Законоположительные книги Ветхого Завета

протоиерей Ростислав Снигирев, 2010

Предлагаемая книга рассчитана в первую очередь на учащихся духовных школ, что обусловило ее структуру и содержание. В основу издания положены лекции по Священному Писанию Ветхого Завета, прочитанные автором, профессором протоиереем Ростиславом Снигиревым, доктором богословия, заведующим кафедрой библеистики Калужской духовной семинарии в 1996-2010 учебных годах. Учебное пособие по изучению законоположительных книг составлено исходя из насущной потребности духовных школ в учебниках, которые не только учитывали бы лучшие достижения отечественных и зарубежных библеистов, но и базировались на святоотеческой традиции истолкования Священного Писания. Понимая трудность поставленной задачи, надеемся увидеть замечания и советы читателей, в особенности учащих и учащихся. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

1. Общие сведения о законоположительных книгах Ветхого Завета

Законоположительными книгами Ветхого Завета называются книги, в которых заключаются законы богооткровенной религии Моисеевой. Таковыми являются:

Бытие, содержащая повествование о творении мира и повествования о патриархах,

Исход, описывающая рождение ветхозаветной церкви,

Левит, излагающая ветхозаветные богослужебные традиции,

Числа, посвященная странствованиям народа Божия на пути к Земле Обетованной,

Второзаконие, повторяющая Синайское законодательство и говорящая о предсмертных заветах Моисея.

Эти книги составляют Пятикнижие (слав.: Пятокнижие). Это название утвердилось в эпоху Хасмонеев (арам.: хума́ш — «пять»). Греческий эквивалент этого названия (Πεντατέξον — «пятичастная книга») впервые встречается в Послании Аристея (II в. до Р. Х.).

Каждая из книг Пятикнижия является самостоятельным произведением боговдохновенного автора, тем не менее, все пять книг связаны единством повествования и вероучения. Хотя в заглавиях книг Пятикнижия имени Моисея нет, ветхозаветная традиция именно его считала автором книг Закона. Эти представления были восприняты и новозаветной исагогикой, хотя уже святыми отцами отмечались следующие особенности законоположительных книг:

а) повествование об одних и тех же событиях повторяется дважды и трижды, причем с серьезными отличиями: две истории о сотворении мира (см.: Быт. 1, 1–2 и 2, 4 — 3, 24), три истории об отречении патриарха от своей жены (см.: Быт. 12, 10–20; 20, 1–18; 26, 1–11), две истории о явлении Бога Иакову в Вефиле (см.: Быт. 28, 10 — 22 и Быт. 35, 9–15);

б) двойная традиция декалога в Исх. 20 и Втор. 5, 6–21;

в) сосуществование трех корпусов законов: «книги Завета» (см.: Исх. 20, 23 — 23, 33), «закона святости» (см.: Лев. 17–26) и «собрания законов» (см.: Втор. 12 — 26), где лишь список праздников дан пять раз — причем он везде неодинаков;

г) различное именование одних и тех же персонажей (тесть Моисея — Иофор и Рагуил) и священных мест (Синай и Хорив).

Позднее было отмечено, что для разных частей Пятикнижия свойственны различное именование Бога (Ягве или Элогим), изменения в стиле, языке, обычаях, вопросах хронологии и генеалогиях.

Все это вместе взятое дало возможность предположить, что Пятикнижие в современном виде было зафиксировано во времена Ездры, воспользовавшегося различными текстуальными вариантами фиксации богооткровенного закона Моисеева. Согласно этой гипотезе, эти источники названы ягвистской, элогистской, священнической и второзаконнической традициями. Вполне возможно, что именно о них говорит само Священное Писание, упоминая в качестве особых записей закона Моисеева и священной истории Книгу Праведного (см.: Нав. 10, 12–13; 2 Цар. 1, 18) и Книгу браней Господних (см.: Числ. 21, 14).

Ягвистская традиция, обозначаемая как J (от евр.: Jahveh), выделена по предпочтительному употреблению имени Божия — Ягве (рус.: Господь). Откровение об этом имени отнесено к праистории (см.: Быт. 4, 26). Разделы, восходящие к этой традиции, начинаются с Быт. 2, 4 и написаны живым, образным, фольклорным языком. Такой характер носят повествования о грехопадении и Каиновом братоубийстве, о потопе и Вавилонской башне, о патриархах и исходе, о странствиях в пустыне и смерти Моисея. Повествование часто носит антропоморфный характер. Особое внимание уделяется колену Иудину, которому навсегда обещана царская власть (см.: Быт. 49, 10) и из которого должен произойти Мессия (см.: Числ. 24, 19). Исходя из этого, большинство библеистов считает, что J является фиксацией закона Моисеева, сохранявшегося в колене Иудином. Предположительное время фиксации — царствование Соломона.

Элогистская традиция (E, от евр.: Elohίm) выделена по предпочтительному употреблению по отношению к Богу слова Элогим. Эль — прасемитское «быть сильным»; элоа́h¹ — «Сильный» (то есть Бог), множественное число, усиливающее качество, дает предположительный перевод «Всесильный». В русском тексте — «Бог».

Особенностями повествования являются:

а) присвоение иных имен библейским персонажам («Иофор» вместо «Рагуил»), местностям («Хорив» вместо «Синай»), народам («аморреи» вместо «хананеи»);

б) подчеркивание трансцендентности Бога, обращающегося к Своим избранникам либо во сне, либо через Ангелов;

в) именование избранников Божиих пророками;

г) описание отношения человека к Богу как «страх», что часто встречается в повествованиях об Илии и Елисее;

д) связь, порою дословная, с книгой пророка Осии (ср.: Исх. 3, 14 и Ос. 1, 9; Исх. 3, 10 сл. и Ос. 12, 14).

Все эти обстоятельства дают большинству современных библеистов основание предполагать, что Е является фиксацией закона Моисеева пророческими школами Илии и Елисея (IX–VIII вв. до Р. Х.).

Священническая традиция (P, от нем.: Priesterkodex — «священнический кодекс») — структурообразующая традиция Пятикнижия, излагающая при помощи родословий (евр.: тольдо́т) священную историю от шестоднева до смерти Моисея. Для отрывков Р свойственно следующее:

а) строгость стиля и точность в цифровых данных;

б) почти полное отсутствие антропоморфизмов;

в) изобилие перечней персонажей, местностей, пожертвований для скинии;

г) понимание Израиля как теократической общины завета и святости, руководимой левитским священством;

д) чрезвычайное внимание, уделяемое богослужению и всему, что с ним связано.

Данные особенности являются, по мнению большинства современных библеистов, свидетельством того, что Р является записью закона Моисеева, сделанной иерусалимским священством в VI веке до Р. Х., во время плена Вавилонского.

Традиция Второзакония. Традиции, сохраняемой в книге Второзаконие (D, от лат.: Deuteronomium — «Второзаконие»), свойственны следующие черты:

а) отсутствие четкой хронологии;

б) предостережения, под угрозой различных бедствий, от сообщения с иноплеменниками;

в) внимание, уделяемое всему колену Левииному.

Основываясь на этом, большинство современных библеистов считает D Моисеевым законом, хранимым левитами Северного царства и зафиксированным в VII веке после разрушения Израиля и бегства его левитов в Иудею. Для западного богословия эти теории имели большое значение, поскольку ими ставился вопрос не просто об авторстве Пятикнижия, но о достоверности всего Писания.

Для православного мышления сама постановка вопроса об авторстве является не вполне корректной: автором Откровения является Сам Бог, дарующий его Своей Церкви. Она же хранила его в виде Предания и через боговдохновенных мужей фиксировала в виде Писания. Фиксация могла быть как вариативной (четыре Евангелия), так и со временем унифицированной (Пятикнижие). Все вышесказанное не отрицает первоначальной записи закона самим Моисеем: по повелению Божию он вносил в книгу повеленное ему (см.: Исх. 17, 14; 24, 4, 7; Втор. 17, 18; 28, 58; 31, 24). Все же записанное называлось книгой Завета (см.: Исх. 24, 7; 34, 27) или книгой Закона, которую Моисей велел положить около Ковчега Завета и читать на праздник Кущей (см.: Втор. 28, 61; 29, 21; 30, 10; 31, 9–13, 24–26; Нав. 1, 8).

Точно так же и современники Моисея называют его закон книгой (см.: Нав. 8, 31; 10, 13; 18, 9). О том же, что в Пятикнижии достоверно зафиксирован закон, данный Богом Моисею, мы знаем из Божественных слов Самого Христа, неоднократно ссылавшегося на Пятикнижие как на книги Моисея (см., напр.: Мк. 12, 26).

Примечания

1

Используемой в транслитерации древнееврейской букве «h» соответствует звук, близкий к украинскому звуку «г».