Гелиозис

Deirdre May Moss, 2022

Невероятно злободневная пьеса, являющаяся дебютом Дейрдре Мосс как драматурга и повествующая о постсоветском быте закрытой России, о явлении эмоциональной незрелости, о психологии одномоментной влюбленности и о вечном вопросе «Готов ли я стать счастливым?».

Гелиозис

Драма в трёх вечерах и одном утре

« — Нет, нет, милый, — сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, — нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, всё будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара».

Иван Бунин «Солнечный удар»

Действующие лица: НЕЗНАКОМЕЦ, НЕЗНАКОМКА.

Сцена декорирована под советскую, «бабушкину» спальню — совсем крошечную, с потертым паркетом, пепельно-розовыми обоями и большим цветастым ковром во всю боковую стену. На противоположной залу стене — окно с тюлевой занавеской, на подоконнике расположился увесистый радиоприемник. Кажется, что комната была «законсервирована» ещё во времена Советского Союза.

Также присутствует мебель: старенькое кресло на тонких ножках с горой мужской одежды на спинке, несколько помутневшее от времени трюмо, на котором лежит кипа исписанных бумаг и стоит черно-белая фотография мужчины в военной форме, одноместная, небрежно застеленная деревянная кровать и гардероб. Тем не менее, есть и предметы, напоминающие о том, что сюжет происходит всё-таки в наше время: ноутбук и мерцающий переходник с множеством зарядников.

Все три действия пьесы происходят в этой комнате.

Вдруг свет медленно гаснет, а когда он вновь зажигается — тогда вместе с ним, так же постепенно, приходят звуки (стук каблуков, звяканье бокалов, приглушённая фортепианная музыка и разговоры за стенкой), у приоткрытого окна, лицом к зрителям, точно он стоял и курил там всегда, появляется человек — молодой мужчина, одетый со вкусом, но с претензией на винтаж, и начинается…

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

НЕЗНАКОМЕЦ стоит, прислонившись к подоконнику и вальяжно закинув ногу на ногу. В руке у него — дымящаяся сигарета, рядом на подоконнике — недопитый бокал шампанского, на лице — выражение усталости и тяжких раздумий. Он словно сам не понимает, зачем пришёл этим вечером в эту квартиру. Одет наш герой «с иголочки»; он всегда жил в достатке и не привык ни в чём себе отказывать. Однако в последнее всё ему опротивело, он мучается осознанием того, что живёт «по инерции» и ничего более никогда не принесёт ему удовольствия, даже приближающаяся свадьба с любимой, казалось бы, женщиной.

НЕЗНАКОМЦУ около 20 лет, он ещё совсем молод и, верно, когда-то был амбициозен, но сейчас все стремления будто бы в одночасье рассыпались прахом, уступив своё место тотальной лени, когда нет желания не то, что осуществлять цели и намерения — даже дышать. Он бросил институт и ныне ничем не занимается. От всепоглощающей скуки мужчина и посетил своего товарища из бывшего учебного заведения, который устроил приятельский вечер по случаю новоселья, но, кажется, НЕЗНАКОМЕЦ, по прошествии пары часов, уже жалеет, что находится здесь и сейчас.

Впрочем, сожаления его будут продолжаться недолго.

НЕЗНАКОМЕЦ (нервно теребит ручку приёмника). Тьфу ты, чушь одна. И как это слушать можно?

Наконец, пропустив несколько песен, он «нападает» на нужную волну и с удовлетворением отпивает шампанского. Из приёмника тихо поёт Дэвид Боуи.

НЕЗНАКОМЕЦ. Другое дело.

Длинная пауза, которую наполняют лишь приглушённые звуки вечеринки и медленная песня. НЕЗНАКОМЕЦ, притопывая ногой в такт, обводит взглядом комнату. Лицо его не скрывает досады и недоумения.

НЕЗНАКОМЕЦ. Хлама столько… Хоть этот ковёр — выбросил бы он его уже. Или это тоже память об усопшей бабуле? (Закуривает новую сигарету.) А-апчхи! Тьфу, пылесборник. Аж чихать захотелось.

Снова долгая пауза, которую прерывает робкий скрип приоткрывшейся двери. Сбоку (с противоположной кровати стороны), из темноты на сцену выходит девушка возраста НЕЗНАКОМЦА в длинном светлом платье А-силуэта. НЕЗНАКОМКА сначала не замечает его, а когда они встречаются глазами — старается не показывать стеснения от осознания того, что нечаянно потревожила чей-то покой.

НЕЗНАКОМЕЦ. Здравствуйте.

НЕЗНАКОМКА. Здравствуйте. Я вам не помешаю?

НЕЗНАКОМЕЦ. Смотря с какой целью вы пришли.

НЕЗНАКОМКА. Просто… посидеть.

НЕЗНАКОМЕЦ. Тогда ладно. Сидите.

НЕЗНАКОМКА неуверенно проходит вглубь комнаты и садится на краешек кровати. Колени её плотно сжаты, а глаза — прикованы к таинственному человеку, которого она, вероятно, видит здесь впервые. НЕЗНАКОМЕЦ меж тем, словно её не замечая, выпускает порцию дыма и машет рукой, чтобы тот улетел в форточку. Песня заканчивается. Начинается новая, того же исполнителя.

НЕЗНАКОМЕЦ (сам себе). Хорошее какое радио.

НЕЗНАКОМКА (осмелев). Вы бы заканчивали… вот это вот ваше…

НЕЗНАКОМЕЦ (вспоминает о её присутствии). Что заканчивал?

НЕЗНАКОМКА. Сигареты курить.

НЕЗНАКОМЕЦ. Почему?

НЕЗНАКОМКА. Рак лёгких можете заработать.

НЕЗНАКОМЕЦ. И что с того?

НЕЗНАКОМКА. А то, что умрёте.

НЕЗНАКОМЕЦ (пожимая плечами и выдыхая новое облако). Ну, так и поделом.

НЕЗНАКОМКА вдруг поднимается, подходит к подоконнику и встаёт рядом с НЕЗНАКОМЦЕМ, но по другую сторону приёмника. Теперь они уже вдвоём стоят и молчат, вглядываясь в темноту зрительного зала. Герои не смотрят друг на друга, но будто кожей ощущают незримый контакт.

НЕЗНАКОМЕЦ. Хотите у меня сигарету отобрать?

НЕЗНАКОМКА. Нужна мне ваша сигарета. Музыку хочу послушать. Красивая.

НЕЗНАКОМЕЦ (удивлённо смотрит на собеседницу). Вам нравится Боуи?

НЕЗНАКОМКА (смеётся и тоже смотрит ему в глаза). Ну, можно сказать, что сейчас понравился. Не знала, что это он поёт.

НЕЗНАКОМЕЦ. Что же вы слушаете тогда?

НЕЗНАКОМКА. А зачем спрашиваете?

НЕЗНАКОМЕЦ. Не то чтобы мне до того было какое-то великое дело, но… раз уж мы волею судеб оказались вместе — вы и я — этим вечером в этой комнате… то недурно было бы и разговор завязать. Не считаете?

НЕЗНАКОМКА (рассеянно качает головой). Пинк флойд слушаю. Битлов. Леннона сольники. Старьё всякое, одним словом.

НЕЗНАКОМЕЦ. А вы меня меж тем все больше поражаете.

НЕЗНАКОМКА. Чем это?

НЕЗНАКОМЕЦ (начинает возбуждённо ходить взад-вперёд по комнате). Да тем, что сейчас это, как вы там выразились, старьё почти никто не слушает и не ценит по достоинству. А следовало бы. Потому что на роке 60-х, 70-х, 80-х вообще-то базируется вся современная музыкальная культура. А вы совершенно неуважительно о нём отзываетесь. И Леннон, Битлз, Дэвид Боуи, Пинк Флойд — это не старьё так-то никакое, а…

НЕЗНАКОМКА. Классика.

Пауза. НЕЗНАКОМЕЦ останавливается и вновь смотрит НЕЗНАКОМКЕ прямо в глаза. Не теряя её лица из поля зрения, он возвращается на прежнее место.

НЕЗНАКОМКА. И всё-таки красивая музыка. Сделайте погромче.

НЕЗНАКОМЕЦ что-то подкручивает на приёмнике, и песня начинает играть громче, почти полностью заглушая посторонние звуки.

НЕЗНАКОМЕЦ (бормочет про себя). Ну надо же… Такой монстр… Древний… И ведь работает ещё… И хорошо работает…

НЕЗНАКОМКА. Вы что-то говорите?

НЕЗНАКОМЕЦ. Нет, нет, это я себе.

НЕЗНАКОМКА. Ну и славно.

Она подходит к оппоненту, робко берёт его за руку и тянет на середину маленькой комнаты.

НЕЗНАКОМЕЦ (поперхнувшись шампанским). Вы что делаете?

НЕЗНАКОМКА. Очевидно, предлагаю вам потанцевать.

НЕЗНАКОМЕЦ. А если я отклоню предложение?

НЕЗНАКОМКА. Ой, не отклоняйте! Ноги уже затекли стоять. Пойдёмте потанцуем!

НЕЗНАКОМЕЦ. У меня ничего не затекло. Я постою, пожалуй.

НЕЗНАКОМКА. Скучный вы.

НЕЗНАКОМКА вздыхает и опускается на пол у подоконника. Теперь она сидит лицом к залу, прислонившись к стене и вытянув ноги. НЕЗНАКОМЕЦ всё так же курит стоя.

НЕЗНАКОМКА. У вас нога дёргается. Это нервное?

НЕЗНАКОМЕЦ (смеётся). Сама вы нервная. Это я в ритм песне притопываю.

НЕЗНАКОМКА. А-а. Так сразу и не поймёшь. Я было подумала, что у вас тик.

Пауза.

НЕЗНАКОМКА. И какой здесь ритм?

НЕЗНАКОМЕЦ. Блюзовый, двенадцать восьмых.

НЕЗНАКОМКА. Вот ведь, не слышала о таком. Знаю три четверти, две, четыре…

Пауза.

НЕЗНАКОМКА. Вы сами так точно ритм определяете?

НЕЗНАКОМЕЦ. Ну… да, сам. А что?

НЕЗНАКОМКА. Да ничего. Восхищаюсь я вами.

НЕЗНАКОМЕЦ (не скрывая удовольствия). Спасибо, мне приятно. Только так ли уж это сложно?

НЕЗНАКОМКА. Представьте себе — сложно! Не каждому дано. Я бы тоже хотела и петь, и музыку играть, но с детства говорили, что мне медведь на ухо наступил… Потому в музыкальную школу и не отдали. А вы закончили, наверное? Или просто родились со слухом?

НЕЗНАКОМЕЦ (закуривая). И то, и то.

НЕЗНАКОМКА. Фу-у, и опять вы задымили! Ну сколько можно? (Смеётся и рукой отгоняет дым от своего лица.) Форточку хоть тогда откройте, что ли.

НЕЗНАКОМЕЦ открывает форточку, НЕЗНАКОМКА о чём-то размышляет, покачивая ногой.

НЕЗНАКОМКА. А зачем вы вообще сюда пришли?

НЕЗНАКОМЕЦ. Сюда — это в смысле в квартиру? Или это в смысле — в комнату?

НЕЗНАКОМКА (подумав). Сначала в квартиру, а потом — в комнату.

НЕЗНАКОМЕЦ. А вы зачем?

НЕЗНАКОМКА. Скучно стало… Я не очень-то люблю по гостям ходить, но сегодня… точно надоело всё. Учёба не учится, сериалы не смотрятся, а у Сашки такой праздник всё-таки — новоселье. Дай, думаю, приду, развеюсь. Ну и пришла. А как порог переступаю — понимаю, что… я здесь почти никого и не знаю. Ну, может, Сашку и ещё пару ребят всего. Некомфортно… Мне ведь больше в одиночестве нравится.

НЕЗНАКОМЕЦ. Вы человеческое общество не любите?

НЕЗНАКОМКА. Отчего же сразу не люблю? Люблю. Просто не как участник, а, скорее, как созерцатель. Постоянно участвовать — это, знаете ли, несколько…

НЕЗНАКОМЕЦ. Утомительно.

НЕЗНАКОМКА. Точно. Глядите, как сегодня мы предложения друг за другом договариваем (смеётся).

НЕЗНАКОМЕЦ. Да я и сам, право слово, удивлён.

Пауза.

НЕЗНАКОМЕЦ. А вы Сашку откуда знаете?

НЕЗНАКОМКА. В школе с ним вместе учились. За партой одной сидели. Почти не общались даже — так, парой слов время от времени перекидывались, ну, знаете «Какой урок там следующий?» или «Что по русскому задавали?». Понятия не имею, если честно, зачем он меня позвал. Ну, если позвал, — выходит, так нужно (улыбается).

НЕЗНАКОМЕЦ. Кому нужно?

НЕЗНАКОМКА. Всем. Всем нужно. (Замечает на подоконнике бокал с недопитым шампанским.) О, шампанское. Пойду и себе принесу — надо же за знакомство выпить, вы так не думаете?

НЕЗНАКОМЕЦ. Отчего бы и не выпить? Несите.

НЕЗНАКОМКА идёт к двери, но перед тем, как выйти, оборачивается к собеседнику.

НЕЗНАКОМКА. Вы только дождитесь меня, не уходите никуда, хорошо?

НЕЗНАКОМЕЦ. Куда ж я денусь?

НЕЗНАКОМКА. А кто вас знает?

Дверь закрывается. НЕЗНАКОМЕЦ остаётся наедине со своими мыслями.

НЕЗНАКОМЕЦ. Чудна́я девушка… Язык у неё, конечно, без костей — достойную музыку старьём называть. Как вообще можно — о музыке?.. А меж тем что-то в ней есть. Что-то неуловимое такое, лёгкое…

Пауза. Герой в раздумьях.

НЕЗНАКОМЕЦ. Ощущение какое-то странное, будто бы я полвека её знаю. Уютно… Хотя, вроде, меньше часа общаемся…

Скрип двери. Входит НЕЗНАКОМКА с шампанским.

НЕЗНАКОМКА. Вот и я. Соскучились?

НЕЗНАКОМЕЦ. За минуту? Соскучился, не поверите.

НЕЗНАКОМКА. Неужели?

НЕЗНАКОМЕЦ. Шампанское-то принесли?

НЕЗНАКОМКА (демонстрирует бокал). А это что?

В молчании, под музыку из приёмника они чокаются бокалами.

НЕЗНАКОМЕЦ. За знакомство, стало быть!

НЕЗНАКОМКА. За приятное знакомство.

Герои выпивают шампанское, ставят два пустых бокала на подоконник и снова садятся рядом друг с другом на пол.

НЕЗНАКОМЕЦ. Лет-то вам хоть сколько?

НЕЗНАКОМКА. Вообще-то неприлично спрашивать даму о возрасте (смеётся).

НЕЗНАКОМЕЦ. А я тот ещё нахал.

НЕЗНАКОМКА. Оно и видно! Девятнадцать мне, через три дня двадцать исполняется.

НЕЗНАКОМЕЦ. Так мы с вами, выходит, почти ровесники.

НЕЗНАКОМКА. А вам…

НЕЗНАКОМЕЦ. Двадцать. Мы с Сашкой одногруппники. Ну, бывшие.

НЕЗНКАОМКА. Вас что, из института отчислили?

НЕЗНАКОМЕЦ. Да нет! (Отмахивается.)

Конец ознакомительного фрагмента.