Чудо быть дедушкой. Рассказы о себе и самых близких

священник Александр Дьяченко, 2019

Новый сборник замечательного автора, священника Александра Дьяченко, – подарок любящего дедушки на добрую память своим самым дорогим и родным существам на земле, двум внучкам Алисе и Полине, а в их лице – и всем нам: дочкам и внучкам, мамам, папам, бабушкам и дедушкам. Всем, кто любит своих близких и вообще людей, эта книжка, наполненная проникновенными историями из жизни маленьких девочек, других взрослых и детей, мыслями и воспоминаниями самого батюшки, принесет много сердечного тепла и радости.

Дедушкины горошинки

Горошинка в самом начале

Сегодня венчал двоих уже пожилых людей. Решили сорокалетие совместной жизни подтвердить венчанием. В конце оба очень расчувствовались и едва сдерживали слезы.

Единственным свидетелем бабушки и дедушки была их маленькая трехлетняя внучка. Золотой ребенок, всю службу простояла не шелохнувшись.

В завершение таинства обычно предлагаешь супругам поздравить друг друга поцелуем. Затем разворачиваешь молодых к многочисленным родственникам и друзьям, а те спешат с поздравлениями.

И сейчас мы повернулись от алтаря, а в храме одна-единственная кроха. К ней я и обратился:

— Подойди, дитя, и поздравь своих дедушку и бабушку. Сегодня у них большой праздник.

Девочка подходит к дедушке, просит его наклониться и что-то шепчет ему на ухо. Дед берет ее на руки и, немного смущаясь, говорит мне:

— Батюшка, она требует поцеловать вас в щечку. Вы не против?

И малышка носиком утыкается мне в бороду.

Видимо, детское сердечко потребовало восстановить справедливость. Батюшку-то никто не поцеловал. Жалко батюшку.

А я подумал: ну вот, это же явный знак — пора собираться в Москву, там мои внучки. Там меня ждут.

Высокая философия

Да, согласен. Дети, если мы с вами нормальные родители и выполняем свой родительский долг, безусловно, наши должники. В той или иной степени мы можем рассчитывать на их ответную благодарность.

Но не внуки. Сейчас я особенно остро понимаю, что внуки — это не обязанность, это награда. Не случайно в чинопоследовании таинства Брака, как Божие благословение, испрашивается: дождаться и увидеть «детей своих детей».

Пускай родители их растят, думают об образовании, заботятся обо всем на свете, нам достается самое сладкое — радость от общения с маленьким человеком. И даже если мы вложим в них всю свою душу, средства, оставшиеся время и силы, они все равно ничего нам не будут должны. Потому, что главное мы сами получаем уже в самом начале: радость от их улыбок, объятий, неумелых, но искренних поцелуев.

Проживешь жизнь, чего-то все добиваешься, суетишься, постоянно чем-то озабочен, неудовлетворен, а не понимаешь, что самое драгоценное в твоей жизни — это момент, когда маленькая детская ручонка подергает тебя за бороду и маленький ротик улыбнется тебе доверчивой беззубой улыбкой.

Мысли вслух

Вчера вечером мы ждали в гости Алису с мамой. Те обещались приехать вечером, а примчались утром. Перед началом соборования я уже знал, что они приехали. Душа так возликовала от предвкушения предстоящей встречи, что соборовал пятьдесят человек на таком же подъеме, как если бы их было всего только пять.

Потом чуть ли не бегом мчался домой. А они как раз вышли на прогулку. Увидел свою улыбающуюся двузубую Алису — и все, растаял. Забыл обо всем, даже дочку не поцеловал, словно я ее и не люблю. Как же не люблю? Ради них и живу.

Странно все это. Откуда берутся такие чувства? Умом понимаю, что пройдет немного времени и подросшая Алиса забудет деда, так же как и я уже не помню своих стариков.

Наверно, это какая-то неведомая нам внутрисер-дечная химия заставляет так беззаветно любить внуков. По-другому не объяснить.

Подработочка

Моя Алиса на выходные приехала к нам вместе с мамой. Время идет, ребенку уже седьмой месяц, пора оформлять загранпаспорт. А сегодня они решили причаститься и приехали на литургию, где-то за полчаса до выноса чаши. Зашли в храм, и Алиса раскричалась, что-то, видать, ей не понравилось, а может, просто время пришло перекусить. Тогда мама вынесла дитя в притвор, присела на маленькую скамеечку и дала Алисе грудь.

Сейчас изобрели такие одежки, с которыми можно кормить ребенка и мамину грудь совсем не видно.

Сидят они так молча. В притвор заходят несколько молодых людей, посмотрели на моих девчонок, как дочке показалось, сочувственно, и полезли в карманы.

— Смотрю, — продолжает дочка, — кладут деньги в мисочку передо мною и проходят дальше в храм. Огляделась, оказалось, что присели мы на месте, где обычно побирается наша цыганка.

Та пошла в церковь причастить ребенка, а рабочее место оставила без присмотра, вот мои ребята его и оккупировали.

Оказывается, у нас можно быть прилично одетым, ни у кого ничего не просить, и при этом подрабатывать, собирая милостыню. Так моя Алиса в шесть с половиной месяцев заработала свои первые несколько сотен рублей, которые, правда, они с мамой великодушно оставили цыганке.

Вот так всегда

Сегодня Алиса с мамой укатили к себе в Москву. До этих пяти дней нашего непрерывного радостного общения я был «дедушка приезжающий» на часок-другой. А за это время мы так славно подружились. Сколько было вместе всего переползано, сколько спето и станцовано. Вставать самостоятельно научились.

Утром осознал, что уезжает, и на глаза навернулись слезы.

И еще я понял, почему так популярны коллективы поющих ветеранов. После этих дней непрерывных тренировок я вполне сгодился бы для какого-нибудь третьеразрядного ансамбля песни и свистопляски.

Подвиг

Сегодня гостил в Москве у моей дорогой Алисы. Все шло замечательно, пока девочка, улучив момент, не сиганула с дивана вниз головою. Бедная моя внучка, как она кричала! Мама носила ее на ручках, а она не успокаивалась и продолжала плакать. Слышу ее рыдания и чувствую: еще минута-другая, не выдержу и от жалости к ней сам заплачу.

Наконец малышка заснула, и спала, распластавшись на маме, иногда вздрагивая и всхлипывая во сне. Дочка, не шелохнувшись, просидела так целый час. Я тоже сидел рядом с ними и страдал. Наконец Алиса проснулась, посмотрела на меня и улыбнулась. И я снова чуть не заплакал, но только уже от радости.

Скажу со всей ответственностью: какой это тяжелый труд — быть мамой!

Недоуменный вопрос

Бабушка с Алисой отправились в магазин. Сами внутрь прошли, а самокат оставили на крылечке. Из магазина выходят, а самоката нет.

Пришлось идти и покупать новый. Алиса с удивлением рассматривает новинку и недоумевает:

— У меня что же, теперь будет два самоката?

Бабушка, как может, пытается объяснить малышке, что ее транспортное средство, на котором по утрам она, еще сонная, отправляется в садик, умыкнули. Но проблема: дитя никак не сообразит, что означает «украли». Зачем «украли», если можно просто взять и покататься?

Инопланетяне?

Сейчас имею возможность наблюдать за моими внучками. Старшая на самом деле еще очень маленькая, ей всего два года и три месяца. Она вместе с младшей сосет мамину грудь, еще не способна назвать свое имя. Многие словозаменители в ее устах звучат очень смешно. Например, банан — это «нбан», ноги — «гоньги» и т. д. Заигравшись, может и не успеть добежать до горшка.

Но слово «айпад» произносит четко и без всякого акцента. Сама включает и выключает эту штуковину, чего я, кстати, делать не умею. Свободно выбирает интересующую ее игру и играет в нее блестяще, находит и ставит себе мультики. Такое впечатление, будто этот компьютер есть ее органичное продолжение.

Не знаю, что и думать, может, эти дети принадлежат уже какой-то иной цивилизации? Неужели инопланетяне?

Мегаполис

Был в Москве. Люблю я этот город. В нем никому нет до тебя дела, и тебе тоже, есть дело только до самого себя. Вокруг тебя все движется, причем одновременно и во все стороны. Множество народу, пробегающего мимо, задевающего, отталкивающего и не извиняющегося при этом. Все верно, в большой семье, как говорится, «не стой под стрелой».

Выходим из гипермегасупермаркета, раздавившего меня, провинциала, громадьем своих этажей. Идем к машине. Дочь возмущается, ну вот, еще и автостоянку умудрились превратить в овощной рынок. Что делать? Москва хочет есть, а ест она много. Только со стоянки из-за арбузов выезжать действительно трудновато.

Останавливаемся возле автомобиля, дочка укладывает авоськи в багажник, матушка сторожит перманентно в любую сторону готовую сорваться Алису. Я стою рядом и держу в одной руке пакет, а другой прижимаю к себе мою маленькую восьмимесячную Полинку-Пылинку, время от времени целуя ее в макушку.

Вижу женщину, наверно, одних со мной лет, одета она очень просто, в руках привычные авоськи.

Проходит мимо и смотрит на меня. Поравнявшись, улыбается и понимающе кивает в сторону Полинки:

— Самая сладкая?

— Ага, — только и нашелся что ответить.

Сегодня вернулся домой и подумал: за эти дни передо мной промелькнуло множество людей, а я не запомнил ни одного лица, вообще ни одного, ни одного автомобиля, может, два или три здания, не больше. Кроме этой улыбнувшейся мне женщины. Ее лицо, ее глаза, улыбка и слова, попавшие в самую точку.

Постижение истины

Две мои красавицы первый раз в своей жизни наряжают елку. Алиса, как старшая, ей два с половиной года, вешает на елку шары, подготовленные мамой. Младшая Полина, ей ровно год, пока старшая сестра вешает новый шар, старательно снимает предыдущий.

Снимает и подает Алисе. Алиса без всяких признаков раздражения берет у младшей снятый шар и снова цепляет его на елку, а Полинкауже пыхтит, снимая предыдущий. И так до изнеможения.

И знаете, я с ними солидарен. Опытным путем подтверждается вечная истина: в нашей жизни результат ничто, главное — сам процесс.

К закону Ньютона

Вчера днем подошел к окну и увидел играющего во дворе мальчика, ровесника моей Полинки. Два месяца назад ему сделали операцию на сердце. Мы всем приходом молились, чтобы операция прошла благополучно. А потом еще целый месяц после, когда температура из-за возникшего осложнения никак не хотела возвращаться к норме. Малыш уверенно бежал к песочнице, мама за ним едва поспевала.

Я порадовался и попросил:

— Благослови, Господи, это дитя, — и через стекло перекрестил.

Вдруг слышу, как у меня зазвонил скайп. Обычно на связь мои путешественники — сейчас они отдыхают на море — выходят совсем поздно вечером. Бегу, включаю и вижу Полинку. Та видит меня, улыбается и кричит:

— Дедушка!

Потом на экране появляется матушка:

— Прости, что беспокоим в неурочное время. Это все Полинка. Играла себе спокойно и вдруг требует: «Баба, а давай позвоним дедушке!»

Я подумал: интересно получается, хочешь, чтобы тебя вспоминали твои дети, не забывай благословлять и чужих.

Устами младенца…

Ко мне из столицы приехали сразу четверо моих девиц — бабушка, дочь и обе внучки. С одной стороны, это замечательно, но с другой — совершенно никакой личной жизни, постоянно кого-то мою, с кем-то гуляю, кого-то трясу на руках.

В Москве, где живут мои красавицы, народ очень воспитанный и интеллигентный. Даже когда папа моих внучек прокатил Алису на попе в новых штанах по ржавой горке, окружающие сделали вид, что ничего не заметили. Жалко, конечно, такие замечательные штаны испортили, но что делать, приходится носить, других все равно нет. Вот и приехала в гости ко мне моя старшенькая с огромным рыжим пятном сзади на штанах. Зато теперь любая ржавая горка нам, как говорится, по плечу.

У нас в поселке народ много проще. Вчера подходит к матушке девчушка, маленькая, лет шести, показывает на Алису, а вернее, на ржавое пятно и укоризненно заявляет:

— А попа-то у вас грязная.

Матушка начинает виновато оправдываться:

— Что делать? Не усмотрели.

— Так вы штаны-то постирайте, — не успокаивается ребенок.

Матушка вечером, правда, без особой надежды, взяла да и постирала. А сегодня они радуют нас своим первозданным цветом.

И правду говорят: устами младенца глаголет истина.

Перевертыши

Звонит сегодня дочка и рассказывает, как ездила на службу причащать обеих наших внучек.

— Ты что, одна ездила?

— Да, а что тут такого? Детей в машину посадила — и в храм к причастию.

— Это понятно. А в храме-то как с обеими одновременно управлялась?

— Очень просто. Первой причастила Полинку и положила ее на пол. А потом уже и Лису.

— Положила на пол?! А кроме тебя в храме был еще кто-нибудь?

— Конечно, причастников собралось очень много.

— И никто не вызвался подержать Полинку?

— Нет.

— А что же они делали?

— Как — что? Папа, как будто ты не знаешь?! Стояли, скрестив руки на груди, и ожидали своей очереди. Наверно, молились.

Дочь говорила это совершенно спокойно, без всякого раздражения и видимой обиды на окружающих. Став москвичкой, она привыкла рассчитывать только на собственные силы. Издержки большого города? Людей оставляет любовь? Только бы ее она не оставляла.

Внучки уехали

Проводили родненьких. Обнимали, махали ручками и крестили вслед отъезжающей машине.

Поднимаемся к себе, матушка идет впереди и причитает:

— Ну вот, никто теперь не будет скакать и прыгать.

— Да, и над ухом орать тоже не будет.

— Некого мне теперь обнимать и целовать, — продолжается матушкино причитание.

— Матушка, — стараюсь отвлечь ее от горестных мыслей, — а как же я? Я-то остался.

Матушка поворачивается, смотрит на меня внимательно, пытаясь уловить подвох, и, устало махнув рукой, теперь уже молча, продолжает подниматься вверх по лестнице.

Собственное мнение

Матушка с нашей младшей внучкой Полинкой, ей год и месяц, рассматривают фотографии, что висят на стенах в коридоре. Раньше они делали то же самое, но только со старшей Алисой, сейчас ей два с половиной. Всех Лиса узнает, а папу со свадебной фотки упрямо называет «дядей».

Бабушка ей уже сто раз повторила:

— Лиса, это не «дядя», это твой папа. Но та продолжает упорствовать и настаивает на своем варианте.

Пришло время изучать фотографии нашей Полинке. Бабушка с Полей, Лиса играет в детской.

— Это у нас кто? Правильно, это наша Полиночка. Так, а это наша Алиса.

Дошли до свадебной родительской фотографии.

Бабушка:

— А это наша мама, видишь, какая она у нас красивая. А рядом с ней твой папа.

В то же мгновение из детской, как бы между прочим, раздается спокойное, но непоколебимое:

— Это дядя!

О том, как все тайное становится явным

Заметил на матушкином мобильнике новую фотографию нашей младшенькой внучки. Давно уже я их не видел. Планировал на сырной седмице съездить повидаться, не получилось. И до того захотелось ее поцеловать, ну сил никаких нет! Матушка отвернулась, я и чмокнул. А телефон сенсорный, сразу какой-то блютуз и выскочил. Убрать окошко не вышло, и я свое получил.

Так что в наше время чувства лучше не проявлять. И с гаджетами этими ухо следует держать востро.

Загадочная женская душа

Вчера с зятем встречали наших девчонок. Те прилетели из Черногории. Младшая полуторагодовалая Полинка за месяц совершенно отвыкла от папы, не говоря уже про бородатого деда, от одного вида которого она и раньше приходила в ужас.

Там в Черногории малышка могла спокойно ухватиться за руку незнакомого ей черногорца и отправиться гулять с ним вдоль побережья.

Здесь же, в аэропорту, папа попробовал было взять ее на руки, так дочь раскричалась на все Домодедово. Правда, здесь еще и дед усугубил обстановку. Подкрался сзади и поцеловал дитя в затылок. Возможно, это и повлияло на настроение ребенка, но я не об этом.

Вечером их семейство, отправившись гулять, уже в Москве, у себя в районе, набрело на неподвижно лежащего человека. Посмотрели, не нужна ли помощь. Оказалось, нет, пьян в дымину. Ладно, пошли дальше, вдруг спохватились: нигде нет Полинки. Побежали назад искать и обнаружили лежащей на земле рядом с пьянчужкой.

Вот и терзайся дедушка в догадках.

Покаянный канон

Дочь слушала на ютубе канон преподобного Андрея Критского, потом остановила и ушла по своим делам. Зато появилась Полинка. Она тут же схватила айпад, включила, и канон продолжился. Через несколько минут возвращается мама и видит такую картину: айпад продолжает каяться, над монитором сидит рыдающая Полинка. Ребенок успел прослушать аж целых четыре песни!

Мама потрясена, неужели трехлетнее дитя способно понять смысл покаянных тропарей?! И не только понять, но и так глубоко ими проникнуться.

Полинка, продолжая рыдать, сообщает маме:

— Я к бабушке хочу и к деду. В их храм хочу-у-у-у!

С любимыми не расставайтесь

Вчера после недельного пребывания в гостях отправляли внучек домой в Москву. Старшая Алиса спокойно уселась в машину. А маленькая Полинка, ей три года и четыре месяца, узнав, что бабушка остается и с ними в Москву не поедет, разрыдалась. Тянет к бабушке ручки и умоляет:

— Бабушка, не расставайся со мной!

Обычно мы так не говорим. Не принято, а у младенца как-то само собой получилось попасть в самую точку.

Откуда берутся котята

Если вам неизвестно, откуда берутся котята, можете спросить мою Алису, ей сейчас четыре года и десять месяцев.

Маме рассказывает:

— Котята вылупливаются из яиц!

— Ого! Из яиц?! Здорово! Значит, наш Максик тоже вылупился из яйца. А еще кто?

— И волчата тоже вылупливаются из яиц!

Оказывается, абсолютно все «вылупливаются» из шоколадных киндер-яиц.

Яйцо всмятку

Полина на кухне наблюдает за мамой. Та наливает воду и ставит кастрюлю на огонь.

— Мама, а что ты будешь делать?

— Яйца вот собираюсь варить.

— А… И мне тогда свари одно.

— Ты же не ешь яиц, говоришь, что не любишь.

— Я люблю, но только всмятку. Свари мне одно яйцо всмятку.

Мама засекает время и, положив в кастрюлю одно лишнее яйцо, достает его из кипятка чуть раньше остальных.

Через несколько минут мама очистила остывшее яйцо от скорлупы и отдает его Полинке.

— На, как и просила, всмятку.

Полина сидит за столом. Перед ней тарелка с яйцом. Девочка, поглаживая ладошкой, катает яйцо по тарелке.

Мама увидела и спрашивает:

— Ты же просила, чтобы я тебе сварила яйцо. Сказала, что любишь есть яйца всмятку.

Полинка, продолжая катать яйцо:

— Мама, я не есть, я катать люблю яйцо всмятку. Оно такое мягонькое, тепленькое!

Она берет яйцо и осторожно прижимает к щеке.

Впечатления от полета

После возвращения из очередного вояжа в Черногорию Полина идет со встречавшим их в аэропорту дедушкой и держит его за руку.

Дедушка говорит:

— Полина, ты чаще меня летаешь на самолетах. Тебе не страшно летать?

— Нет, дедушка. Я люблю летать на самолетах.

— Любишь? А что ты любишь?

— Смотреть в окошко.

— И что ты сегодня там видела?

— Сегодня я летела на самолете и видела планету. Она была светло-розовая.

— Планету? Как ты хорошо сказала! — восхитился дедушка. — А как она называется?

Полинка, не задумываясь:

— Она называется Москва!

В этот момент их догоняет Алиса.

— Дедушка, я летаю, как ангел! — И она, расставляя руки в стороны, начинает кружить на месте.

— А я, как архангел, — заявляет Полинка, продолжая идти с дедушкой, держась за ручку.

Ночной кошмар

Утром мама будит Полинку и спрашивает:

— Сегодня ночью ты почему-то плакала. Наверно, увидела во сне что-то страшное?

— Да, мама. Во сне я по тебе соскучилась и стала звать.

— А я не приходила, да? И ты заплакала, бедная моя девочка.

— Нет, мама, — тут же сочиняет Полинка, — ты пришла, а у тебя вместо головы был вот этот шарик. — И она показала на шарик из «Макдоналдса». — Мне стало страшно, и я заплакала.

Мы пойдем другим путем

Сегодня у мамы день рождения. Все маму поздравили, а папа подарил цветы. Только одна Полина не поздравила. Вместе с бабушкой девочки гуляют на игровой площадке. Полина качается на качелях.

— Полина, ты забыла, что у мамы сегодня день рождения?

— Нет.

— Почему же ты ее тогда не поздравляешь? Ты видела, какой красивый рисунок приготовила для мамы твоя сестра Алиса?

— Да, видела, — отвечает Полина, продолжая качаться на качелях.

— А вот твоя мама, когда была маленькой девочкой, всегда поздравляла меня, свою маму, с днем рождения. Знаешь, как приятно получать знаки внимания от своих детей. Вот станешь ты взрослой, и родится у тебя твоя собственная девочка…

— Не родится! — категорически заявляет Полинка.

— Это почему же?! — восклицает бабушка. — Все так живут, и каждый кого-нибудь рожает.

— А я не хочу так жить! — упорствует четырехлетний ребенок. — Мне не нравится такая жизнь!

Чем пахнут иконы

Алиса с Полиной приехали в гости к дедушке и бабушке. Вместе с мамой пришли на службу в храм. Полина очень благочестивая девочка: имея привычку целовать иконы у себя в церкви, и здесь требует от мамы, чтобы та помогла ей дотянуться до аналоев.

Перецеловав все, что только можно, Полинка направилась к деду.

— Дедушка, а почему у тебя иконы котлетами пахнут?

— Котлетами?!

— Ну да, котлетами, — подтверждает дочь и показывает в сторону, где они с малышами наткнулись на чудо «котлетоточения».

Пошли разбираться. Оказалось, кто-то из прихожан пожарил и принес в храм котлеты, специально, чтобы помянуть усопшего. Котлеты с чесноком лежали на самом дне корзины, куда складываются приношения. Несмотря на то что их завернули в бумагу и в два пакета, а сверху еще завалили конфетами с печеньем, характерный котлетный запах отыскал себе дорогу.

Вот и получалось, если кто наклонялся приложиться к образу, что находится рядом с кануном, то тут же начинал ощущать запах жареного чеснока. Так стоишь, ничем не пахнет, а наклонишься — и сразу чувствуешь.

Дедушка поблагодарил Полинку за бдительность. Полина была рада.

Ностальгия

Дедушка приехал в гости к своим девчонкам. В тот день Алиса была, как обычно, ровна и весела, а Полинка откровенно грустила.

— Что грустишь, дружок?

Полина молчит, потом вздыхает:

— Хочу быть маленькой.

— Маленькой?! Так ты и сейчас у нас небольшая.

Полинка подходит к своей фотографии, висящей на стене. На ней она совсем крошка — в ту пору еще только ползала. Дитя сосет палец и смотрит на фотографа.

— Подними меня, дедушка, — просит девочка.

Дед берет внучку на руки. Полинка с умилением смотрит на свое изображение. Потом вздыхает:

— Хорошее было время.

К вопросу об ангеле-хранителе

Шестилетняя Полинка, в отличие от старшей Алисы, девица удивительно благочестивая. Нет ни одного храма, придорожного креста, часовни, завидев которые она не начала бы креститься. Дочь рассказывала, как ездила с детьми по делам в самый центр Москвы. Девам в качестве «интереса» было предложено по прибытии на место посетить «макдошку».

Только рядом с заветной кафешкой оказалось сразу несколько храмов, перед которыми Полинка, не устояв, принялась важно раскланиваться и креститься. Алиска ноет, а Полинка крестится с чувством, толком и расстановкой. Со стороны это смотрелось ужасно смешно.

Недели две назад вечером в субботу семья моей дочери возвращалась домой. Уже незадолго до прибытия, сворачивая на близлежащую к их дому улицу, они поравнялись с храмом. Полина, завидев церковь, перекрестилась, а, заметив, что крестится только она одна, учинила в машине скандал. Все рассмеялись. Да так, что зять даже притормозил, чтобы справиться с приступом смеха. Это их и спасло.

Неожиданно идущий навстречу автомобиль на огромной скорости вылетел на их полосу и помчался «в лобвую» атаку. Но за какие-то доли секунды до столкновения пьяный шофер не удержал руль, и его авто, перевернувшись, опрокинулось в кювет.

Мои тоже остановились. Никто не смеялся, сидели молча и сосредоточенно накладывали на себя крестное знамение.

Бутербродик

Вчера рано-рано утром возвращался из Москвы на службу к себе в деревню. Ехал еще по спящему городу и вспоминал, как накануне в понедельник мы с девчонками у них дома играли в «бутербродик».

Бывая у своих, я выбираю момент, укладываюсь на пол и зову моих малышек походить по дедушкиной «спинке». Те отзываются с удовольствием. Почему-то они любят ходить по дедушке. И если не устраивают драку за очередь и, не отталкивая друг друга, вдвоем забираются деду на спину, то такой массаж бывает очень даже эффективным. Во всяком случае, про поясницу после этого забываешь на неделю, а то и на две.

В этот раз, натоптавшись деду по позвоночнику, Алиса взяла и улеглась дедушке на спину.

— Дед, теперь ты у нас будешь «кусочком хлебушка», а я — «кусочком маслица»! — И кричит: — Меня «намазали» на дедушку!

В комнате немедленно появляется Полинка и, не сговариваясь, сверху ложится на Алису.

— А я — «кусочек колбаски»!

Лежим «бутербродом», пока в дверях не появляется бабушка.

— Так, это что такое? Что за пирамида?

Ей объясняют: это не пирамида, это — «бутерброд». Бабушка произносит задумчиво:

— Укропчика сверху вам явно не хватает. Стать, что ли, «укропчиком»?

— Бабушка, — это Алиса, — мы не любим укропчик.

— Тогда «петрушкой».

— Бабушка, это одно и то же.

— Ладно. Тогда — «вишенкой на торте», вернее, на вашем «бутерброде». — И делает вид, будто примеривается, как она будет укладываться на Полинку.

Девчонки молча соображают. Наверно, уже представляют бабушкины пятьдесят килограммов над собой сверху, но пока еще молчат. Тогда уже я предлагаю сделаться «кусочком колбаски», вернее, сала, а Алиса с Полиной превратятся в коллективный «кусочек хлебушка».

Ужаснувшись перспективой, обе малышки в мгновение ока слетают с дедовой спины и несутся к себе в комнату.

Утром возвращаюсь домой, намереваясь служить молебен святителю Луке о болящих и панихиду по детям, погибшим в торговом центре в городе Кемерово.

Еду и думаю: напрасно вчера я предложил себя в качестве «кусочка колбаски», пусть бы они еще подольше полежали у деда «на спинке».

Утешение

Сегодня внучки уезжали обратно к себе в Москву. Утром решили, пока дедушка будет сносить к машине многочисленные сумки с картошкой, огурцами, кабачками и прочими нашими деликатесами, девчонки поиграют во дворе на детской площадке. Потом дожидались, когда появится мама. Наконец мама пришла. Вещи уложили в багажник, и я пошел прощаться.

В это время обе моих катаются на качелях еще с одной местной девочкой лет шести. Подхожу ближе.

— Девчонки, сейчас я буду вас обнимать и целовать!

Чужой ребенок подпрыгнул и в негодовании закричал:

— Не хочу целоваться и обниматься! — и бегом прочь от качелей.

Зато мои тут же кинулись и прижались к дедушке. Любимое наше с ними занятие — встречаться и говорить друг другу до свидания.

Вчера вечером укладывал Алису. Прилег рядом.

— Завтра ты уедешь, а твой старенький дедушка останется и будет по тебе скучать.

Девочка водит пальчиком по седой дедовой бороде и утешает:

— Дед, ты не старенький. Это все из-за мороженого. Просто ты ел мороженое и забыл умыться.