Трое в штатском

Deni Vrai, 2005

Три подруги решили заняться бизнесом. Подвернулся удачный вариант управления крематорием. Не все из них радостно восприняли именно это направление коммерческой деятельности, но, как говорится – «дареному коню в зубы не смотрят». Не успели три новоиспеченные бизнесвумен взяться за дело, как им доставили первого «клиента»… Следом явились представители правоохранительных органов… и теперь подругам надо не только разобраться в тонкостях бизнеса, а заодно и во всех особенностях криминального мира.

Глава 4

Итак, на данный момент у меня три важных дела. Первое: дети одни. Второе: пить хочется. Третье: жара невыносимая.

Закончить со всем этим для меня превратилось в вопрос выживания. Вряд ли я скоро смогу простить подружкам свои изуродованные выходные, давно не было такой пытки. Я уже пру напролом, нет сил даже лишний раз подумать. Я просто выясняю кого похитили. Как это сделать? Не важно. Есть Михман, где-то здесь его склад, а у нас есть номер его телефона. Созвонились с Сашкой, узнали номер. Я уже не шучу и не размышляю, отдаю команды. Женьке — телефон и задание: «Михман должен быть здесь». Что ж, талант. Она видит в каком я состоянии, берет себя в руки, не косит, не прикидывается дурочкой. Я злая, а она не хочет, чтобы я сорвалась на ней. Результат: Женьку не узнать. Даже в том состоянии я оценила уровень мастерства, который достигла подруга за годы профессионального лицедейства. Голос, выражение, даже внешне, она вмиг меняется и вот передо мной уже не хрупкая зануда Женька, а сильная, грубоватая натура, торгашки с размахом. У нее есть огромная машина полная портящегося товара, она приехала к первым попавшимся в поле зрения складам и теперь названивает владельцам, нервно, торопливо предлагая свой товар. Она, конечно, не говорит об этом, да и звонит одному лишь Михману, но весь ее вид, голос, напор… все есть между слов. Поразительно, но талант у Женьки конечно есть. Она отключилась раньше, чем собеседник успел что-либо пробормотать в ответ. Этого достаточно. Даже если он попытается что-либо выяснить через сторожа и позвонив узнает, что здесь поблизости никаких заметных грузовиков не крутится, что он сделает? Что в нем сработает, здравый смысл или торговый инстинкт? Это следовало нам узнать. Благо ждать не пришлось долго. Торопливо припрыгивал с ноги на ногу, крутя по сторонам головой, явился сам. А большего мне и не нужно. Сейчас он от меня не вырвется. И плевать я хотела на всякие там давления на свидетелей. Если и есть какое-то давление сегодня, то это давление на меня. А это единственное чего я не выношу едва ли не больше, чем жару.

Итак, Михман плыл нам прямо в руки. Маленький, круглый, растерянный, он едва не позеленел, уткнувшись взглядом в двух надвигающихся на него шипящих, выпустивших когти и зубы кошек-оборотней. И он был не далек от истины. Возможно он заблуждался в первопричинах, но по поводу нашей искренней, горячей жажды он был прав. Он причина всех наших злоключений и плевать мне на то, что думается в его круглой, плешивой головушке, я либо узнаю имя похищенного, либо откушу эту перепуганную, хитрую голову, или и то и другое. Что-то уже ничего не соображаю. Нет, надо первое. Взять себя в руки!

— Кого похитили? — рыкнула я, подходя вплотную к начавшему пятиться торгашу.

— Нычего нэ знаю, нычего нэ выдел… — забулькал Михман, наткнувшись спиной на преградившую путь к отступлению Женьку. — Зачэм похытыл, нычего нэ знаю.

— Кого похитили здесь? — Продолжала наступать я.

— Сам знаишь, — взвизгнул Михман.

— Ты его знаешь?

— Нычего нэ знаю…

— Не врать! — Я сжала кулаки. Еще секунда и я отдалась бы единственному наслаждению расцарапать ему все его лоснящееся лицо, уши, выдернуть последние черные волосы, тоскливо обрамляющие блестящую лысину, но Миша тонкая натура, способная уловить когда настает момент истины и его рефлекс сработал как часы: Миша заулыбался и замахал руками. Я всегда говорила, нет мужчины, который устоит против разъяренной женщины. А уж если женщин две и они злы по-настоящему, брызжут ядом, а мужчина один и он перепуганный маленький гость столицы, да еще хоть и косвенно, но влипший в неприятную историю…

— Слушай, я нэ знаю, это ваши дэла… — усердно хихикал Миша.

— Ты влез в наши дела, — продолжала я шипеть ему прямо в толстый нос. — У меня подруга журналистка и я клянусь тебе, завтра же все газеты будут сверкать твоими фотографиями на фоне наших холодильников. Весь город узнает, где ты хранишь свой товар. У тебя больше никто и никогда ничего не купит. А к этому еще ревизии начнутся с проверками, так что готовь документы на все торговые сделки за последний год. Ты станешь козлом отпущения.

Не знаю, что он из всего мною извергнутого понял, но уверена, что смысл он уловил, и хотя первая его фраза:

— Кто казол, я казол? — говорила о тяжелейшей форме слабоумия, по его глазам я видела, что эффект есть и эффект нужный. Пара-тройка знакомых слов, помимо козла, прозвучала и цену этим словам он знал. А впрочем, я думаю, он понял все, умеют, конечно, эти милые смуглые граждане играть в дураков, но считать их таковыми, это самому таковым и быть. Михман поясничал, я терпеливо ждала. Когда же, под звуки все еще склоняемого несчастного, ни в чем не повинного животного, мое терпение через пару секунд лопнуло, я повернулась к Женьке.

— Звони Сашке, пусть свяжется с какой-нибудь мобильной группой, работающей сейчас в городе и гонит их сюда. Начнем с холодильника.

— Зачэм группа, слушай, зачем холодыльнык… — еще усерднее принялся натужно веселиться Миша. — Я бэдный чэловэк, я работаю, у мэна сэмья. Слушай, зачэм журналыст… Я нэ знаю ничаго…

— Кого украли? — Жестко напомнила я свой вопрос. Надо отдать должное Женьке, она честно отыгрывала свою роль, возясь с телефоном.

— Кого украли, зачэм украли, — Миша так разволновался и размахался руками, что казалось еще секунда и он просто рассыплется. Болтаясь весь как на шарнирах, он вдруг, стоило Женьке сказать в трубку — «Алло», замер, пару раз хлопнул глазами и сообщил:

— Я его даже нэ знаю…

— Фамилия. Имя. Отчество!

— Слушай…

Я посмотрела на Женьку, Миша спохватился.

— Слушай. Витя его зовут, вродэ…

— Женя, давай группу.

— Да, да, Витя, точно. Но больше…

— Алло, привет Саш, — вдруг громко затараторила Женька, как если бы ей приходилось докрикиваться до собеседника сквозь шум и треск отвратительной связи. От неожиданности даже я сбилась с мысли и замолчала. — Да-да, я, — продолжала громогласно солировать Женька. — Привет, привет. Слушай, у меня к тебе просьба есть. Да… тут такое, ты закачаешься. У тебя свободные группы есть? Ну-ну, а у меня сенсация есть. Угадай с трех раз, где хранят фрукты, которые ты потом покупаешь на рынке…

— Топоров! — Завопил Миша. — Топоров его фамилия, я вспомныл. Дмытырыевич Витя. Нэ надо тэлыфон, а-а!..

— Жень, — Я махнула ей рукой.

— Подожди, Саш, — Женька убрала телефон от уха и выжидательно посмотрела на Мишу, тот был бледен, на сколько позволяла смуглая, загорелая кожа, точнее он пошел блеклыми пятнами и затрясся.

— Топоров его фамылыя. Грузчыком он здэс, на складэ, — Миша махнул рукой вдоль дороги. — Мылыцыя ходыла, все уже выяснылы. Спросыти у ных. Я малынкый человэк, у мэна сэмья, нэ надо группа…

Женька коротко простилась с виртуальной Сашкой и спрятала телефон. Я строго посмотрела на Мишу. Он был жалок, весь его вид говорил сколь бесчеловечно с ним обошлись и только самое бессовестное и жестокое существо могло бы позволить себе еще хоть малейшую выходку над этим пятнистым, трясущимся, едва не плачущим, толстоносым несчастьем. Не думаю, что я способна быть очень жестокой, но на жаре я превращаюсь в уголь, мои внутренности кипят, я яичница глазунья с двумя коричневыми желтками на курносой клокочущей голове. Ничего я не знаю и не хочу. Программа минимум не закончена, а без нее не будет спасительной тени и тишины квартирного уюта. Для завершения программы мне нужен Миша. Все.

— Чьи это ворота? — Я показала на зеленую громаду. Миша было задумался над уровнем секретности требуемой информации, я сразу выложила необходимый план действий:

— Надо попасть на территорию и обсудить кое-что с начальством. Пошли.

Я уже совершенно ничего не соображала и не сразу поняла, почему мы легко оказались на территории. За весь день первое везение. Миша оказался одним из арендаторов именно этих складов. Когда усилием воли я привела себя в чувство, похоже это последний всплеск сознания, рассмотрела крутящегося рядом сторожа, Миша тарахтел бесполезные факты своей биографии, Женька мялась с ноги на ногу, похоже жара уже начала донимать и ее, как же тогда я еще жива?

— Так, — выдала я, пока способна, что-либо выдавать. — Камера работает? — ткнула пальцем.

— Нэт, — переключился на меня Миша.

— Очень плохо. — Я повернулась к Женьке. — Звони Сашке.

— Э… — Осекся Миша и стал торопливо покрываться пятнами.

— Нет, давай я сама. — Я взяла у нее телефон.

— А… о… э… слушай… э… да… — Миша порхал вокруг меня как майская бабочка.

— Я архитектор-строитель. — Метнула на него испепеляющий взгляд, благо огня во мне сейчас предостаточно. — Не вижу огнетушителей. С противопожарной безопасностью у вас как?

— У мэнэ?

— У тэбэ. — Щелкнула я зубами, в это время ответила Сашка. — Сань, нужна твоя помощь.

— Какой помощь? — Подпрыгнул Миша.

— Огнетушитель, — напомнила я.

— Огнетушитель? — не поняла Сашка. — Вы что там, совсем сдурели. Что происходит? Женька несла какую-то ахинею. Что происходит? С вами все в порядке?

— Ты звонила Сашке? — я вытаращила глаза на Женьку.

— Он звоныл, — ябедническим голосом взвизгнул Миша.

— Случайно набрала, — Женька смутилась. — А что оставалось делать. Она там не сильно испугалась?

— Он жаловался на наш холодылник, — продолжал снабжать меня информацией Миша, вдруг решивший, что я полная идиотка и не помню разговора состоявшегося десять минут назад, мной же инициированного.

— Огнетушитель, — окрысилась я. — И план эвакуации.

— Какой план? — нервно вскрикнула Сашка. — Что там у вас происходит? Вы где? Про какую группу говорила Женька? Ничего не понимаю.

— Про мобильную группу.

— Ой, — хихикнула Женька. — Скажи ей, ха-ха, ой, не могу, что она подумала…

— Нам нужна мобильная группа для репортажа, — сказала я.

Женька поперхнулась, Миша крякнул, изогнулся, заскрипел как старая калитка и вывернув голову, взорвался на сторожа:

— Огнетушитель гдэ?!

— План эвакуации, — добавила я. — Песок, багор, гидрант и спасательные жилеты… — тут я явно перегнула и хотя никто не заметил ошибки, торопливо исправилась: — Противогазы.

Миша потух, как свечка, открыл рот, разинул глаза, надулся, так, что красноватые шары полезли наружу.

Сашка на том конце трагично смолкла.

— У нас тут небольшая ревизия, — объяснила я. — Пока думаем вызывать ли центральную или обойдемся своими силами.

— Своыми, дарагой, — взвыл Миша.

— Саш, что сразу попадет в новости? — вернулась я к основному предмету беседы. — Криминальные там сводки какие-нибудь… мне нужна бригада, которая этим занимается.

— Вась, ты сума сошла, — замогильным шепотом произнесла Сашка. — Ты сейчас на солнце стоишь? Немедленно уйди в тень…

— Нужно срочно, Саш, — оборвала я ее причитания. — И сама приезжай…

— Вась…

— Кому это нужно, в конце концов! — Мой нервный потенциал уже давно заваливался за минусовые коэффициенты. — Срочно сюда с бригадой…

— Куда сюда? И где я тебе найду рабочую…

— Где хочешь, меня это не интересует. Напоминаю, у тебя нет времени. У нас в запасе только выходные, значит репортаж надо не только сделать за это время, но и чтобы он прозвучал в эфире. Тебе ясно?! Мы ждем тебя возле твоей печки…

— Ой, девки, — вновь запричитала Сашка. — Не то вы что-то затеяли. Звездин говорит…

— Или ты здесь, — прошипела я сквозь зубы. — Или…

— Ну, Вась! — По-моему она уже чуть не плавала. Но мне это было все равно. Хочет чтобы я была мягкой и добродушной, пусть выключит солнце. Я просто отключила телефон. Надо было видеть творившуюся… нет, точнее будет сказать: замершую вокруг меня картину. Что сторож, мнущийся с ноги на ногу с зажатым в руках старым, ржавым огнетушителем, что Миша, забывший захлопнуть пасть.

Даже Женька выпала из числа моих напарниц, заняв место в рядах удивленных. Никто ничего не понимал, все, по-своему были в ужасе, все молчали и ждали новых сюрпризов.

— Пошли, — распорядилась я, глядя на Женьку, повернула голову к Мише. — проверьте огнетушитель и никуда не уходите. Сегодня вы еще понадобитесь, мы пойдем встречать группу.

— Зачэм группу… — вяло, неуверенно завыл повелитель мертвых бананов и главный виновник испорченных выходных. — Давай поговорым, договорым…

— Так, — добавила я на прощание, адресуясь к Женьке. — Вы видели, присутствовала и попытка дать взятку.

— Э, нэт, зачэм, да… — Миша запрыгал вокруг.

— Все на лицо, — подытожила я. — И давление оказывается, все, как обычно…

И мы ушли, оставив отдувающегося, растерянного Мишу в терзающих лапах сомнений. Не скажу, что на душе, и уж точно в теле, стало легче, но сам процесс отмщения оставил отпечаток сделанного, важного дела. Женька еле дождалась, чтобы мы отошли от ворот, оставшись наедине.

— Васька, я ничего не поняла, — принялась атаковать мои уши. — Что мы сделали, зачем огнетушитель, ты что, серьезно про группу, что сказала Сашка?..

Ее вопросы сыпались градом, молотя по вискам тяжеленными молотками. Но у меня не было сил не только говорить или думать, я шла уже на автопилоте. Женька все тарахтела, катаясь уже внутри моего черепа свинцовым шаром. Задушить ее тоже не было сил. Мы шли, и я даже не знала куда. Конечно же я не питала иллюзий по поводу Сашки. Она сейчас свяжется со Звездиным, он ей что-нибудь скажет, она поймет и на этом все. Так что, я сразу выкинула из головы даже возможность развития событий по придуманному мной плану. Как и уже много лет на работе в «ГИПРОМЕТе», я просто сделала свою работу и меня мало интересует будет ли принят созданный проект или нет. Моя работа закончена, и я еду домой.

И почему всегда так получается. Именно когда планов не строишь, они наваливаются самыми грандиозными, непобедимыми валунами. Если сама планируешь что-то, то реальность потом оказывается едва ли не маленьким, повседневным событием, как бы не возводила ты ее в своей голове заранее. Но вот стоит отвлечься, привыкнуть к размеренности, расслабиться… вот тут-то и поджидают катаклизмы.

К тому моменту, как я оказалась в Сашкиной квартире, сил уже не было даже двигаться. И даже встретившие меня мальчишки поняли, до какого состояния докатилась мама-тетя Василиса. Они и накормили и готовы были пожертвовать телевизором с захватившей обоих игрой, но тут уж я, со своей стороны проявила благородство и решительно отказалась. Хотелось потискать ставшего уже таким большим Даню, но (и тут уже было место истинному благородству, хотя этого он конечно не оценил и не понял) я отпустила ребят обратно в объятия виртуальной потехи. И как у меня получился такой здоровский мальчишка? Может мне его в живот кто-то подбросил? Нет, то есть можно конечно сказать и так, но… Он высокий, стройный и ведь у него красивое, по-настоящему художественно чистое и даже благородное личико. Он умный, не напускно, а где-то очень по-настоящему, где-то внутри очень деловитый.

Нет, ну я, конечно, женщина обаятельная, может даже и красивая и не полная идиотка вроде бы, но у меня это все скучно, лениво как-то. А может я сегодня все же пережарилась, и теперь лезут дурацкие мысли. Словно высохшие, покрывшиеся трещинами засухи мозги, вкусив прохлады кондиционера, нервно, судорожно принялись набирать обороты.

Связности еще нет, но мысли уже появились. Только сейчас я вспомнила, что Женька сбежала от меня еще в метро. Мозг настолько одеревенел, что я и не заметила как и при каких обстоятельствах прекратилась барабанная дробь ее болтовни. Надо ускорить процесс восстановления, самое лучшее упасть в ванну и ничего, никого не слышать. Я встала, прошла в комнату. Мальчишки уткнулись носами в телевизор, где происходило какое-то сражение забавных человечков. Все-таки я не удержалась и обхватила Даньку сзади. По его реакции стало понятно, что это напрямую отразилось на результатах сражения в экране. Данька стал выкручиваться и нетерпеливо прокуксил:

Конец ознакомительного фрагмента.