Хроники Илияса Бэка. Дэвид Нарли: начало

Adam Saffa

Дорогие друзья, я уверен, что эта история не оставит вас равнодушными и будет не только интереснейшим времяпровождением, но и источником полезной информации.

8:00 вечера

Как я и предполагал, мне пришлось задержаться в доме у Амана. Сижу рядом с Марал, она спит. Говорят, что не спала три ночи. Представляю, как она была вымотана. У неё явное душевное расстройство. Я не хочу рассматривать данный случай как психиатр. Мне хватило лишь общения с девочкой. Её мысли были как у меня на ладони. Я видел все её переживания и страхи. Марал пыталась повеситься. Когда я приехал, она уже лежала на кровати. Она ничего не говорила, но была вся в холодном поту и будто, молча, бредила. Мотала головой, стонала. Взяв её за руки, я интуитивно начал успокаивать её. Она крепко сжала мои руки. Я слегка занервничал и у меня перед глазами возник образ Сапара. Ситуация была идентичная, не считая того, что Марал молча всё переживала. Наверное, сказывалось воспитание девочек в селениях. Женщины с самого детства переживали всё, молча, потому что не имели такого права голоса как у мужчин. Чем дальше во мне происходили перемены, тем менее религиозным я становился.

На лицо результат атмосферы в семье. У девочки не выдержала психика. Отец явно что-то скрывает. Мне хочется во всём разобраться. И я это сделаю. Я вижу проблему и на физическом уровне, которая вылилась из психических нагрузок. Частое чувство страха сковывает мышцы шеи и кровообращение нарушается. Девочка с самого детства испытывает страх, и из-за этого мышцы её шеи всегда в чрезмерном тонусе. Дальше всё перешло на сосуды, несущие кровь к голове. Проглядывалось онемение в затылке из-за недостаточности кровообращения. В результате она чувствовала нехватку воздуха, что на самом деле, являлось гипоксией мозга.

Марал просыпается.

12:00 Полночь

Аман привёз меня домой, и я его задержал на полчаса. Я решил поделиться с ним своими наблюдениями. Марал боится своего отца с самого раннего детства из-за его жестокого метода воспитания. В девочке явно проглядывалась творческая жилка. Она и без того была мягкой и доброй девочкой, но отец продолжал давить на неё. В результате они пришли к тому, что имеют. Аман долго благодарил меня и дал слово исправиться и попросить прощения у дочери. Он признался, что любит своих детей, но боится, что они его опозорят. Он так боялся оказаться в неловком положении перед односельчанами из-за детей, что решил «перейти в контратаку» и изначально заложить в детях страх перед ним, чтобы было легче ими манипулировать. Я уверен, что Аман уяснил это и обязательно всё исправит. Он пообещал обратить внимание и на её способность рисовать.