Радость жизни с каждым вдохом. От рождения до совершеннолетия

Cтефан Завьялов

В произведении идет рассказ от первого лица о жизни обычного человека с момента его рождения и до шестнадцатилетнего возраста. В произведении делается попытка переосмысления всего жизненного пути главного персонажа на основании всего того, что удается извлечь из памяти и на основании этого определить, насколько человек зависит от своих корней и быта, могло ли что-то произойти иначе или все закономерно, и каждый человек идет по отмеренному ему жизненному пути.

15

Летом моя семья переехала в новую квартиру. Мы обменялись квартирами с родителя нового папы. Они переехали в нашу полуторку, а мы в их трехкомнатную. Новая квартира была на пятом этаже, в доме, довольно далеко отстоящем от моего старого дома. Ситуация снова складывалась для меня не лучшим образом.

Мне нужно было в очередной раз приспосабливаться к новым жизненным условиям. Я лишался всех своих друзей не только потому, что они шли в школу, но и потому, что я уезжал из старого двора, а там у меня был один просто замечательный друг, мы с ним очень сдружились и проводили все время вместе. Потеря настоящих друзей всегда оставляет рубец в душе.

Меня оставили в садике с малышами, я этого очень не хотел, это был сильный удар по моему детскому самолюбию, но меня никто не спрашивал. Я находился в состоянии безразличия и безысходности, поэтому все, что было в садике в тот год у меня просто стерто из памяти.

Помню день переезда в новый дом. В нашей квартире уже находятся родители моего отца, у нас собрались все родственники по линии отца, накрыли стол и отмечают это радостное событие для моих родителей. Вечером мы должны идти ночевать в новую квартиру. Я вышел погулять на улицу, был летний вечер. Мы с моим товарищем ходили понуро, ему было жаль, что я уезжаю, и мне было очень жаль и тяжело на душе.

Запомнилась атмосфера того вечера. Было спокойно и грустно. Кажется, что все было хорошо, но душа просто не верила, что может быть все так хорошо. Казалось, что если так хорошо, то это может быть совсем не долго, и что после этого последует что-то ужасное. Все это ощущают и не радуются временному спокойствию, а тревожно ждут, что же последует за этим обманчивым умиротворенным состоянием затишья перед бурей.

Так было и в тот вечер. Я ожидал чего-то нового, но уже точно знал, что все радостное и счастливое остается здесь, и что уже началось нечто новое. И в этом новом, лично для меня ничего радостного не предусмотрено, я там буду актером третьего или четвертого плана. Уже смеркалось, показались первые звезды. Во дворе были металлические трубы с перекладиной вверху в виде буквы Т, на них натягивали веревки и сушили белье. Мы с моим другом стали возле одной из труб, взялись за нее одной рукой и закружились, бегая по кругу как можно быстрее. Особенно было приятно поднять голову и смотреть в небо на звезды, которые закружились над нашими головами. Это было радостно, и в душе, в это мгновение, появилось ощущение праздника. Вскоре мои родители вышли из дому и позвали меня. Мы с моим другом обнялись, словно прощались на всю жизнь, и я ушел.

Мама была счастлива, переезд был ее идеей, переговоры по этому поводу велись не один год, но в этот раз родители отца согласились. Для меня это было не понятно и неожиданно.

Родители отца были против его брака с моей мамой, моя мама им не нравилась. Не то, чтобы я хотел себе нового папу, мне было хорошо и с мамой, и никто мне больше был не нужен, но факт что кому-то не нравится моя мама, меня очень огорчал. В отместку за это я был зол на них как волченок. Моя месть проявлялась в том, что бабушку Нину я называл ни как иначе как БабНиной, это было желчно и демонстративно-подчеркнуто. Помню, как-то бабушка спокойно так, добро, говорит, внучек, называй меня бабушкой, а я так тихонько только долдоню ей — бабНина и бабНина. Я с ней не шел ни на какие уступки. Хотя для меня она всегда была доброй, не помню, чтобы она меня ругала или при мне говорила, что-нибудь плохое про меня или маму. Но я в своем упрямстве был непреклонен.

Когда мы жили в старой квартире, меня иногда оставляли с бабушкой Ниной. Она мне рассказывала разные истории. После войны она работала билетером в кинотеатре. Фильмы часто показывали на выезде под открытым небом. После войны появилось много американских фильмов — гуманитарная помощь союзников. Бабушке особенно запомнились фильмы о Тарзане, и она рассказывала мне про них во всех подробностях. Я с открытым ртом слушал каждую новую историю про человека, который вырос в джунглях среди горилл. Еще мы смотрели с ней фильмы по телевизору и так коротали время, когда меня оставляли у неё.