Не Перечь Своему Сердцу

Amy Blankenship

Юная девушка, родившаяся более тысячи лет назад, случайно оказывается в поражённом войной мире, неся с собой единственное, что может как исцелить, так и уничтожить его – испуганный камень под названием Кристалл Сердца Хранителя. Когда пятеро братьев притягиваются к ней и становятся её защитниками, битва между добром и злом превращается в битву сердец. Теперь, когда кристалл разбит, а враг приближается, им приходится ещё и бороться с заклятьем, настроившим их друг против друга. Страсти накаляются, секреты хранятся в тайне, а ревность начинает опасную игру между могущественными братьями, и вожделение становится одержимостью. Смогут ли братья не дать врагу заполучить ту, кого они все пытаются защитить?

Глава 4. Не уходи

Ближе к сердцу Сада Времён Киоко медленно села на траву перед статуей Девы, вглядываясь в её лицо. Она сосредоточилась на лице, которое, как она знала, было сделано по её образу. Это лицо принадлежало её прародительнице, в память о которой был воздвигнут этот монумент. Если бы они обе жили в это время, их можно было бы назвать близнецами.

Киоко отвергла эту мысль, вспомнив, зачем она в первую очередь сюда пришла. Её мысли начали сражаться друг с другом, как будто она перестала быть им хозяйкой.

«Какой же кретин этот Тоя!» Стоило только ей вернуться, как «он тут же начал орать» на неё. Иногда она просто… «Ненавидит его… Это, конечно, преувеличение». Киоко вздохнула: «Я не могу себе лгать. Я действительно люблю Тою, и когда нас никто не видит… он часто отвечает мне взаимностью». Киоко задумчиво прикрыла глаза. «А потом ему надо взять и всё просрать».

Она собиралась вернуться в свой мир и, возможно, никогда не возвращаться. Она вскочила с намерением приложить свои ладони к ладоням статуи, чтобы та отправила её домой.

«Но ты больше никогда не увидишь Шинбея, — её зрачки расширились, а разум закричал: — У тебя есть чувства к нему!..» «Бред какой-то, — заспорила она сама с собой. — У меня есть какие-то чувства из-за того, что он мне снится, и это ничего не значит». — Она отошла от статуи, неохотно опустила руку и снова села, прислонившись к прохладному камню.

«Но что если у него тоже есть чувства к тебе? Если бы поцелуй продлился дольше, поцеловал бы он тебя в ответ?» «Кто там первый начал целоваться?» «Но он же бабник… готов целоваться с кем угодно». «А ещё он поддерживает твой союз с Тоей». «Только потому, что он чувствует угрозу, да и вообще таков Шинбей». — Чей-то голос вывел её из запутанных мыслей.

— Киоко, — произнёс надтреснутым голосом Шинбей. Голова Киоко вздёрнулась, и она покраснела, чувствуя, что он как будто пришёл на зов её мыслей.

— Мм, привет, — она отвела взгляд в сторону в надежде, что он не заметил вспыхнувший на её щеках румянец.

— Ты направляешься домой? — Он медленно сделал пару шагов вперёд, продолжая говорить. — Я тебя не виню. Особенно после того, что сделал Тоя, — Шинбей опустился перед ней на колени с протянутой в её сторону рукой, чтобы помочь ей встать. Она приняла его руку и встала, стряхивая пыль с юбки.

— Иногда рядом с ним невозможно находиться, Шинбей… Мне… мне очень жаль, что он создал тебе столько проблем, — она сделала шаг в сторону святилища.

Шинбей не хотел, чтобы Киоко ушла, но он знал, что если она на что-то решилась, её уже не остановить. Он прекрасно понимал, как она отреагировала на требование Тои, и Шинбей не хотел, чтобы она обиделась на него по той же причине. Но в действительности он чувствовал то же, что и Тоя… Он не хотел её отпускать.

Сдерживая свои истинные чувства, он попытался развеселить её:

— Всё хорошо, Киоко. Мне ты можешь создавать проблемы в любое время, — он усмехнулся ей, медленно и как будто притворно вытянув руку в её сторону.

Киоко не смогла не заметить этот жест и рассмеялась, одарив его улыбкой. Затем она исчезла.

Шинбей стоял, глядя на статую, и его улыбка постепенно угасла. Он хотел сказать ей: «Не уходи». Он даже не стал бы её лапать… ну, разве что слегка. Он сделал то, что должен был сделать, чтобы она могла спокойно покинуть этот мир. Он понимал, что между ними ничего не изменилось, что она расстроена, и хотел просто увидеть её улыбку или проявление любых других эмоций помимо печали и злости. Его план сработал лучше, чем он рассчитывал, когда он её рассмешил.

Тревожный аметистовый взгляд Шинбея метнулся в сторону от святилища Девы. Ему никогда не нравилось, когда портал забирал от него Киоко и хотел иметь возможность проследовать за ней в её мир… хотя бы раз. Его глаза потускнели, а затем зажмурились от ревнивой мысли о Тое, который мог следовать за ней через Сердце Времён беспрепятственно. Почему портал выбрал для этой миссии серебряного хранителя и только его? Так нечестно. Ведь Тоя не единственный её страж.

*****

Когда Киоко оказалась по ту сторону алтаря Девы, она прилегла в уединённом храме при святилище, положила голову на свой рюкзак и закрыла глаза. Сейчас она никого не хотела видеть.

Мысли о Шинбее, который занимался с ней любовью, по-прежнему просачивались ей в голову. Почему ей приснился именно такой сон с его участием? От этого ей даже хотелось… «О чём это я думаю?» — спросила она себя. Пришлось прогнать эту мысль.

Шинбей и Зуки, очевидно, нравятся друг другу, даже если не хотят это признавать. К тому же, он клеится ко всем женщинам подряд. Такова натура Шинбея.

Киоко медленно встала и покинула храм, также служивший пристанищем статуе девы. «Пойду лучше к себе в комнату и займусь учёбой. Ага, завтра пойду на занятия, и всё будет хорошо. Может быть, даже обзвоню друзей, и пойду тусить с ними». — Киоко замерла на месте и сделала важное замечание вслух:

— Новое правило: никогда не есть фрукты с друзьями.

*****

Тоя всё ещё боролся со своим ревнивым настроением, медленно бредя к статуе. Он намеревался проследовать за Киоко и всё исправить. Он не мог спокойно думать о том, что она злится на него.

Его чувства обострились и сказали ему, что он здесь не один. Он посмотрел перед собой и увидел Шинбея, который стоял, прислонившись к одному из камней, оставшихся от древнего замка, ныне забытого. Его руки были спрятаны под плащом, а на коленях у него лежал посох. Он запрокинул голову и закрыл глаза, как будто спал.

— Просыпайся, грязный развратник! — заорал на него Тоя, злой как никогда.

Шинбей приоткрыл один сонный глаз и снова закрыл его.

— Чего тебе надо, Тоя?

Тоя вспылил:

— Чего мне надо? Мне надо знать, что ты тут забыл.

Шинбей открыл глаза и вскинул бровь на своего брата.

— Мне что, нельзя здесь отдыхать?

Тоя прищурился на него.

— С каких это пор ты ходишь отдыхать к Сердцу Времён?

Шинбей медленно встал, на всякий случай готовясь к худшему. Он знал, что Тоя был намного сильнее. Но Шинбей также знал, что он не настолько слаб, как думает Тоя. У них просто были разные способности.

— Я пришёл попрощаться с Киоко. После того, как ты с ней обошёлся, нам повезёт, если она вообще когда-нибудь вернётся. Что вообще творится в твоих куриных мозгах? — в спокойном голосе Шинбея скользнула нотка беспокойства, которое он старался скрыть.

Тоя тихо заворчал. Шинбей говорит правду. Пожалуй, может быть, он слегка перегнул палку, но он всё же видел, как они целовались. Киоко поцеловала этого похотливого хранителя. Сцена вновь пронеслась в голове Тои, и его душа закричала: «Нет, это Шинбей поцеловал Киоко, а не наоборот!»

Он повернулся спиной к Шинбею.

— Не знаю, что ты затеял, но если ты ещё когда-нибудь хоть раз тронешь Киоко… я тебя убью. — С этими словами Тоя взмыл в воздух, оставив только серебристое перо, парящее на ветру.

Шинбей вздохнул и сел обратно, прислонившись к камню, когда услышал неподалёку задорный смех Камуи. Несколько мгновений спустя, Сеннин, Камуи и Зуки вышли на просеку с корзинами трав и овощей, которые собрал старик.

«Они, должно быть, повстречали его на обратном пути к хижине», — заключил Шинбей.

Старик Сеннин был хозяином хижины, в которой они останавливались, когда находились рядом со святилищем. Сеннин вырастил Зуки и её брата в одиночку, когда его жена и их мать погибла от рук демонов, напавших на деревню. Зуки была тогда слишком маленькой и не запомнила свою мать, но знала, что среди людей та считалась лучшей истребительницей демонов в этом мире.

В деревне Сеннин выполнял роль целителя, но только хранители знали правду. Он был мастером наложения заклинаний и знал больше, чем большинство учёных мужей в своём мире. Шинбей грустно улыбнулся, наблюдая за приближением старика.

— Чего это ты такой мрачный, Шинбей? — спросил подошедший к нему Сеннин. Он взглянул на него своими слабеющими от возраста глазами. Аметистовый страж в последнее время вёл себя как-то по-особенному странно… а это говорило о многом, ведь он считал всех хранителей немного не от мира сего.

Шинбей встал, когда группа подошла к нему, как будто просто ждал их здесь, а не готовился к битве с Тоей.

Зуки посмотрела на святилище Девы за его спиной.

— Киоко уже отправилась к себе домой?

Шинбей безучастно посмотрел на неё, прежде чем ответить:

— Да, её уже здесь нет.

Камуи перестал рыться в корзине в поисках чего-нибудь вкусного и напряжённо посмотрел на Шинбея. Его улыбка растворилась и сменилась на тревогу.

— Почему она ушла? — Он тут же всё понял и прищурился. — Что Тоя натворил в этот раз?

Шинбей вытянул руку и положил её на плечо Камуи, чтобы успокоить его. Он знал, что Камуи не любит, когда Киоко возвращается в своё время слишком рано.

— Всё хорошо, Камуи. Она скоро вернётся. — По крайней мере, он на это надеялся. Он застонал про себя.

Зуки выглядела обеспокоенной. Киоко вернулась к ним посреди ночи, и у неё даже не было возможности поболтать с ней этим утром.

— Значит, ей пришлось его усмирить?

Шинбей посмотрел на девушку и ухмыльнулся:

— Боюсь, что да. Тоя не в лучшем настроении.

— Могу представить. Ты не знаешь, из-за чего они опять повздорили? — Сеннин покосился на него, поправив корзину, и направился в сторону хижины. Зуки последовала за ним, равно как и Камуи, который продолжил перебирать содержимое своей корзины. Шинбей пошёл за ними, пытаясь придумать ответ на этот вопрос.

— Как будто Тое нужен повод, чтобы орать на неё. — Шинбей пожал плечами, как будто не понимает, в чём дело. В то же время он надеялся, что никто не почует его вину.

Тоя сидел на дереве рядом с хижиной Сеннина и слушал их разговор по мере их приближения. Он расслышал комментарий Шинбея и захотел превратить его в кровавую кашу. Но, подумав, он решил, что лучше не рассказывать им о том, что он увидел сегодня. В его глазах заплясали серебряные искры, когда он подумал об этом поцелуе. Решив придержать эту информацию на какое-то время, Тоя откинулся на дереве и закрыл глаза, притворяясь спящим.

— Ты спишь, Тоя? — обратился к нему Сеннин.

Тоя продолжал игнорировать старика. В конце концов, он не обязан перед ним отчитываться.

Сеннин сделал паузу, всё ещё желая высказаться.

— Ты сегодня превзошёл сам себя. Даже не захотел дать ей побыть здесь ещё немного?

Тоя наклонился вперёд и гневно посмотрел на Сеннина.

— Помолчи, старик. Ты даже не знаешь, о чём говоришь. — Он спрыгнул с дерева и пошёл в сторону леса.

Шинбей вздохнул с облегчением. Он боялся, что Тоя расскажет им об этом невинном поцелуе, и ему придётся объясняться. «Невинный поцелуй?» — подумал он про себя, и у него засосало под ложечкой. Если он был такой невинный, почему он думал о мягкости её губ, которые прижались к его губам? С этой мыслью он вошёл в хижину.

Каэн, союзник стражей, который был, по сути, огненным духом, встретил Камуи широкой улыбкой. Он часто помогал Камуи тренироваться и всегда оберегал его в пылу сражения. Конечно, этому помогала способность Каэна превращаться из человека в дракона, да и тренировки от этого только выигрывали. У них как раз был спарринг возле хижины, пока Сеннин и Зуки переглядывались между собой.

Зуки пожала плечами, и они вошли в хижину. Шинбей лежал на подстилке спиной к ним, подперев голову локтем. Они наблюдали за ним, но никто ничего не сказал о его подавленном настроении. Зуки развела огонь в очаге, а Сеннин приготовил ужин, и они оба смотрели на тяжело вздыхающего Шинбея.

*****

Тоя весь день провёл вне хижины, пока солнце не опустилось к горизонту. Он тихо подошёл к жилищу и начал подслушивать тихую беседу Сеннина и Зуки. Слух хранителя был способен разобрать каждое произнесённое шёпотом слово.

— Как думаешь, Сеннин, он заболел? — обеспокоенно спросила Зуки, глядя на Шинбея, который всё ещё крепко спал на своём одеяле.

— Ага, даже не притронулся к еде, — ответил старик, очищая посуду от остатков ужина.

— Надеюсь, ничего серьёзного. Без помощи Киоко он нам бы очень пригодился завтра в поисках недостающих талисманов. — Зуки пожала плечами и расстелила свою постель.

— Ага, я ему травяного чаю заварю, как проснётся. — Сеннин не думал, что хранитель болен, потому что у них всех крайне высокий иммунитет к человеческим болезням. Хотя… в его практике просто не было заболевших хранителей. Всё-таки, это что-то посерьёзнее.

Взгляд его старых карих глаз стал острее, когда Сеннин подумал о Кристалле. С тех пор как он раскололся, маленькие серебряные талисманы начали появляться то тут, то там и обычно попадали не в те руки. Любой низший демон, обладающий таким талисманом становился крайне сильным и очень опасным. Армия зла Хякухэя, казалось, росла день ото дня. С недавних пор он чувствовал, как это зло подбирается всё ближе.

Тоя стоял снаружи хижины, раздумывая, заходить ли внутрь, когда услышал своё имя.

— Интересно, из-за чего Тоя так расстроился, что это заставило Киоко сбежать домой? — Зуки подавила зевок.

Сеннин кивнул:

— Можно подумать, он усвоил свои уроки. Она ведь нужна нам не меньше, чем хранители.

Зуки сидела на своей подстилке, стряхивая в сторону воображаемую грязь.

— Ну, разозлил он её довольно быстро. Наверняка он сказал ей, что от неё воняет перегаром. — Она резко повернулась к Камуи, когда услышала его сдавленный смех. Взяв расчёску, которую ей подарила Киоко, она ловко швырнула её ему в голову. — А я думала, ты спишь!

Сеннин посмеялся над ними и пошёл к выходу.

— Спокойной ночи, Зуки и Камуи.

Тоя стоял снаружи. Он уже забыл, чем пахло от Киоко, так что не нужно было рассказывать им, что произошло на самом деле, хотя было бы неплохо устроить Шинбею неприятности с Зуки. Он усмехнулся. Уж она бы его отлупила как следует.

Запрыгнув на дерево, Тоя рассмеялся при мысли о том, как Зуки бьёт Шинбея, зная, что его брат и пальцем не пошевелит, чтобы остановить её.