследил за моим взглядом и прошелестел:

— Возможно, им видятся те, кого они любили. Мне хотелось бы верить в это.

Я вытерла щеки и посмотрела на него с вызовом.

— Какой еще есть вариант?

Перспектива остаться в этом месте с пусть даже без умолку болтающими стенами и в итоге свихнуться не радовала. Уж лучше… да что угодно! Серьезно!

Харон любовно погладил посох и ответил:

— Решись на забвение. Решись забыть себя и все, что было до этого момента.

Да уж. Поспешный вывод насчет чего угодно…

Я уткнулась носом в колени и зажмурилась.

Забыть все и всех. Отпустить прошлое.

— Тебя и все, что произошло здесь, я тоже забуду?

— И все тревоги тоже. Ты сможешь начать все с чистого листа…

–…ничего не помня про себя! Я хоть буду помнить, как дышать?!

— Будешь.

Мою иронию перевозчик не оценил. Или он просто не способен на это?

— Это и есть мой судьбоносный шаг? Забвение?

Я подняла взгляд и вскрикнула — лицо Харона, спрятанное в вязкой тени капюшона, оказалось в нескольких дюймах от моего. Чернота шевельнулась, потянулась ко мне. Я подалась назад и врезалась затылком в стену. Светящиеся узоры возмущенно загудели.

— Твой судьбоносный шаг — в Лимане.

— В каком, нахрен…

Харон качнул головой, указывая себе за спину.

— Ты высокомерно окрестила Лиманы лужами.

Я глянула на микроводоемы фута два-три в диаметре и озадаченно нахмурилась — там точно что-то двигалось. Какие-то пятна, размытые и непонятные…

— В них — судьбы тех, кто оказывается на этом берегу.

— Если я решусь, что меня ждет?

— Твоя судьба.

Я зло рявкнула:

— А поконкретнее можно?

Ткань капюшона пошла волнами, когда Харон склонил голову набок. Тени дрогнули и спрятались, обнимая его лицо.

— Лиманы являются к тем, кто способен спасать и губить миры.

Нижняя челюсть устремилась к ключицам.

— А не слишком ли большая ответственность для новичка?!

— В конце великого пути стоят те, кто в его начале не решался сделать первый шаг.

Харон выпрямился, возвысившись надо мной мрачной фигурой. Я поднялась на ноги и пошатнулась, но смотрела на перевозчика решительно. Пусть я была вымотана физически, эмоционально и морально — надежда, которую Харон подвергал гонению, придала сил.

— Хорошо, поняла. Там что-то очень крутое! Судьба мира! Я согласна!

Я с опаской оглядела вновь опустевший клочок суши, пытаясь увидеть пленников этого места.

— Что бы там ни было, я выбираю это. Не хочу… как эти… с протекшей крышей. Только скажи, что меня ждет! Я ведь все равно забуду, да?

Харон потянулся ко мне и взял за руку. На этот раз осторожно, почти нежно. Но меня все равно передернуло от отвращения, когда наши пальцы сплелись в «замок».

Он подался вперед, всматриваясь в мое лицо, шумно выдохнул. Меня обдало потоком воздуха. Неприятным таким, с ощутимым запахом плесени.

— Тебя ждет великая судьба.

Да твою же мать! Как он надоел своими речевыми оборотами!

Стоп… Это что — радость в его голосе?

— А поконкретнее можно?

— Этот мир очень давно ждет тебя. Они… намерены уничтожить его.

— Кого? Мир?

Харон склонил голову набок. Черное щупальце игриво коснулось края капюшона.

— Как сложны ваши языки. Сколько смыслов может быть у одного слова…

— А кто его уничтожить хочет? Кто такие эти «они»?

Харон издал шелестящий звук, похожий на смешок.

— Друзья, которые окажутся врагами. Герои, чьими поступками будет смыт позор с имен злодеев.

Я обреченно покачала головой. Отличная подсказка…

— Поняла, что мне делать?

— Для начала — шагнуть в Лиман.

Он указал на лужу, а я замерла в нерешительности. Как я туда пролезу с такими бедрами?

Харон снова прочитал мои мысли и вместо уговоров решил припугнуть — махнул посохом, позволяя мне увидеть застывшие на берегу тени. Я ринулась к ближайшей луже, всмотрелась в мельтешащие в воде размытые пятнышки и прошептала:

— Мы когда-нибудь встретимся снова?

Харон засмеялся. Я резко обернулась на мелодичные звуки и округлила глаза.

В десяти шагах от меня стоял красивый молодой мужчина. Он был одет в черный плащ с золотой вышивкой по подолу и низу рукавов. Огромный капюшон лежал на широких плечах мягкими волнами. В фонаре горел огонь. Он играл бликами в золотой проволоке, вплетенной в черные волосы мужчины, искрил серьгой в его ухе.

Мужчина улыбнулся, обнажая ровные зубы. Серые глаза лукаво сверкнули. Густые ресницы дрогнули, роняя длинные тени на лицо с высокими скулами.

— Однажды я возьму тебя за руку и поведу за собой. Но ты не сдашься без боя.

Я уставилась на него, забыв, что собиралась сделать, и Харон это понял. Усмехнувшись, он набросил капюшон на голову одним грациозным движением. Второе завертело волчком воздух, и тот сильно толкнул меня в спину.

Я шагнула вперед, испугалась пустоте под ногой…

…а в следующее мгновение рухнула в снег и вскрикнула от неожиданности.

Мороз ударил со всех сторон разом. Победив желание зарыться в сугроб — в нем наверняка теплее, чем снаружи! — я поднялась на ноги и огляделась. Прямо над моей головой искрили белыми молниями темно-серые тучи. А земля до самого горизонта…

С губ сорвалось:

— Ну, пизд…

Окончание фразы подхватил и унес насвистывающий задорную мелодию ветер.

Меня окружала снежная равнина.

Примечания

1

В греческой мифологии богини судьбы.

2

В греческой мифологии перевозчик душ умерших через реку Стикс в подземное царство мертвых.

3

Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие.