Ники и Кейдж

Alex Rais, 2019

Сельская Алабама. Во время школьных каникул десятилетний Николас случайно встречает брошенную собаку породы бордоский дог. Мальчик принимает решение подружится с ней. Он тогда и не предполагал, что этот пес будет ему верным другом и поможет преодолеть совсем не детские испытания, выпавшие на долю мальчика этим летом.

Глава 1

Лето в Алабаме выдалось жарким, поэтому Николас частенько бегал на речку, чтобы искупаться в прохладной, освежающей воде. Благо, что она находилась недалеко от его дома, нужно было пересечь небольшой луг, который гудел от обилия пчел и шмелей, выискивающих сладкий нектар на луговых травах, пробежать по небольшой просеке и вот, под кронами густой листвы вековых дубов протекала небольшая речушка, дарившая чудодейственную прохладу в эти знойные дни.

Школьные каникулы были в самом разгаре, и Николас был благодарен судьбе, что не нужно было ходить в школу и изнывать от духоты в душных классах. Как и любому другому десятилетнему мальчишке, ему было приятно проводить время в беззаботности и детских развлечениях, таких как рыбалка или изготовлении игрушек из древесины. Вот и сейчас он искупался и медленно направлялся к своему дому, наслаждаясь прохладой из-за мокрой футболки, которую он специально мочил в реке, чтобы по дороге домой подольше растянуть свободу от знойного солнца, немилостиво обжигающего все вокруг. Дом его родителей находился неподалеку, от близлежащей фермы, где разводили молочный скот и на которой работал его отец. Простое сельское жилище, когда-то выкрашенное в зеленый цвет, стояло недалеко от проселочной дороги, скрывалось в гуще зеленых крон деревьев. Из живности его семья имела лишь курятник, каждый день, снабжавший их свежими яйцами, остальные продукты отец приносил с фермы: мясо, сыр, молоко, творог. Сбоку у дома был небольшой огороженный участок, на котором они выращивали овощи.

— А вот ты где! — Джанис выглянула из прихожей на веранду, где на самодельном гамаке лежал ее сын. Мальчик рассматривал лягушку, вертя ее в руках, которую принес с реки.

— Николас, сбегай в булочную за хлебом и загляни на почту, нет ли на наш адрес каких-нибудь писем, и выброси… это, пожалуйста, — женщина кисло скривила губы, кивая на лягушку.

— Что прямо сейчас? — Мальчик с немой мольбой взглянул на мать, представляя, что за муку придется испытать, тащась в булочную в такую жару.

— Поторопись Ник, скоро отец придет с работы и ему нужна свежая выпечка.

Николас выбросил лягушку в кусты и побрел по пыльной дороге в пекарню. Мальчик понимал, что мать отправляет его в лавку совсем не из-за булочек. Хлеб Джанис пекла сама, а булочки были лишь предлогом, чтобы дойти до почты, и в который раз поинтересоваться, нет ли для нее писем. Где-то далеко, в большом городе, проживала тетя мальчика, сестра Джанис, и именно от нее они получали письма. Весьма редко. Ник выдел свою тетю всего один раз, когда был совсем маленьким, и почти не помнил ее. Те редкие письма доставлял им на дом почтальон, но когда их долго не было, Джанис всегда отправляла сына на почту, чтобы знать точно — есть письмо или нет. Будто почтальон забудет его принести, думал мальчик. Путь до булочной был не близкий, нужно было идти по дороге, потом пересечь небольшой подлесок, снова идти и только потом, за холмом виднелись магазины, рядом почтовое отделение и недалеко, железнодорожный вокзал. Это была главная улица поселка. Если идти еще дальше, то почти на окраине жила бабушка Николаса, мама его отца Жана. Бабушка жила в небольшом кирпичном доме, почти в самом конце главной улицы. Ее дом отличался от остальных, очень уютным палисадником, где она растила различные цветы: несколько видов камелии, пионы, гортензия, с ее маленькими белыми цветками, крупные бордовые розы, и еще какие-то очень красивые и величественные растения, названия которых Николас не знал. Гордостью и неизменной ценностью пожилой женщины был очень больших размеров сиамский кот — Чарльз. В нем старушка души не чаяла, разумеется, после внука. Для Чарльза у нее был специальный коврик, который лежал возле ее любимого кресла, и Чарльз неизменно всюду сопровождал хозяйку. Николас видел кота, тот был огромного размера и страшно ленив. Бедная женщина была вынуждена сама расставлять мышеловки, чтобы устранять непрошеных зверьков. Даже когда мышь попадалась и тихонько попискивала, дергаясь в конвульсиях, Чарльз, проходя мимо, даже не удосуживался посмотреть на несчастную жертву. Вот так. А однажды бабушка призналась внуку, что рассадила цветник для того, чтобы ее драгоценный кот мог комфортнее отдыхать в полуденный зной, в тени растений, не отходя далеко от дома. Шутит бабушка или нет, Николас наверняка не знал, но видя, как трется кот о ноги хозяйки, когда приходит время подкрепиться едой, склонялся к тому, что в этой шутке есть доля правды.

Бабушка редко бывала у них дома, из-за больных ног, женщина не могла далеко ходить. Лишь иногда, когда какой-нибудь знакомый соглашался подвезти старушку на машине, она посещала семью Николаса. Обратно приходилось ее отвозить на старой, потрепанной машине Жана, когда тот возвращался с работы. Поэтому чаще всего они сами навещали пожилую женщину. Бабушка всегда тепло встречала внука, и даже всегда успевала приготовить что-нибудь вкусненькое, когда они неожиданно навещали ее. Бабушка позволяла внуку брать на руки свое «сокровище», но, наверно потому, что кот был неимоверно тяжел, и мальчик никак не мог его поднять, учитывая еще то, что Чарльз этому яростно противился.

Николас уже истекал потом, когда, наконец, из-за поворота, за холмом, увидел знакомую вывеску на булочной. Но расслабляться не стоило, еще предстояло идти обратно. Сначала мальчик зашел на почту, что находилась неподалеку, узнать о письмах, и как всегда в таких случаях, женщина за кассой ответила, что на их адрес никаких писем нет. Этого я и ожидал, подумал он, выходя из здания почты. В булочной, не смотря на открытые окна и двери, присутствовал приятный запах свежей выпечки.

— Привет Рози! — радостно поздоровался Николас с молодой женщиной, скучающей у прилавка.

— Ник, добрый день! Тебе как обычно?

Мальчик кивнул. Рози положила ему в сумку булочки, какие он обычно покупал, и взяла деньги у него с потной ладони.

— На вот держи, угощайся, — Рози протянула мальчику свежий пирожок, — путь ведь не близкий, — она улыбнулась мальчику теплой, душевной улыбкой. Николас поблагодарил женщину и вышел из магазина. Есть ему не хотелось, но вот заодно при этом отдохнуть было бы весьма кстати. Мальчик побрел к железнодорожному вокзалу, что находился по пути, чтобы там спокойно отдохнуть на защищенных от солнца уличных сиденьях, и съесть угощение. Рядом со зданием вокзала, на крытой террасе, он увидел пожилого мужчину, тот сидел, прислонившись к стене. Внимание мальчика привлекло то, что сидел он в не совсем удобной позе. Со стороны выглядело так, будто он пьян. Николас подошел ближе, и только сейчас увидел у ног старика собаку. Пес был крупным на вид, но очень худым. При виде мальчика пес поднялся на лапы и сел, рассматривая незнакомца живыми, выразительными глазами. Николас подошел еще ближе, собака не проявляла никаких признаков агрессии, поэтому мальчику не было страшно, несмотря на внушительные размеры животного. Внешность у собаки была устрашающая. Вся морда пса была испещрена складками, расположенными симметрично по обеим сторонам. Нос был коротким и заканчивался широкой, мясистой мочкой. Нижняя челюсть выдвинута вперед, уши свисали, темные глаза зверя, казалось, видят насквозь душу. Но при всем при этом вид у собаки был скучающим и уставшим. Короткая шерсть рыжего окраса не могла скрыть выпирающих ребер пса. Он был голодным… очень голодным.

— Что это за порода? — мальчик обратился к старику. Тот медленно пошевелился и слегка приподнял соломенную шляпу с глаз. Красные, воспаленные глаза старика казалось, ничего не видят. Он ничего не ответил, но продолжал смотреть на ребенка. Потом медленно закрыл глаза и снова прислонился к стене. Николас решил не докучать незнакомца вопросами, так как тот, выглядел мертвецки пьяным. Он разломил пирожок, что дала ему Рози, надвое и положил перед собакой.

— Угощение было для меня, а теперь оно твое.

Пес обнюхал угощение и в одно мгновение обе половинки исчезли в бездонной пасти.

— Ничего себе! — присвистнул Ник, — вот это ты ешь!

Окинув взглядом старика, мальчик развернулся и пошел домой.

Весь вечер у мальчика не выходила из головы картина с железнодорожного вокзала. Пьяный старик и худая, голодная собака. Этот пес настолько увлек его мысли, что ни о чем другом мальчишка не мог думать. Ему снова захотелось попасть туда, чтобы снова увидеть пса, но как это сделать? Мама теперь около недели не будет его посылать в булочную, раз нет писем. Но ведь сейчас каникулы, и у него масса свободного времени, а значит сходить туда, он может просто так, все равно никто не узнает. Решено! С утра Николас пойдет на железнодорожный вокзал. Мальчик взял со стола самодельного зайца-копилку, которую он собственноручно сделал из дуба, правда не без подсказок отца, и открыл крышку. На дне копилки были его скудные запасы карманных денег — несколько монет. Этого хватало на один ежевичный пирог, или на пару мясных пирожков. Николас вытряхнул монеты и положил в карман — если пес там, эти деньги уйдут.

Рано утром, как только пропел петух в курятнике, Николас был уже на ногах. Он зашел на кухню, чтобы быстренько позавтракать и в путь.

— Что это с тобой? — удивленно спросил отец, на столе перед ним стояла кружка дымящегося кофе. — Чуть свет, а ты уже здесь.

Джанис разогревала оладьи, подвязав голову красным платком, только им она подвязывала волосы, когда стряпала на кухне.

— Ник, что-то случилось? — с беспокойством поинтересовалась она. Видеть сына так рано на кухне ей было в новинку.

— Все в порядке, — поспешил успокоить Николас родителей, — просто я с друзьями договорился пойти порыбачить.

— Давно пора, — проворчал отец, — а то шляешься, целый день не пойми где, без дела, а это хоть что-то. — Надеюсь, поедим сегодня ухи?

Мальчик пожал плечами, понимая, что его ложь обернулась против него самого.

— Если что-нибудь поймаю.

— Ты уж постарайся, сделай хоть что-то полезное, — злобно сказал отец.

— Жан! — выкрикнула Джанис, — не заводись с утра, или это у тебя снова похмельный синдром. — Что ты с утра нападаешь на него!

— Ничего я не нападаю, он уже большой, и тоже уже может подрабатывать. — Если б не ты, я давно пристроил бы его где-нибудь на ферме. Лукас, наш управляющий подыскал бы ему посильную работу.

Жан большим глотком осушил свою кружку и поспешил выйти из дому, чтобы не наговорить лишнего. Он был действительно на взводе, его все раздражало и да, по большей части в этом было виновато выпитое вчера вечером виски. В последнее время Жан сам стал замечать, что каждый вечер не проходит без рюмки спиртного. Он завел свой старый «форд» и помчался по пыльной сельской дороге туда, где ему совсем не нравилось. На ферму.

Николас совсем поник духом, он и не представлял, что этим утром станет причиной разногласия родителей. Холодность отца и так тяготила его, а тут еще пришлось врать. Ни на какую рыбалку он сегодня не собирался, и что теперь скажет родителям? Что ничего не поймал? Из-за всей этой лжи он чувствовал себя очень скверно, и зачем только он внушил себе, что обязательно должен снова увидеть вчерашнего пса. Мало того, что соврал, так теперь и без рыбы придет, снова придется врать, что ничего не поймал. Или пойти на рыбалку? Но он ведь не готовился, с чем ему идти. Ах… Ладно, решил мальчик, раз собрался на железнодорожный вокзал, то надо идти.

Джанис с грустью смотрела на сына, когда тот садился за стол. Он выглядел таким подавленным, ее сердце сжималось от боли. Ник ведь не знал истинной причины, такого холодного отношения ее мужа к ребенку. Да ему лучше будет и не знать, давно уже решила про себя женщина. Так лучше. День только начинался, а на детском личике ее сына отражалась печаль. Жан снова умудрился испортить всем им день, такой он человек, что тут поделаешь.

— Не переживай сынок, — мягко сказала женщина, подкладывая ему в тарелку теплые оладьи, — ты ведь знаешь, после выпивки он сам не свой.

— Я знаю, — тихо ответил Ник.

Джанис села напротив сына и взяла его руку в свою.

— Папа тебя очень любит, просто он по природе грубый человек, и сам не понимает, когда делает людям больно. — Ему нелегко приходится на ферме, поэтому он выпивает, а когда выпьет, то не контролирует себя.

Сын кивнул в знак согласия, жуя оладьи со свежим, душистым медом, запивая клюквенным чаем.

— Я тоже тебя люблю Ники, очень-очень, — женщина с большой любовью смотрела на сына, отмечая про себя, как стремительно бежит время, ведь кажется, что совсем недавно ему было два годика, и он также сидел напротив нее и, улыбаясь, завтракал. А сейчас ему уже десять. Но, к сожалению, сегодня он не улыбается. К ее горлу подкатил знакомый комок, который готов был превратиться в слезы, но женщина быстро взяла себя в руки.

— И ничего страшного дорогой, если ничего не поймаешь, еды у нас хватает, а отец к вечеру уже забудет про это.

— Хорошо мам, я пошел, — мальчик дожевал остатки еды и помчался исполнять задуманное. Ему стало лучше от маминых слов, и еще от того, что он пообещал себе больше родителям не лгать. Утром идти оказалось намного легче, солнце еще не вошло в свою силу, и над рекою стелился утренний туман. На лугу поблескивала роса, и где-то недалеко был слышен стук дятла. Мальчик решил идти привычной дорогой, но можно было идти напрямую, через лес, но ребенку, одному, в лесу было небезопасно. По пути на вокзал Николас размышлял, что же привлекло его внимание к этой большой, худой собаке. Почему ему так сильно хотелось увидеть ее? В его подсознании ответ напрашивался сам собой. Мальчика часто тяготило чувство одиночества, по большей части ему не с кем было играть. В округе, где жила его семья, других детей его возраста почти не было, кроме того, дома располагались на значительном расстоянии друг от друга. Самой населенной была главная улица, где жила его бабушка Луиза, и куда он сейчас направлялся. Да сказать к слову он и сам не стремился с кем-нибудь сдружиться. Два года назад недалеко от его дома жила семья Робинсонов. У них был сын Ив, чернокожий мальчик, примерно того же возраста. Вот Ив и был его настоящим и единственным другом, все свободное время мальчики проводили вместе. Но потом что-то случилось, и Робинсоны очень быстро куда-то уехали. «На руку не чисты» — случайно услышал он отца.

Так в раздумьях Николас и не заметил, как впереди показался зеленый холм, а за ним начиналась главная улица. Мальчик прибавил шагу, сердце стало биться быстрее, в ожидании долгожданной встречи. Он сразу же направился в сторону железнодорожного вокзала. В этот утренний час народу было значительно больше, чем вчера, все ждали прибытия поезда. Мальчик выискивал глазами вчерашний крытый павильон. Увидев знакомые ряды скамеек он сразу сник… На вчерашней скамье никого не было, старик с собакой ушел. Вот ведь балда! Конечно, они уехали на поезде, для чего же еще пожилой мужчина сидел здесь вчера. И чего только он, Николас, хотел здесь увидеть? Что эта пара будет сидеть и ждать его? Мальчик клял себя за такую глупость, ну почему, почему он не подумал об этом раньше? Не пришлось бы идти сюда просто так, и лгать родителям. От досады Николас плюхнулся на сиденье, не переставая мысленно укорять себя за такое легкомыслие. Ему хотелось повернуть время вспять, чтобы не выглядеть таким дурачком в собственных глазах. Он не обращал внимания ни на людей, ни на их разговоры, взгляд его был направлен туда, где вчера сидел старик. Пустое сиденье, пустота внутри ребенка. Взгляд его скользнул ниже, где была собака. Возле скамьи что-то лежало, большое, наверно сумка, подумал мальчик и подошел ближе. Он не поверил своим глазам! Там был пес, возле скамьи, он там лежал, но один! Ник присел на корточки рядом с собакой.

— Привет!