Любви О. Музыкальные экспозиции

Dzairs Anabis

Если сыграть похоронный марш в ре-диез мажоре, покойник подымется, плюнет в глаз падлюке-вдове и пойдёт убивать неверных. Каждый рассказ, новелла или эссе в данном сборнике представляют известное всем чувство в разнообразных человеческих аспектах. Как изменяется мелодия, сыгранная в разных тональностях, так и любовь у каждого своя, напета ли она Шекспиром, нашёптана дьяволом или же отпечатана штампами партсобрания.

B-moll

Дверь раздражённо хлопнула. В пропахшее клеем и мыслью пространство ворвалась Аня, старший руководитель отдела. Все присутствующие исполнились ароматами и заблагоговели. Аня фурией пронеслась по залу, поднимая в воздух вихри газетных вырезок.

— Аня… — прошептал побледневший столяр Серёжа и попытался упасть в обморок.

— Это что? Это что? — тоненько закричала Аня, схватив одной рукой Сергея за шиворот, а второй размахивая перед лицом несчастного огромным листом с растёкшейся надписью «План». Витиеватая закорючка, заканчивающая надпись, вызвала в столярской душе какие-то болезненные воспоминания, и бедняга страдал.

— Аня… — ещё раз прошептал Серёжа и уставился взглядом куда-то в область декольте старшего руководителя. Во входную дверь громко постучали, но даже этот звук не вывел столяра из состояния созерцательной прострации.

Аня подскочила к Юре, ответственному суициднику отдела. Убедилась, что Юра пока жив, вопреки его клятвенным заверениям, что это в последний раз.

— Юра! У нас сегодня приезжают дети! Дети, Юра! Вагон с детьми приезжает, Юрочка! Вагон с детьми! В полдень! А у вас конь валялся, Юра? Конь, спрашиваю, валялся? Где куклы? Где инвентарь, антураж, декорации? Юра, ты слышишь меня, Юра?

— Анна Сергеевна, — проникновенно промолвил Юра, печально созерцая сквозь Аню стену, обклеенную ежемесячными выпусками газеты «Радуга Юмора», — моя жизнь и так похожа на бесконечную вагину. Умоляю, не привносите в неё ещё больше деструктивных элементов!

— А он вчера повеситься пытался, — на ухо Ане наябедничала бойкая сотрудница Алёнка. Девочка суетливо подпрыгивала на месте, перебирала пальчиками и деловито хмурилась. Аня, проигнорировав её слова, медленно переместила своё внимание на широкую спину художника Семёна. С высокохудожественной спины на старшего руководителя печально взирал потёртый и пропитанный творческим потом Бастер Китон.

— Семё-он! — тоскливо взвыла Аня.

Семён что-то буркнул и уставился на старшего руководителя, как сыч на дирижабль. В дверь продолжали стучать.

— Ах, я открою! Ах, я открою! Я открою, я открою, я открою, яоткрою, яоткроюяоткроюяоткрою… — засуетилась Алёнка, заламывая руки.

— Дети, Семён, — сурово произнесла Аня. — Дети! Скажите, у вас есть дети, Семён?

— Нету детей… — вздохнул Семён и стыдливо потупился.

— Будут! — отрезала Аня. — Семён… почему от вас пахнет водкой?

Вопрос был ожидаем. Бутылка «столичной» притаилась в тубусе, замаскированная свёрнутыми листами презентаций и грудой использованных промокашек.

— Потому что я пил водку, — тихо признался Семён.

Столяр Серёжа ещё больше побледнел и снова предпринял попытку упасть в обморок. Аня сразу догадалась, что Серёжа тоже пил водку.

— Серёженька, вам же нельзя, — с укоризной простонала она.

— Нельзя… — вздохнул Серёжа.

— И давно вы тут? — Аня стянула с шеи цветастый шарф, и Серёжа заметно взбодрился, вновь уткнувшись взглядом в открывшееся декольте.

Все стыдливо промолчали. В зал вошёл курьер с внушительным ящиком, из которого торчала солома и что-то призывно позвякивало.

— Это что? — спросила Аня, потихоньку превращаясь в змею. Семён полез под стол, прятать свои обильные телеса, предчувствуя недоброе.

— Кто водку заказывал? — бодро крикнул курьер.

— Да, ребята, кто водку-то заказывал? — прошипела Аня, сузив ярко-голубые зрачки. Капюшончик за её спиной раздулся и угрожающе навис над всеми присутствующими. Кроме Юры, который весьма вовремя куда-то исчез.

Присутствующие взирали на старшего руководителя взглядом обречённых сурикатов.

— Ну, я пойду, — будто под гипнозом прошептал Сергей. — Аня, я пойду, да? У меня там работа стоит. А я не заказывал. Нет, Аня, я не заказывал. Мне не надо, Аня. У меня там стоит, понимаешь?

— Понимаю… — вкрадчивый голос старшего руководителя заставил сердце Сергея болезненно сжаться. — Стоит у вас… Там стоит… Серёженька. Идите, раз стоит… Что же вы сами-то встали? Идите, идите…

Курьер посмотрел на Семёна. Семён посмотрел на курьера в ответ взглядом человека, который не заказывал водку.

— Это Семён заказал! — резво зашептала Алёнка в ушную дырочку змее Ане, хмуря лобик. — Но забыл, что заказывал. Потому что напился.

— Тебе цены нет, золотая моя! Всё-то ты про всех знаешь! — Алёна стала не рада тому, что обратила внимание повелительницы на себя, смертную. Старший руководитель погладила её по кучерявой головке, и из глаз Алёнки закапали маленькие слёзки. — А может быть наш хранитель знаний в курсе, валялся ли у нас конь?

— Ва-аля-ался-а! — разрыдалась Алёнка. — У на-ас всё гото-ово! Я всем куклам уже платьишки сши-ыла! Красивые, зелёненькие, между прочим! А Юра сценарий написал и диалоги соста-ави-ил, — закончила Алёнка, всхлипывая.

— Юра… — тихонько позвала Аня. Из кладовой донёсся звук падения, звон разбитого стекла и ужасный душераздирающий визг. Из полуоткрытой двери прыснули в разные стороны маленькие морские свинки, а следом за ними вышел хмурый Юра. На шее у него болтался оборванный кусок кабеля.

— Юра, скажи-ка мне, у тебя на этот раз в сценарии всё хорошо?

— Жопа, — мрачно отрезал Юра.

— А у нас, Юрочка, не вагон проктологов ожидается. У нас, милый мой… Дети! Ожидаются! — Аня сплюнула пол-литра яда в поднесённый дрожащими ручками Алёнки графинчик. — Так что же у вас там?

— Сердечки, зайчики, — принялся перечислять ответственный суицидник, — пляшут, поют, грызут немытые морковки, разводят антисанитарию на весь лес. В небе солнце. Волк исполняет на скрипке. Лисята готовят праздничный пирог с курятиной. Феи пикируют на соцветия. Говорю же, жопа полная!

— Хорошо! — голос Ани смягчился. — Идите, Юра, ставьте звук. Семён!

Семён икнул и протянул руководителю какие-то мятые изрисованные листы.

— Это что? — заинтересовалась Аня.

— Ну как… аллюстрации! — пробубнил художник.

— А почему, Семён, я по вашим ал-люстрациям вижу, кто тут из зверят мальчик, а кто девочка?! — зашипела Аня. — И с какой это стати у матушки-гусыни грудь больше, чем у меня? Вот тут вот, это что такое торчит у лисёнка? Вы, Семён, надеюсь, не с натуры рисовали? Нет? Жаль. Весьма впечатляющие размеры. Исправить! Быстррро!

— Будь сделано… — вымученно вздохнул Семён.

— Так чего это, кто водку-то заказывал? — повторил вопрос курьер.

— Да какую водку? Какую водку? У нас дети едут! Де-ти же! — обернувшись, хором проскандировали все присутствующие.

Курьер ухмыльнулся:

— А я вас ра-зы-грал! — весело выкрикнул он. — Это на самом деле не водка, а дети!

Он кинул ящик на пол, ящик раскололся, и из него высыпала орава ребятишек.

Целый вагон детей.

Аня лучезарно улыбнулась, взмахнула рукой и превратилась в фею.