Я, конечно, вернусь! Стихи и посвящения В.С. Высоцкому

Anatoly Shamov

Каждый поэтический сборник – это труд поэта на пути проникновения во внутренний информационный мир человека. Именно это положение и составляет секрет поэтического воздействия на читателя и слушателя рифмованной мысли, мысли, вооруженной понятиями тонкого, непроявленного мира человеческой души.«Я, конечно вернусь» – издание предназначенное для широкого круга читателей

© Anatoly Shamov, 2021

ISBN 978-5-0055-6293-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Твой образ Гамлета не повторить

Владимир Семёнович Высоцкий вошёл в мою жизнь, как — то сразу и бесповоротно. Народный поэт с уличным, грубоватым языком, тонко подмечающий и верно передающий соль и суть жизни, иногда горькую правду, иногда балаганную с тонким, весёлым юмором.

Читатели появились потом, с признанием и изданием книг, а сначала были слушатели. Слушатели его дворовых песен с кассет, начиная с «Татуировки», одним из ценителей и слушателей был, конечно, и я, тогда уже пишущий свои стихи. Высоцкий В.С стал моим любимым поэтом, как — то сразу и без каких — либо исключений, я его принял, как своего, целиком.

Его песням и стихам нельзя было не верить. Он писал про очевидные вещи, которые мы все знали. И были понятны все переживания его сюжетных лирических героев, понятна та нравственная оценка, которая давалась автором.

Со временем строчки его произведения люди разобрали на поговорки или обозначения каких — то явлений в нашей жизни.

Когда его не стало, я написал ему первые стихи — посвящения. Со временем таких стихов стало достаточно, чтобы издать книгу посвящений и стихов любимому поэту — Владимиру Семёновичу Высоцкому. С его книги «НЕРВ» я, как пишущий человек принял тот запал, который был в его произведениях, а также метод ретроспекции в описании событий и предмета отдельного стихотворения. Вот так, Владимир Семёнович Высоцкий стал моим учителем в стихописании.

В данной книге, что ты, читатель, держишь в своих руках, я постарался подать живого Высоцкого, с его миром образов, с его миром души, с его злободневной и острой строкой.

Член Российского союза писателей А. В. Шамов

Поэту, актеру, барду В. Высоцкому

Он ненавидел публику премьер престижных

Лебезящих, готовых все лизать.

Нелепых сплетен… слухов низких

Носителей в толпе мог различать.

Самодовольных снобов, их мещанский тон

Он ненавидел всей душой и статью.

Не подходил к столам и не хихикал в унисон,

Не пользовался данными им благами и властью.

С простыми же людьми он был простым,

Всем сердцем отзывался на их боли.

За правду сказанную… был любим,

За то, что был гонцом от воли,

За то, что интересы отразитъ посмел

И, чувства «раскатал» в стихах бессмертных.

По скоморошски злободневно выразить сумел,

И прорубил другим дорогу в отношениях ветхих.

Поэт, актер, бард по призванию,

Как Данко… впереди он шёл.

Он вел нас от незнания к знанию,

Признание, звания правде предпочёл.

Твой образ Гамлета не повторить

Памяти В. Высоцкого…

Оставил память ты строкой на веки,

Твоими строчками народ наш говорит.

Ты обозначил в времени стихами вехи,

Гитарный монолог твой нас хранит.

Хранят нас маски те, что ты оставил,

Интеллигент зарисовал героев ты строкой.

Народным словом ты мозги нам правил,

Для нас писал ты сердцем и рукой.

Причудливый, комический гротеск,

Мешался с верой, подвигом Христа.

Смеялся над уродством строчки текст,

Своих герое ты не раз снимал с креста.

Твой образ Гамлета… не повторить,

Аршином темперамент не измерить.

Поля влюблённым не перестелить,

Из тех поэтов ты, котором можно верить.

Оставил…

«Татуировка» с радио звучит…

Знаю я, своих друзей чернить неловко,

Но ты мне ближе и роднее оттого,

Что моя (верней — твоя) татуировка

Много лучше и красивше, чем его!

(В. Высоцкий)

Над пеплом отгоревшего костра

Искрой летит теперь к другим удача.

Мы были не разлей вода ещё вчера,

Осталось в прошлом счастье наше.

Душа вернулась в невесомость дней.

Осенний ветер клены обдирает.

В холодном дне нет никого тебя нужней,

Судьба, она в пользу любви решает.

Над пеплом эту ночь сижу я до утра,

Не верится, не верится, что мы расстались.

И сердце, как бы, не готово до утрат,

Но нить оборвана и двое попрощались.

Пишу тебе, прости, на кратком эсемес,

Ты у меня одна и мне другой не надо.

«Татуировка» с радио звучит и, что Дантес,

Высоцкий поддержал, ты снова рядом.

Над пеплом…

Ты горячо ночами шепчешь мне о небе

И пробил час — и день возник, —

Как взрыв, как ослепление!

То тут, то там взвивался крик:

«Остановись, мгновение!

(В. Высоцкий)

По жизни нищей, обездоленность гоня,

С лотка ты торговала, в челноках ходила.

Манили душу звезды, близких не виня,

В холодном январе ты за пособьем стыла.

В улыбке усмирённой… прятала ты скорбь,

Спасала сытых, как участием, так любовью.

Как память этих лет, в морщинках белый лоб,

Легла бороздка на губе застывшей болью.

Прости меня, что не всегда я помогал,

Когда беда с нуждой тебя на день делили.

Тебе я только переводом деньги посылал,

Тогда, когда другие ночь тебе дарили.

По испытаниям этим, сохранив любовь,

Ты горячо ночами шепчешь мне о небе.

Поём с тобой Высоцкого и что-то из стихов,

Где дева в счастье верит до конца и слепо.

В ля-миноре дождливый каприз

Я. Конечно, вернусь весь в друзьях и в делах.

(В. Высоцкий)

Бьётся сердце надеждой любви,

В радость мелочи каждой встречи.

И приятно кружение от слов головы,

В притяжении магическом речи.

В ля-миноре дождливый каприз,

Простучит нам непрошеный дождик.

Как бурлак тянет облако бриз,

Крик срывается мартовских кошек.

Бьётся сердце тем ритмом любви,

От которого день дарит радость.

У влюблённых есть счастье в крови,

А в душе есть особая святость.

Бьётся сердце, желает горячей любви,

И в мечтах, по Высоцкому мы, и друзьях.

Не боится любовь, не боится молвы,

И веками живёт в парусах, кораблях.

Его «Цунами» души наши согревал

Здесь что творит одна природа с нами!

Сюда добраться трудно и молве.

Здесь иногда рождаются цунами

И рушат всё в душе и в голове!

(В. Высоцкий)

Не повторится, знаю, миг тот счастья,

Когда весь мир готов был я обнять.

Когда горел огнем желанной страсти,

Без слов твоё я сердце мог понять.

Как нежно, крепко ты меня любила,

В ту осень позднюю под первую метель.

Вернется ль к нам та сладостная сила,

Другому… стелешь ты теперь постель.

С тобой Высоцкого мы слушали и пели,

Его «Цунами» души наши согревал.

Да только разошлись однажды наши цели,

Тебя сосед в подъезде в вечер целовал.

Не повторится счастье, знаю, верно,

И путь судьбы сердцам не изменить.

Прими стихи, как сердца откровения,

Как журавлиную тоску гнездо своё любить.

Ты начинал с своей «Татуировки»

Памяти В. Высоцкого…

Когда есть тяга к слову, строчки пишем,

Каждый по-разному идём к стихам.

Себя среди других на подиуме ищем,

И путь определив, служим словам.

Давно Высоцкого люблю я монологи,

Баллады, песни-сказки о любви.

Стихи, известно, пишут люди, а не боги,

Стихи они у единиц живут в крови.

Ты начинал с своей «Татуировки»,

Те дворовые песни все не в счёт.

Баллады о любви, романтика ветровки

И твои горы, высота она всегда влечёт.

Объездил ты с театром на Таганке

Полмира, жил в тебе певец, артист.

Тебе бы в замке жить, не в коммуналке,

Не рвать себя, марать стихами лист.

Душе моей от правды голой не уйти

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:

Ложь это все, и на Лжи — одеянье мое!

Двое блаженных калек протокол составляли

И обзывали дурными словами ее.

(В. Высоцкий)

Не сетуй, милая, и мне, не оправдаться,

Душе моей от правды голой не уйти.

В беде собой не просто оставаться,

По милости, те откровенья мне прости.

Не обогреть души сусветной ложью,

Не надо больше прятать милых глаз.

Не лечат раны сердца грубой солью,

Давай себе не лгать по случаю, сейчас.

О правде, лжи балладу ты же помнишь,

В меня бросают камни за мои стихи.

Спасибо если приютишь или накормишь,

Ещё огонь есть, чтоб подняться, у души.

Не плачь, красивая, не грешно оступиться,

Грешней намного с ложью глупой жить.

Когда душа способна в чём — то усомниться,

Она способна, верно, с силой и любить.

Не сетуй, милая…

Всегда поэт был совестью народа

В. С. Высоцкому…

Всегда поэт был совестью народа,

На поговорки строчки разбирались и стихи.

Причиной часто был весеннего он ледохода,

И был как свежий ветер частью он стихий.

Стихи крылом коснуться может неба,

По силе духа их оценит, знаю, небосвод.

Когда писалось о душе, и о духовном хлебе,

Их сохранит Земля, и сохранит народ.

Дух вещий, знаю, высоко взовьётся,

Примером верным будет для других.

Пусть мысль иная в пропасть не сорвётся,

Останется идеей сохраненный стих.

Стихи оставят след в другом сознании,

Других, кто те стихи Высоцкого читал.

Воскреснут за строкою истины и назидания,

Составят для поэта с камня пьедестал.

Змею, случится, на груди пригреем

Голая Правда божилась, клялась и рыдала,

Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.

Грязная Ложь чистокровную лошадь украла

И ускакала на длинных и тонких ногах.

(В. Высоцкий)

От назиданий, скажу, толку не имеем,

И не в уроки мудрость нашим сыновьям.

Змею, случится, на груди пригреем,

И платим дань потом укушенным годам.

Туманы голубые, и бывало, уж не в радость,

Рыбалка, вылазки, охота, женщинам цветы.

В родных лишь душах ощущаем сладость,

Конец ознакомительного фрагмента.