Моя ненависть

Anisa Eviya Klaar (2025)

После предательства Николаса Самия переживает инсульт отца. Это заставляет Мерта написать ей, и их отношения возвращаются к тому, какими они были раньше. Смогут ли они преодолеть все трудности и сохранить свои чувства? Или же вернуть остывшие чувства невозможно? Влюбится ли Самия в того, кого поклялась избегать? И станет ли Николас опасной чертой в их отношениях с Мертом? Вторая книга трилогии «Моя».

Глава 2. Любовь?

Сначала мне было смешно, потому что уверенно могла заявить, что Мерт сам не знает, когда приедет. Либо он солгал мне, либо сказанное Зейнеп неправда. Другого варианта нет.

— Что? — за меня удивилась Алия. — Как это приехал?

— Он не говорил… — почти шепотом произнесла я.

— Вы общаетесь? — удивилась Зейнеп. — Ну то есть, после всего, что сделал Али…

— Сестра, — предупреждающе произнесла Алия, притронувшись к ее руке, и бросая в мою сторону осторожные взгляды, словно мне трудно все это вспоминать.

— Без обид, Али мне и самой как брат, — добавила Зейнеп, ожидая от меня каких-либо слов.

Но я сидела и не могла понять, как мне связать свои беспорядочные мысли в ответ. Прочистив горло, я посмотрела в лицо Зейнеп и все же ответила:

— Да, Мерт мне сразу после происшествия с отцом написал.

— Потому что я сообщила ему об этом и попросила написать.

Она смотрела на меня так, будто знала все, что я чувствую к нему, наверное еще ожидала что мне будет больно от ее сказанных слов. И правда, мне было не выносимо оставаться здесь. Грудь начала давить, не пропуская кислород в легкие. А все тело охватило непонятное чувство тревожности. Словно вот-вот наступит что-то страшное и непоправимое.

Зейнеп, которая все это время смотрела на меня, вдруг опустила взгляд и, поднявшись, громко сказала:

— Ну ладно, я пойду к тете Асие после вас, мне кое-что нужно сделать.

— Ты же хотела с нами, — нахмурилась Алия.

Тем временем паника начала медленно отступать, чувство безысходности покинуло мое тело. Вместо нее теперь появилась пустота, к которой я уже так привыкла.

Но я старалась не обращать на это внимания. Как и на обиду, которую испытывала из-за слов Зейнеп.

Я даже не заметила, как она покинула комнату. Алия, приблизившись ко мне, тихо спросила:

— Что между вами происходит?

— Ничего, — ответила я, пожимая плечами.

— Из-за Мерта? — возмутилась она.

— Нет.

Бросив ей отрицательный ответ, я резко встала. Тогда в мой телефон пришло уведомление. Оно было от незнакомого номера. Я разблокировала смартфон и увидела сообщение, от которого все тело покрылось мурашками.

Неизвестный: Надо сжечь к чёрту то, что ты намотала на свою голову, чтобы все видели твои кудрявые волосы.

В голову приходил один человек, который мог написать такое. Хотя я сомневаюсь.

Нахмурив брови, я беззаботно написала ответ:

Самия: Siktir git.

Мое сообщение мгновенно стало просмотренным, поскольку я была в сети, и как поняла этот человек тоже.

— Сами? — Алия щелкнула пальцами у меня перед носом.

— А? — немного вздрогнула я.

Выключив телефон, я сунула ее в карман платья. Посмотрев на Алию, которая странно изучала меня, я спросила:

— Может, пойдем уже?

— А у вас все дома?

— Родители — да. Но если ты про Али…

— Нет, Али не проблема, — сказала Алия, улыбнувшись.

— Вы с ним общаетесь?

— Я знаю, что Адам прекратил с ним общение, но это не значит, что мы с Зейнеп будем его игнорировать. — Ее голубые и чистые, как небо, глаза наполнились жалостью. Голубой платок так шел к ее цвету глаз, как и мягким чертам лица. Остановившись взгляд на моем лице, она вдруг спросила: — Тебе тоже нравится Мерт, да?

Я опустила голову, но, одумавшись, резко подняла и, встретившись с ней взглядом, ответила лишь пожатием плеч. Чтобы сменить тему и обстановку в комнате, а точнее, покинуть этот дом, я быстро и неестественно сказала:

— Пошли ко мне?

***

Мы шли пешком в такую жару. Я вся вспотела и дышала так, будто за мной кто-то гонялся. Я вспомнила урок физкультуры, где нас заставляли бежать.

Но направляемся мы к нам, потому что тетя Зехре и ее дочери хотят навестить моего отца, поэтому мы договорились пойти вместе.

Глубоко вздохнув, я резко остановилась. Алия, которая шла рядом, оглядываясь, заметила меня и остановилась тоже. Она бросила вопросительный взгляд и открыла было рот, но я опередила ее, неожиданно спросив:

— Почему Адам перестал общаться с Али?

Она часто заморгала и стала нервно сжимать ткань своей нежно-голубой кофты, а я, в свою очередь, не сводила с нее взгляда. Возле нас проезжали машины на высокой скорости, поскольку мы остановились на тротуаре недалеко от той самой футбольной площадки.

— Просто…

— Он, даже не выслушав Али, перешел на сторону Мерта?

— Сами, послушай, — произнесла она строго. — Я понимаю, как вам сложно, когда почти все отвернулись от вас. Но сторон здесь нет. Это просто ужасный… случай.

— Я знаю, но Адам не разговаривает с Али, хотя с Мертом он познакомился благодаря ему, — я скрестила руки на груди и прищурившись из-за проникающих через пожелтевшую листву солнечных лучей, продолжила: — Ладно, не будем об этом.

— А сама как ты?

Я нахмурилась, подготовив свой монотонный ответ. Всем отвечала «Нормально», даже если чувствовала себя ужасно. К тому же мне часто мне начали сниться кошмары. Утром я просыпалась разбитой и не понимала, что происходит, как и не хотела вставать и оставалась бы в постели на целый день. Мне ничего не хотелось делать. Даже сейчас, стоя здесь, я больше всего мечтала забиться в своей комнате и накрыться одеялом со своим осьминожком.

— Нормально, — ответила я после недолгой паузы.

Алия поджала губы и, сказала:

— Просто я беспокоюсь о тебе насчет той ситуации в школе…

— Давай не будем вспоминать об этом.

— Хорошо, — улыбнулась она.

Мысли мгновенно заполнились ужасными образами учеников, которые в тот день, видя мое отчаяние, лишь усмехались. Их лица, полные радости, снились мне в кошмарах. Затем и Николас… Быстро встряхнув головой, я отогнала эти мысли куда подальше. Попыталась.

Папе мы не говорили об этом, потому что боялись, что он будет сильно переживать. А мама, казалось, не хотела знать и молчала, когда я пыталась рассказать ей, словно она чувствовала плохие новости. Может, это лучшее решение, и мне просто нужно прекратить постоянно думать об этом. Особенно о пустом выражении лица, которое отчетливо сохранилось в моей памяти…

Через минут десять мы добрались до футбольного мини-поля, в котором дружно любили играть парни. Мне стало грустно. Грустно оттого, что парни, которые дружили с самого детства, теперь даже не общаются.

Вздохнув полной грудью, я отодвинула эти чувства куда подальше, потому что плакать на виду у всех не собиралась. Но вдруг я вспомнила Белинду, которая могла заплакать где угодно, не беспокоясь об общественном мнении. Мне стало еще грустнее от воспоминаний о ней, и не хотела признавать, что скучаю по ней, но так же не могла игнорировать ощущение, что она нужна мне.

До конца жизни буду жалеть, что тот день так и не смогла простить её и не сказала: «Почти предательство не считается».

Подняв взгляд, я увидела знакомое футбольное мини-поле, которое утопало в лучах солнца. Ветер трепал какой-то плакат с рекламой, создавая при этом характерный звук. От всей этой картины исходит такая приятная атмосфера и эстетика. На глазах появились слезы, увидев на поле играющих незнакомых парней.

А когда мы дошли до скамейки, все чувства усиливались. Алия, которая шла рядом со мной, тоже глядела прямо на поле. Наверное, вспоминая обо всем и ностальгируя, как собственно говоря и я. Даже забыв про жару и пот, стекающий с меня, я наслаждалась атмосферой, одновременно удерживая ощущение бессилия вперемешку с тоской, которые так и просились наружу.

Однако всё это было нарушено, когда на мой телефон пришло уведомление. Всё вокруг стало серым. Атмосфера, которая казалась чудесной, утратила прежние краски. Вернулись звуки: крики парней, призывающих дать им пас, и звук шагов девушки, прошедшей мимо нас с велосипедом.

Вытащив телефон, я проверила уведомление.

Мерт: Ты у своих родителей?

Я остановилась и посмотрела на экран смартфона. В моей голове было пусто, я не знала, что сказать и как реагировать. Собравшись с мыслями, я начала печатать.

Самия: Ты уже приехал и не сказал мне…?

Мерт: Откуда ты узнала?

Но самое интересное для меня — как Зейнеп узнала о том, когда он приедет, ведь даже мне он не сообщил об этом. Неужели они настолько хорошо общаются, что он доверяет ей свои секреты?

Глубоко вздохнув, я решила проигнорировать его. Вдобавок кивнула головой, чтобы стать более уверенней. Алия, все это время стоявшая рядом со мной, теперь перевела взгляд на меня и, нахмурившись, села на скамейку.

— Можем немного отдохнуть? — спросила она и снова уткнулась в телефон. — Мне нужно кое-кому написать.

— Кое-кто — это Адам? — усмехнулась я.

Она прищурилась и, бросив на меня гневный взгляд, ответила:

— Если я сижу в телефоне, это не значит, что я всегда пишу Адаму.

— Понял, принял, — быстро ответила я, чтобы нарушить это напряжение, и, бросив на нее короткий взгляд, посмотрела на новое сообщение от Мерта:

Мерт: Может, наконец ответишь мне, перестав игнорировать?

Я специально разблокировала телефон и посмотрела его сообщение, чтобы он понял, что я была в сети. А потом так же демонстративно вышла из сети, оставив его там одного. Не прошло и секунды, как пришло его новое сообщение.

Мерт: Прекрати, Сами.

От его слов у меня поднялась волна паники, поскольку я должна была объяснить, из-за чего я так веду себя. Если я расскажу ему всё как есть, то нарушу свою клятву, данную Зейнеп.

Самия: Я занята.

Я сунула телефон в карман и резко встала, привлекая внимание Алии. Посмотрев на нее, я сказала:

— Всё, хватит отдыхать, пошли.

Она глубоко вздохнула и нехотя встала, направив свой взгляд на поле, в котором по прежнему играли незнакомые для нас парни. Я тоже посмотрела туда, надеясь увидеть там Мерта, как бывало в прошлом. Но его не было…

Грустно улыбнувшись и оставив позади Алию, я направилась домой.

***

Я потянула на себя дверную ручку и вошла в дом. Алия шла за мной. Мы оказались в тёмном коридоре, я сразу же почувствовала приятный аромат кофе. Затем мы услышали голоса, которые подсказали мне, что у нас гости. Однако родители не предупреждали об этом…

Мы с Алией переглянулись, проходя по коридору. Она сжимала в руках свою маленькую сумочку и смотрела на меня вопросительно, словно ожидая, что я смогу объяснить происходящее.

— Вы ждали еще кого-то? Или это моя мама? — спросила Алия.

— Не думаю, — ответила я и направилась к двери, ведущей в кухню.

Аккуратно распахнув дверь, первое что я увидела это Али, Гёкче, и ее мать — тетя Марьям. Они втроём сидели перед столом и болтали о своем, однако резко замолкли, как только я открыла дверь.

Я в это время непрерывно глядела на них, не понимая, что здесь происходит. Но эту странную тишину нарушил тихий, но радостный визг Алии позади меня, которая осторожно оттолкнула меня, пока я по прежнему замерла, не понимая происходящего.

— Гёкче! — закричала Алия, приближаясь к ней для объятий. Самое необычное здесь было шарф Гёкче, который покрывал ее волосы и шею. Неужели это то, что я думаю?

Она улыбнулась, и прежде чем успела что-либо сказать, Алия заключила её в объятия. Я посмотрела на маму, которая с радостью наблюдала за ними и наконец заметила моё озадаченное выражение лица. Этого было достаточно, чтобы я начала вопросительно и непонимающе смотреть на неё. Али же беззаботно наблюдал за их объятиями. Когда девочки отстранились друг от друга и начали задавать вопросы, я подошла ближе.

— Как ты, дорогая? — спросила Гёкче, пока Али не сводил с нее взгляда.

Алия, улыбаясь, ответила:

— Всё отлично, а у тебя?

Гёкче кивнула ей, и только после этого заметила меня. Улыбнувшись как ни в чем не бывало, она протянула руку, чтобы обнять и меня, пока Алия пошла приветствовать тетю Марьям и мою маму.

Гёкче изменилась лишь немного. Ее скулы стали отчетливее, давая понять, что она похудела, а накрашенные ресницы улетали куда-то в космос. Улыбалась она искренне, показывая свои белоснежные зубы, словно давно забыла, что Али опозорил ее, выбрав какую-то Алису.

— Как дела? — спросила она, пока у меня в голове крутился только один вопрос: «Если Гёкче и тетя Марьям у нас, то и Мерт должен быть здесь…»

Сердце прыгало в груди, словно он в любую минуту может открыть дверь и появится позади меня. Через силу я улыбнулась, стараясь успокоиться и понять, что именно здесь происходит. Почему они пришли к нам? То есть они уже забыли, что сделал Али?

Я отчаянно хотела, чтобы вопросы в моей голове нашли свои ответы, но вместе с этим не хотела портить всем настроение, напоминая о случившемся около трех месяцев назад. Событие и решение моего брата, что рассорило наши семьи и заставило меня подумать, что с Мертом у нас состоялась последняя встреча. Тогда я всерьез думала, что с ним я никогда больше не встречусь. Но получилось так, как меньше всего ожидала. Мягко говоря, я в непонимании происходящего.

Наконец поняв, что мне нужно сказать хоть что-то, а не молчать, как рыба, я произнесла:

— Нормально.

Затем повернулась к ее матери, чтобы обнять. Она привстала и зацеловала меня за обе щеки. Я улыбнулась, но ясно давала всем понять, что все еще не понимала происходящего.

У меня уже щеки болели от напряженной улыбки, но я не сдавалась и делала все, чтобы не создавать напряженность в комнате.

Изучив мое лицо, тетя Марьям обратилась к моей маме:

— Самия так похорошела за три месяца.

Мама засмущалась, словно это ей сказали комплимент, пока я стояла и глядела на Али, который игнорировал меня, чтобы не отвечать на мои вопросы. Словно давая понять, чтобы я не спрашивала ничего и не портила все. Однако это он всё испортил в прошлый раз, не я.

Из комнаты, служившей гостиной, слышались голоса, и я осознала, что там могут находиться мой отец, дядя Мехмет и тот, при мысли о встрече с которым у меня всегда перехватывает дыхание — Мерт.

— Я ухожу, — коротко сказал Али и, бросив на Гёкче странный взгляд, скрылся за дверью гостиной. Однако я не смогла увидеть, кто именно там находился.

Я отчаянно вдохнула и, повернувшись ко всем присутствующим в комнате, спросила напрямую:

— Когда вы приехали? И почему вы…?

Я старалась сказать так, чтобы это не было похоже на оскорбление. Мне серьезно нужно было узнать происходящее.

Мама и тетя Марьям замолкли, глядя на меня. А Алия и Гёкче, которые почти шепотом болтали о чем-то, вдруг сосредоточили внимание на мне.

— Аллах прощающий, — ответила мне тетя Марьям. — Почему мы должны держать обиду на людей?

В знак согласия Гёкче кивнула и произнесла:

— Нам потребовалось три месяца, чтобы осознать, насколько ваша семья стала нам близка. Я так соскучилась по тебе, Самия.

Я улыбнулась, почувствовав, как в груди разливается тепло.

— К тому же у нас хорошие новости, — снова заговорила тетя Марьям.

— Какие? — быстро спросила Алия.

— Гёкче снова помолвлена.