Комиссар. Часть 3. Завершившие войну

Яна Каляева (2024)

Войну невозможно закончить — и войну необходимо закончить. Завершающий том трилогии, где все придут туда, куда шли, близкие воссоединятся после долгой разлуки, а гражданская война закончится.

Глава 3

Глава 3

Начальница разведки Объединенной народной армии Аглая Вайс-Виклунд (Кузнецова)

Январь 1920 года

Передовой разведпункт в Богоявленском размещался в здании бывшей коммерческой конторы, на улочке, прилегающей к товарной станции. От предыдущих владельцев достались удобные шкафы с полками, кое-какие запасы писчих принадлежностей, а также в изобилии столов и стульев. Разведка и полиция — по сути своей дело бумажное. Недаром жандармов, числившихся в старой армии военнослужащими, армейцы именовали «табуретной кавалерией» — штанов они изнашивали больше, чем сапог.

Аглая вошла и, отряхивая с шинели мелкую снежную пыль, поприветствовала своего заместителя:

— Здорово, полуночник! Чего сидишь, не спишь, случилось чего?

— А как же. Четвертый за день эшелон из Козлова и пятый к ночи подтянулся. Стало быть, точно начальство пожалует, один черт разбудит, — Серега отвечал таким тоном, словно Аглая не провела в Тамбове неделю с лишним, а выходила покурить. — Чай будешь?

— Настоящий?

— Морковный, но с сахарином.

— Давай! — стянув шинель и усевшись напротив заместителя, Аглая приняла из его рук жестяную кружку. — Насчет эшелонов — вдруг не ты один у нас такой наблюдательный да сообразительный? Присматриваете, чтоб кто не надо не прознал чего?

— Прием обывательских телеграмм на почте запрещен. На железнодорожных телеграфах с полудня дежурят наши, с телеграфистами байки травят, через плечо им заглядывают. На всех выходах из села — посты комендантской роты. Шляться по улицам после темноты запрещено, патрули ходят. На двух самых интересных маршрутах постов нет, а есть зато засады из наших ребят. Так что если вражеская агентура попытается с кем-то связаться, как раз и возьмем курьера… Что еще? Почтовых голубей тут до нас сожрали. Вроде все.

— То-то, я гляжу, нет никого, один часовой скучает да сменщик в прихожей дрыхнет. В засадах у тебя ребята до утра на морозе торчать будут?

— Служба у них такая. Но ты на меня лишнего не наговаривай, там устроили, есть где погреться.

— Давай тогда к нашим делам. В дороге от Тамбова почти сутки, без новостей.

— Курьеры пришли от «Хворого» и «Кондуктора». А «Леля» на запасную встречу так и не явился, — начал Серега, протягивая Аглае папку с подшитыми агентурными сообщениями.

— Тогда пока по нему стоп, восстанавливать связь будем уже после… — ответила начальник разведки Народной армии, листая дело. — Ты обобщающий рапорт вывел? А, вижу.

— За сутки четыре вылета самолетов-разведчиков, но все в первой половине дня, потом погода испортилась. Вы, кстати, не могли по темноте подтягиваться, а то если б не метель, они бы вас тут всех по головам пересчитали!? — с ноткой раздражения в голосе осведомился Серега.

— Итого за месяц на этом направлении тридцать семь вылетов… А на моршанском только шестнадцать, — не отвечая на вопрос, подвела итог Аглая. — Листовки бросали?

— А как же. Знаем уже.

— Ладно… — Аглая тряхнула головой. — Что из войск?

— Конная разведка белых замечена у Якимецкой, Новотишево и Просечья. В Шереметьевке теперь до батальона пехоты. Местных жителей оттуда, похоже, вывезли всех, даже железнодорожников.

— И по агентурным сообщениям получается, что они закончили сосредоточение, а значит, со дня на день пойдут вперед?

— Так оно. Я вот думаю, что уже! Станция разгрузки — Шереметьевка, оттуда пехом. Завтра-послезавтра навалятся и съедят наш отряд в Раненбурской.

— А ночью мы, Серега, приехать не могли. Тут ночью будет поездов еще эдак с десяток, и двинут они в Раненбурскую напроход.

— Убедили-таки главкома, что тут и будет их главный удар? Сюда вся армия идет?

— Ну, бОльшая часть и вся артиллерия. Это еще что, нам с тобой при сем деле придется белых остановить! — Аглая смотрела весело, но Серега знал по опыту — такое ее выражение лица не к добру.

— Это как еще?

— Мы взорвем мост под их поездом. В районе Ряжска, — Аглая хищно улыбнулась. — И кроме того, я приготовила для них еще сюрприз…

***

Генерал Павел Францевич Вайс-Виклунд, командующий войсками Особого Тамбовского района

Станция Ряжск-1, что на главном ходу богатой частной Рязано-Уральской железной дороги, была так забита войсками, что для своего поезда и второочередных запасов генерал Вайс-Виклунд предпочел маленькую Ряжск-2 казенной Сызрань-Вяземской. От коммутатора разбежались по городу телефонные провода, над вагоном-радиостанцией взметнулась в небо на паутинках растяжек антенна новейшего французского TSF, прибывали и отправлялись верховые посыльные. Полсотни офицеров и генералов да рота охраны — ничего лишнего; но отсюда командующий мог хоть потребовать к телефону наблюдателя, мерзнущего на позициях боевого охранения, хоть отправить радиограмму в Москву.

Совещание в штабном вагоне подошло к концу. В просторном зале за два часа повисла удушливая смесь запахов табака, портупейной кожи, дешевого одеколона и сапожного крема. Участники совещания, задвигая за собой стулья, потянулись на выход. Начальник разведотдела вопросительно посмотрел на генерала, тот чуть кивнул на ближайший рядом с собою стул. Когда все, за исключением разведчика, вышли, в дверь зала совещаний показался было денщик — убрать пустые кофейные чашки, вытряхнуть пепельницы, подмести. Генерал жестом дал понять — позже.

— Андрей Аркадьевич, теперь, пожалуйста, доложите по моему вопросу, — прозвучало вежливо, но тон давал понять, что ответ генерала интересует больше, чем все содержание прошедшего совещания.

— Их агент, тот, которого арестовали позавчера, дал показания. К сотрудничеству его привлекла лично Аглая Павловна… — начал было собеседник командующего, но тот перебил:

— Он может выйти с ней на связь? Он скомпрометирован? Согласен работать с вами?

— Согласен. Легендирование готовим, я думаю, через три дня можем начать… — начальник разведотдела начал говорить быстро и уверенно. Он рассчитывал утопить шефа в деталях, пытался создать впечатление уверенного в своих действиях человека и желал таким образом избежать вопроса, на который не имел твердого ответа.

— Где она сейчас? — все-таки последовал этот вопрос.

— Точных сведений нет… — начал было разведчик, но генерал уже в третий раз за доклад перебил его:

— Андрей Аркадьевич, я напоминаю вам, что у вашей службы в этой кампании одна-единственная задача. Сведениями об армии противника пусть занимаются французы, их летчики да войсковая разведка. Вся агентурная работа должна быть посвящена известному вам вопросу. Без исключений. И теперь вы докладываете, что не имеете сведений об ее местонахождении? Каковы последние точные данные? — генерал не скрывал неудовольствия.

— Позавчера она была в Тамбове, откуда выехала в Козлов в воинском эшелоне в полдесятого вечера. Прибыла около пяти утра, но из Козлова выехала. Время не установлено. Предположительно в Богоявленское, но там у нас нет источника… — разведчик сделал паузу, пережидая проходящий по соседнему пути маневровый паровоз.

— Все? Немного же. “Не установлено!” “Предположительно!” — вклинился в эту паузу генерал.

— Также источник из Козлова сообщил, что в Богоявленское перебрасывается пехотный полк, — продолжил докладчик и, предупреждая реплику генерала, добавил: — Кроме того, по полученным от задержанных сведениям, если сопоставить их с донесениями войсковой разведки, приходится признать, что неприятель существенно наращивает работу на ряжском направлении. Скорее всего Аглая Павловна сейчас находится где-то на передовом разведпункте. Я бы сказал — в Раненбурской.

Генерал чуть привстал и потянул сигару из коробки, но другая рука стиснула столешницу так, что пальцы побелели. Только что начальник артиллерии получил задачу завтра в девять утра начать артподготовку по Раненбурской. Сорок восемь орудий, из них шестнадцать тяжелых. Расход запланирован небольшой — и противник там слабый, и станция самим пригодится. Но если Аглая там, чем это обернется для нее? Как поступить? Откладывать начало наступления? Объясняя это чем? «У меня там дочь?» И до каких пор? Пока не будет точных сведений о ее местонахождении?

— Ваше превосходительство, разрешите обратить еще раз внимание на сведения о подкреплении, отправленном в Богоявленское? — начальник разведотдела был изначально посвящен в специфическую проблему, потому понял состояние своего патрона и попытался тактично подать ему идею. — Возможно, пользуясь обстоятельствами, неприятель мог скрытно перебросить в район Богоявленское — Раненбурская значительные силы. Нужен день летной погоды — уточнить сведения, полученные из агентурного источника. Я подам их в разведсводку завтра.

Андрей Аркадьевич превосходно понимал, что жизнь дочери для Вайс-Виклунда значит больше, чем исход операции. Что же, для карьеры самого Андрея Аркадьевича благорасположение генерала также значило больше, чем объективные успехи разведки. Когда Андрей Аркадьевич разыскал в Рязани пленного комиссара — подругу Аглаи Павловны — и организовал ей побег, он был всего лишь офицером для поручений в разведотделе в чине капитана; а через полгода стал его начальником в звании подполковника и останавливаться на этом не планировал.

— Я не думаю, что противник намерен давать генеральное сражение сейчас, — помолчав, ответил Вайс-Виклунд. — Мятежникам невыгодно выставлять против нас большие силы. С учетом их проблем в снабжении они просто погубят лучшую часть своей армии в первой же крупной битве. Сейчас мы намного сильнее. Им выгоднее начать гибкую оборону, отходя от рубежа к рубежу, растягивать нашу линию коммуникаций, наносить удары по отдельным частям. При этом со временем они неминуемо деградируют в окончательную партизанщину и бандитизм. Но это случится не сразу. Может измениться политическая обстановка, и у нас не выйдет закончить начатое. Такой их расчет был бы оправдан, в нем была бы военно-политическая логика. Но, дорогой Андрей Аркадьевич, вы правы. Сведения нужно проверить. Переносим начало наступления на сутки.