О пастве Камула и Хлебодарной

Яна Тарьянова, 2023

Истории любви двух пар оборотней: кремовой лисицы Эльги, встретившей своего суженого лиса Бранта на вокзале Двух алтарей возле мозаичного панно, и их соседа Валериана, чернобурого лиса-аристократа, сотрудника правоохранительных органов, отыскавшего свою суженую по нити осеннего запаха из сна. Адель, торгующая вареньем из рыжиков на Лесной ярмарке, таит загадку. Валериан считает, что судьба столкнула его с пособницей рыжих террористов «лесных братьев», и делает выбор между службой и сердечной привязанностью. Герои книги встречают срыв Камулова Покрова возле Чаши-на-Холме, гуляют по Чернотропу, рассматривая мозаики, лакомятся деликатесами на каштановом фестивале и просят Хлебодарную развеять преграды, привязывая обережные ленты возле Чаши-на-Ветру. Помогут ли Камул и Хлебодарная Валериану и Адель так же, как они помогли Бранту и Эльге?В книге использованы переработанные отрывки рассказа «Вокзал для лисенка» и повести «Тихая охота», снятых с публикации на сайте.

Глава 4. Эльга

Первый раз она увидела этого лисенка осенью, в здании вокзала. Увидела и запомнила, потому что ребенок и его отец были живой иллюстрацией слова «контраст». Она шла на привокзальную площадь, к машине — задержалась в алтарном зале, дожидаясь, пока курьер доставит партию смальты. Сильно опиралась на трость, потому что перетрудила ногу, останавливалась, опасаясь, что ее толкнут спешащие пассажиры, и посмотрела на ребенка, услышав вопрос:

— Пап, а металлургический завод — это где металл делают?

Светловолосый и тонкокостный лисенок стоял возле панно, на котором было изображено изготовление рельсов для железной дороги. Голубые глаза сверкали, мелкий, не дождавшись ответа, встал на цыпочки, протянул руку, чтобы потрогать серую смальту бордюра.

— Нет, — буркнул здоровенный угрюмый лис и поправил лямку рюкзака. — Это где из металла делают всякое. Пойдем, Айкен. Потом, когда-нибудь, вернемся, посмотришь.

У Эльги мурашки пробежали по коже — от коротко стриженого пепельноволосого альфы в поношенной армейской форме веяло настороженностью и недоброй силой. Мальчишка, которого распирали энтузиазм и любопытство, пропустил мимо ушей предложение уйти и перебрался к следующему панно. Альфа нахмурился, шагнул к сыну. Эльга испугалась, что он сейчас начнет кричать или ударит ребенка, и завертела головой в поисках полицейского.

— Угольная шахта — это что? — спросил лисенок.

— Такая здоровая яма, откуда уголь выкапывают, — неожиданно спокойно ответил альфа. — Раньше все паровозы на угле ездили. Пойдем, Айкен.

Со стороны перрона хлынул поток пассажиров из пригородного поезда. Эльга ушла, смешавшись с толпой, и потом, дома, возвращалась мыслями к сияющему любопытному лисенку и хмурому лису. Она мгновенно отличала альф в толпе, но никогда не заводила близкого знакомства. Все ее однокурсники были обычными лисами, как и большинство родни. Почувствовав ауру силы, поняв, что видит вожака, Эльга предпочитала ретироваться. Острее чувствовалась беспомощность, вероятно, пробуждался инстинкт — беги, пока не загрызли. Хмурый лис вызвал странное желание — растормошить, добиться улыбки. Посмотреть, как изменится лицо, когда разгладятся морщинки на лбу, прикоснуться к заросшей щетиной щеке.

«Нет, — сказала себе Эльга. — Я не буду об этом думать».

«Я хочу с ним погулять, — неожиданно заявила лисица. — Пусть перекинется».

«Как он перекинется? — Эльга оторопела, потому что услышала такие слова в первый раз. — Это случайная встреча. Это вокзал. Мы больше никогда не увидимся».

Лисица фыркнула и замолчала.

Эльга легла в кровать, долго ворочалась, не могла заснуть, несмотря на усталость. В полудреме приходили картинки прогулок по заснеженному лесу — альфа заботливо поддерживал ее под локоть; слышался треск скруток, тлеющих в алтарных чашах, гипсовая Хлебодарная улыбалась и одобрительно кивала. Видения смешивались, а потом альфа подхватил ее на руки и куда-то понес — не слушая слабых протестов.

Как ни странно, утром Эльга почувствовала себя хорошо отдохнувшей. И нога не болела — дошла до кухни и ванной без трости, как в лучшие дни. Доброе здравие сохранялось почти неделю. На следующей стало чуть похуже, но терпимо, а потом вернулось на круги своя — путь к машине от алтарного зала совершался с передышками.

Кремовый лисенок просочился в зал, когда рабочие заносили мешки с сухой шпаклевкой для отделки колонн. Эльга увидела мелькнувший хвост, всполошилась и призвала бригадира. Мелкого отловили и отругали. Эльга строго спросила его, зачем он зашел, ведь на двери висит табличка, что вход разрешен только реставраторам. Лисенок посмотрел на нее, на панно и повел носом в сторону яркого натюрморта с плодами и выпечкой.

«Это он, — сказала лисица. — Тот мальчишка, который спрашивал про металлургический завод».

«Ты думаешь?» — удивилась Эльга.

«Я его узнала».

— Тебе нравятся мозаики?

Лисенок заулыбался, кивнул.

— К этим можно будет приходить, когда мы закончим работу. А пока в твоем распоряжении остальной вокзал. Ты был на втором этаже?

Мелкий замотал головой.

— Там чудесные мозаики, посвященные Хлебодарной. Возле комнат отдыха и комнат матери и ребенка. Пойдем, я попрошу для тебя буклет о зале Плодородия.

Лисенок крутился под ногами, на второй этаж не пошел, ухватил буклет и побежал по направлению к вагоноремонтным мастерским. Эльга проводила его взглядом — вроде бы, пересек рельсы по переходу от платформы к платформе — и задумалась. Первая встреча на вокзале была случайностью, а вот вторая, в алтарном зале, ясно давала понять, что лисенок обитает поблизости.

«Альфа где-то рядом, — проговорила лисица. — Поищи».

«Зачем? — смутилась Эльга. — И… как ты себе это представляешь? Предположим, пойду и найду. А дальше что?».

«Познакомься».

«Ты что? — вспыхнула и покраснела Эльга. — Это неприлично!»

Лисица не настаивала, и разговор благополучно забылся. А лисенок — Айкен — никуда не делся. Постоянно прибегал в алтарный зал, выслушивал Эльгины нотации, сменявшиеся рассказами о мозаиках Ключевых Вод и Лисогорска, уносил печатную продукцию, которая уже дожидалась его на подоконнике. Никогда не брал еду, зато жадно впитывал знания. Лисица возжелала погулять с лисенком, и Эльга, перекинувшись, устроила экскурсию к локомотивам, ожидавшим реставрации. Айкену очень понравились и прогулка, и рассказы после прогулки, и это привело к тому, что Эльга чересчур разговорилась. Позабыла, что к Айкену прилагается отец-альфа, стала воспринимать лисенка почти как приятеля. А о его матери — здесь она или где-то в другом городе — вообще не задумывалась.

Она увидела идущих по пешеходному мосту Айкена и отца, когда вышла из кабинета главного инженера вокзала после согласования планов. Огромное окно в надстройке на восточном крыле позволяло рассмотреть большого и маленького альфу во всех подробностях. Лисенок прыгал, отец знакомо хмурился. Коротко стриженые волосы немного отросли, альфа выглядел уставшим. Эльга прищурилась, впитывая подробности, и отпрянула от окна — альфа неожиданно завертел головой по сторонам, как будто почувствовал ее взгляд.

Лисица возмутилась: «Куда ты? Смотри! Смотри и за меня тоже!» Эльга дождалась, пока отец и сын спустятся с пешеходного моста, перешла к другому окну и проследила, как они пересекают привокзальную площадь. Лисенок забежал в книжный магазин, альфа вошел за ним. Эльга оперлась на подоконник и улыбнулась. В груди разливалось теплое чувство, похожее на предвкушение праздника, ожидание подарков на Йоль и Новый год.

— Вам помочь? — вышедший из кабинета главный инженер явно не ожидал, что она еще здесь.

— Нет, — беззаботно улыбнулась Эльга. — Засмотрелась. Прекрасный вид.

Она неспешно дошла до машины, не встретила парочку — то ли разминулись, то ли они еще торчали в магазине — и уехала домой. Предвкушение праздника не исчезало. Она позвонила домработнице и попросила устроить генеральную уборку, на следующий день, с утра, заехала в кондитерскую, кулинарию и шашлычную, которую держал добродушный волк, и заказала на выходные торт, соленья и маринады, жареную картошку и запеченную на углях баранину.

Айкен пришел на ногах, и Эльга осмелилась спросить, как зовут его отца и где он работает. Оказалось, что хмурый Брант грузит ящики и контейнеры на товарном складе и в багажном секторе. Рядышком. Рукой подать.

— А мама где? С вами живет?

— Нет, — мотнул головой Айкен. — Она уехала к морю. А папа не захотел. Мы жили у бабушки с дедушкой, а потом переехали сюда. К двоюродному дедушке. Он умер.

Приободрившись, Эльга выложила припрятанный козырь — рассказала Айкену об игрушечной железной дороге. Это заинтересовало его больше мозаик, и она расчетливо оборвала речь. Приглашение посмотреть на поезда она приберегла на завтра, решив, что это будет естественнее.

Во второй половине дня лисица вытребовала превращение — пожелала сходить и посмотреть на альфу. Эльга арендовала комнату отдыха и с трудом превратилась. Еле дохромала до товарного склада, перепачкалась в мазуте, долго и внимательно разглядывала бригаду грузчиков — Брант не улыбался, выслушал распоряжение бригадира, о чем-то поговорил с оборотнем-медведем — а потом лисицу заметили, и она убежала прочь. В комнате отдыха выяснилось, что мазут остался на волосах, и, как следствие, перепачкал новенькую бежевую шляпку с брошью-розочкой. Шляпку пришлось отдать в чистку, а хромающая Эльга сказала лисице: «До Йоля больше превращаться не буду. Сил моих нет».

В четверг Айкен не пришел — Эльга и разочаровалась, и порадовалась, потому что нога отвратительно ныла — а в пятницу явился на лапах. Сел рядышком, выслушал рассказ о сувенирном олимпийском поезде, который доставили на дом, и получил приглашение заглянуть на огонек и посмотреть на железную дорогу. Вместе с отцом.

— Дашь папе мою визитку?

Айкен кивнул. Эльга покопалась в ридикюле, вытащила визитку и вручила лисенку. Он осторожно взял ее зубами и умчался.

«Я сделала всё, что могла, — сказала лисице Эльга. — Если Брант примет приглашение, в выходные накормлю его до отвала. Все говорят, что альфу надо хорошо кормить. Может быть, он поест и перестанет хмуриться».

«Может быть, — согласилась лисица. — А я прислушаюсь. Если его лис захочет поговорить, я услышу его через ваши речи. Я его еще не видела, но он мне уже нравится».

Эльга слабо улыбнулась и порадовалась, что сегодня выбрала бордовую шляпку. Розовая утром была забракована, как слишком легкомысленная, и не зря. Брант не должен счесть ее вертихвосткой из-за того, что она приглашает альфу к себе домой.