Трудный возраст 2

Яна Лари, 2023

Мне – почти тридцать один. Ему – почти двадцать три. По утрам я отвожу в садик его маленькую копию. А он заводит одноразовые связи и до сих пор меня ненавидит.Но один неожиданный звонок даёт нам новый шанс на счастье…

Глава 5

Лиам

Я так хотел загладить свой косяк с игрушкой, что к отцу заехать не успел. Зато при мне лёгкий пистолет с эффектом имитации стрельбы — мечта любого пацана.

Знаю, что нарываюсь и выбор сделан в какой-то мере назло, но устоять шансов не было.

Зажав букет подмышкой, нажимаю звонок. Цветы тоже своеобразный вызов, громоздкие и с сильным ароматом. Я уточнял, броское облако жёлтых фрезий гарантированно будет мозолить глаза целых две-три недели. Идеально, чтоб пометить свою территорию. Верблюдов по-любому заметит.

Ощущения двойственные. Хочу перемирия, но пришёл воевать. И все мои дары — оружие. Точнее, пока что его демонстрация.

Уверен, Марина правильно поймёт мой посыл и намерения.

Дверь открывает она, но впускать не торопится. Скользит по мне слегка обескураженным взглядом.

Я усмехаюсь. Мой противник тоже экипирован до зубов… Волосы небрежно струятся по плечам, домашнее платье подчёркивает женственность форм.

В горле сохнет и в области лёгких невыносимо печёт. Первый же выстрел — на поражение…

При виде моего подарка лицо Марины беспомощно вытягивается.

— Тебе не кажется подлым, зарабатывать себе баллы, демонстративно нарушая чужие запреты?

В её взгляде отчётливо читается, что она с удовольствием меня бы здесь не видела. И мне в ответ хочется вырвать её новому мужику руки.

Потому что я глаз от неё отвести не могу. А он — трогает.

Ревность рвёт чердак, как и годы назад…

Ненавижу…

— Не более подлым, чем скрыть от меня сына и доверить его воспитание постороннему.

Не дождавшись приглашения, отодвигаю её в сторону, вхожу в квартиру.

В прихожей мужские туфли…

— То есть, в этом я виновата? Ты хоть понимаешь, что играешь на слабостях ребёнка ему во вред?! — возмущённо бросает Марина мне в спину.

— Не преувеличивай. — Встряхиваю над головой пистолет с большой прозрачной обоймой. — Внутри муляж, а не пули.

И где-то в глубине души мне даже жаль. Я б пострелял.

— Нет, это просто невыносимо… Ты добьёшься, что я запрещу тебе приходить!

— Попробуй! — ухмыляюсь зло. И ведь хочу, чтоб она запретила. Чтоб дала основание к ней прикоснуться.

Но Марина лишь рассерженно сопит мне в спину, следуя за мной.

Меня бомбит. Пытаюсь совладать с собой, но ни черта не получается.

Что-то совсем не с того мы начали.

Я разворачиваюсь, стараясь сосредоточиться на чём-то помимо присутствия где-то здесь мужика в такое позднее время.

— Это тебе. — Протягиваю букет.

Марина скептично вскидывает бровь.

— Спасибо. Иван непременно оценит, — намекает, что я ради него расстарался.

И мне бы возразить, но… определённый резон в её словах есть.

У меня срабатывает триггер на чужие букеты. Те васильки от Гарика до сих пор горят перед глазами! Цветы в руках женщины как тревожная кнопка — если приняла их, значит, приняла и подкат дарителя. Как минимум поощряет его знаки внимания. И Верблюдов со своим веником сегодня засадил по больному.

Как тварь крайне взаимная я просто не мог оставить это без внимания.

Пока она наполняет вазу водой, осматриваюсь.

— Твой прошлый дом был побольше. Почему переехала?

— Мать вбила себе в голову, что мешает моему личному счастью. Теперь живёт отдельно, а на свою половину с продажи я сделала первоначальный взнос по ипотеке.

— Вряд ли под личным счастьем она подразумевала это травоядное. У ебужонка что, своего вольера нет? — рвётся из меня ревниво. — Что он здесь делает в такое время?!

— Хотел бы сказать — живу, но не люблю торопить события.

Разворачиваюсь к дверному проёму, в котором невозмутимой статуей застыл Иван.

Охренеть заявочка…

Меня от неё скручивает.

— Это ты правильно, Ваня. Не надо торопиться… Как бы ноги в спешке не переломать. Это больно и глупо.

Марина с громким стуком опускает вазу на стол.

— Пока что глупо ведёшь себя только ты! Напомни, ты зачем пришёл — по делу или угрожать? — Со злостью смотрит на меня.

— Сложно быть адекватным с человеком, который… — окатываю Ивана выразительным взглядом. — Лезет, куда ему не следует. Ты уж извини, Ваня, но то, как и с кем живёт мой сын, я буду решать без суфлёров. Свободен.

— Ты не много на себя берёшь? — задыхается возмущением Марина.

— Ты мне сильно задолжала…

— Это мой ребёнок!

Заправляю ей за ухо волосы, жадно проскальзывая пальцами по коже.

— Наш.

В груди щемит от тоски и чувства потерянного времени.

Она вспыхивает. Отшатывается…

— Лиам, я уже говорила — твоя заслуга преувеличена. Закроем тему.

— А я говорю, что от участия в жизни Лёшки не отказывался. Просто тебе удобно делать из меня крайнего, правда?

— Сбавь тон, парень, — встревает Иван.

Игнорирую. Иначе прибью.

— Всё просто, Марина. Не хочешь терпеть меня рядом, значит, к сыну будешь ходить в гости.

Беспредел, знаю. Но выдаю в ответ жесть, потому что внутри клокочет. Я не понимаю, чем заслужил эту её враждебность и почему меня с детства все постоянно футболят?!

— Только попробуй!

Марина сжимает букет до побеления пальцев. И кажется, что вот-вот хлестанёт меня им по лицу! Но отвлекается на приближающийся топот детских ног…

Алёша застывает в дверях, восторженно смотрит на пистолет.

— Нравится? — произношу коротко, будто этот выдох из меня ударом выбило.

Растопырив пальцы, Лёшка тянет ко мне руки…

Ладно, не конкретно ко мне. Но выглядит и воспринимается это именно так.

До этого момента я остро ощущал себя лишним здесь, а теперь — меня сносит. Я настолько сроднился с чувством собственной ненужности, что сейчас готов вцепиться в эти протянутые руки намертво.

Спиной чувствую осуждение Марины, но сейчас плевать. Внутри меня шумно разгоняется сердце. Опускаюсь на одно колено, чтобы Лёшка мог дотянуться.

— Можно? — С мольбой смотрит на мать. Не на Верблюдова.

— Можно, — помедлив сдаётся Марина.

— Ура! — первым делом бросается в её объятия.

Я не могу удержаться. Пользуясь моментом, навожу лазерный прицел на Ивана. С кровожадной ухмылкой торможу ярко-красную точку в районе паха…

— Ты труп, — вывожу одними губами. И целясь ему в лоб, имитирую выстрел.

Он закатывает глаза. А зря. Я обозначил границы, покушение на пределы которых невыносимо и невозможно!

— Алёша, ты же помнишь, что активные игры перед сном — нельзя?

— Очу сичас… — хмурится Лёша.

Ох, зря ты влез, Ваня…

Я же предупреждал.

— Давай, ты пока просто немного посмотришь, а постреляем завтра, хорошо? — дипломатично включается Марина, стреляя по Ивану убийственным взглядом: «ну вот зачем надо было заострять?!»

— Сичас… — тихо и твёрдо повторяет Лёшка.

— Мне нужно забрать пистолет с собой, — тоном ставлю точку, потому что наш параллельный взрослый конфликт только добавит истерики. Я тоже хорош… многое не учёл и уж точно не хочу негатива. — Посмотри на него внимательно и быстро засыпай. А когда откроешь глаза, будет утро. Хочешь завтра играть со мной в ковбоев?

— Да! — загорается Лёша.

— Завтра Алёша идёт в садик, — звенит шёпотом голос Марины. Впивается в меня, как дротик с ядом.

В ушах шумит. Ярость глушит…

— Устроим ребёнку выходной, — цежу негромко.

— Я работаю!

— Я свободен… — Оборачиваюсь и прожигаю её жёстким взглядом, давая понять, что не отступлюсь.

— Мама, пизаму мне! — хлопает в ладошки Лёшка, разряжая обстановку и увлекая Марину за собой.

— Значит, договорились? — Придерживаю её за пояс платья.

Она на секунду прикрывает глаза, поравнявшись со мной.

— Какой же ты… — практически задыхается. — Вылитый отец!

И это ещё один повод не откладывать визит к нему на позже.

Всё-таки съезжу пожелать старику спокойной ночи…