Цикл «В песочнице с дьяволом». Эпизод 5. Имя ему смерть

Claire Valentine (2024)

Когда до конца света остаются считанные дни, Лана оказывается на грани жизни и смерти по вине близких людей. Обложка создана нейросетью от ЛитРес.

Глава 10

— Я не знаю, что вам наплёл мой братец, — я упрямо отказывалась говорить что-либо помимо двух фраз. Этой и: — Вы не имеете право лишать меня свободы.

Но Китинг был невероятно настойчив. Он, словно заведённый повторял одни и те же вопросы и пытался убедить меня в том, что пришёл на землю, чтобы помочь мне.

— Я понимаю, тебе нельзя это говорить, но мне нужно вывести тебя отсюда. Чтобы ты довела миссию до конца. Но я не смогу это сделать, если ты не доверишься мне, — сидя напротив меня на обычном деревянном стуле без спинки, он подался вперёд, понизив голос.

Я отрешенно смотрела перед собой. Мне начало казаться, что я нахожусь на сеансе с одним из своих пациентов. Только сейчас я была по другую сторону баррикады. Внутри всё кипело от осознания несправедливости.

— Мой брат меня оговорил, — я пожала плечами. — Я не знаю, что он вам наплёл.

Китинг терпеливо кивнул и сунул руку в карман. Он достал свой телефон, поискал что-то и включил. Зазвучал мой голос. Отрывок из того, что я рассказала Лиану по дороге сюда. Я закрыла глаза. Моё положение становилось всё безрадостнее. Я бы не назвала его безысходным. В конце концов, Смит что-нибудь придумает. Вспомнив о Смите, я прикрыла глаза. Я всё это время пыталась себя убедить, что тот одержимый священник лишь хотел напугать меня, но страх за Смита с каждым днём становился всё более осязаемым. Этот страх заглушался лишь осознанием того, что скоро всем нам придёт неминуемый конец. Даже если я выберусь отсюда завтра, я уже потеряла драгоценное время. И, кажется, брата.

— Это лишь сюжет книги, — вздохнула я. — Я дееспособный взрослый человек. То, что вы делаете — уголовно наказуемо.

Китинг снова кивнул, выключил запись и посмотрел на меня:

— Именно. Поэтому, — с расстановкой начал он. — Пути назад у меня нет. Ошибки признавать не в моих правилах.

Он поднялся на ноги.

— Поговорим позже. Уверен, скоро вы станете более сговорчивы.

Я с трудом поборола желание его послать. Они и так бесцеремонно отобрали у меня все мои личные вещи, выдав взамен какую-то зеленоватую пижаму и тапочки. Не хватало ещё, чтобы они снова вкололи мне какую-то ерунду, посчитав моё поведение агрессивным.

Когда за ним закрылась дверь, я встала со скрипучей одноместной кровати и подошла к окну. Изнутри оно было закрыто решёткой, между прутьями которой едва пролазила рука. Стекло было на удивление чистым, хотя внизу уже скопилась пыль и грязь.

Я не знала, в каком корпусе нахожусь. Вид из окна был незнакомым. Три скамейки, какая-то хозяйственная постройка. Уже темнело. Я наблюдала за работниками госпиталя, переходящими от корпуса к корпусу. Кто-то нёс папки, наверняка с делами пациентов, кто-то катил тележку с бельём. Медсестра выгуливала безучастного пациента в инвалидной коляске. Она неторопливо возила его от кустов у дальнего конца здания до скамейки прямо напротив моего окна. Её лицо тоже ничего не выражало. Когда часы отбили 9 вечера, медсестра повернула коляску в сторону входа и вскоре скрылась из виду.

— Смит, если ты меня слышишь, ты должен меня вытащить, — прошептала я. Мне не хотелось отходить от окна. Мне хотелось увидеть подсказку. Увидеть что-то, что показало бы мне, что я не одна. Но никто не пришёл.