Kris & Eric

Carinetta, 2020

Мир. Глазами сверхчувствительного человека. Который видит музыку в цвете. Ощущает слова на вкус. С острым чувством справедливости. Замечает то, на что всем плевать. Гибнет в одиночестве. Каждый день дерётся до крови со всем миром. Думает, что это конец, и Тени из ночных кошмаров утащат за собой… Пока не встречает свою противоположность – психопата. Человека, не чувствующего боль. И он – псих, одержимый мелочами, – тоже видит четвёртое измерение… Дневник девочки-подростка, связавшейся с психопатом. Столкновение сверхчувствительности и социопатии. Синестезия. Одиночество, депрессия, боль. И цветные сны.

Близ «Ниагары»

Вот же чёрт, уже совсем темно, хоть глаз выколи! Даже мама удивилась, куда я собралась в такое время. Но раз собралась — значит, так нужно. Поэтому никаких уговоров не было.

Шикарное место для тусовки! Пустыри, бараки и ближайшая остановка в километре. К слову сказать, «Ниагара» — это мотель на отшибе города. Наверное, он планировался как придорожный, но стал самым настоящим борделем, куда жители ездят грешить с проститутками — подальше от семей и церквей. Коль не в городе — то и не грех. Этакий блудливый горизонт событий. Параллельная вселенная. Лимб перед кругами ада. Сон.

«Ниагарой» это гиблое место было названо тоже из благородных побуждений — рядом бежит лесной ручей и впадает в болотное озеро. Но теперь среди наших жителей слово «Ниагара» давно стало нарицательным диалектом и обросло пошлыми эпитетами и шуточками про водопады и слюни. Я точно поссорилась с головой!

Что ж. Иду на огни и рокот машин.

— Кри-и-и-ис! А вот и наша малышка!

Рема висла на шее у какого-то взрослого парня. Она покачивалась на нём, как на шесте, и махала мне бутылкой пива. Мне уже нехорошо. На меня многие пристально обернулись, но парень Ремы стоит как упоротый. Как будто он давно сдох, а она и не заметила. Подойду осторожно к ним.

— Приветик, — сказала я наглым медовым басом и засунула руки в карманы своей кожаной куртки. Упоротый труп Ремы наконец взглянул на меня не без уважения и одобрительно кивнул. Не люблю такой тип. Слишком худой, высокий, и шмот такой же невзрачный, как и он сам.

— Клёвый прикид! — я впервые видела Рему косой от выпивки. Но не слепой, она права: на мне кожаная приталенная косуха, замшевый чёрный берет и Те Самые Джинсы. Моя банда! Я долго не решалась идти в них. Боялась, что если провалюсь — это ведь произойдёт у них на глазах. Любимые джинсы будут натянуты на обделавшийся зад — я не могу их так подставить! Но джинсы посмотрели на меня и сказали: «Хей, детка! Ты что, сомневаешься в нас? Разве мы не нужны тебе, чтобы становиться сильнее? Вспомни, сколько дерьма мы уже пережили вместе, крошка, и давай сделаем это ещё раз!» И вот мы заодно.

Пора выпустить на прогулку мой фирменный тяжёлый взгляд. Я выпрямила осанку и бегло пробежалась по всем глазами. Стояли три японские тачки, украшенные наклейками и трещинами на бамперах, двери были распахнуты, из одной играла средненькая музычка. Двое парней ковырялись под капотом, ещё трое слонялись туда-сюда, и пара незнакомых мне девчонок мелькали между ними. И косо на меня посматривали. Я им не нравлюсь. Где-то вдали от всех в тени я заметила Лид — со своим собственным упырём. Кажется, они тихо ругались, и Лида со мной даже не поздоровалась.

По-моему, ребята вполне неплохие. Только гораздо старше нас.

— Мой пёсик обещал нас покатать! — Рема резко подсунула бутылку мне под нос.

Я чудом выхватила, не получив оплеуху, и для вида отхлебнула. Пёсик? Фу, Рема! Бэ, и пиво тоже гадость!

— Покатаешь? Меня и Кристину! Это моя псинка, знакомься! — Рема попыталась укусить своего дворнягу за подбородок, но тот ловко отстранился и поцеловал Рему в её пьяный лоб. Псина с одобрением посмотрел на меня:

— Покатаю, — а потом кивнул в сторону остальных, — а с этими что делать?

Рема с размахом развернулась к толкучке: — Эти шмары? Обойдутся! — и подмигнула мне.

— Их пусть Джоня катает? — пёс нежно, по-отечески смотрел на Рему. Она ведь младше его лет на семь!

— Да! — Рема попыталась тявкнуть, как собака, и поцеловала своего бойфренда, неуклюже подпрыгнув к его физиономии.

Я здесь лишняя. Я не знаю, что говорить! Лучше мне провалиться! Двое направляются к нам…

— О! — Рема заметила их и, продолжая висеть на своей сторожевой собаке, стала размахивать руками. — Знакомьтесь! Эта Кристиночка, это Жека, а это Влад!

Парни улыбчиво мне кивали.

— Кристина разбирается в технике! Что вы там хотели делать, скажи-ка! Чинить, чирикать? — Рема опять развернулась к своему упоротому шесту. Не знаю я, как ещё называть это чучело!

— Чиповать, — тихо и с улыбочкой ответил тот.

— Во! Щас Кристинка вам расскажет, как электрика работает! — Ну спасибо, Рема. Удружила!

— А ты ремонтируешь, что ли? — спросил один из подошедших.

— Увлекаюсь, — уклончиво ответила я.

Двое переглянулись и сделали одобряющие гримасы. Пока не так уж страшно.

— А есть проблемы? — решила я сама шагнуть в чудом миновавшее меня болото. Ай да Крис!

— С блоками худо-бедно — датчики выровнять никак не можем. Заказали с «Али», и теперь они нам кажут, что мы в космос полетим.

— Выбросьте в урну и купите новые, без сюрпризов. Ежели хотите развлекухи, соберите в кучу косые значения, примерьте к ним кривую и врежьте кусок кода, переводящий одно дерьмо в другое.

— Молодчуля! — ребята пожали мне руку, хотя я не уверена, что они вообще меня поняли. — Давно увлекаешься?

— С тех пор, как бабушка-электрик нянчила меня на пенсии.

Парни заржали. Что? Серьёзно? Вас прельщает такого сорта юмор? Это даже не шутка! Это правда! Чёрт с ним, зато я в ударе. А вот и Лид со своим подтянулись к нам. Кажется, они помирились.

— Привет, родная! — на радостях Лида даже обняла меня и чмокнула в щёку. Её прикосновения меня нисколько не обжигают, они даже приятны.

Все подошли к нам. Ну вот я и своя. Могу просто молчать, иногда улыбаться и слушать, как меня любезно развлекают историями.

Кто-то подъехал и остановился неподалёку. Прибывшая машина была без обвесов и наклеек и явно посолиднее.

— Я сейчас, — парень Ремы и ещё несколько ребят ушли в сторону гостей.

— Старшие приехали, — шепнула мне Рема, — сейчас поговорят и отпустят.

— А что им нужно?

— Да фигня, не парься, — шепнула с другого бока Лид, — это вот те парни делают серьёзные делишки, не наши. Наши так — здесь подсуетить, там подсобить.

— Да, те ребята клёвые! — Рема хищно улыбалась. — Я, конечно, люблю мою псинку и всё такое, но вот бы хоть раз потусить с Котиком!

Из прибывшей машины вышли трое. Видок у них был жуткий даже издалека. Один, самый крупный и упитанный, был в чёрной куртке и бейсболке, задранной почти на затылок. Идиотский прикид! У него тоже, как и у меня, есть второй подбородок — только, клянусь, этот выглядит страшно! Особенно под синюшными веками. Он похож на моржа-зомби, нависшего над всеми вульгарной анафемой, и одной своей тушей вселяет ужас! Второй был похож на мультяшного солиста Gorillaz. Или вовсе на чёрный призрак! Несмотря на то, что он стоял под фонарём, умудрялся быть скрытым в тени наглухо. Да он и есть ходячая тень! Я с такими не то что тусить — даже за пивом не выйду! А третий…

— Смотри, какой он классный! — не унималась Рема, — это Эрик Котик!

…Самый страшный. При взгляде на него у меня кишки набиваются льдом. Среднего роста, худой, в серой кожаной куртке и с каштановыми волосами до плеч. Ничего особенного, я не могу понять — почему испытываю животный страх в его присутствии? Как от жестокого и опасного зверя. Он был самым маленьким, но стоял в центре как главный и искривлял своим видом всё пространство вокруг, будто чёрная дыра: даже парень Ремы, когда чуть приближался к нему, тут же ссутуливался и чах.

— А почему он Котик?

— Сплетни всякие — одна хуже другой!

— Кто-то говорит, что ест кошек своих врагов заживо. — Лид смотрела на него пристально, с еле заметной, но жадной улыбкой.

— Господи! Скорее бы они свалили!

— О! Они идут к нам! — Рема развернулась ко мне. — У меня макияж не в говно?

Зачем они приближаются к нам? У меня всё плывёт перед глазами. И голова от страха кружится. Шок, точно нас захватили террористы. Как если бы к нам подкрадывались волки, а все стояли бы так же безучастно. Хуже того, все любят этих волков!

Местные ребята показывают им свои машины, неудачно шутят и осторожно улыбаются извиняющимися улыбками. Те трое стоят надменно и совсем не слушают. Раз все так боятся шакалов — зачем впускают в свою жизнь? Объясните мне, как устроены люди!

Котик медленно развернулся ко мне лицом и смотрел не моргая.

Чёрт! До меня вдруг дошло, что я уже минуту сверлю его свирепым взглядом, полным ненависти! Зачем я привлекла его внимание? Теперь придётся драться с росомахой…

— Это наши девчонки, — стараясь делать беззаботный вид, сказал тот, что спрашивал меня о датчиках. Тот, кто сам трусит, ещё и пытается нас защитить. Уважаю.

…А он посмотрел на меня с интересом. Совсем не в моём вкусе. И без того странно, близко посаженные глаза косили один на другой. Они были почти прозрачные, с острыми чёрными зрачками, точно паучьими хелицерами с капающим ядом — от их взгляда становилось по-настоящему больно и дурно. Это самые настоящие клыки в глазницах — они впивались и косились, резав душу изнутри… Покатые плечи. Длинная шея. Я люблю нос горбинкой — а у него он вообще непонятной формы, вздёрнутый, с крупными хищными ноздрями. Я люблю очень высоких и даже упитанных — а этот всего на полголовы выше меня, да ещё и щуплый. Он был похож, скорее, на лиса с этими хитрыми глазами. А в своей кожаной серой куртке — и вовсе на крысу! Невероятно тонкие, сливающиеся один с другим волосы напоминали пасту, смазанную в каре. Огромный круглый лоб, как на картине средневекового художника. Нельзя было уловить: аристократичной породы его кровь или просто чудовищной.

Мне стало жутко от одного лишь факта существования этого страшного Эрика. И ещё более жутко оттого, что он вряд ли когда-нибудь снизойдёт до меня и заговорит на равных… Почему? На кой чёрт мне его признание?!

— Да ты что? — он отвечал одному из парней, но смотрел с прищуром прямо на меня.

Даже Рема сглотнула. Лид вообще ушла в тень позади нас с такой гримасой, будто её ошпарили пощёчиной.

А мне страшно, что он смотрит на меня даже не как на добычу — как на врага. Которого не нужно есть — только уничтожить. И, что ещё хуже, — унизить…

Если меня унизит при всех такой, как он, — да я сама вскроюсь после этого! Можно предвидеть, что он сделает это самым гнусным образом, выставив меня мешком с гнилыми потрохами. А я с таким жить не намерена! Руки и горло начинают дрожать. Это значит, что я загнана в угол, я на краю. И я готова драться! Терять, кроме достоинства, нечего. А это самое важное в жизни!

Но он не нападал. Просто смотрел.

Его взгляд был похож на кривые острые стрелы. Он без труда заходил в душу — в самые кишки — и шарился там, как у себя дома. Но при этом залезть в его глазёнки — да даже поймать их, ухватить и вытащить из себя — было невозможно.

— Мне нехорошо, — шепнула я Реме.

— Брось! Ты это из-за Котика?

— Я правда поеду!