Госпожа Вольтури

Яна Бендер, 2019

В этом сборнике представлены несколько взаимосвязанных историй, написанных под вдохновением от сумеречной саги и франшизы «Другой мир» о бессмертной девушке, родившейся в первом веке нашей эры и дожившей до наших дней благодаря уникальной способности своего организма – регенерации. Ей предстоит пройти через многое, познать любовь двух самых могущественных властителей другого, мистического мира – Аро Вольтури и Люциана, и в конечном итоге сделать правильный выбор в пользу одного из них.

МЕЖ ДВУХ ВРАЖДУЮЩИХ СТИХИЙ

Ледяные объятия. Ледяная любовь

Я осталась под холодным октябрьским небом, после того, как Аро увел свою ватагу в замок. Мне не хотелось идти за ними. Мрачные стены, покрытые темным деревом, или вовсе оставленные голыми с вывернутыми внутрь булыжниками, нагоняли на меня уныние. Мне хотелось выть от траурности собственных мыслей, которые он нередко читал в моей голове, обхватывая своими ледяными пальцами мои ладони.

В старинном огромном зале, в торце которого располагался камин, не топившийся уже несколько столетий, на стенах висели картины, а по центру стоял огромный дубовый стол и массивные стулья. Я любила и ненавидела в один миг всю эту обстановку. Она возвращала меня во времена моего жуткого прошлого.

Мне почти две тысячи лет. Я родилась в середине первого века нашей эры. Нет, не подумайте, я не вампир, не ведьма и ничего другого в этом роде. Мой организм устроен так, что любое повреждение заживает через считанные мгновения. Говоря современным языком, высокая регенерация тканей. Что только со мной не делали! Жгли, пытали, прокалывали штыками… Можно продолжать до бесконечности. На своем веку, а точнее на своих веках, я повидала достаточно, чтобы хранить в глазах глубокий оттенок печали и мудрости.

Мои родители обладают такой же особенностью, что и я. Сестра тоже унаследовала это наказание, а может быть дар… Мы живем на земле уже достаточно долго, чтобы иметь возможность судить о людях и их деяниях.

— Ты не пошла с нами. Почему? — раздался глубокий голос Аро за моей спиной.

— Я устала прятаться от твоих врагов в замке, — призналась я и повернулась к нему.

— От моих врагов? Они восстали против всех вампиров, а ты, если еще не забыла, моя невеста! — напомнил он строгим тоном.

— Еще нет. Официального предложения ты пока не делал.

— Жду, когда мой ювелир изготовит кольцо. Ох, уж эти творческие личности!

— Кого вы ловите? — вспомнила я сегодняшнюю ночную охоту.

— Главу клана ликанов.

— Кто он?

— Люциан. Он оборотень второго поколения.

— Что это значит?

— Иоанна, не притворяйся. Я тебе рассказывал.

Он нежно обнял меня за шею и вдохнул запах моих волос.

— Это было в полночь, и я уже уснула на тот момент.

— Хорошо, я повторюсь. Оборотень второго поколения — это тот, кто является потомком диких ликанов, но, в отличие от своих предков, научился контролировать свои эмоции и свои превращения. Однако, его метаморфозы могут зависеть только от его желания, а не от фаз луны.

— Почему вы воюете?

— Хм, девочка моя, это сложно объяснить. Считай, что это генетическая память.

— И все-таки?

Он повел меня в сторону замка. В лесу становилось опасно, и воздух, казалось, заряжается потусторонней энергией. Было прохладно, но мне не удалось бы согреться от тепла его тела, ибо оно было холодным.

— Мы воюем, хотя, откровенно говоря, мы являемся двоюродными братьями, — усадив меня за стол в большом зале, произнес он.

— Братоубийство? — догадалась я.

— Не совсем. Раньше главенствующим кланом в мире вампиров были не мы, Вольтури, а клан Виктора. Оборотни были его рабами. Однажды у одной из рабынь родился мальчик — Люциан. Виктор убил мать, но мальчика не тронул и сделал его своим любимцем. Во всем скрытом от людей мире не находилось равных в ловкости и силе этому юноше. История долгая, и я не стану описывать тебе ее в красках…

— Аро, у нас целая вечность впереди. Неужели у тебя нет времени на одну историю?

Он внимательно на меня посмотрел и сел напротив, через стол.

— Тогда слушай. Люциан был храбрым, помогал вампирам отлавливать диких ликанов и уничтожать их. Влюбившись в дочь Виктора, Соню, он… Ты большая девочка, могу быть с тобой откровенен… Она забеременела от него. Виктор, узнав это, убил свою дочь, подставив ее тело лучам солнечного света. Она сгорела. Все это произошло на глазах у Люциана. Он убил Виктора, подвергнув его жутким страданиям.

— Постой, — остановила его я, — но вампиры не сгорают от солнечного света. Лишь кожа ваша переливается, открывая сущность смертным.

— Так стало теперь.

— Когда была начата эта история с Люцианом?

— Веке в двенадцатом, я полагаю.

— Хочешь сказать, что вы так сильно мутировали за девять веков?

— Иоанна, мы не потомки Виктора. Мы другая ветвь эволюции. По сути своей, я намного старше его самого. Я родился в четырнадцатом веке до нашей эры.

— Ах, вот оно что!

— Ты слушаешь?

— Конечно!

— Долгие годы, столетия, мы существовали, как две разные вселенные и не покушались на территории оборотней, а они не нарушали наших границ. Но два года назад они начали истреблять наших братьев, что живут отдельно от других. Все они подчиняются Вольтури, но… Держатся особняком от остальных.

— И что ты намереваешься сделать?

— Я поймаю Люциана, казню его принародно… На глазах у его стаи и у моих подданных. Тогда все волчье отродье снова будет служить вампирам. Я хочу, чтобы ты сидела подле меня, как королева, когда я буду вершить правосудие.

— Грандиозные планы, Аро, — призналась я и покинула зал.

В моих покоях было светлее, чем в прочих. Для меня это было важно, ведь я единственное создание здесь, у которого бьется сердце, и Аро сам лично выбирал для меня комнату.

— Иоанна! — раздался звонкий голос Джейн за дверью.

Я села на кровать, раскрыла книгу, на которой красовалась надпись золотистыми буквами «Собор парижской богоматери».

— Чего не отзываешься? — выслушала я легкий укор от своей гостьи.

— Устала я от ваших охот и розысков неизвестно чего.

— Устала? Ах, да! — вспомнила она, что я не такая, как они.

— Джейн, я умираю от скуки! Я скоро с ума сойду.

— Хоть что-то тебя убьет! — засмеялась она, и я составила ей компанию.

— Да уж, — завершила я наше импровизированное веселье. — Я однажды попросила Аро провести эксперимент…

Джейн подняла бровь в недоумении.

— Как бы смешно это не казалось, я, зная, что это бесполезно, подставила свою шею под его укус. Хах, кто бы мог подумать?! Он удовлетворил свою жажду настолько, что потом долго не мог даже говорить о крови! Знаешь почему? Представь себе, как быстро восстанавливается моя кровопотеря! Он пьет, а кровь все не заканчивается. Наверное, чтобы лишить меня крови хотя бы на мгновение, придется впиться в мои артерии сразу двум сотням вампиров, и то, как только они прекратят этот ритуал, я, потеряв сознание на секунду, снова воскресну, поскольку весь объем алой жидкости восстановится! Это ужасно! Ты даже умереть не можешь!

— Зато ты питаешься человеческой пищей, а не вампирской.

— Вы можете умереть. Вам стоит только нарушить закон, и Аро лично лишит вас жизни. Я просила его обратить меня, чтобы я стала, хотя бы на шаг, ближе к смерти… Он отказался. Сказал, что любит ощущать в своих руках тепло моего тела… Эгоист…

— Это не эгоизм. Это любовь. Он не хочет, чтобы ты мучилась так же, как и мы.

Джейн оставила меня, отправившись на поиски своего брата.

Над горизонтом просыпался рассвет. Я распахнула настежь окна, чтобы осенний ветер ворвался в комнату.

Он подошел бесшумно, коснулся ледяными пальцами моей шеи, там, где бьется сонная артерия, язык скользнул по пульсу и замер. Я повернулась к нему. Он собрал мои волосы в кулак и впился своими губами в мои.

— Солнце всходит. Уйди в тень, — я толкнула его в темноту комнаты, куда не падали лучи рассвета.

— Заботишься обо мне… — прошептал он мне на ухо, коснувшись языком мочки.

— Нет, всего лишь не хочу ослепнуть, — усмехнулась я.

— Закроем шторы! — прорычал он.

— Нет! Хочу так!

Время летело в пропасть. Мы часто так коротали вечность. Металл изголовья гнулся под его стальной хваткой.

— Как ты? — традиционно спросил он.

— Как обычно, — я обняла его сзади, откинув его длинные волосы в сторону и, поцеловав его в шею, пока он сидел на краю кровати и застегивал черную рубашку.

Он всегда выглядел безупречно, и даже буйная страсть событий, происходивших в наших покоях, не способствовала нарушению его правил.

— Ты голодна? — заботливо, а в прочем, даже буднично поинтересовался он.

— Признаться, я бы съела что-нибудь…

Он вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд.

— Я приказал Беатриче поехать в городок и купить что-нибудь человеческого.

— Я тебе благодарна, что ты привел сюда живую женщину.

— Ты о Беатриче? Тебе нужна была горничная или служанка.

— Я об этом не просила.

— Брось, я знаю, что тебе нужно.

Позавтракав, я вышла на улицу. Тенистый сад таил в себе дыхание октября. Я растворилась в этой игре света, и стала незаметной для визитёров.

— Вот ты где, а я тебя везде ищу! — пробормотал Алек Вольтури.

— Зачем? — удивилась я.

— Аро приказал.

Я проследовала за своим спутником. Он ввел меня в затемнённый зал, где за дубовым столом сидел Кайус и Маркус, а Аро расхаживал по каменным плитам.

— Что случилось? — испуганно произнесла я.

— Прибыл доносчик, — сухо бросил гордый блондин.

— Мне это о многом говорит, — съязвила я.

— Запрись в своей комнате. Не выходи никуда! Не смей даже думать о том, чтобы покинуть убежище! — близко подойдя ко мне, говорил Аро.

— Что он сказал? — умоляющим тоном спросила я.

— Ликаны объявили войну нам, — вмешался Маркус глухим от столетий голосом.

— Они объяснили почему?

— Нет! — взвился под украшенный позолотой потолок звонкий голос Аро. Он был в ярости. Он ненавидел каждого оборотня в тот миг.

— Это Люциан? — уточнила я.

— Да, — подтвердил Кай. — Больше никто из ликанов не может объявлять войну. Только он!

Джейн взяла меня за руку и отвела в мою спальню.

— Можешь хотя бы ты мне объяснить, что происходит? — взмолилась я.

— Ох, не спрашивай… — протянула она.

— Джейн, — взяв ее ладонь в свои пальцы, произнесла я, — мы с тобой подруги. Ты знаешь, что я ничего не скажу Аро. Поделись информацией.

— Аро сам все прочитает и увидит.

Она наклонилась ко мне и тихо продолжила.

— Вольтури намерены уничтожить всех оборотней раз и навсегда. Деметрий выследил Люциана, и скоро его приведут в Вольтерру, как заключённого.

— Скорее бы, а то мне надоело прятаться в этом памятнике архитектуры!

— Аро будет его пытать, заставит раскаяться во всех грехах. Только сейчас они могут опередить нас и напасть на клан. Ты должна отсидеться здесь.

— Это я уже поняла. Беги скорее, а то он заподозрит неладное.

Джейн оставила меня наедине с моими мыслями. Я ничего не желала больше сейчас, чем поскорее избавиться от этого страха преследования, уничтожить Люциана и отправиться подальше из этого замка.

Беатриче проводила время в моей комнате. Если бы Аро не позаботился о моей человеческой компании, я бы давно сошла с ума. Едой мы были обеспечены, удобствами тоже. Нам выделили целое крыло с несколькими помещениями, необходимыми для жизнедеятельности, а при входе поставили стражу в виде четырех слуг Вольтури.

— Госпожа, — обратилась моя горничная ко мне, — как так получилось, что мы стали заложницами?

— Ох, Беатриче, вовсе мы не заложницы… — протянула я, подбирая слова для объяснения. — Нас наоборот оберегают, чтобы мы не стали жертвами безжалостных существ.

«Ты лакомый кусочек для ликанов в стремлении отомстить мне!» — вспомнила я слова Аро, сказанные мне на прощание.

— Не беспокойся, — добавила я в целях успокоения, как собеседницы, так и своего собственного, — все это скоро закончится, и мы переедем жить в город.

В комнату почти не проникал свет. Окна были закрыты, а шторы плотно задернуты. Воздух поступал по вентиляционным трубам, спускавшимся в помещение в глубине толстых каменных стен.

Ночью случилось нечто, от чего я целые сутки не могла прийти в себя. Стало тяжело дышать. Беатриче спала на кровати. Мне было не до сна. Полная, зловеще улыбающаяся луна сверкнула белым глазом сквозь плотное сукно штор. Я распахнула настежь окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.

В саду было тихо, только ветер раскачивал ветви молодых деревьев. Пустоту звуков прорезало рычание. Я подалась вперед и увидела тень, поднимающуюся по стене вверх. До земли было далеко. Тень, блеснув лукавыми глазами бросилась вперед, прямо на меня.

В комнату, проломив дверь, ворвались слуги Аро. Началась жуткая битва. В окно влезло нечто громадное, что заставляло прикладывать невыносимые усилия наших защитников, только бы не дать ему продвинуться внутрь.

Я разбудила Беатриче и вывела из комнаты. Мы скрылись в соседних покоях, плотно закрыв тяжелую дверь и, задвинув металлический засов. Разъяренная возня не прекращалась. Ночь обещала быть кровавой.

— Кто это? — испуганно лепетала моя горничная.

— Посланник Люциана, — спокойно ответила я, хотя во мне пульсировал адреналин.

Она с испугом посмотрела на меня, пока я зажигала свечу, чтобы видеть во мраке.

— Он пришел за Вами? — уточнила она.

— Да, — подтвердила я ее догадки.

— Зачем Вы ему?

— Я — слабое место Аро и, обладая определенными знаниями, могла бы быть очень полезна Люциану.

— Господи, спаси! — взмолилась моя спутница, сложив руки перед собой.

— Хм, — усмехнулась я, — от кого просишь уберечься? От оборотней или от вампиров? И те, и те порождение тьмы…

— От всех! — прервав молитву, бросила она.

В дверь кто-то ударил сильным кулаком. Я вздрогнула.

— Иоанна, открывайте. Это мы! — раздался голос нашего стража.

Мы отодвинули засов и вышли в коридор, держа в руке свечу.

— Поедем отсюда, — произнес Мигель, один из слуг Аро.

— Но, мы должны оставаться в замке, — возразила я.

— Господин приказал здесь быть до тех пор, пока не появятся ликаны. Теперь они знают место Вашего нахождения. Мы отправляемся в Вольтерру.

— Нельзя было сразу поехать туда?

— Здесь стены крепче, к тому же, Вольтури теперь только собрались там.

Мы сели в машину, и Мигель, выжимая все силы из внедорожника, помчал нас к резиденции клана.

Я выбежала на улицу. Мне хотелось сдохнуть под ближайшей стеной, но бессмертие не могло удовлетворить этого моего желания. Я придумывала тысячи пыток для Люциана, когда настанет время его страданий. Я не видела ни разу в жизни этого существа, но я ненавидела его всем сердцем, и тревога, забравшаяся в мою душу, заставляла меня представлять его казнь, не видя ни его лица, ни его тела, а только слыша его вопль боли и отчаяния.

Да, он потерял любимую, утратив ее вместе со своим нерождённым ребенком, но это не повод причинять зло тем, кто не причастен к ее гибели. Я боялась за Аро. В голове промчалась мысль о том, что он сейчас подвергает себя смертельной опасности. Я твердо решила для себя, что, если с ним что-нибудь случится, я потрачу остаток своей вечности на то, чтобы отомстить главе ликанов за смерть моей любви.

Нас встретила Джейн и быстрым шагом проводила в тронный зал. Здесь было пусто, ни души, а в прочем, даже, если бы здесь были вампиры, то душу можно было бы найти только у меня и Беатриче.

— Где все? — меня откровенно тошнило от этой ночки.

— Аро готовится принять Люциана, — ответила Джейн.

— Готовится принять? — удивилась я. — Не говори, что надевает парадный костюм! Это не смешно!

— Нет, вовсе не так! Он советуется с Маркусом и Кайусом.

— Да, он прав. Это не милые песики, с которыми дружат Каллены. Это монстры! Я видела сейчас одного! Он ворвался в спальню и чуть не сожрал нас!

Я была в панике.

— Иоанна, ты же бессмертная! Как тебя можно сожрать?! — устанавливая законы логики, напомнила Джейн.

— О, Боже! Это мое наказание! Дожив до двадцати лет, я совершенно перестала стареть! Это ужасно!

— Это прекрасно! А самое главное, тебе не пришлось жертвовать чем-либо, чтобы получить вечную жизнь!

— Потрясающе! — фыркнула я

Джейн завела меня в комнату, уставленную мебелью XVIII века, среди которой раздавались напряженные голоса лидеров клана Вольтури.

— Мы не можем просто казнить его! — настойчиво сетовал Кайус.

— Что ты предлагаешь? — вспыхивал Аро.

— Предлагаю не ограничиваться только им! Убивать, так всех! Чтобы больше не было волчьего отродья на земле! Не сегодня, так завтра их потомки задумают нам отомстить!

— Нет. Мы не можем так рисковать! Совершив это, мы нарушим закон!

— Они развязали войну! Мы ничего не нарушаем!

— Мы казним только Люциана! Он — причина всех несчастий! Остальные, оставшись без вожака не станут нападать! Струсят!

— O sancta simplicitas! (лат. «О, святая простота!») Ты так наивен, брат!

— Если хочешь идти против глубокого засилья оборотней в наших краях — флаг тебе в руки! Я не стану рисковать целым кланом ради этой бредовой идеи!

— Поймайте для начала Люциана! — вмешалась я в их спор.

— Иоанна! — воскликнул Аро и направился ко мне.

В его глазах я прочитала искреннее сожаление о том, что произошло в замке. Ему уже доложили. Он все знал, и теперь чувствовал себя виноватым.

— Прости, я должен был это предвидеть, — произнес он.

— Ты же не Элис Каллен, — улыбнулась я.

— Да, ее дар бы нам не помешал… — мечтательно заговорил он.

Ночь повисла над городом, словно летучая мышь, напившаяся крови своей жертвы. Я стояла у открытого окна в башне и смотрела на спящий город. Огни погасли, а люди, ничего не знавшие о происходящих событиях, мирно спали в своих постелях, не ожидая восстания ликанов и атаки вампиров.

Я искренне им завидовала. Они могли вести обычную человеческую жизнь: готовить завтрак своим любимым, забирать детей из школ и детских садов, покупать продукты в ближайшем универмаге, приезжать на выходные целой семьей к родителям за город… Это было так сладко в моих мечтах. Я представляла, как бы могла сложиться моя жизнь, если бы я была смертной, а Аро был живым человеком… Мы бы тоже сейчас где-то видели сны, уснув в спальне собственного дома, обустроенного по нашему вкусу, а на утро, выпив кофе, отправились бы на работу.

— О чем задумалась? — раздался голос Аро.

— О жизни смертных, — ответила я, не поворачиваясь к нему.

— Стоит ли она того, чтобы о ней думать? Для нас это всего лишь расходный материал, средство пропитания…

— Аро, не говори так. Неужели ты бы не хотел стать одним из них и жить, как живут обычные люди?

— Ты хочешь услышать правду? Так я тебе ее открою. Я не хотел бы! Зная, что в мире обитают создания, питающиеся моей кровью и плотью, я мечтал бы умереть, упав на рельсы под скоростной поезд. Зная, какие муки испытывают жертвы вампиров или оборотней, я бы спрыгнул с самого высокого небоскреба, только бы не почувствовать на себе их безжалостные клыки!

— А если бы ты не знал об их существовании?

— Я не хочу говорить об этом! Моя жизнь меня устраивает!

Он вышел из комнаты, оставив меня одну. Тяжесть разлилась по моим венам, и меня окутал сон.

Наперсница зла

— Это было сложно, но мы справились! — зазвенел радостный голос Джейн, когда она вошла в тронный зал.

Аро подошел к ней и о чем-то спросил. Она дала положительный ответ.

Он занял свое привычное место и вгляделся в закрытые двери. Я подошла к нему и встала по левую его руку.

— Что случилось? — поинтересовалась я.

— Сейчас увидишь его! — восторженно и с каким-то детским любопытством бросил он.

— Кого?

— Тшш, — прошипел Кайус в мою сторону.

Феликс, Деметрий, Алек, Мигель и Никос распахнули двери и, натягивая руками цепи, ввели «заключенного» на суд Вольтури.

Я окинула его взглядом.

Это был мужчина лет сорока. Его голова, опущенная на грудь, безвольно моталась из стороны в сторону. Волосы, длинною до плеч, свисали вниз и были мокрыми. Рубашка, хотя я бы сказала нечто, похожее на мешок, было разорвано, а на спине виднелись кровоподтёки.

Феликс отошел от него, схватил ведро с ледяной водой и плеснул на его тело жидкость. Мужчина поднял голову и посмотрел вперед. Его синие глаза заставили меня вздрогнуть. В них таилась бесконечная печаль и ненависть. Я осознала всю серьезность сложившегося положения. Он готов убить. Всех. В эту секунду. Если бы ему дал кто-то подходящий момент, он бы разорвал всех.

— Люциан! — привычно сложив руки, направился к нему Аро. — Ты ничуть не изменился с нашей последней встречи!

Пленник поднялся с колен и, запрокинув голову, избавился от волос, свисавших на его лицо. В его взгляде я увидела презрение ко всем здесь собравшимся.

— Что ж… — остановился глава клана Вольтури, — говорят, разбойничаешь со своей ватагой? Убиваешь моих подданных? Объявил войну вампирам? Мы тебе не Виктор, долго рассуждать не будем и второго шанса не даем.

— Плевать я хотел на ваше мнение! — раздался его голос, пропитанный горьким привкусом прожитых лет.

— Вот как? — имитируя удивление (я хорошо знала этот прием), произнес Аро. — Что ж, смерть тебе будет искуплением за все твои прегрешения…

Он вернулся на свое место, положив ногу на ногу и сложив руки на коленях. Ему было все равно. Он ждал, что Люциан сейчас начнет рассказывать ему истории, от которых кровь застывает в жилах, что он будет раскаиваться, но время шло, а пленник молчал. Губы его пересохли, и я не могла больше смотреть на то, как слуги Аро растянули его руки на цепях. Заложник упал на колени.

Спустившись по трем ступеням вниз, я подошла к столу, на котором стоял ковш с водой, и направилась к мученику. Опустившись на его уровень, я поднесла к его устам посуду с прохладной жидкостью.

— Хочешь отравить меня? — с насмешкой произнес он и отвернулся.

— Зачем мне это? — прикоснувшись к его щеке, обращая его лицо ко мне, удивилась я.

— Наперсница зла! Подстилка Вольтури! — возмутился он.

— Ты ничего обо мне не знаешь! Раб! — взорвалась я и поставила ковш на пол.

Он грустно усмехнулся и посмотрел мне в глаза. В моей груди все сжалось в комок. Я видела ненависть ко мне, презрение к моему существу… Он испепелял мою душу одним только взглядом. Я бы рассыпалась в прах, если бы не мое проклятое бессмертие.

— Не утруждай себя, моя милая, — окликнул меня Аро, остановив мою душевную гибель.

Я повернулась к главе клана, а он улыбнулся мне своей привычной гримасой, в которой я прослеживала желание мести.

— Феликс, — обратился он к своему слуге, — принеси меч.

Громоздкая фигура одного из вампиров удалилась, в то время как я бросилась в сторону Аро.

— Что ты хочешь сделать? — испугалась я.

— Казнить преступника. Ведь именно он развязал войну, — невозмутимо отвечал он.

— Ты с ума сошел, Аро!

— Нет, моя милая, я в здравом уме! Ни разу еще не видел вампира, лишившегося рассудка.

Феликс появился под сводом огромного круглого зала, неся в руках перед собой длинный плоский ларь с эмблемой клана. Он поднес его Аро и встал перед ним на колено. Его господин поднял крышку чехла и обхватил пальцами рукоятку меча.

— Cessante causa cessat effectus (лат. С устранением причины исчезает и следствие), — величественно произнес глава клана, осматривая серебряную поверхность лезвия.

— Какое же следствие ты хочешь устранить? — спросил Маркус.

— Какое? Масштабную и кровопролитную войну меж вампирами и оборотнями. Обезглавив эту свору диких собак, я превращу в прах все их угрозы…

— Аро, нет! — воскликнула я и подошла к нему.

Он повернул голову к Люциану, оказавшись ко мне своим профилем.

— Ты не выяснил всех обстоятельств… — напомнила я.

— И что же ты предлагаешь? — удивился он.

— Брось его в клетку в подвале Вольтерры. Пусть посидит там несколько дней. Мы соберем сведения, допросим его, быть может, зашлем шпионов в их лагерь…

— Твои слова звучат разумно… — он положил меч в ларь и повернулся ко мне лицом. — Но позволь узнать, в чем причина твоей жалости?

— Сам смотри, — я протянула ему руку, которую он обхватил пальцами в тот же миг и закрыл глаза, впиваясь своим сознанием в мой разум.

— Вот оно что…

Он отпрянул от меня.

— Ты, действительно, полна сострадания к пленнику, к существу, которое хотело тебя убить! Я поражен!

Я умоляюще смотрела на него. Он не выдержал моего взгляда. Я прибегала к таким мерам крайне редко. Теперь это сработало.

— Бросьте его в подвал за решетку! — выдавил он через силу, желая поскорее избавиться от вида заключенного.

Весь оставшийся день я металась по своей комнате, стараясь выбросить из своего сознания этот тяжелый взгляд. К вечеру я уморила себя размышлениями и легла спать, на миг отложив бремя произошедших событий.

Мне снился сон: «Я стояла посреди сумрачного леса. Со всех его концов доносился жуткий вой. В голове звенел мрак, я ощущала его физически. Ко мне приближалась фигура. Он был похож на человека, но его когти заставили меня усомниться в его гуманоидном происхождении. Он подошел ко мне. Это был вервольф. Его глаза светились ярким голубым огнем. Через миг он превратился в мужчину. Это был Люциан. Он обхватил меня за шею и коснулся человеческими пальцами моих губ».

Я села на постели, вглядываясь широко открытыми глазами в темноту комнаты. Была глубокая ночь. В коридоре не было ни звука. Я осталась наедине со своими тайными страхами, а быть может…желаниями?

Моя дверь скрипнула от моего легкого прикосновения. Я оказалась в длинном каменном тоннеле. По металлической винтовой лестнице я спустилась вниз. За большим столом сидел Аро и Маркус. Они осматривали старинные рукописи, находясь в поиске совета. Кайус стоял на библиотечной стремянке, прикрепленной верхним концом к рейке книжной полки.

Я бесшумно прошла за их спинами, но от Аро ничего невозможно скрыть.

— Куда направляешься? — продолжая перелистывать страницы старинного издания, поинтересовался он.

Я приблизилась к нему и оперлась о спинку его стула, положив руку на его плечо.

— Хочу поговорить с ним, — призналась я, осознавая то, что лгать бесполезно, и одно только прикосновение Аро разоблачит меня перед Вольтури.

— Зачем? — взвился он, отбросив книгу на стол.

— Знаешь, есть методы кнута и пряника…

— Ой, не надейся, что он тебе все выложит! Не будь такой самоуверенной! — презрительно опроверг он мои ожидания.

— Аро, прошу, дай мне попробовать! Под пытками он ничего не скажет! Ему терять нечего, а к боли у него устойчивость!

— Ты сошла с ума!

— Нет. Дай мне шанс.

— Иди, куда хочешь. Я пошлю с тобой Джейн.

— Нет. Это конфиденциальный разговор.

— Что? — его удивлению не было предела. — Повтори, пожалуйста! Я, кажется, возымел слуховые галлюцинации!

— Доверься мне.

Я поцеловала его и побежала прочь, в подвал.

— Безумное создание! — слышала я за спиной его комментарий, обращенный к своим братьям.

В свете единственной свечи, среди мерзкого писка подвальных грызунов, за решеткой, сделанной из серебряных прутьев, в холодной сырости каменных стен, с растянутыми на цепях руками, на коленях стоял Люциан. Он находился в полудреме, поникнув головой на оголенную грудь.

Я неслышно подкралась к барьеру, ограждавшему нас друг от друга. Скользнув пальцами по безопасному для меня металлу, я опустилась на пол.

— Зачем пришла? — измученным, но грозным голосом, не поднимая головы, спросил он.

— Я не такая, как ты думаешь… — зачем-то начала оправдываться я.

— Хм, ты здесь, чтобы переубедить меня в этом? — он обратил ко мне свой огненно-ледяной взгляд. — Давай, начинай. Только прутья будут нам мешать!

Я посмотрела на решетку и осознала смысл его слов.

— У тебя давно не было женщины? — злобно усмехнулась я.

— Хочешь предложить свои услуги? Прости, но ты меня не возбуждаешь, — презрительно бросил он.

— Как жаль! — с нескрываемым сарказмом ответила я.

Он сплюнул сгусток крови на пол, посыпанный соломой.

— Ладно. Я здесь не за этим, — продолжила я.

— Вот как?! — возмутился он. — А я думал, что Аро прислал свою самую отборную шлюху, чтобы удовлетворить мое последнее желание…

Я встала с пола и пошла прочь, к лестнице, ведущей наверх.

— Стой, — окликнул он меня. — Зачем ты здесь?

Я вышла из мрака, приблизилась к решетке и, просунув руки в нее, оперлась на серебряные прутья.

— Зачем ты нарушил границы? Зачем развязал войну? — без тени жалости спрашивала я.

— Я ничего не нарушал, ни границы, ни договор, — устало произнес он.

Я снова опустилась на пол.

— А кто же тогда?

— Эгон. Он поднял восстание и перестал подчиняться мне. С ним вместе ушла и половина ликанов. Это они решили восстановиться в правах, уничтожая вампиров.

— Как нам его найти?

— Он сам вас найдет, когда доберется до Вольтерры.

— Хочешь сказать, что он намерен уничтожить всех?

— Сначала он покорит ваши земли, собирая ваших врагов под свое покровительство.

— Чем вызвана такая ненависть к вампирам?

— Это его личные счеты.

— Почему же ты его не остановил? Ты же главарь?

— Хах, — усмехнулся он, — я был далеко, когда это произошло. Или ты думаешь, что я всемогущ?

— Твоей вины в этом нет?

— Есть. Я не подавил восстание вовремя. Теперь будут расплачиваться и люди, и мы.

Я повернулась к нему спиной и откинулась на решетку, поджав колени к животу и, обхватив их руками. В голове гудел рой мыслей.

— Он причинил уже много убытка нам, — произнесла я, рассуждая вслух.

— Тебе то что? Или своего кровососа защищаешь?

— Не говори так о нем, — отрешенно прозвучал мой голос.

— Я тоже любил… — признался он. — Тоже терял.

Я обратилась к нему в профиль, чтобы лучше слышать его слова.

— Я не стану тебя винить в том, что твое сердце принадлежит монстру. Каждый выбирает для себя сам.

— Люциан, — как-то нежно прошелестело его имя из моих уст, — я не шлюха, коей ты меня назвал. Я тоже имею право на любовь. Я не жестока, как они. Ты не заслуживал моей защиты, однако получил ее. Я сделала все, что смогла, дала тебе несколько дней жизни. Они все равно тебя убьют, и мое слово уже не будет ничего значить. Я не смогу исполнить твоего последнего желания, каким бы оно не было…

— Хах, — усмехнулся он в ответ на мои замечания.

— Что? — прервалась я.

— Знатный палач! Не думал, что так меня будут пытать!

— Я могу уйти, — предложила я.

— Нет. Я не это имел ввиду. Аро знает, что его невеста проводит ночь в компании узника?

— Нет, — солгала я.

— А если он сейчас сюда придет? Что он подумает?

— Тебе не плевать?

— А тебе?

Я поднялась, прошла к противоположной стене, усеянной влажным мхом, где висели ключи от всех решеток и цепей. Свеча еле освещала этот скудный интерьер, что заставляло меня, почти на ощупь, передвигаться по подвалу.

Я взяла два ключа с гвоздей, прибитых к дощечке, прошла к решетке.

— Если я сейчас тебя освобожу, пообещаешь ли ты, что обезвредишь Эгона?

Он удивленно посмотрел на меня, впечатав в мои глаза свой взгляд и, не веря своему слуху.

— Я убью его и принесу его голову в Вольтерру на попирание Аро.

Я вставила ключ в замок и провернула несколько раз. Петли скрипнули, и я оказалась внутри клетки один на один со своим врагом.

— Ты и впрямь меня отпустишь? — до сих пор не осознав этого, спросил он.

— Ты против? — улыбнулась я и подошла ближе, чтобы расстегнуть оковы.

Сердце забилось бешено. Он мог бы сейчас взять меня в заложницы, хотя какой в этом смысл? Аро все равно бы его убил, поскольку знает, что меня невозможно уничтожить. Глупая теория.

Замок щелкнул, и правая рука Люциана оказалась свободной, затем последовала левая.

— Что дальше? — встав с колен, уточнил он.

— Пойдем, — повела я его за собой.

Я захватила горевшую свечу, стоявшую в каменной нише. Преодолев длинный коридор, я вывела его к подземному озеру, после провела в тайный ход под Вольтеррой, который вел в северный лес. Он послушно шел следом за мной.

Мы поднялись по заросшей плесенью лестнице из округлых булыжников, вышли из темноты и оказались под лунным светом.

— Через неделю полнолуние, — заметил он, мельком взглянув на спутник Земли.

— Уходи, — бросила я на прощание.

— Пойдем со мной, — предложил он, сняв разодранную плетями рубашку из плотного сукна.

Я посмотрела на его тело. Комок застрял в горле. Он был…как бы это поточнее выразить… Горячим, наверное. Да, так вернее сказать. От него шел жар. Ох, уж эти гормоны, которые заставляют нас совершать необдуманные поступки. Даже над бессмертными они властвуют.

— Аро будет в бешенстве, когда узнает, что ты меня выпустила. Он убьет тебя, — настаивал Люциан.

— Не убьет… Я умею уговаривать, — заметила я, пытаясь поймать за хвост хоть одну разумную мысль в своей голове, поскольку все они разлетелись в разные стороны, когда он обнажил торс.

— Что-то не так? — услышала я его голос сквозь мутный туман.

— Нет… Прошу, держи меня в курсе событий. Я должна знать, что Эгон не угрожает Вольтерре, — наконец совладала я с собой.

— Я напишу тебе, когда все образумится.

Он взял мою руку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Я была обескуражена. Что могло быть интимнее такого жеста? Хоть он и не значил ничего, лишь благодарность ликана к будущей королеве вампиров.

Он развернулся и умчался прочь, в лес, туда, где он чувствует себя свободным.

Несколько секунд я стояла без движений, пытаясь осознать то, что произошло между нами. Нет, я должна была вернуться к Аро. Мне требовалось его присутствие в моей жизни!

Я прошла по подвалам Вольтерры, обогнула подземное озеро и поднялась на первый этаж резиденции Вольтури. Здесь никого не было. Я отправилась спать, ведь завтра мне предстояли объяснения перед Аро, Кайусом, Маркусом и прочими членами клана.

Fac et spera

¹

— Ты обезумела! — гремел голос Аро по тронному залу. — Мы охотились за ним несколько месяцев! Ты испортила всё в одну ночь! Лучше бы ты переспала с ним!

Он так редко повышал тон. Все всегда решал спокойно, но теперь я, действительно, довела его до гнева.

— Аро, я оценила выгоду своего поступка, — оправдывалась я.

— Что?! Какую выгоду?! Иоанна, ты не имела права вмешиваться в дела Вольтури! Ты еще не королева, чтобы решать за всех!

— Это твое упущение, — упрекнула его я.

— Да, но… О, мой Бог! Я устал! Ты вымотала меня! Тебе это удалось! Иоанна, не смей больше ничего решать без моего позволения!

— Да не он это! — закричала я, поймав на себе осуждающие взгляды его слуг и братьев.

— Что не он? — остановился Аро.

— Восстание поднял Эгон, один из членов его стаи. Он увел достаточно ликанов, чтобы истребить всех вампиров разом. Я его отпустила, потому что, если мы его убьем, его оборотни перейдут на сторону мятежника! Объединись с ним! Вы одержите победу!

— С оборотнями?! — возмутился Кайус. — Ты, верно, сошла с ума!

— Помолчи, брат, — задумался Аро над моими словами. — Она права. Мы можем заключить с Люцианом перемирие, но, когда он истребит повстанцев, мы сотрем его с лица земли, чтобы волчья порода больше не доставляла нам неудобств.

— Ты поддаешься минутному сомнению! — взмолился Кайус к его благоразумию.

— Нет. Мы так и поступим, только немного подержим интригу. В конце концов, им тоже выгодно это перемирие.

Аро прошел по залу, резко развернулся на каблуках дорогих туфель к братьям и, сделав небольшую паузу, заговорил.

–Хотя, с другой стороны… Мы можем и не заключать мир. Пусть они перебьют друг друга, а мы сразимся с сильнейшим!

— Разумно, — заметил Маркус, — однако, мы знаем силы Люциана, но не осведомлены о силах, как бишь его… Эгона? Если мы заключим с ними договор, то это будет численный перевес, который придется нам очень кстати.

— Да, — подтвердила я, всем сердцем желая, чтобы Вольтури объединились с ликанами.

— Что ж… — Аро привычно сложил руки в замок, — пусть Люциан первый проявит себя. Я не стану инициатором перемирия, но, если он его предложит, я не откажусь.

С этого дня я ждала письма от освобожденного пленника. Он обещал написать, как только его стая узнает, где обитает наш общий враг.

Аро стал обходится со мной куда лучше, чем это было до недавних событий. Он стал таким нежным, чутким, страстным. Я понимала, в его подсознании проснулся хищник, который хочет доказать своей самке, что он лучше другого. В его мыслях царило самодовольство, которое он желал продемонстрировать не только мне, но и всему своему окружению.

Все шло своим обычным ходом до тех пор, пока Хайди не привела очередной «обед» для Вольтури. Это были рядовые туристы, жаждущие увидеть редкие помещения под старинной Вольтеррой.

Я ушла, чтобы не видеть этого ужасного зрелища, ведь среди этих живых людей были и дети, и беременные женщины, и вовсе младенцы. Я закрыла за собой дверь, после чего в большом зале раздались вопль ужаса и боли.

«Твое сердце принадлежит монстру…» — вспомнила я слова Люциана. Но он сам был не лучше.

Когда я вернулась в зал, слева от меня оказалась груда бездыханных тел, политая собственной кровью. Посреди этого кошмара стояла белокурая красавица. Сначала я подумала, что она одна из слуг Аро, но, присмотревшись, увидела, что ее глаза обладают обычным голубым цветом, точно таким же, как у меня.

— Что это такое? — указывая на нее взглядом, спросила я у главы клана.

— Спроси у Кайуса, — ответил он, вытирая алые капли с губ белоснежной салфеткой.

Я посмотрела на его брата, который подошел к дрожащей девушке. Она с трудом дышала, заставляя испуганное сердце биться.

— Не бойся, я тебя не трону, — как-то удивительно нежно произнес Кайус.

— Не…ты…так…они… — ее голос прерывался, и она указывала в нашу сторону.

— Они тебя не убьют. Ты теперь под моей защитой, — успокоил он ее.

— Что происходит? — подошла я к белокурому вампиру.

— Как тебя зовут? — не обращая внимания на мои вопросы, продолжал он.

— Ана…Анаста…Анастасия, — все еще с неимоверной дрожью, которую я чувствовала за несколько метров, пробормотала она.

— Меня зовут Кай.

— Зачем я вам? — чуть более уверенно спросила она.

— На закуску, — бросила я и подошла ближе.

Кайус обжег меня взглядом, полным ненависти. Я взяла ее за руку.

— Пойдем со мной, — приказала я и потянула ее следом.

Кажется, тогда брат Аро меня проклинал всеми известными ему словами.

Я завела ее в свою комнату.

— Кто ты? Почему они так поступили? Кто они? — затараторила девушка.

— Меня зовут Иоанна. Я — человек, только несколько особенный. Они — вампиры, а точнее их правители. Правда, не знаю, как тебе удалось выжить, но это, действительно, чудо!

Я была искренне поражена случившимся. Они не должны были никого оставить в живых, по крайней мере, такого никогда раньше не случалось.

— Что будет дальше? — немного успокоившись, уточнила она.

— Пока не знаю.

— Ты здесь самая главная, раз смогла отобрать меня у них?

— Что-то вроде того, — усмехнулась я. — Я — невеста Аро, самого могущественного…Ну, как невеста… Официально еще нет.

— Ты его любишь? — зачем-то поинтересовалась она.

— Наверное… Просто не могу представить жизнь без него…

Мы долго беседовали. На улице уже стемнело, и в окна светила растущая луна.

— А как вы с ним познакомились? — задала банальный вопрос Настя.

— Мы знакомы уже тысячу лет, без преувеличений. Я родилась в сорок первом году нашей эры… Один сенатор, звали его Арий Секунд Вильтус, был лучшим другом императора Нерона. Однажды он уехал из Рима, ссылаясь на то, что болен и проведет остаток жизни на Сицилии. Через пять лет в столицу прибыл его сын… Копия своего отца. Это он и был. Так Аро дурачил общество долгие годы… Я тогда не знала, кто он на самом деле, но мой отец объяснил мне все в мельчайших деталях. Они общались, иногда, понимали друг друга, рассуждая о вечности…

— Вы так давно вместе? — восхищенно произнесла моя собеседница.

— Нет, — улыбнулась я, — вместе мы всего несколько лет.

— Почему? — искренне удивилась она.

— В шестьдесят первом году я вышла замуж, в первый раз… Через несколько лет мой муж стал жертвой заговора в римском сенате. Я осталась вдовой с двумя детьми. После был еще один — военачальник императора. Он умер от старости… Я, наверное, его любила… Несколько веков я была одна. Потом снова судьба столкнула меня с Аро. Это были времена инквизиции. Меня жгли на костре за то, что старуха, жившая на конце поселка донесла католической церкви о том, что я вот уже восемь лет не меняю своей внешности и на моем лице не появилось ни единой морщинки. Он спас меня от палачей, когда те разжигали костер у моих ног, предложил отправиться с ним. Общество вампиров меня настораживало, и я не решилась. Родители тем временем жили в Москве белокаменной, где правил Иван четвертый Грозный. Им удавалось менять внешность посредством грима, для матери, и бороды с усами, для отца. В восемнадцатом веке я вышла замуж за русского графа, родила ему троих детей… Все они прожили около ста лет, поскольку мой ген бессмертия, выражаясь современным языком, передался и им. Потом я переехала в Германию, где правил Вильгельм первый, там я познакомилась с ученым, а мои родители носили фамилию фон Крамер. Здесь у меня родилась сестра, которая выглядела лет на десять взрослее меня, поэтому теперь она старшая из детей в нашей семье… История долгая… В общем в конце прошлого столетия мы вернулись в Россию. По документам мне сейчас девятнадцать, а на деле, тысяча девятьсот семьдесят семь лет. Я полетела отдыхать в Италию и снова встретилась с Аро. Вот теперь-то он меня не упустил…

Анастасия слушала меня, раскрыв рот. По правде говоря, мне казалось, что она с трудом верит во всю эту фантастическую историю, но ей она, определенно, нравилась.

— А почему меня оставили в живых? — наконец выдавила она.

— Мне кажется, что Кай в тебя влюбился… — призналась я в своих догадках.

— Ну и шутка! — воскликнула она.

Я усмехнулась, поскольку и сама-то не особо верила в это предположение. Никогда Вольтури не оставляли в живых ни одну свою жертву, а эта наивная девочка стала исключением. Вот уже, действительно, странность.

Через две ночи мы ждали полную луну. Оставалось совсем немного. Только до чего? Какое событие мы все так горячо желали? Будет ли оно благотворным для нас или же наоборот? Аро сложившаяся ситуация начинала выводить из состояния душевного равновесия. Я видела, что ему надоело ожидание неизвестности.

Настя поселилась в соседней от моей комнате и старалась избегать Кайуса. Беатриче теперь служила нам обеим. Мы были тремя единственными живыми душами в стенах резиденции Вольтури.

Кайус уже который день приходил ко мне, чтобы узнать детали о предпочтениях его пассии. Я объясняла ему простые вещи, которые делают люди, но не совершают вампиры: дарят цветы, подарки, читают стихи и прочие романтические мелочи, которые нравятся молодым девушкам. Мне все это было не интересно. Умудренная жизненным опытом, я осознавала, что для женщины главное, чтобы рядом с ней была крепкая нерушимая стена, и мужчина давал уверенность в завтрашнем дне, а все эти влюбленные игры оставьте на десерт, если, конечно, до него дойдет дело.

Девушка все больше и больше захватывалась вихрем новых эмоций и приключений, которые ей дарил милый и обходительный ухажер. Никогда не видела его таким! Кажется, действительно, она покорила его сердце… Когда он только успел разглядеть ее в этом кровавом месиве из человеческих тел?

Дни летели. Накануне полнолуния в зал был приведен мужчина, державший небольшой листок в руках. За его спиной стоял Феликс и Деметрий.

— Кто это? — обратился к своим слугам Аро.

— Лазутчик, — ответил громила. — Пытался пробраться сюда.

— И вы сами его привели! Ай, молодцы! — с каким-то нескрываемым сарказмом произнес глава клана.

— Он пришел к Иоанне, — подчеркнул Деметрий.

— Вот как? — удивился Аро не меньше, чем я.

Мужчина посмотрел на меня.

— Меня зовут Адлар, моя госпожа. Я прибыл от Люциана.

Меня аж передёрнуло.

— Что это там у тебя? — несколько высокомерно поинтересовался Аро у гостя.

— Послание, мой господин, — покорно ответил он.

Глава Вольтури сбежал вниз по ступеням и выхватил письмо из рук Адлара.

Аро напоминал пружину, которую долго сдавливало ожидание, и вот, наконец, пришла весточка от его будущего союзника, и механизм был запущен.

Он быстро пробежал по тексту, а затем зачитал его вслух.

— Любезная Иоанна, благодарю Вас за столь благородный поступок Ваш, коим Вы спасли жизнь не только мне, но и многим слугам Вашего жениха. Моя стая настигла Эгона и его соратников. Как Вы и просили, я сообщаю Вам об этом. Численность повстанцев превышает наши ожидания. Их гораздо больше. Не соблаговолите ли Вы просить о помощи своих друзей, чтобы мы совместно могли одолеть врага? Навеки преданный Вам Люциан.

Аро посмотрел на меня, а затем на визитёра.

— Какой слог! Ни за что бы не подумал, что пишет это ликан! — наконец выдал он. — Передай своему господину, что мы согласны вступить в перемирие для достижения общей цели.

Адлар поклонился, и Феликс отправился его провожать. Я последовала за ним.

Отпустив слугу Вольтури, я осталась наедине с посланником.

— Твой господин больше ничего не просил мне передать? — шепотом спросила я.

— Просил, моя госпожа, — так же тихо ответил мужчина.

Он протянул мне небольшой листок бумаги. Я развернула его и принялась читать, пока мы шли по затемнённым коридорам Вольтерры.

"Благодарю тебя за твой поступок. Надеюсь, что это послание не попадет в руки Аро, и о нем будут знать только трое: ты, я и Адлар. Я приношу свои извинения за то, что посмел оскорбить тебя и твою честь, прибывая в неволе в замке Вольтури. Хочу тебе предложить один безумный поступок. Давай убежим вместе, как только все это закончится. Я хочу, чтобы ты провела остаток своей вечности среди заботы и любви, а не рек крови и ледяных объятий! Мечтаю снова увидеть тебя. Скоро прибуду в Вольтерру, чтобы обсудить детали перемирия с Аро. Люциан".

— Что прикажете передать? — прервал мои мысли посланник ликанов.

— Передай, что я буду ждать его здесь, — ответила я и открыла перед ним дверь на улицу.

Я долго думала над тем, что я просила передать Люциану. Я буду его ждать? Но зачем? Если Аро прочитает мои мысли, он решит, что в нашей личной жизни появился кто-то третий и этот кто-то — его заклятый враг. Одно меня радовало, теперь вампиры и оборотни будут заодно, а значит я какое-то время буду счастлива.

Мне нужно было с кем-то поделиться своими впечатлениями, переживаниями… Беатриче? Нет. Она могла бы проболтаться кому угодно…

В комнату вошла Анастасия.

— Чего такая грустная? — спросила она, заметив мое состояние.

— Черная полоса началась.

— Менструация что ли?

— Нет, это красная, — поправила ее я.

— Ну не знаю, в логове вампиров, это смертельно опасно, — засмеялась она.

— Как у тебя дела с Кайусом? — сменила я тему нашего разговора.

— Он такой милый… — восхищённо произнесла девушка.

"Кай? Милый? Кто бы мог подумать?"

Размышляя о том, что Настя влюбилась в своего же палача, я старалась выбросить из сознания мысли о Люциане. К чему все эти сомнения? В конце концов, он возглавляет свору псов, некогда служивших вампирам.

— У тебя что-то случилось? — заметила она мой отсутствующий взгляд.

— Нет, но может, — безразлично ответила я.

— С чем это связано?

— Я бы рассказала тебе, но Аро может читать мысли каждого. Не хочу подвергать тебя опасности.

— Брось, зачем ему читать мои мысли? В них больше заинтересован Кай.

— Соглашусь с тобой, — улыбнулась я.

— Поделишься?

Я рассказала ей о том, что произошло незадолго до ее появления в Вольтерре и открыла ей некоторые свои переживания. Она, внимательно меня выслушав, грустно посмотрела мне в глаза.

— И что теперь делать — не знаю, — призналась я.

— Может стоит рассказать об этом одному из них? Аро или Люциану…

— Аро будет вне себя от ярости, а Люциану до этого нет дела.

— Неужели ты влюбилась в заклятого врага вампиров?

— Нет, не влюбилась, но, желание видеть его борется с моим самообладанием.

— Боже мой, — покачав головой, произнесла она.

Дни шли, а будущий союзник Вольтури не появлялся. Аро сутками расхаживал по тронному залу, заставляя себя хранить спокойствие.

— У меня голова идёт кругом от твоих движений, — призналась я, сидя на его троне, пока он совершал очередной круг почета.

— Неужели он нас обманул? — возмущался он.

— Зачем ему это? Сам посуди.

— Отвлечь наше внимание…

— От чего?

— Не знаю я! — прикрикнул глава клана и подошел ко мне.

— Он придет, будь уверен. Ему нужен этот союз.

Аро коснулся ладонью моей щеки, глядя на меня сверху.

— Я переживаю, — признался он.

— Я знаю.

Он сел на край трона и прижал меня к своей груди. Его пальцы скользили по моим волосам. Я чувствовала, что ко мне возвращается желание коротать свою вечность только с ним и, что никто другой мне и даром не нужен. Он снова обладал моим телом и моими мыслями. Однако, его размышления были сейчас далеко.

— А что, если у него такие же планы, что и у тебя? — вдруг подумалось мне.

— Какие? Бросить своего союзника и развязать против него войну?

Я посмотрела в его глаза. В них ясно прослеживалось сомнение, но некоторое согласие с моими словами.

— А если и так, что с того? В любом случае будет конфликт. Кто — с кем — тогда уже будет неважно. Биться придется, а кто будет оппонентом — не имеет смысла.

В моей груди загорелась гордость за то, что сегодня я сделала правильный выбор и осталась с Аро, он куда могущественнее Люциана. За долгие столетия я научилась выбирать главное в людях и в вампирах. Сейчас — могущество было куда важнее, чем сомнительные призрачные чувства к собственному врагу. С Вольтури мне было комфортно настолько, насколько мне это требовалось. В конце концов, в душе я по-прежнему была аристократкой, именно вампирский клан мог дать мне это ощущение и в текущем веке.

Аро обнял меня и повел наверх. Близость его плоти опьянила меня до дури, и я забыла о существующих сомнениях.

— Ты стала какой-то чужой, — заметил повелитель Вольтури, приподнявшись на локте над подушкой, обернутой в черную наволочку.

— В каком смысле? — уточнила я, потягиваясь под одеялом.

— В чем причина твоей прохладности? О чем ты думаешь? — он попытался взять меня за руку, чтобы самому ответить на свой вопрос.

Я отдернула кисть и испуганно посмотрела на него. Я боялась, что он узнает мои мысли, поскольку они пугали и меня. Пугали своей неопределенностью, неведением. Я не знала, чего на самом деле хотела: остаться с Аро в Вольтерре или сбежать, согласившись на предложение Люциана.

— Ты что-то скрываешь от меня? — удивился он, слегка приподняв бровь. — Раньше такого не было.

— В моем сознании кроятся не только те слова, которые я не решаюсь сказать окружающим, но и чужие тайны.

— Чьи же тайны ты хранишь?

Я сделала паузу, обдумывая варианты ответа.

— Анастасии, например, — оправдалась я.

— Какие у нее могут быть тайны? Ее впечатления от наивного Кайуса? Это глупо!

— Ты сам ему позволил оставить ее в Вольтерре. Он целые дни проводит у нее!

Я сменила тему разговора, надеясь, что он забудет об исходной.

— И чем же они там занимаются? — хитро улыбаясь и, прикасаясь к моему обнаженному плечу, спросил Аро.

— Они обсуждают такой бред несусветный, что моя перезрелая психика этого не выдерживает. Мало того, потом она делится этой ересью со мной! Они мечтают вместе, а она сообщает о желании стать одной из вас!

— Какая славная девочка, — заметил мой собеседник и сел на край кровати.

— Ты и ее хочешь лишить человеческой жизни? — возмутилась я.

— Что значит «и ее»? — он повернулся ко мне лицом.

— Здесь все живут, а точнее существуют, находясь в состоянии анабиоза, — опустив взгляд, ответила я.

— А ты? Что ты об этом думаешь? Ты тоже «существуешь»? — выпытывал он правду, немного приблизившись ко мне.

— Я? К чему этот вопрос?

— Ты бы хотела уйти? — вдруг спросил он, пристально глядя мне в глаза.

— Куда? С кем?

— На волю, к человеческой жизни с тем, кто мог бы дать тебе хотя бы ее подобие?

— Кого ты имеешь в виду? — позволив единственной слезе скатиться по щеке, догадалась я о том, что, во время нашей близости, он применил свой дар и ознакомился с содержанием моих мыслей.

— Ликаны могут питаться человеческой пищей, могут прибывать на солнце, не светясь при этом, как вампиры и, не сгорая от его лучей. Они могут дать возможность чувствовать себя смертной. Ты этого хочешь? — он слегка повысил голос.

— Ты осуждаешь меня? — изрядно устав от нервного напряжения, возникшего между нами, произнесла я.

— Я хочу, чтобы ты сама мне сказала правду!

— Я, кажется, увлеклась этой игрой… — призналась я.

— Так давай ее закончим! Тебе нужен сильный аргумент против Люциана? Я тебе его дам!

Он вцепился в меня ледяными пальцами и откинул на подушку, беспардонно обращаясь с моей нагой плотью, доказывая мне, что он способен на все, чтобы сохранить мою страсть к нему.

Завершив начатое, он оставил меня одну, дав возможность обдумать принятые мной решения, и установить для себя определенный порядок собственных мыслей. Тело все болело, словно от изнурительных тренировок, чего раньше никогда не случалось. Да, он доказал все, что хотел. Теперь даже великолепное тело Люциана не могло меня разубедить в том, что я принадлежу только Аро.

Наступил вечер. Ломота покинула мою изнеможенную плоть и вышла вон до последней капли. Беатриче приготовила ужин, и мы приступили к пище втроем: я, моя служанка и Анастасия.

— Как прошел твой день? — поинтересовалась я у невесты Кайуса.

— Неплохо, голова только побаливала, — ответила мне девушка

— От чего?

— У нас возникла проблема… — призналась она, отложив столовые приборы.

— Какая? — внимательно слушала я ее.

— Кай сказал, что, поскольку он один из глав клана Вольтури, то наш брак должен благословить, или как это правильно сказать, разрешить и совершить обряд Аро, будучи королем, и королева. Видимо, ты. Но… Вы же не женаты, поэтому нам придется долго ждать и умолять Аро, чтобы он скорее сделал тебе предложение.

Моя вилка упала на стол, и я замерла, мысленно аргументируя свое поведение.

— Что-то не так? — испугалась Анастасия.

— Кай говорил об этом брату? — подняв на нее глаза, уточнила я.

— Не знаю, но он собирался.

— Господи! — я обхватила руками голову, опершись локтями на дубовую столешницу.

— Иоанна, что с тобой? — искренне переживая, протараторила моя собеседница.

В моих мыслях крутились возможные варианты отказов от участия в этом процессе. Я не могла себя представить женой Аро. Я хотела бы, но не могла. Раньше я горела желанием скорее увидеть обручальное кольцо на своем безымянном пальце, которое бы символизировало вечный наш с ним союз и прекращение моих поисков, но нет. Сейчас меня это не прельщало. Лучше бы меня тогда сожгли на костре! Сегодня я бы не думала о таком разрыве в собственном сердце.

Настя обошла стол и села на пол возле меня. В ее глазах блеснуло желание помочь мне. Ох, знала бы она, что мне предстоит вынести, чтобы устроить ее жизнь!

Я объяснила свое поведение плохим самочувствием и усталостью, затем удалилась в свою комнату и, распахнув настежь окно, вдохнула осенний ветер, залетевший в мою каменную тюрьму.

«Сбежать с Люцианом…Потерять Аро навечно… Нет, я не смогу этого сделать! Ликан мне ничего не обещал, и я не могу быть уверена, что, прочитанное мною в его послании, я истолковала верно…» — раздувалось мое сознание от мыслей, переполнявших его.

Я пыталась посмотреть на ситуацию со стороны, но, с какого бы бока я к ней не подходила, все казалось бесполезным, и я впустую тратила время.

Прошло двое суток. На рассвете я спустилась в тронный зал, где собралось множество слуг Вольтури. Аро расположился у своего трона, а подле него стояла Джейн, держа в руках перед собой небольшую подушечку.

Я в недоумении остановилась посреди помещения. Глава клана, преодолев несколько ступеней, подошел ко мне.

— Аро, что происходит? — искренне удивляясь, спросила я.

Он подозвал Джейн, слегка улыбнувшись мне. Девушка встала рядом с нами. Я увидела на красном бархате, переливавшимся на считанных солнечных лучах, падавших на нас сквозь небольшое отверстие в куполе над залом, старинное кольцо. Аро встал ближе, и капли рассвета попали на его кожу. Она сияла тысячами звезд, словно небо в безоблачную ночь. Он был прекрасен в этом образе, обладая плотью жестокого убийцы.

Он бережно взял кольцо, протянул свою руку к моей и встал на колено.

— Иоанна, мы долго к этому шли. По правде сказать, целую вечность. Так позволь мне, положить начало отсчета новой эпохи в наших судьбах и, наконец, совершить то, ради чего я так долго мучил своего несчастного ювелира. Прошу тебя, как король вампирского клана и, как твой преданный слуга, будь моей женой.

Я замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Вот, когда могло бы остановиться мое сердце, если бы не проклятое бессмертие, которое подводило меня в самый неподходящий момент.

На меня смотрели сотни алых глаз в ожидании ответа и две пары человеческих, принадлежавших Беатриче и Анастасии, которая искренне радовалась происходящим событиям, прокладывавшим дорогу в ее светлое вампирское будущее. По крайней мере, ей так казалось.

Аро держал меня за руку и в тот момент знал все, о чем я думала. Это меня немного раздражало, но я смогла позволить себе небольшое сравнение его и Люциана, чтобы убедить себя в верности моего решения.

— Аро Вольтури, я принимаю твое предложение. Я готова стать твоей женой и разделить твою власть над твоими слугами.

Получилось несколько пафосно, но это было мне нужно, чтобы немного растянуть время, пока я вспоминала его бесспорные аргументы, приведенные им против вожака ликанов.

Он надел кольцо на мою руку и встал с колена. Жаркий поцелуй развеял все тучи над моим сознанием, и мысли рассыпались в прах.

Pain without love

²

— Ты сделал это для Кайуса? — спросила я у Аро, когда церемония закончилась и всем присутствовавшим на ней позволили уйти.

— Нет… Скажем так, не совсем для него. Я долго к этому готовился. Даже приказал сделать для тебя кулон с гербом Вольтури, как у всех нас, — ответил он.

— Ты знал, что я соглашусь? — удивилась я.

— Элис Каллен знала.

— То есть ты втянул в нашу личную жизнь и своих подопечных?

— Ты же втянула в нее наших врагов, — невозмутимо возразил он.

— Кого, например?

— Люциана…

— Я его не втягивала, — постаралась я смягчить обстановку спокойным тоном.

— Ладно, прости. Надеюсь, что теперь все это позади, и мы больше не будем возвращаться к разговорам о нем, как о мужчине, а не о союзнике или враге.

— Хорошо.

Я еще раз посмотрела на кольцо, красовавшееся на моем пальце, и поймала себя на мысли, что эта история, наконец, закончилась.

К вечеру в зал вошел Деметрий. Он приблизился к Аро и сообщил, что Люциан со своими соратниками направляется в Вольтерру.

— Наконец-то мы его дождались! Спустя неделю он решился нас посетить! Что ж…примем гостя, как подобает союзникам!

Аро занял место на троне, а его братья разместились по правую и левую руку от него. Я покинула зал, не горя желанием увидеться с Люцианом. Хотя нет, я горела им! Сгорала от предвкушения…Но боялась сорваться и опасалась, что Аро прочитает мои мысли, раскалённые до красна от одного только вида его врага.

Он вошел в тронный зал, как хозяин, как победитель, ведя за собой свою свору отъявленных монстров. Они все выглядели, словно горы, покрытые человеческой кожей. Внутри что-то вздрогнуло, заставив меня подойти ближе к двери, ведущей в зал, чтобы лучше разглядеть гостей. Люциан окинул взором помещение в поисках…по-видимому, меня.

— Добро пожаловать! — как всегда приветливо и настораживающе произнес Аро, встав со своего места и, спустившись по ступеням вниз.

— Мой посланник должен был передать тебе мои намерения, — приступил сразу к делу гость.

На нем был жилет из кожи какого-то животного, который приоткрывал мощную грудь и сильные руки. Его собратья были одеты в том же стиле, однако он выделялся на их фоне. В нем было столько…жизни, что я пожалела в миг обо всех обещаниях, данных мною Аро.

Я посмотрела на обручальное кольцо, распахнула дверь и вошла в тронный зал.

— Какая неожиданность! — солгала я, радостно улыбаясь пришедшим.

Люциан остановил на мне свой взгляд и сглотнул тяжесть, собравшуюся на кончике его языка.

— Я рад Вас видеть, моя госпожа, — произнес он, не сводя с меня глаз.

Аро проследовал за его взором и усмехнулся.

— Так зачем ты пришел? — поинтересовался, зная ответ, глава вампирского клана.

— Предложить перемирие, которое было бы обеим сторонам очень кстати, — все еще глядя на меня, отвечал Люциан.

Мне стало неуютно под его тяжелым голодным взглядом. Я подошла к Аро и обхватила его правой рукой за талию, вцепившись пальцами до боли в его тело. Он испуганно посмотрел на меня и положил ладонь на мое плечо. Он читал меня. Он проникал в мое сознание.

— Я согласен заключить договор с тобой, Люциан, — ознакомившись с содержанием моих недосказанных слов, гордо выдал Вольтури.

— Весьма польщён твоим великодушием, — с двусмысленной улыбкой переведя взгляд на Аро, говорил ликан.

— Но с одним условием… Мы заберём себе каждый свои земли и больше никогда не вернёмся к войне, — со стальными нотами в голосе говорил Вольтури.

Я отпустила его и, грустно посмотрев на Люциана, ушла.

В комнате я опустилась на пол, откинувшись спиной на кровать. В горле застрял ком, не дававший мне дышать. Я бы не умерла от недостатка кислорода, но это ощущение нагоняло ужас.

Через несколько минут за мной пришла Джейн.

— Пойдем, — позвала она. — Ты нужна Аро.

Мы снова оказались в тронном зале. В небольшом углублении в стену, где находились книжные шкафы, размещался огромный тисовый стол. За ним сидели Люциан, Аро, Кайус и Маркус. Их окружили слуги: ликаны и вампиры.

— Ты звал меня? — обратилась я к Аро, остановившись около вожака оборотней.

— Видишь ли, в чем дело, моя дорогая… — он бросил победный взгляд на Люциана. — Договор принято скреплять кровью. Наш союзник готов его подписать, но, как ты знаешь, я не имею таковых чернил, поэтому, прошу тебя, как свою невесту и будущую королеву, пожертвовать нам каплю своей крови.

Я внимательно посмотрела на договор, написанный черным аккуратным готическим почерком на большом листе бумаги, слегка пожелтевшей от старости. Алек подал мне блюдце с небольшим скальпелем, уже испачканным красными следами, и салфеткой. Я взяла лезвие и провела по внутренней стороне запястья. Из под кожи заалела кровь. Я спустила немного на блюдце и подвинула его ближе к Аро. Он обмакнул в ней кончик пера и поставил свою подпись на договоре. Я приложила салфетку к ране.

— Теперь мы союзники, Люциан, — заключил глава клана Вольтури и лукаво улыбнулся.

Аро встал и вместе со своими братьями и слугами удалился.

— Мне столько нужно тебе сказать, — прошептал мне почти в шею Люциан.

Я прошла вместе с ним, словно указывая им выход из резиденции.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила я, когда за нами захлопнулись двери, ведущие в тронный зал.

— Ты его невеста? — вспомнив слова Аро, возмутился он.

— Кажется, к этому все и шло. Что тебя это так беспокоит? — почти равнодушно ответила я.

Он взял мою руку, обмотанную салфеткой, развернул ее. Белоснежная ткань была пропитана насквозь. Порез был нанесен вдоль вены, однако кровь больше не шла, но ее капли ещё были влажными по краям шрама, который исчезнет к завтрашнему утру.

Он провел языком по моему запястью.

— Ты и впрямь удивительная. Даже твоя кровь напоминает терпкое вино. Я пьянею от ее вкуса, — признался он, и мне стало неловко от такого откровения.

— Ты хотел сказать что-то важное? — сменила я тему.

— Ты обдумала мое предложение? Или помолвка с Аро должна за тебя ответить мне"Нет"?

— И что будет, если я приму твое предложение?

— Мы убежим вместе. Я готов оставить стаю, чтобы провести остаток нашей вечности с тобой.

— А как же Соня? — кажется, я ударила его ниже пояса напоминанием о ней.

Он несколько секунд стоял, будто мертвый. В его глазах было разочарование, боль, скорбь и ещё целый букет неведомых мне эмоций.

— Откуда ты про нее знаешь? — наконец произнес он.

— Аро рассказал, — созналась я.

— Зачем?

— Это было ещё задолго до нашего с тобою личного знакомства.

— Она умерла, унеся с собою и жизнь нашего ребенка в своей утробе. Ты это хотела услышать? Или то, почему я ищу твоего общества, когда на мне висит вина за ее гибель? — он уже не говорил, но кричал от воспоминаний, нахлынувших на него.

— Нет. Я не хотела знать ни того, ни другого. Если ты меня осуждаешь — я не стану тебя обвинять в этом. Я это заслужила. Только, прошу тебя, не нужно больше причинять мне неудобства своими признаниями и откровениями. Меня это вводит в заблуждение относительно Аро.

— Ах, вот оно что?! Я потревожил твое душевное равновесие? Теперь ты сомневаешься в верности своего выбора? Что ж… Прощай. Я не смею больше мешать твоей любви с ним.

Я пошла обратно в сторону тронного зала.

— Если ты, действительно, его любишь! — бросил он мне вслед, и это заставило меня ускорить шаг.

Он был прав. Тысячи раз прав. Я не понимала: люблю ли я Аро или просто мне с ним комфортно?

— Я ненавижу его! — бросая в стены стеклянные, фарфоровые и хрустальные предметы, кричала я.

Аро спокойно сидел в кресле, глядя на мое бешенство. За вазами, летели бокалы, кружки, чашки, тарелки, подсвечники, кофейники и прочая кухонная утварь. Я в последний раз взмахнула рукой, отправив на каменный пол прозрачное стеклянное блюдце и упала на кровать, совсем обессилив. Он сел рядом на край постели и убрал пальцами растрепавшиеся волосы с моего лица.

— Угомонилась? — тепло спросил он.

Я резким движением приняла вертикальное положение и фыркнула.

— Чем же он так тебя завел? — с неприкрытым восхищением, произнес он.

— Сам смотри! — я протянула ему свою руку.

Он бережно зажал ее в свои ладони и закрыл глаза. Во мне кипело презрение ко всему волчьему семейству, в частности, к Люциану.

Аро отложил мою руку, очистил мою шею от волнистых локонов и вцепился клыками в мою артерию. Раздался звук разрывающейся плоти. Я вздрогнула от неожиданности, не понимая, что стало причиной такого его поведения.

— Что с тобой? — возмутилась я, когда он отстранился, вытирая окровавленные губы салфеткой из ткани.

— Он оставил в тебе часть себя, — пояснил Аро.

— Когда успел? — засмеялась я.

— Он прикоснулся к твоей ране и…

— Не продолжай. Я поняла, — меня аж передернуло от мысли, что в моем теле затаилась его частичка. — Хочешь сказать, что ты сейчас обновил всю мою кровь?

— Да… — в недоумении утверждал он.

— Хах, насмешил! Чтобы нейтрализовать яд ликана, нужен яд вампира.

— Тогда мне придется тебя превратить…

— Я согласна, — вдруг ответила я, сама испугавшись такой своей решительности.

— Нет. Я не согласен, — сделав акцент на слове «я», возразил он.

— Да ладно тебе… — уговаривала я. — Ты же хочешь, чтобы я больше не думала хорошо о Люциане. Сделай меня своей навсегда. Если я стану вампиром, то перестану считать его положительным героем.

Я видела, как в Аро боролись две стороны: одна была против моего превращения категорически, а вторая кричала, голосуя полностью «за».

— Заманчивое предложение, — признался он. — Ты, действительно, этого хочешь?

— Да! — воскликнула я.

— Это больно, — предупредил он.

— Плевать. Тем более, что я слабо чувствую боль.

— Как же ты хочешь стать хоть немного ближе к смерти…

Он поцеловал меня в место зажившего укуса, готовя к новому. Я откинула голову назад. Его губы обжигали меня холодом, заставляя гореть в его объятиях. Но вот наступил момент, которого я так желала.

По его клыкам в мой кровоток попал яд вампира. Он отпустил меня, а я легла на кровать, готовясь к метаморфозу. Аро навис надо мной, чтобы помочь в трудную секунду, когда мне станет совсем плохо. Он смог бы увеличить концентрацию яда, чтобы ускорить мои страдания и все бы закончилось быстрее.

По моему телу разлилась приятная ломота, сменившаяся пронзительной болью. Тело прогнулось вперед, а руки сковала судорога. Сознание отключилось.

— Иоанна! Иоанна! Очнись! — повторял любимый голос.

Я приподнялась на постели, пытаясь поймать новые ощущения в своем теле. Их не было.

— Почему я ничего не чувствую? — спросила я, глядя в глаза Аро.

— Это восхитительно! — с восторгом произнес он.

— Что? Объясни мне, наконец!

Я села на кровати, не отрывая от него взгляда.

— Твой организм нейтрализовал мой яд, ровно так же, как и яд Люциана. Тебя невозможно превратить!

— Зашибись! — вскрикнула я, осознавая, что призрачный шанс умереть растворился во мраке вечности.

— Это же здорово! Тебе ничего не угрожает!

— Вот именно, Аро! Вот именно! Как теперь свести счеты с жизнью?!

— Да успокойся ты, мы что-нибудь придумаем, когда придет время, — пообещал он мне.

— А знаешь, что самое ужасное? — всхлипнула я из глубины его объятий.

— Что же? — как-то по-доброму спросил он.

— Я не принадлежу до конца тебе. Я думала, что это превращение изменит все мои мысли и развеет сомнения, а мое сердце будет твоим навеки…

— Это еще один повод для меня задуматься о моем поведении с тобой.

— Ты и так идеален, чтобы менять что-то.

— Хм, — он усмехнулся, — позволь уж мне судить об этом. В любом случае, я должен поддерживать свой неоспоримый аргумент против этого варвара.

Вечером Хайди привела туристов, проще говоря, приготовила ужин для Вольтури. Аро был сыт, но все равно остался в тронном зале, чтобы контролировать процесс. Я бегом спустилась вниз и, преодолев все огромное помещение, где по левую и правую стороны от меня раздавались крики и стоны кровавых жертв, подошла к Аро.

— Что с тобой? — удивился мой жених.

— Я придумала! — радостно воскликнула я.

— Что ты придумала? — притянув меня к себе и, усадив на свое колено, спрашивал он.

— А что, если одновременно ввести два яда? Твой и ликана? Почти одновременно? Чтобы мой организм начал нейтрализовать его, а твой прошел в мою кровь без препятствий?

— Тебя совсем скука замучила? — глядя на то, как Маркус утоляет свою жажду, поинтересовался он.

— Да, но сейчас не об этом! Давай попробуем!

— Попробуем, только не это, пока что… — сладко протянул он и, подхватив меня на руки, унес из тронного зала.

Я сонно потянулась в постели, когда убывающая луна заглянула в окно.

— Будешь спать? — уточнил он, вдыхая запах моих живых волос.

— Ты обрадовался, когда у тебя не получилось меня превратить? — перевела я тему.

— Я испугался, что потеряю тебя навсегда…Потеряю твой аромат, твое тепло, твою человеческую плоть…

— Аро, — я обхватила руками его голову и прижала к своей ключице.

Он обнял меня, и мое сердце забилось чаще. Я любила его и все попытки Люциана разубедить меня в этом рассыпались в пепел.

Третий — лишний

С самого утра я чувствовала себя неважно. Аро был крайне обеспокоен моим самочувствием, ведь ничто меня не могло довести до такого состояния, кроме как действие ядов. Он не отходил от меня ни на шаг, пока я пыталась поудобнее устроиться в постели при очередном приступе дурноты.

Джейн и Бетриче опекали меня с рассвета. Неяркое осеннее солнце резало мне глаза.

К вечеру прибыл Карлайл Каллен. Он выгнал всех из моей спальни, и даже Аро последовал его указаниям.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил меня врач.

— Карлайл, мне кажется, что, наконец, пришел мой последний день! — призналась я.

Он осторожно убрал одеяло с моего тела, ощупал шею, живот.

— Тошнота бывает? — спросил он.

— Да, в основном по утрам…

Он мягко улыбнулся, оставляя за собой право дарить надежду. Его холодные пальцы еще раз скользнули по моему телу.

— Карлайл, прошу, скажи…

Он сделал паузу.

— У тебя был кто-нибудь, кроме Аро? — серьезным тоном уточнил он.

— В каком смысле? — догадываясь о значении его слов, произнесла я.

— Кто-то, от кого ты могла бы забеременеть?

— Что сделать? — я забыла про все свои неприятные ощущения внутри меня и села на постели.

— Ты все прекрасно слышала… — словно боясь спугнуть меня, осторожно говорил мой собеседник.

— Нет, я была только с ним…Я не изменяла Аро… Подожди. Я что? Беременна? Во мне ребенок Аро? Карлайл, это же шутка? Да?

— Нет, Иоанна, это не шутка. Полагаю, что ему ты сообщишь сама.

Он оставил меня и через секунду в комнате появился глава клана Вольтури. У меня не было сил, чтобы все ему рассказать. Я протянула ему руку, и он жадно вцепился в нее, поглощая каждую клеточку моего сознания.

Он поднял на меня взгляд широко раскрытых алых глаз и заулыбался хищной гримасой.

— Это правда? — наконец спросил он.

— Ты сам все видел, — стараясь показать ему свою радость, сказала я, выдохнув последнюю энергию.

Он заметался по комнате, предвкушая своё вечное счастье.

— Одно меня пугает, — призналась я, когда он успокоился и сел рядом, — я помню, как протекала беременность у Беллы Каллен.

— Она была смертной… Тебя ничто не может убить… Не переживай.

Я взяла его за руку и улыбнулась через силу.

— Пообещай мне, что не оставишь меня.

— Давай назначим день свадьбы! — предложил он.

— Дети вампиров развиваются быстро. Чем скорее мы ее сыграем, тем лучше.

— Через две недели? Согласна?

— Конечно…

Он поцеловал меня и уложил поудобнее на подушке.

— Поздравляю, — искренне радуясь за нас, произнесла Настя, войдя утром в мою комнату.

— Спасибо, — ответила я и бодро поднялась с кровати.

Ломоты больше не было. Я чувствовала себя прекрасно. Видимо, мой организм справился с трудностями, связанными с развитием ребенка.

— Аро сказал, что вы назначили дату свадьбы… — заговорила моя гостья.

— Да, через две недели.

— Это замечательно! Скоро и мы сможем пожениться с Кайусом.

Я улыбнулась ей в ответ.

Все мои неприятные ощущения исчезли, словно их и не было. Движения стали уверенными, как и прежде.

Я каждую минуту ловила себя на мысли, что во мне зарождается новая жизнь. Она будет совершенной, ведь ее родители бессмертны. Ей повезет больше, чем мне. Будучи на половину вампиром, она сможет рано или поздно умереть, в отличие от своей матери.

Почему-то мне казалось, что это будет девочка. Да, определенно я хотела дочь.

Дни шли. Люциан присылал к Аро осведомителей, которые сообщали главе клана Вольтури о событиях, происходящих за пределами Вольтерры.

Но вот однажды он сам явился в резиденцию.

— Зачем пожаловал? — немного надменно спросил Аро у гостя.

— Расставить приоритеты в нашем договоре, — отвечал наш союзник.

— Дерзай.

— Твои слуги не разу не появились в лагере, в котором мы находимся. Ты решил отсидеть войну за нашими спинами?

— Люциан, — Аро подошёл ближе, — проси, кого хочешь, я дам тебе воинов. Ты только за этим пришел?

— Нет. Есть разговор личного характера.

— Говори, — потеряв привычное хладнокровие, бросил вампир.

— Речь пойдет о твоей невесте.

— Я уже догадался.

— Она мне нужна.

— Зачем?

— Прошу тебя уступить ее мне.

— Она не продается.

— Хорошо, тогда я скажу по-другому. Если ты не отдашь ее мне, то, после победы над Эгоном, я разверну свою армию против тебя.

— Это не практично, так рисковать жизнями своих соратников из-за твоей личной страсти. К тому же, она сама будет против такого хода.

— Спроси у нее.

— Здесь я говорю за нее.

— Какое ты имеешь право?

— Право отца ребенка, которого она носит в своем чреве.

Люциан побледнел. В его взгляде прослеживалось разочарование, которому я его подвергла.

Я стояла у двери, ведущей в тронный зал и следила за их беседой. Когда Аро нанес этот сокрушительный удар по сознанию своего оппонента, внутри меня все обрушилось, словно подрыли фундамент высотного здания. Боль физически пронзила мое тело, и я упала на пол. Они оба услышали шум и бросились ко мне.

Когда я очнулась, то увидела перед собой Джейн. Она была крайне обеспокоена моим состоянием. На краю постели сидел Карлайл. Он отжал платок в тазике с холодной водой и положил мне его на лоб. У меня, действительно, был жар.

— Где Аро и Люциан? — первое, о чем спросила я, прийдя в себя.

— Они разговаривают в коридоре, — ответила Джейн и посмотрела в сторону двери. — Позвать?

— Нет! — испугалась я.

Каллен сидел спокойно. Он выражал гармонию всем своим видом, так что мне было абсолютно нестрашно.Я смотрела на него, как на последнюю ниточку, связывающую меня с миром. Мысленно я была уже не здесь.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — осторожно произнес он. — Джейн, ты не могла бы нас оставить?

Девушка вышла из комнаты, и Карлайл заговорил.

–Я совершил ошибку. Прости меня, — говорил глава клана Калленов.

— Мне не в чем тебя винить, — удивилась я.

— Я должен открыть тебе правду.

Я внимательно слушала его слова, которые с каждой секундой все больше электризовали воздух вокруг нас.

Когда он сообщил мне то, что уже несколько дней носит в себе, я, глубоко вздохнув, упала на подушку. Это было некоторое облегчение, но в то же время, эта истина заставила меня подумать о том, как теперь мне сообщить об этом жениху.

— Скажешь Аро сама или лучше это сделать мне? — приглушённо уточнил Карлайл.

— Сама скажу.

Люциан покинул Вольтерру, обещая вернуться через несколько дней.

Эгон был на недосягаемой территории, поэтому не представлял для нас никакой опасности. Нам оставалось только ждать.

Летели дни, как стая перелетных птиц. Октябрь подходил к концу и холод все больше сковывал тела смертных.

Я носила в себе жуткую правду о нашем совместном будущем с Аро и не могла ему открыть этого. Нет, конечно, я должна была это сделать, но это было невыносимо!

И вот, однажды, когда я и Анастасия прогуливались по саду в Вольтерре, пошел дождь и мы укрылись в беседке.

— Может ты мне хоть скажешь, что с тобой происходит? — взмолилась невеста Кайуса.

— Ты, действительно, хочешь это знать?

— Да!

Я уж было собиралась начать свое повествование, но в беседке показался Аро.

— Я тоже хочу знать, — произнес он, сев рядом со мной.

Во мне не было сил, чтобы, глядя ему в глаза, открыть эту ужасную правду. Я протянула ему руку и отвернулась, скрывая слезы, собиравшиеся над нижним веком.

— Как?! — воскликнул он, отложив мою руку. — Почему ты мне сразу не сказала?

— Что там? — испугалась Настя, увидев его реакцию.

— Пусть она сама тебе все объяснит!

Аро вспыхнул, как спичка и вышел из беседки, отчеканивая каждый шаг.

Моя спутница смотрела на меня выпытывающим взглядом.

— Хорошо, расскажу, — согласилась я, окончательно потеряв силы для сопротивления. — Карлайл совершил ошибку. В тот день, когда мне стало несказанно плохо, он посчитал, что я беременна, и симптомы говорили об этом, даже не просто говорили, а кричали! Всё это было действие двух ядов, которые попали в мой организм с интервалом в несколько часов. Сначала яд ликана, потом вампира. Они вызывали эту бурю ужасных ощущений и заставили Каллена думать, что я жду ребенка. Это не так. У нас никого не будет.

— То есть…свадьбы не будет, — расстроенно произнесла девушка.

— Куда он денется? Конечно, будет! — успокаивала я ее. — Только… Карлайл рассказал мне ещё кое-что. То, что видела Элис Каллен… Я не позволила Аро прочитать это в моих мыслях. За долгие годы, я научилась это делать — ограничивать его власть в своем сознании.

— И что же она такого увидела?

— Люциана…

— Кто же его не видел? Многие и живьём с ним разговаривали…

— Нет… не так… — отрешённо, словно в тумане говорила я, поднимаясь со своего места.

Я выбежала в сад, по которому бил ледяной осенний дождь. В моей голове крутились слова Карлайла.

Элис видела, как Люциан изменит нашу жизнь… Вот только как? Убьет Аро? Разрушит Вольтерру? Теперь я относилась и к одному, и ко второму равнодушно.

Если кто не знал, но Аро Вольтури тоже можно причинить душевную боль. Мне удалось это сделать, пусть и невольно.

В прохладной тишине резиденции я прошла по пустынным коридорам и подошла к его покоям.

— Прости меня, — виновато прошептала я, царапая дверь его комнаты с наружной стороны.

Он не ответил мне. Я опустилась на ледяной каменный пол, прислонилась к стене и закрыла глаза. Я была разбита в душе и морально обезглавлена. Лучше бы так оказалось физически, с моим телом. Не было бы сейчас всех этих никому не нужных признаний и извинений.

На секунду я поймала себя на мысли, что я хочу от него ребенка. Он мне нужен. Я бы назвала… А в прочем, какая теперь разница, какое бы имя я ему или ей дала…

— Встань с холодного пола! — приказал его жёсткий голос, когда он бесшумно открыл дверь.

Я выполнила его указание.

— Ты не виновата. Это Карлайл ошибся.

— Так. Стоп. Пообещай мне, что ты не станешь его наказывать за это!

— Ах, как мне этого хотелось! — обняв меня за плечи, выдохнул он в мои волосы.

Я улыбнулась и прижалась щекой к его груди.

Ночью мне не спалось. Я все думала о том, как мне поступить с Люцианом. Должна ли я сказать ему, чтобы он больше не предлагал мне побег, вечность, проведенную с ним…Все это, казалось, так глупо, что даже представлять не стоило.

Аро был таким родным, таким изученным… Конечно, у него иногда случались «заскоки», что-то вроде приступов безумства и агрессии, но я к ним так привыкла! Я любила его смех, когда он выносил смертный приговор одному из своих подданных, любила его привычку блаженно складывать руки, размышляя о пытках, которым он бы хотел подвергнуть обвиняемого… Я любила его страсть к искусству, включая живопись и музыку, его воспоминания о былом величии самых крупных городов современности и о руинах древности… Я любила его привязанность к барокко и вычурность в стилях, огонь в его глазах и увлеченность беседами о предметах старины… Он был мудрым безумцем… Я позволяла ему многое, почти все. Даже, если бы он захотел уничтожить весь мир, превратив его в горстку пепла, я бы встала на его сторону. Я любила его настолько, насколько это может позволить мне мое бессмертие, моя вечность, которую я страстно желала провести только с ним: с его горящим взглядом, в котором я сама сгорала до тла; с его детским, но таким зловещим смехом с оттенком лживой искренности; с его ледяными жаркими объятиями, которые зажигали во мне столько разных эмоций; с его длинными шелковыми волосами, которые вечно переплетались с моими, соединяя нас воедино; с его раскованной изящностью и элегантной властью, которую он установил среди своих слуг… Я любила. Только. Его. Моего Аро Вольтури.

Вряд ли бы за всю историю планеты нашлась бы другая такая девушка, которая могла бы точнее описать свою самую сильную любовь, что была почти разрушена до основания появлением в жизни другого мужчины…ликана, заставившего усомниться в своих искренних чувствах к тому, кто, несмотря на свою жестокость, строгость и беспощадность к остальным, любил ее, будучи вампиром, и сам сгорая изнутри, превращал пепел в собственную душу.

Аро был самим воплощением величества…Все его движения были полны аристократической элегантности и изящества, окутанной покровительственным и надменным взглядом. Он владел миром, не только вампиров, но и людей… Что ему стоило лишить жизни пару-тройку тел с еще бьющимися сердцами? Ничего. Он сделал бы это с легкой улыбкой, скрывающей в себе судьбоносную угрозу.

Душа его была прекрасна, ведь что может быть великолепнее, чем душа, страдавшая три тысячи лет? Она несла в себе боль, отчаяние, радость и потери… За все века, прожитые на этой бренной земле он научился видеть то, чего не различают другие. Раны внутри кровоточили, так и не зарубцевавшись под лекарственным бальзамом столетий.

Глаза его выражали безразличие ко всему, что его окружало. Лишь иногда я читала в них нескрываемый интерес, прослеживая их внимание на себе. Он изучал меня, как археологи изучают останки древности, ботаники изучают растения, а искусствоведы — прекрасные картины и скульптуры.

Он был самым чувственным и нежным… Он был самым жестоким и беспощадным… Он был таким, каким я желала его видеть. Он позволял себе многое, точнее сказать все, но никогда не выходил за рамки закона, который он защищал, приводя приговоры в исполнение.

Его имя…застывало горячей каплей крови на моих губах, вырывавшееся со звучными стонами из моей груди. Огонь. Кровь. Безумие. Жар. Страсть.

Мы горели, и мы сгорали. Не было ничего более ужасного и более прекрасного, чем наш вечный…бессмертный союз.

Он пришел посреди безветренной ночи. Его шаги напоминали охоту хищника…Я не слышала ни звука, но сердцем чувствовала его приближение. Он был рядом. Ни дыхания, ни пульса… Только запах…Такой родной, такой близкий, такой желанный.

— Проходи, — на резком выдохе бросила я в темноту, — я сегодня не кусаюсь…

— Чего не скажешь обо мне, — усмехнувшись (я прекрасно представляла эту мимику), возразил он.

— Какую часть тела предпочитаешь? — плотоядно предлагала я.

— Предпочитаю всё и сразу! Хотя…по кусочкам будет аппетитнее…

Он вплотную подошел к кровати. Луна убывала, но была достаточно яркой, чтобы я могла различить его очертания в темноте спальни. Наконец-то он был со мной, не только телом, но я чувствовала, что и мысли его сейчас принадлежали мне и только мне. Среди каменных стен моей комнаты началось безумие, разделенное между двоими: огнем и льдом, жаром и холодом, мной и им…

Кровь приливала к различным участкам тела, в зависимости от локализации его жадных укусов. Это были шипы розы, которую я прижимала к своей груди, чтобы впитать ее запах каждой клеточкой своего тела.

Знаете, этот звук рвущейся в лохмотья ткани? Я не говорю уже о человеческой кожи… Это, словно небольшим ножом разрезают сукно тысячелетней давности, что завалялось на полках в старом ателье. Утром он не будет выглядеть безупречно! Я об этом позабочусь! Рубашка превратилась в лоскуты… Пусть ищет на рассвете новый комплект одежды! Плевать на всех и вся! Это наша ночь и только мы в ней хозяева! Здесь и сейчас! Никогда я больше не буду так гореть, как сгорала сегодня! Я люблю его! И любила всегда! Всю свою жизнь, начиная со времен Римской империи! Даже когда отец рассказывал истории, заставлявшие маленькую девочку закрывать глаза ладошками, о вампирах, высасывающих жизни из людей. То люди, а то я! И сейчас он мой и больше никому не принадлежит! Только мне и этой ночи с яркой луной, ведь под ней нам сегодня не уснуть. По крайней мере, мне, ведь ему не нужен этот ресурс.

— Какое твое самое любимое блюдо? — спросил он, приподнявшись над подушкой, когда рассвет забрезжил над горизонтом, пробиваясь в окна моей спальни.

— Зачем тебе? — сделав глубокий вдох, удивилась я.

— Мне же нужно тебя чем-то кормить…

— Для составления меню у меня есть Беатриче, — напомнила я и натянула на себя простынь.

— Завтра будет пасмурно…дождь, скорее всего. Сходим в ресторан?

Я аж вздрогнула. Всё, что угодно могла от него ожидать, но не банального предложения выгулять меня в люди.

— Тебя жажда замучила? Хочешь сам поохотиться? — уточнила я.

— Нет. Ты меня не поняла. Ты как-то сказала, что тебе не хватает обычной, человеческой жизни… Так давай начнем имитировать ее со стандартного похода в ресторан.

— Аро, ты болен? К чему все это? Меня все устраивает. Я хочу жить такой жизнью, которой живешь ты.

Он еле заметно улыбнулся. Я уловила это легкое движение уголков его рта.

— Хочешь поиграть в смертных? — кокетливо произнесла я и легла вплотную к нему. — Давай поиграем…

— Придется прятаться от света…

— Ну, завтра же будет пасмурно…

Я притянула его к себе и поцеловала. Он обхватил меня за талию.

— Ты безумна! — с восторгом объявил он.

— Кто бы говорил! — добавила я.

В полдень раздался крик Анастасии из коридора. Я выбежала туда.

— Что случилось? — тревожно прозвучал мой голос.

— Люциан пришел! — срываясь на шепот, объяснила она.

— И что? — равнодушно спросила я.

— Не хочешь его увидеть? — игриво уточнила она.

— Нет, — решительно твердо отрезала я.

— Странно, — удивилась она.

— На этом все? — строго добавила я и зашла обратно в свою комнату.

Душа металась по моей грудной клетке точно так же, как и я по спальне. Я хотела его видеть. Зачем? Сама не понимала. За последние несколько дней я, вроде бы, окончательно убедила себя в том, что мне нужен только Аро. Разве мы с ним привели недостаточно аргументов против Люциана, чтобы я навсегда забыла о нем, об этом животном, об этом рабе?

Я ненавидела себя. Как я могу в сотый, в тысячный раз предавать Аро? Он ведь так меня любит! И я его люблю! Что это за смятение, набросившееся на мое сердце? Неужели все-таки…

— Нет! — строго произнесла я вслух, чтобы еще раз что-то доказать себе. — Он тебе безразличен. Между вами ничего не было и быть не может. Он ликан, а ты невеста главы вампирского клана! Он варвар, а ты создана для изящества и грациозности Аро! Для тебя больше не существует Люциана! Есть только союзник Вольтури!

Я спустилась в тронный зал. Аро и ликан стояли друг напротив друга и разговаривали. Взгляд гостя отвлекся от собеседника и упал на меня.

— Моя госпожа, — он склонил голову в знак приветствия.

— Добро пожаловать, — сухо ответила я на его жест.

Я заставляла себя быть такой. Я осознавала всю свою мерзость в данный момент. Я не могла себе простить такого холода в словах и движениях. Я вынуждала себя, чтобы не сорваться снова и не поселить сомнение в своей душе, которая принадлежит только Аро… Или…Теперь не только ему?

— Вы давно нас не посещали, — заметила я. — Как обстоят дела с Эгоном?

Я старалась вести себя, как подобает королеве вампиров. Я входила в роль, но боялась забыть слова, написанные в сценарии кончиком окровавленного пера. В конце концов, я резала свою вену тем же скальпелем, что и Люциан, чтобы скрепить договор между Вольтури и ликанами… Ох, уж эти ненавистные фразы, достойные императорского окружения… Пусть все летит в пропасть!

— Как раз о нем я и прибыл сообщить, — ответил мне Люциан и посмотрел на Аро. — Нам нужна помощь. Полагаю, что вечер завтрашнего дня — будет идеальным моментом для нападения на их логово. Только…

— Что еще?! — раздался голос Аро, приведя меня в чувства, которых я лишилась под действием бархатного баритона его союзника.

— Многие могут оставить там свои жизни! Нам не мешало бы проститься с любимыми, если таковые имеются…

Люциан обратил свой взгляд на меня, глядя прямо в мои глаза. Я не выносила этого. Мне казалось, что он читает меня изнутри, заставляя делать и говорить то, что хочет он.

Аро уловил это движение и оставил нас.

— С тобой что-то произошло? — спросил Люциан.

— Нет. С чего Вы взяли? — овладевая собой на последних силах, отвечала я.

— И все-таки…что ты думаешь о моем предложении?

— Я считаю его абсурдным, — заявила я.

Мне хотелось закричать, что я безумно хочу сбежать с ним, бросить Вольтерру, Аро и всех Вольтури, только бы остаться с ликаном навсегда. Я держала себя в руках, пусть сама же и вырывалась из своей стальной хватки.

— Я в чем-то виноват? — задал он вопрос, который заставил меня вздрогнуть, пробирая сомнением до костей.

— Нет…а, впрочем, да. Ты поселил в моей душе смятение относительно моего отношения к Аро. Ты заставил меня думать о тебе так долго и мучительно, что я не могла заснуть по ночам. Ты вонзил в сердце раскаленное железо, физические раны от которого зажили в миллионы раз быстрее, чем душевные.

— Ты меня ненавидишь?

— Да, — признала я и подняла на него глаза. — Но, чем больше себя в этом убеждаю, тем стремительнее осознаю, какая это наглая ложь.

Он подошел ко мне настолько близко, что, если бы я слегка подалась вперед, то могла бы уткнуться в его шею.

— Уйдем вместе? — шепотом еще раз предложил он.

— Когда все закончится…Обещаю… — я потеряла над собой контроль.

— Я готов принять ребенка вампира, — напомнил он.

— Я не беременна, Люциан, — успокоила его я. — Это была ошибка врача.

— Тем лучше, — он притянул меня к себе и поцеловал.

Жар прокатился по всему моему телу. Все весомые аргументы Аро рассыпались в прах. Один поцелуй и сотни горячих ночей забылись, словно их никогда и не было.

Люциан ушел, прикоснувшись напоследок губами к моей руке. Я буду его ждать, даже если мне придется лгать главе клана Вольтури о том, что мне плевать на ликана.

— А ты молодец, — прозвучал довольный голос Аро, когда я вышла из тронного зала за приоткрытую дверь.

Он все видел и слышал. Тем лучше, не нужно будет подбирать необходимые слова или смирно сидеть рядом, пока он читает мои мысли и воспоминания.

— Ты все знаешь? — равнодушно уточнила я.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я бы оставил тебя один на один с собственным врагом?

— И что теперь? — опустошенно бросила я.

— Ты выполнишь свое обещание, — подтвердил он и заулыбался.

Я не осознавала, почему он так добр к нам. Меня следовало бы выбросить из задних ворот резиденции Вольтури со скалы, ведущей в пропасть… Хотя… Какой в этом смысл? Так…принародное унижение, которое даже гибели за собой не поведет.

Я вопросительно подняла брови.

— Ничего удивительного, моя дорогая, — он по-прежнему ласково обнял меня за плечи, — мне нужна информация, и ты мне ее достанешь.

— Хочешь использовать меня? — все еще прибывая в недоумении, уточнила я.

— Ты против? Кажется, мне стоило бы найти для тебя другое наказание…посуровее этого, но я выбрал шпионаж для тебя. Тем более, что Люциан теперь безгранично доверяет тебе.

Я была согласна на все, только бы скорее убежать из Вольтерры, а там уж будет видно. Я расскажу все Люциану, и мы вместе решим эту проблему.

— Хорошо. Я выполню твое поручение.

Вечером я должна была отправиться в поселение ликанов.

— Как я должна ему объяснить свое появление? — консультировалась я у Аро.

— Скажи правду, что я все слышал и выгнал тебя за измену.

— А ты не боишься, что мне с ним будет лучше, чем с тобой? — хитро прищурившись, заметила я.

— Значит, так тому и быть. Я не стану насиловать тебя своей любовью.

— А, если я не вернусь?

— Я пришлю за тобой.

— Что будет, если получишь отказ?

— Ничего, — он зловеще усмехнулся.

Я поняла, что означала эта гримаса. Он сожжет все поселение, а меня притащит силой в Вольтерру.

— У нас свадьба через полторы недели, — напомнила я ему.

— Я помню, — предвкушая победу над всеми оборотнями сразу, ответил он.

Ближе к вечеру он вызвал мне такси. Я быстро собрала небольшую сумку с необходимыми мне вещами и направилась к выходу.

Аро проводил меня и остался во мраке коридора возле главного входа. Я вышла на улицу. Кажется, ужин в ресторане отменяется.

Машина привезла меня в небольшую деревушку посреди леса, вдали от человеческих глаз. По узкой улочке, усыпанной белым гравием, бегали дети, лет пяти-семи. Женщины суетились по хозяйству. Здесь царила обычная смертная жизнь, которой мне так не хватало за стенами резиденции Вольтури.

Мужчина, сидевший за рулем, подвез меня к серому двухэтажному дому, однако его чердак мог стать еще одним, третьим этажом. Я расплатилась с таксистом и вышла на улицу. Местные жители с опаской смотрели на меня. Чужаков здесь не любят.

Я постучала в ворота. Огромный темнокожий силач подошел к ним, и я увидела сквозь кованные прутья знакомое лицо Рейза.

— Чего тебе? — пренебрежительно бросил он.

— Мне нужен Люциан, — заявила я.

— Хм, — усмехнулся он, — он занят и не принимает вампирских шлюх.

Я схватилась рукой за вертикальный металлический штырь ворот.

— Позови его! — приказала я так, что сама услышала угрозу в своих словах.

Рейз ушел. Я осталась один на один с недоумевающими взглядами некоторых обитательниц этой деревушки.

— Вампирская шлюха… — передавался шелестящий шепот женщин.

Человек бы его не услышал, но до моего слуха донеслось их обсуждение. Я повернулась к ним и окинула их презрительным взглядом.

Он бежал ко мне через небольшой дворик, усажанный кипарисами и можжевельником.

— Прости этого идиота! — воскликнул он, глазами указывая на своего соратника.

Он распахнул передо мной ворота.

— Ты пришла! — прижимая меня к груди, шептал он в мои волосы.

— Почти…он меня прогнал, — призналась я.

— За что?

— Он все видел и все слышал.

— Я клянусь, что, когда с Эгоном будет покончено, я возьмусь за Аро!

— Не стоит, — отказалась я от его идеи.

— Пойдем, — он потянул меня внутрь дома.

Мы оказались в коридоре. Справа были две двери: ванная комната и чулан. Слева располагался вход в большой зал, совмещенный с кухней. Прямо перед нами — лестница, ведущая на второй этаж.

— Проходи, — слегка подтолкнул он меня в сторону зала.

Это было настоящий человеческий дом. Здесь были большие окна, пропускавшие солнечные лучи. Я так отвыкла от них в Вольтерре.

— Тебе здесь всегда будут рады отныне и вовеки, — отводя прядь моих волос с шеи, шептал он.

— Нет, меня здесь считают чужой, врагом, посланницей Вольтури.

— Иоанна, я тебя считаю родной, своей…

Вечером мы отправились в местный «кабак». Я ни разу не была в таких заведениях, по крайней мере, в текущем веке. Сейчас я стремилась каждой клеточкой своего тела впитать человеческую жизнь, которую мне мог дать Люциан. Я пила ее взахлеб, чтобы не оставить ни капли на дне своей вечности.

Подали пиво…настоящее. Я на все смотрела широко открытыми глазами. Мне никогда не было так легко и свободно. Я чувствовала, словно попала на волю из долгого многовекового заточения в темнице.

Его собратья сначала осторожно переговаривались в моем присутствии, но когда я призналась им в том, что с Аро покончено, и я никогда больше не вернусь в Вольтерру, только, если с целью ее разрушить, они стали воспринимать меня, как свою сестру.

Люциан бережно обнимал меня за плечи и пил живой напиток смертных. Я следовала его примеру и почти не отнимала кружки от губ.

Я чувствовала себя на своем месте, будучи среди ликанов. Да, они были неотесанными, грубыми, но мне это нравилось. Я могла не контролировать свои мысли, поскольку их бы никто не прочитал, могла не думать о том, что я скажу что-то недостойное моего статуса. Здесь все были равны, но подчинялись вожаку — Люциану. Я и сама ему подчинялась, ведь в нем было нечто такое, что покоряло и заставляло выполнять приказы. Наверное, все-таки гормоны. В нем был избыток тестостерона, и я это чувствовала, вдыхая запах его тела.

Пожив с вампирами достаточно долгое время, я научилась ощущать аромат крови и слышать биение сердца за тысячи метров. Мой слух и обоняние обострились до предела, который только может быть у человеческого тела, обладающего только одной особенностью — регенерацией.

— Как нам придется сражаться завтра? Если Аро не предоставит нам воинов? — осторожно спросил меня Люциан, чтобы его собратья этого не слышали.

— Аро не мешает личные отношения с деловыми. Какая бы между вами ненависть ни была, он не станет нарушать договора, — успокоила его я.

— Будем надеяться, что это так, — выдохнул он и поцеловал меня в шею.

О, Боже! Он дышал! Его сердце билось, и я слышала, как течет кровь в его сосудах! Это было великолепно! Восхитительно!

— Что это за хрень?! — раздался звонкий голос девушки, одетой так, словно она была охотницей из средневековья.

— Хелма, держи свои высказывания при себе! — зло прикрикнул на нее Люциан.

Она недовольно фыркнула и села напротив меня, внимательно наблюдая за всеми моими движениями. Я изредка бросала на нее упрекающий взгляд, пытаясь закончить это безмолвное переглядывание двух соперниц.

— Она — ликан? — спросила я у него еле слышно.

— Наполовину, — ответил он. — Отец был ликаном, а мать…обычной женщиной, но ее убил вампир.

— Вот, почему она так на меня смотрит, — усмехнулась я

— Ты для нее враг, пока что…

Он ни на секунду не отпускал меня, словно боялся, что кто-то посмеет выкрасть меня.

— О, да у нас пополнение! — весело воскликнул молодой человек, лет двадцати пяти.

Его звали Горт и, судя по реакции Хелмы, он был её…как бы точнее сказать, самцом. Она подскочила и, схватив его за руку, увела от нас.

Я изобразила насмешку, показывая всю глупость и наивность ее поступка. Я читала ее, как открытую книгу, как бы банально это не звучало. Такое детское поведение я встречала довольно часто, по крайней мере за всю свою жизнь. Она вела себя, как совсем еще юная девушка, которая не приобрела мудрость с годами.

Как бы я поступила на ее месте? Хм… Позволила бы Горту пообщаться с новой особой, изображая всем своим видом равнодушие, а после, когда бы все разошлись, выслушала его мнение о сопернице. Если бы оно мне не понравилось, то я бы приложила некоторые усилия, чтобы доказать свое превосходство.

В общем, я оказалась в таком обществе, где компания мужчин вела себя куда адекватнее, чем особи женского пола.

Трактир гасил свои огни. Мы отправились домой. Я была почти трезвой, несмотря на то количество алкоголя, которое я потребила в этот вечер, а точнее, уже ночь. Почти. Трезвой. Это означало, что я могла себе позволить немного лишнего в поведении, и у меня было бы оправдание, хотя я и делала бы все это осознанно и без доли сожаления. Сегодня ночью Люциан падет жертвой моего внутреннего пламени.

Страх темноты

Спальня была на втором этаже с северной стороны. Теплые кремовые стены погружали в атмосферу уюта. Здесь не было ни люстры, ни светильников…только свечи, как в старину. Я все больше влюблялась в этот дом. В нем сочеталась современность и привкусы давно ушедших времен.

Люциан… Его тело было так близко к моему. Он хотел оставить меня одну, но я солгала, что не люблю темноту. Он зажег свечи длинной спичкой. Кислород сгорал в пламени.

— Так будет лучше? — спросил он, стараясь избегать моего взгляда и соблазна.

— Лучше потуши их все и останься со мной, — прошептала я, обхватив его шею руками.

Он повернулся ко мне. Фитили дрожали, сбиваемые тактом дыхания. Кровь, приливавшая к коже, заставила забыть о ледяных прикосновениях Аро и отдаться полностью в жар Люциана. Я чувствовала себя последней дрянью, но что поделать, когда любишь сразу двоих?

Он осторожно прикасался ко мне, боясь причинить боль. Пусть думает так, хочу побыть смертной в эту ночь, ведь она, возможно, последняя в его жизни. Кто знает, чем закончится завтрашнее, а точнее, уже сегодняшнее сражение?

Nothing’s fair in love and war³. Я была в корне не согласна с этим выражением! Сейчас все пылало в адском пламени: и душа, и тело… Это было великолепно.

Больше всего меня радовало то, что я могла оставить свои мысли при себе. Аро всегда читал их во время нашей близости, то ли, чтобы самоутвердиться, то ли, чтобы понимать, чего я от него жду. Люциану это было неведомо, но так оказалось куда интереснее, чем предугаданные тайные желания.

Рассвет упал на наши изможденные тела. Я смотрела на него опьяненным взглядом, и это было действие далеко не алкоголя, выпитого накануне.

Он распахнул глаза и, увидев солнечные лучи на моей коже, прикрыл меня собою.

— Не бойся, — успокоила я, с легкой улыбкой, — не обгорю.

Я стянула простынь и обмоталась ей. Придерживая один край на груди, я подошла к окну и распахнула его настежь. Аро обещал, что сегодня будет пасмурно… Быть может только к вечеру? Пока что солнце во всю палило на оживленную деревушку.

— Люциан! — раздался голос Рейза за дверью.

Он бесцеремонно вошел в спальню и остановился у входа. Я медленно повернулась к нему и облокотилась на подоконник.

— Прошу меня простить, — извинился он. — Вольтури прислали челове…своего…подданного, в общем.

Я видела неяркое смущение на его лице. Вожак быстро оделся и, поцеловав меня в обнаженное плечо, вышел вместе с ним.

Я решила обойтись скромными светлыми джинсами, белым топом и бледно-розовым вязанным крючком кардиганом.

Спустившись на первый этаж, я обнаружила в зале Деметрия.

— Иоанна? — удивился он.

— Что-то не так? — уточнила я.

— А что ты здесь делаешь?

— Аро выгнал меня, а, если хочешь знать подробности, спроси у него самого.

Наступила недолгая пауза, и посланник Вольтури продолжил.

— Когда вы хотите выступить против Эгона? — спросил он.

— Сразу после заката, иначе ваши воины рискуют быть узнанными, — ответил Люциан.

— Мы прибудем сюда, как только солнце скроется за лесами.

Он накинул капюшон, скрывавший его от утренних лучей и вышел из дома в сопровождении одного из ликанов.

— Он не сказал своим подопечным о тебе? — удивился Люциан.

— Какая разница? — опустив взгляд, ответила я.

Он дотронулся до моего подбородка и слегка запрокинул мне голову. Он хотел увидеть мои глаза. В них не было сожаления в том, что я покинула Вольтерру. Значит, так надо.

Я с ужасом ждала заката. В голове крутились картины, предвещавшие трагедию. Если умрет кто-то из них, Аро или Люциан, я не смогу этого пережить! Хотя нет, конечно, смогу, но душа умрет навсегда.

— Я пойду с тобой! — заявила я, оставшись наедине с вожаком стаи.

— Куда ты собралась идти? — недоумевал он.

— Я хочу быть рядом в этом сражении.

— Не придумывай!

— Люциан, прошу… Я не смогу найти себе места, если что-то случится!

— У нас численный перевес.

— А если Эгон обратил еще многих? Что тогда?

— Думаю, что всех ликанов и вампиров Вольтури хватит, чтобы покорить повстанцев.

— Нет. Я не останусь в деревне!

— Там будет Аро!

— Плевать.

— Я сказал, нет! — захрипел он.

— Хорошо, — как-то быстро согласилась я.

— Это все? — удивился он. — Почему ты вдруг так быстро сдалась?

— Потому что с тобой бесполезно спорить!

— Ты все равно сделаешь по-своему? — догадался он о моем намерении.

— Конечно, — подтвердила я.

Время близилось к закату. Сумерки сгущались над лесом. Люциан отвел меня в спальню и закрыл на ключ.

— Ты будешь ее сторожить, чтобы не сбежала! — наказал он Хелме.

— Я пойду в бой, как и все! — возразила она.

— Это бунт? — строго спросил он голосом, не предвещавшего ничего хорошего.

— Да, Люциан. Я выполню твой приказ.

Она заняла свой пост, а он с сотнями своих соратников отправился в лес в ожидании Вольтури.

Я села на краю кровати и осмотрела комнату. Здесь не было других вариантов, как бежать через окно, только моя хранительница сразу услышит шум.

Я неслышно открыла дверь шкафа и осмотрела его содержимое. Там было как раз немного места, чтобы я спряталась ненадолго, прикрывшись одеждой, хранившейся там.

— Знаешь, ты мне не нравишься, — послышалось откровение полу-волчицы из коридора.

— И что же теперь? — возмутилась я.

— Ты пришла из вампирской территории, будучи невестой Аро Вольтури, схватила цепкими лапами нашего вожака, а теперь… Кто ты вообще такая?

— Я — человек, — бросила я ей и осторожно открыла окно.

— Да мне плевать, кто ты. Если ты нас предашь — я лично тебя убью!

— Не получится! — крикнула я ей, прикрывая дверцу шкафа за собой.

— Почему? — раздался ее вопрос, оставшись без ответа.

Несколько минут она ждала мое объяснение в полной тишине.

— Эй, — наконец окликнула она, — ты где?!

Она ворвалась в комнату, но, обнаружив распахнутое настежь окно, посчитала, что я сбежала через него.

Хелма побежала вниз, чтобы нагнать меня, оставив открытую дверь. Я вышла в коридор и неслышно пробралась к лестнице. Спустившись на первый этаж, я прошла к выходу. Я чувствовала ее запах, поэтому знала, куда она направилась. Я повернула в противоположную сторону.

Почему я сразу не спрыгнула с окна? Я бы сломала себе ноги, в лучшем случае. Там было метров восемь высоты. На регенерацию ушло бы какое-то время и тогда, я была бы настигнута.

Солнце почти село за горизонт. Я бежала изо всех сил, чтобы догнать стаю. Я поставила перед собой определенную цель и стремилась к ней, чего бы мне это не стоило. Аро мог бы сразу начать войну против ликанов, в тот же миг, когда с Эгоном будет покончено. Я не могла этого допустить. Только мне бы удалось сейчас остановить Вольтури.

Лес мелькал по обе стороны от меня. Я чувствовала запах и, словно ищейка шла по нему. Он становился все отчетливее и мне показалось, что я уже вижу огромные фигуры оборотней.

Начало темнеть. Последние лучи вонзились в верхушки деревьев и на том оборвались.

Воздух стал тяжелым. Дыхание сбивалось, заставляя меня делать остановки. Вдруг ветер переменился, и я почувствовала приближение чужаков. Это были не Вольтури. Они шли с юга, точнее не шли, а мчались с неимоверной скоростью.

— Эгон, — шепотом озвучила я свою догадку.

Сил во мне резко прибавилось, и я понеслась вперед. Я оказалась на одинаковом расстоянии ото всех кланов одновременно. Спереди, то есть на западе, были Вольтури. К северу от меня врага поджидал Люциан со своей сворой. Позади меня, с востока, приближалась Хелма, возможно, призвавшая хранительниц деревни, чтобы организовать поиски. А с юга ко мне мчался отряд Эгона.

Приняв, на мой взгляд, самое верное решение, я бросилась на северо-запад.

«Проскочу между вампирами и ликанами, тем более, что дальше повстанцы не двинутся!» — думала я, меря лес быстрыми шагами.

Вдали, по левую свою руку, я заметила армию Вольтури, двигавшихся гордо по лесным равнинам. Они были в черных мантиях.

— Аро… — нежно произнесла я, остановившись, чтобы перевести дыхание.

Из глубины соснового бора, справа от меня раздался грозный рев ликанов. Я узнала, хотя, вернее сказать, почувствовала, среди них голос вожака.

— Люциан… — бережно прозвучало его имя из моих уст.

Два отряда, воевавшие столетия между собой, шли навстречу друг другу, чтобы, сомкнувшись, принять бой против бунтаря и разбойника, возомнившего себя выше закона.

Я прибавила шаг. За моей спиной я отчетливо слышала топот тысячи огромных волчьих лап. Это были повстанцы.

Внезапно я ощутила на себе холод чьих-то рук.

— Тихо! — приказал голос, чей обладатель тащил меня на огромной скорости прочь отсюда.

Наконец он остановился и поставил меня на землю возле старого дерева.

— Аро! — воскликнула я и прижалась к нему, ощущая, как передается моя дрожь ему.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил он.

— Люциан запер меня в доме, но я выбралась и… Да какая разница?!

Я жадно впилась своими губами в его.

— Он совсем тебя не кормит, — оторвавшись от меня на миг, заметил он.

— В каком смысле?

— Оголодала ты без меня…В этом смысле.

Я не могла насытиться им, зная, что за моей спиной идут сотни вампиров, а за его — ликанов. Он прижал меня собою к стволу сосны и слегка укусил за шею, так, что крови не оказалось, но я ощутила вязкую горячую боль и закатила глаза от наслаждения.

— Ох, нет у меня времени, чтобы заняться твоим воспитанием, — смакуя каждую букву, напомнил он.

— Эгон уже близко, — испуганно бросила я. — Вам нельзя медлить! Аро, прошу…

Он прикоснулся к моей щеке.

— Да не трону я Люциана… Сегодня.

Я улыбнулась, поняв, что он в тысячный раз проник в мое сознание, не захлопывая дверь по привычке.

За моей спиной послышались твердые размеренные шаги. Это были Вольтури. Он встал во главе клана между Маркусом и Кайусом. Ряды вампиров передо мной сомкнулись, и я оказалась сзади, в полной безопасности. Хотя ему не стоило за меня переживать, я куда неуязвимее, чем все его подданные вместе взятые.

Что я скажу Люциану, когда он увидит меня с Вольтури? Сейчас это было неважно.

Армия вампиров примкнула к ликанам. Численность союзников перевалила за тысячу, и у Эгона, действительно, не было шансов.

Люциан принял человеческий облик и набросил на плечи накидку. Он подошел к Аро, который вышел к нему навстречу.

— Что она здесь делает? — кивнув в мою сторону, спросил он у него.

— Ты недостаточно хорошо ее охранял, — упрекнул его глава Вольтури.

— Я оставил с ней лучшую охотницу.

— Как видишь, она сбежала без посторонней помощи.

— Ты вернешь ее мне?

— После битвы.

Люциан бросил на собеседника презрительный взгляд, полный раздражения и вернулся к своей стае.

Действительно, те ликаны, которых я видела перед собой, были куда более ужасающими, чем милые песики, с которыми водились Каллены. Это были настоящие монстры с огромными клыками и когтями. Они могли передвигаться, как на четырех, так и на двух лапах и, даже деревья, не были для них преградой. У них была возможность перепрыгивать со ствола на ствол.

— Приближаются! — крикнул один из слуг Вольтури, спрыгнув с высокой сосны.

Люциан обратился в ликана, сбросив черную мантию, прикрывавшую его наготу. Со мной остался один из оборотней и Генерва, подопечная Аро. Отныне я была нейтральной территорией, на которую не посягали ни вампиры, ни ликаны.

Эгон показался из-за деревьев, сопровождаемый семью сотнями своих сородичей, которые предали Люциана.

Мою грудь сковал страх. Нет, за себя я не боялась, ведь мне ничего не угрожало. Даже, если бы вервольфы разорвали меня в клочья, то мне бы понадобилось меньше получаса, чтобы заживить все свои раны. Жаль, что с душевными такой фокус не получался. Я переживала за Аро и Люциана. Мне ужасно хотелось им как-то помочь, но я, обладая обычными человеческими данными, ничего не могла сделать.

Бой длился почти два часа. Все внутри меня сжималось при каждой атаке врага.

Прямо передо мной на землю упал один из оборотней-бунтарей. Джейн набросилась на него вместе с Деметрием. Его лапы были зажаты между ледяных пальцев вампиров. Они оборвали их и отбросили в сторону, где те превратились в человеческие руки, а сам соперник — в человека. Из плеч, где только что были целые конечности, в бешенной пульсации вырывалась кровь, были видны пучки нервов, артерий и вен. Среди багровых лохмотьев плоти проявлялась белоснежная поверхность костей: ключицы и лопатки. Деметрий выхватил из ножен серебряный кинжал и отрезал голову животному, превратившегося в мужчину. Зрелище, скажем, неприятное, но я и сама была готова так резать их, чтобы сохранить жизни Аро и Люциана. В тот миг было плевать на все общечеловеческие нормы морали, к тому же, здесь людей и не было…

Сколько раз за битву я порывалась сбежать от своих надзирателей, чтобы принять участие в сражении, но их страх быть наказанными своими господами пугал их сильнее, чем надвигающееся полчище вервольфов.

Когда полночный кошмар был окончен, а самый последний мятежник уничтожен, я наконец освободилась от пристального контроля своих надзирателей.

— Пошли, — схватив меня за руку, приказал Люциан.

— Куда? — я с надеждой посмотрела в сторону Вольтури.

— Тебе здесь не место! — бросил он.

— С чего ты это взял? — раздался голос Аро позади меня. — Здесь все свои, и никто ее пальцем не тронет!

— Ты ее выгнал! Как ты посмел совершать такое?! — зарычал на него Люциан.

— Ты бы прикрылся, а то совратишь всех моих дам! — усмехнулся Аро.

Ликан запахнул мантию и потащил меня за собой.

— Люциан, стой! — крикнула я, и он остановился.

— Что? Хочешь вернуться к нему?

Я упала на землю, вцепившись ногтями в почву.

— Я не знаю! — вопила я на весь лес так, что и оборотни, и вампиры были оглушены моим голосом.

Аро стоял в двадцати метрах от нас и наблюдал за моей истерикой. Люциан присел рядом со мной и обнял меня, бросив недоумевающий взгляд на своего соперника.

Я ничего не могла ни сделать, ни объяснить, а только уткнулась в его плечо и плакала. Все слишком запуталось. Никогда еще за две тысячи лет я не была так раздавлена морально, как сейчас. Даже, когда по заговору сената убили моего первого мужа, мне не было так тяжело. Слезы сами вырывались наружу и заставляли меня сильнее прижиматься к ликану, чтобы скрыть свою слабость, которая и так уже оголила себя на все сто процентов. Я ненавидела себя в эту секунду, когда впервые увидела Люциана, такого униженного, изможденного, удерживаемого на цепях слугами Вольтури… То была жалость, которая переросла в страсть.

Оба они, и глава вампирского клана, и вожак стаи вервольфов, заставляли мое сердце трепетать. Они были равнозначны для меня, но обручальное кольцо Аро все еще блестело на моем пальце, и я не могла уйти с Люцианом сейчас.

Я стала общим достоянием, их совместной собственностью, которую они никак не могли поделить.

Наконец я, взяв себя в руки и стерев последнюю слезу с щеки, поднялась над землей и посмотрела перед собой, в глухую чащу ночного леса.

Не дав объяснений никому из них, я пошла туда, куда меня тянуло. Я должна была побыть одна.

— Ты куда? — удивился Люциан, едва ухватив меня за руку.

— К родителям, — ответила я и продолжила свой путь.

— Пешком до России? — приблизившись к нам, добавил Аро.

— Дойду как-нибудь, — бросила я.

— Я тебя не отпущу! — возразил вервольф.

— Да? И что ты сделаешь?! — прикрикнула я на него, остановившись и, развернувшись к нему.

Он опешил от такой моей реакции.

— А ты что молчишь? — обратилась я к вампиру. — Давай, начни мне запрещать, как он!

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы позволять себе такие глупости, — заметил Аро.

Я ушла, оставив их далеко позади. Если не можешь выбрать между двумя, то оставь их обоих и найди третьего, с которым и раздели свое счастье.

Автостопом я добралась до Вольтерры и забрала оттуда все свои документы, вещи и прочее барахло.

— Ты куда? — удивилась Анастасия, увидев мою экстренную эвакуацию.

— Домой.

— А здесь ты разве не дома?

— Мой дом там, где мне не приходиться страдать! — бросила я ей в ответ и, вызвав такси, уехала в Пизу, где, сев на самолет, отправилась в Москву, к маме и папе.

На этом моменте вся эта эпопея могла бы закончиться, если бы не одно «но». С течением времени я все сильнее осознавала неверность своего поступка. Я должна была остаться с одним из них, но, даже поделившись с мамой, мне так и не удалось определиться — с кем.

Оставалось только ждать, убивая свою вечность бесполезной тратой времени. Я могла себе позволить те занятия, которые замечательно стирают дни. К ним относилось: чтение книг, бесцельное катание на машине, походы по магазинам…

Здесь я снова начала общаться со своими подругами, тоже довольно необычными девушками с удивительно похожими именами: Анна и Анаит. Первая умела угадывать будущее и гадать на картах. Анна обладала определенными магическими навыками, ровно, как и вторая моя подруга. Та же, в свою очередь, могла одним взглядом заставлять человека испытывать самые различные эмоции. Нет, не как Джейн, а скорее, как Джаспер Хейл, приемный сын Карлайла Каллена.

— И все-таки, я не понимаю, почему ты не выбрала Аро? — удивлялась Анаит.

— Полностью согласна с предыдущим оратором, — подтверждала Анна, допивая крепкий кофе без молока.

— Но и с Люцианом у меня была близость… — напомнила им я.

— Ой, один раз — не пидо… Ну, в общем, ты меня поняла! — засмеялась Анна, отставив кружку прочь.

Я с улыбкой посмотрела на нее, однако во взгляде прослеживался укор.

— Что бы я делала без вашего дурацкого оптимизма?

— Померла бы давно! — с усмешкой воскликнула Анаит, но потом опомнилась. — Ах, пардон, ты же у нас бессмертная… Это мы, молодые, да неженатые! Ань, сколько тебе?

— Двести тридцать два года, — ответила та, к которой был направлен вопрос.

— Ну вот, а я на четыре года старше… Подумаешь…

Я взяла в руки кружку с фруктовым чаем и сделала глоток.

— Стойте, — остановила нас Анна, — я кое-что вижу.

Она смотрела на дно чашки, из которой только что пила кофе.

— Что там новенького? — заерзала Анаит на своем месте, как маленькая девочка, которой рассказывали увлекательную сказку.

— Иоанна, жди гостя… Красивый, умный, сильный…

— Самое интересное, — добавила я, — что и к Люциану, и к Аро это описание подходит.

— Ой, тебе виднее, — демонстративно, но в шутку, обиделась она.

— Погадай лучше на картах.

Анна разложила перед собой колоду рубашками вверх и начала что-то шаманить. Я равнодушно попивала чаек из остывающей кружки. Вдруг во мне что-то екнуло, и я вздрогнула.

— Что с тобой? — напряженно спросила Анаит.

— Не знаю, — ответила я, — как будто нож вонзили в легкие. Спазм пробежал…

— Это любовь… — мечтательно протянула Анна и продолжила разглядывать карты.

Она что-то там перемешала и выложила передо мной четыре бумажных прямоугольника.

— Смотри, — ткнула она в них пальцем.

Я увидела перед собой изображения: червовый король, семерка пики, валет крести и туз черви.

— И что это значит? — без интереса спросила я у подруги.

— Червовый король — это мужчина, который тебя любит. Семерка пики — обида, огорчение, переживание и слезы. Валет крести — мысли о примирении или сближении, на осуществление которых не хватает смелости. А червовый туз — серьезные намерения, свадьба и настоящая любовь.

— А по-человечески объяснить? — попросила я.

— Может все-таки по-вампирски? — улыбнулась моя собеседница.

— Почему именно так? Ты видишь там Аро?

— Король! А Аро — король вампиров!

— А Люциан, своего рода, король вервольфов. И что? Это звание им обоим подходит! — опровергла я ее предположение.

— Хорошо, семерка пики — слезы и ссора…

— Я с ними с обоими поругалась.

— Валет — вы помиритесь.

— Я могу это сделать и с тем, и с тем.

— Анаит, у меня заканчиваются аргументы! — воскликнула Анна, призывая свою подругу.

— Извини, но я согласна с Иоанной… Все эти объяснения подходят и для того, и для другого, — заступилась за меня девушка.

— Хорошо. Последнее подтверждение того, что это — Аро, — устало выдохнула Анна. — Видишь? Червовый туз. Кто тебе из них двоих делал предложение? Аро. Все. Ты с ним будешь!

— Опять возражу, — отрицала я ее выводы. — Предложение мне может сделать и Люциан.

— О, Боже! — воскликнула она. — Что мне с тобой делать?! Я на дне чашки видела гостя: красивый, умный сильный! Прости, конечно, но Люциан не такой уж и красивый…Неотесанный варвар, если быть точнее. Умный… Аро куда умнее его. А уж о силе мне и говорить не стоит!

— Ликаны и вампиры одинаковы по силе, — сухо добавила я, делая глоток чая.

— Нет! Я, определенно, так больше не могу!

Я окончательно их измучила, и мои подруги прекратили этот спор, хотя разговор о двух соперниках продолжался.

— Хорошо, — согласилась Анаит, — давай попробуем по-другому.

Я заинтересованно смотрела на нее в надежде, что хоть ей удастся уложить мои мысли в определенном порядке.

— За что ты любишь Аро? — задала она вопрос.

— Ну… — выдохнула я, стараясь подобрать подходящие слова.

— Не стесняйся, говори, — настояла Анна.

— Он жестокий ко всем, но нежен со мной; он изысканный, элегантный, немного сумасшедший… Я ни разу не слышала грубых высказываний из его уст… Он всегда знает, что я хочу, хоть и получает эти данные не совсем честным методом, читая мои мысли… Он достаточно молодо выглядит… Ну, как раз на тот возраст, во сколько его превратили…В 38, кажется… Хотя по нему и не скажешь.

Я остановилась, вспоминая обжигающий холод его тела…его губ…

— Продолжай, — подтолкнула меня Анаит в моем повествовании.

— Он чрезвычайно пунктуален, чего не скажешь обо мне… — я старалась уйти от непристойной темы, которая парила над поверхностью моего сознания. — Он расчётлив и точен во всех своих начинаниях. Он властный и сильный, настоящий король и завоеватель… В нем есть что-то, что заставляет подчиняться бесприкословно одному только взгляду. Несмотря на его жестокость, он черпает правду до последней капли… В его руках безграничная власть, однако он не использует ее в собственных целях. Он честный блюститель вампирского закона. Он никогда не убивает невинных, поскольку глубоко в его душе живёт сочувствие и доброта. Да и ради меня он готов на многое…

— А Люциан? — направляла мою мысль Анаит.

— Люциан? — нежно переспросила я, вспоминая ночь перед боем. — Он мужественный, сильный… Он настоящий мужик.

— Видимо, на этом всё, — подытожила Анна и улыбнулась.

Я пыталась осознать то, что больше ничего сказать не могу. Аро я знала настолько хорошо, что могла описывать его часами, годами, столетиями, а Люциан… Что я могла добавить про него? Только то, какой он страстный любовник. На этом всё.

— Ладно. Давайте закроем эту тему, — предложила Анаит, видя, как мне тяжело.

Дни шли, а на душе нарастала тревога. Однажды, один мудрый человек, мне сказал, что никто еще не умирал друг без друга.

Я решила жить, забыв их обоих… И вот, когда я уже смирилась с тем, что больше не прикоснусь ни к одному из них, не всмотрюсь во внимательный взгляд, объявился тот самый гость, о котором предупреждала Анна.

Была середина ноября. Пасмурный, дождливый день, размывавший легкий снежок, присыпавший замерзшую землю… Я сидела в кресле у большого окна и читала книгу. Мои мысли были сосредоточены на событиях, описываемых в романе, однако слух уловил едва заметный шорох, словно кто-то осторожно ступал по раннему снегу.

Я выглянула в окно. Там никого не было, только едва заметные следы тяжелых сапог.

«Может воры?» — промелькнуло в голове.

Родителей дома не было. Я осталась одна, поскольку они уехали в столицу на очередное гуляние. У меня не было настроения, и я осталась наедине с литературой.

Сейчас мне пришлось отложить издание и вооружиться большим кухонным ножом, за которым я отправилась в кухню на первом этаже.

Во входную дверь постучали, осторожно, словно боясь меня спугнуть. Я подошла ближе, спросила, кто там. Ответа не последовало. В конце концов, мне бояться нечего. Я открыла дверь и сделала несколько шагов назад, готовясь к нападению.

Мое дыхание обрывалось с каждой секундой все чаще до тех пор, пока я не услышала его голос.

— Предусмотрительно, — говорил он, — я бы даже сказал благоразумно, запастись холодным оружием. Вот только ты не учла, что против меня это не поможет!

Он быстрым и стремительным рывком проник в дом и прижал меня к стене, зажимая рот. Я смотрела на него широко открытыми глазами. Он пришел за мной через, Бог знает сколько, километров! Обручальное кольцо все еще было на моем пальце, и я до сих пор была его невестой.

— Почему ты один? — слегка прикусив его руку, давая понять, что мне нужно ему что-то сказать, спросила я.

Он отстранил ладонь и поцеловал меня.

— Возвращайся в Вольтерру, — сладко прошептал он.

— И не подумаю, — возразила я.

— Ты отказываешь мне? — удивился он.

— Нет. Не отказываю. Просто хочу туда вернуться твоей женой, а не невестой. И напомню, что срок в две недели давно истек.

— Хочешь с венчанием? Или банальную формальность?

— Ты и венчание? Не смеши, — улыбнулась я ему.

— Почему бы и нет?

— Вампир и церковь?

— Ради тебя могу и потерпеть…

— Вот как? — я привычно приподняла бровь в знак изумления. — Что ж… в таком случае, я согласна.

— Я так по тебе скучал… — горячо протянул он, коснувшись ледяными пальцами моей шеи. — Надеюсь, больше никто не станет вмешиваться в нашу жизнь.

— Аро, — тихо простонала я и прижалась к нему.

К утру вернулись родители. Я спала, обняв его за талию. Он лежал рядом, периодически поправляя одеяло на моем замерзшем теле.

— Дочь, мы вернулись… — оборвалась фраза мамы, когда она бодрым шагом зашла в спальню.

Аро поднес палец к губам, призывая к тишине.

— Что ты здесь делаешь? — возмутилась хозяйка дома, увидев его обнаженную грудь.

— Приехал за своей невестой, — шепотом ответил он.

— Понятно, — выдохнула она и оставила нас одних.

Я сонно потянулась и открыла глаза.

— Мама приходила? — почувствовав ее запах, спросила я.

Он нежно улыбнулся и прижал меня к себе.

— Все хорошо… — словно размышляя вслух, произнес он.

— Ты хочешь, чтобы твои подданные присутствовали на нашей свадьбе? — принимая вертикальное положение, уточнила я.

— Мне бы этого хотелось, — признался он.

— Не могу лишить тебя последнего холостяцкого желания…

— Тогда придется ехать в Вольтерру, — напомнил он.

— Поехали! — воскликнула я и, словно маленькая девочка, спрыгнула с постели.

Вечером мы прилетели в Италию. От Пизы добрались до резиденции Вольтури, и я снова заняла свои апартаменты.

— Я скучал по тебе, — еще раз повторил он, закрывая во мраке комнаты дверь в коридор и, приближаясь ко мне.

Будущая королева

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Я, Джейн и Анастасия посещали различные магазины, в поисках необходимых предметов. Невеста Кая предлагала мне белоснежное платье, сшитое в лучших итальянских традициях. Примерив его, я оценила все великолепие наряда, но выразила некоторое неудовлетворение.

— Я знаю, что тебе понравится! — объявила Джейн, потянув меня за руку в самый дальний угол свадебного салона.

— А здесь у нас самые непопулярные платья… — протянула продавщица.

— Лучше бы согласилась на предложение Аро и воспользовалась услугами придворного портного, — ворчала Настя.

Я недовольно посмотрела на нее и обратила внимание туда, где стояла подопечная моего жениха.

— Вот, смотри, — она указала на великолепное вишнево-кровавое платье.

Оно было божественно! Я попросила девушку, обслуживавшую нас подать его. Примерив его, я убедилась в его безупречности. Мы купили его. К нему — туфли на невысоком каблуке черного цвета. Это будет необычная свадьба. К тому же, как она может быть таковой, если в брак вступают два бессмертных существа?

Когда все эти бесконечные походы по магазинам были окончены, мы наконец-то отправились в резиденцию.

Здесь лучшие флористы и дизайнеры города, приглашенные Аро, украшали тронный зал. К ним никто не прикасался, и они не догадывались на кого работают. Все было окутано достаточно густым туманом. Говорили, что дальний родственник какого-то графа женится на племяннице русского князя. Да рабочие особенно и не вдавались в тонкости дела, покорно выполняли поставленные задачи за достойное вознаграждение.

Аро не жалел средств на это торжество. Как мне сказал Маркус, его брат решил всеми силами доказать мне, что я сделала верный выбор, отказавшись от Люциана. Вот только история с ликаном была еще не окончена, и до ее развязки оставалось достаточно долго. Кто бы мог подумать, что все обернется таким необычным способом?

День свадьбы был назначен на 24е ноября. В отличие от Подмосковья, где снег уже прикрыл пожелтевшую траву, в Вольтерре все еще цвели розалии. Погода позволяла вампирам спокойно бродить по улицам города без страха быть разоблаченными. Тучи закрывали солнце своими телами, открывая путь слугам Вольтури.

Судьбоносный день приближался. Оставалось всего четверо суток. Анастасия была вне себя от радости, поскольку через месяц после моей свадьбы, должна состояться её. Уж я не знаю, как ее жениху удалось ее покорить, но это было, действительно, каким-то чудом для меня.

Родители приехали в Вольтерру за два дня до торжества. Мама много времени проводила со мной. Я делилась с ней своими переживаниями и осознанием того, что все мои прежние мужья рано или поздно умирали, а этого мне пережить не удастся. Она искренне смеялась над такими признаниями, да и я понимала всю их абсурдность.

Утро. Двадцать четвертое ноября. Джейн бережно укладывает мои волосы в величественную прическу. Они выползают из-под заколок и зажимов, откровенно не желая ее слушаться.

«Быть может это знак?» — крутится в моей голове глупое предположение.

Пока Анаит наносила мне макияж, достойный королевы вампиров, Анна затягивала корсет на моей спине так, что я не могла дышать, а в прочем, мне это было и не нужно. Мама вместе с юной девушкой-флористом обсуждала букет невесты из кроваво-алых роз, посыпанных золотистой пудрой. Зачем весь этот ажиотаж? Я искренне недоумевала от всех этих хлопот и суеты.

Все, присутствовавшие в моей спальне, где проходила моя подготовка к церемонии, восхищались платьем. Я тоже была без ума от него, искренне благодаря Джейн за ее настойчивость. Наконец, мои непослушные локоны поддались ее стараниям и легли в прекрасную, поистине королевскую прическу.

Отец ожидал в коридоре, одетый в строгий черный костюм. Он расхаживал по каменным плитам и готовился в очередной раз повести меня к алтарю, хоть так и было всего пару раз в ближайшем прошлом… Когда я выходила замуж в Римской империи, такой традиции еще не было.

Вот, наконец, я была готова. Джейн подвела меня к зеркалу и расправила фату. Все было идеально… Даже никаких предсвадебных снов-кошмаров, хоть я и провела эту ночь в одиночестве. Из стеклянной глади, отражавшей всю комнату, на меня смотрела будущая королева, которая еще не до конца это понимала.

Я вышла в коридор. Отец подал мне руку, и я, ухватившись за нее, направилась вместе с ним в тронный зал, где нас ждали гости.

На возвышении, там, где обычно располагались три трона, предназначенные для Маркуса, Кая и Аро, стоял священник. Уж чего-чего, а такое можно увидеть редко… По левую руку от пастора находился жених и его братья. Вдоль закругленных стен разместились подданные Вольтури и приглашенные с моей стороны. Здесь были и некоторые наши союзники, среди них я мельком разглядела и Люциана. Неужели Аро хотел меня спровоцировать? Я постаралась забыть обо всех и всем, кроме него. Я сконцентрировала свои мысли только на том, кто ждал меня впереди.

Отец подвел меня к нему и передал мою руку. Я увидела в глазах Аро блеск, доказывающий мне, что он хочет меня испытать присутствием ликана.

— Дорогие возлюбленные, — начал священник, открыв небольшую книжечку, — мы собрались здесь и сейчас, дабы стать свидетелями вступления в брак Иоанны и Ария…

«Ария?! — усмехнулась про себя я. — Ты не говорил, что у тебя полное имя Арий!»

Вступительная речь святого отца была окончена, и он перешел к делу.

— Согласен ли ты, Арий, взять в законные супруги Иоанну и идти с ней по жизни, пока смерть не разлучит вас?

Аро посмотрел на меня. В его взгляде я прочитала насмешку над словами священника. Какая может быть смерть у бессмертных?

— Согласен, — ответил он с улыбкой.

— А ты, Иоанна, согласна взять Ария в законные супруги и идти с ним по жизни, пока смерть не разлучит вас?

Аро держал мою ладонь в своей и свободно мог читать мои мысли. Я позволила себе немного поиграть с его сознанием. На секунду я представила, как сейчас отвечаю «Нет!», вырываю свою руку из его пальцев и, направляясь к Люциану, целую его, и мы вместе покидаем Вольтерру. В глазах Аро вспыхнул страх. Я догадалась, что он все это видел в моей голове и начал опасаться за то, что я, действительно, могу так поступить.

Но я не собиралась этого делать и, набрав в грудь немного воздуха, сопротивляясь давлению корсета, выдохнула уверенное «Да!».

Мы обменялись кольцами, и на моем пальце оказался великолепный старинный перстень. Его основа была выполнена из черного серебра, а завершал композицию темно-вишневый камень. Почему именно серебро? Видимо, в знак того, что я навсегда отрекаюсь от ликанов, которые боятся его, как огня.

— Можете поцеловать невесту! — банально прозвучала фраза священнослужителя.

Мы выполнили его поручение, и он удалился.

Маркус подал брату кулон в виде герба Вольтури, и Аро надел мне его на шею, скрепив сзади края цепочки.

— Теперь ты окончательно моя… — тихо прошептал он мне на ухо.

Я покорно улыбнулась, изображая наилучший пример верной жены. Мне плевать на Люциана и на то, что между нами было. Конечно, я считала, что поступила не совсем достойно своего нынешнего статуса, но, по крайней мере, благодаря своим действиям, я, наконец, обрела свое счастье.

Для всех праздник продолжался, а я села во главе стола со своим мужем и смотрела вперед, стараясь забыть о том, что подумала перед своим согласием.

— Чего ты такая задумчивая? — поинтересовалась Анаит, подсев ко мне. — Кому посвящены твои размышления? Люциану?

Я вздрогнула и посмотрела на нее испуганным взглядом.

— На твоей груди герб Вольтури. Теперь ты не можешь думать о ликане столь нежно… — напомнила она.

— Я чувствую себя виноватой перед ним… — тихо прошептала я.

— Перед оборотнем?

— Да… — осторожно выдохнула я.

— Познакомилась я тут недавно с одним…магом… У него есть элексир… Точнее он умеет его готовить.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что у меня есть способ для тебя, чтобы загладить твою вину.

— Что за эликсир?

— Он может его сварить, чтобы воскресить мертвое существо.

— О каком существе идет речь?

— О девушке, бывшей вампиром, связавшейся с ликаном, убитой собственным отцом.

— Соня? — как тайное заклятие воскликнула я.

— Тише… Важе нужно ее тело, чтобы провести обряд и немного ее пепла.

— Важе? Твоего мага зовут Важа? — удивилась я.

— Да, но сейчас не об этом. Сможешь достать?

— Нам придется обо всем рассказать Люциану.

— Придется, так придется, — согласилась моя собеседница.

Люциан стоял один на балконе, выходившем на запад, где темнел закат. Я, открыв дверь, ведущую на лоджию и, выдавая себя шелестом платья, подошла к нему сзади.

— Ты правильно поступила, — не поворачиваясь ко мне, произнес он.

— Почему? — осторожно спросила я.

— Я бы не смог дать тебе того, что может он.

Люциан повернулся ко мне. Я стояла в метре от него и разглядывала его лицо.

— С ним ты в безопасности, среди роскоши и удобства. Со мной бы кочевала по лесам…

— Ты меня прощаешь? — прошептала я.

— Знала бы ты, сколько я мог бы отдать, чтобы увидеть тебя в этом платье рядом с собой, как ты была сегодня подле Аро…

— А если бы в этом платье место меня была бы Соня? — вдруг предложила я.

Его мечтательный взгляд устремился в мои глаза.

— Ты решила меня измучить напоследок? — пронзился его голос невыносимой болью.

— Моя подруга нашла способ, как ее воскресить. Только для этого нужна твоя помощь.

— Ты лжешь мне?

— С какой целью? Я лишь хочу загладить свою вину и сделать для тебя подарок, взамен своего присутствия в твоей жизни.

— Чем я могу помочь? — уточнил он.

— Нам нужно ее тело… Для обряда будет создан эликсир из ее пепла и некоторых других ингредиентов.

— Мне нужно отправиться в Венгрию, в замок Виктора, где она осталась.

— Думаешь, что она еще там?

— Сердцем чувствую!

Я видела желанный свет надежды на его лице. Он верил, что у нас все получится. Да и в моей груди зародилось чувство свободы от мук совести, которые не давали мне покоя последние несколько недель.

Солнце село за горизонт, и Вольтерра погрузилась во мрак. Меня ждала первая брачная ночь. Без него. Без Люциана. Хоть я и помнила до сих пор жар в его объятиях.

— Мне теперь всегда его носить? — оставшись с Аро наедине в спальне, указывая на кулон, спросила я.

— Конечно, — хищно произнес он. — Пока я сам его не сниму.

— Развяжи корсет, — повернувшись к нему спиной, попросила я.

Он медленно шел холодными пальцами по шнуровке платья и целовал меня в шею, распуская очередной узел. Я запрокинула голову, подставляя свою кожу ядовитым прикосновениям, от которых все во мне вспыхивало.

Он снова читал меня, предугадывая мои желания. Когда я обернулась, он сбросил пиджак на пол, оставшись в черной рубашке. Я скользнула по пуговицам сверху вниз, высвобождая их из прорезей в ткани и, обнажая его грудь.

— Ночь безумства? — предположил он.

— Я согласна потерять рассудок с тобой, — подтвердила я.

Кровать скрипнула, и мысли о мирном сне покинули мой разум до утра.

— Я должна тебе кое-что сказать, — призналась я, когда на рассвете холодный дождь застучал в приоткрытое окно.

— Теперь тебе можно все, — ощутила я ледяное прикосновение его кожи на своей ключице.

— Я вчера разговаривала с Анаит, и она предложила мне нечто, от чего я не смогла отказаться…

— Надеюсь, не удочерить ее? — засмеялся Аро.

— Она была бы славной дочерью, — заметила я и продолжила. — Она сказала, что есть возможность вернуть к жизни Соню, возлюбленную Люциана.

— С чего вдруг такая щедрость? — удивился он.

— Все-таки я чувствую определенную вину перед ним, поэтому хочу извиниться таким способом. В конце концов, каждой твари — по паре.

— Да… Я — та еще тварь, — злорадно улыбнулся Аро и прижал меня к себе сильнее, словно пытался соединиться со мной не только телом, но и душой.

Знаете, то чувство, когда настолько любишь человека, что хочешь залезть прямо в него, быть с ним одним целым, раствориться в каждой его клеточке, чтобы никогда от себя не отпускать?

— Я отправлюсь с ним и с Анаит в Венгрию, — поставила я своего мужа перед фактом.

— То есть, ты не оставляешь мне выбора?

— Так мы быстрее закончим эту эпопею с ликанами, и больше не придется сталкиваться с ними.

— Хочешь очистить свою совесть?

— Хочу принадлежать только тебе, исключая соблазн Люцианом.

— Хорошо, ты поедешь с ними, но и Феликс отправится с вами, — согласился Аро.

— А может ты? — провела я пальцем по его груди.

— Хочешь, чтобы я составил вам компанию? Боишься сорваться? — догадался он, перехватив мою руку, спускавшуюся к его животу.

— Боюсь, — игриво призналась я, отбрасывая одеяло и, садясь на него сверху.

— Предлагаешь мне аргументировать мое превосходство? — прикасаясь к моим бедрам, жадно спросил он.

— Пока только отдаться инстинктам, — улыбнулась я.

Он убрал непослушные локоны с моего лица и, обхватив за шею, приподнялся над поверхностью кровати. Ледяное пламя от его поцелуя разлилось по моему телу, и я упала в пропасть, подчиняясь ему.

К обеду мы спустились вниз, полные вдохновения и новых планов на будущее. Люциан сидел рядом с Анаит и ее другом — Важей. Они оживленно беседовали о чем-то. Мы присоединились к ним.

— Как прошла ночь? — с нескрываемым любопытством поинтересовалась моя подруга.

— Отлично, — ответила я с удовлетворенной улыбкой, обнимая Аро.

— Оно и видно, — усмехнулась она и посмотрела на Люциана, на лице которого обнаруживалось раздражение.

Получив билеты на самолет, мы отправились в аэропорт. Нас было пятеро: я, Люциан, Феликс, Анаит и Важа. Наш новый друг взял с собой сумку с необходимыми ингредиентами для приготовления воскрешающего зелья.

Аро с нами не поехал. Мы вызывали и так слишком много подозрений своим видом. Конечно, я и Анаит были одеты соответствующе эпохе, а вот наши спутники выглядели нестандартно.

В Венгрии мы сразу отправились к месту расположения замка.

Люциан вел нас неведомыми тропами. Несколько веков назад здесь разворачивались ужасающие события. Восстание ликанов истребило почти всех вампиров, поданных Виктора, а теперь глава мятежников вернулся в родные края.

— Ты меня осуждаешь? — спросил у меня Люциан, стараясь сдерживать свои эмоции.

Он шел рядом, иногда поддерживая меня за руку, чтобы я не споткнулась о вывернутые корни деревьев.

— За что я должна тебя осуждать? — обернувшись и, посмотрев на Феликса, следовавшего за нами, удивилась я.

— За то, что стал причиной твоих несчастий.

— По-моему, я теперь достаточно счастлива, чтобы забыть о некоторых проблемах, которые решились сами собой.

— Тебе…с ним…

— Замечательно! — предугадала я его вопрос.

Он грустно улыбнулся.

— И вообще, — продолжила я, — мы идем к твоей любимой, если она, конечно, еще является таковой! А ты задаешь мне бессмысленные вопросы!

Мы продолжили путь молча. Позади нашей экспедиции отстала Анаит со своим другом. Они весело смеялись, и мы с Люцианом, переглянувшись, все поняли. Кажется, моя волшебница, наконец, нашла своего чародея.

Мы перешли границу пасмурного леса, и перед нами предстало огромное готическое сооружение, слегка разрушенное временем. Я слышала стук сердца ликана, словно оно пульсировало в моей голове.

— Волнуешься? — заметила я, глядя на него, пока его взгляд был устремлен на серые стены замка.

Он не ответил мне, а только с трудом вдохнул воздух. Мы направились в средневековое здание.

Среди камней, заваливших вход, мы пробирались внутрь. Здесь было сыро и холодно. Кожа покрылась мурашками от ледяного дыхания столетий.

— Прошло слишком много лет! — вслух рассуждал ликан.

— Я исчисляю годы веками, — оправдала я состояние здания.

— В таком случае, сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — улыбнулась я. — Когда спрашивают мой возраст, я просто говорю цифру, не уточняя меру времени.

— Ты выглядишь на такой юный возраст, если не знать истину.

— Сочту это за комплимент, — кокетливо бросила я.

Мы шли по мрачным коридорам замка, разгребая завалы. Феликс один за другим переворачивал обрушенные камни, расчищая нам путь.

Люциан распахнул створки внутренних ворот, и мы оказались в круглом зале.

— Соня! — пронзился воздух его криком, больше похожим на рев, приправленным болью воспоминаний.

Мы увидели испепеленное тело, привязанное к столбу. Это были останки девушки, бывшей некогда прекрасной дочерью самого влиятельного вампира.

Люциан упал перед ней на колени, осторожно касаясь ее сгоревшей плоти.

Важа разложил на каменном полу все, что было в его сумке: пузырьки с цветной жидкостью, колбы с пробками, мешочки с растертыми травами, засушенные цветы и прочие ингредиенты. Он вынул нож из вулканического камня, чтобы счистить немного пепла с обгоревшей кожи Сони.

— Есть одно «но», — произнес маг, прежде чем приступить к совершению обряда. — Даже два. Мне удастся ее воскресить только в качестве человека и, если она потом захочет, Вольтури смогут превратить ее в вампира, к тому же, более неуязвимого, чем она была прежде. Второе — ребенка спасти не удастся… И с этим мне ничего не поделать.

— Я согласен на все! — воскликнул Люциан.

Я подошла к нему и протянула руку, чтобы поднять его с колен. Он ухватился за мою кисть и отдернул пальцы.

— Что? — испугалась я, глядя на него.

— Обручальное кольцо из серебра… — пояснил он и сам встал с пола.

Я снова ощутила на себе вину за всю боль, которую я ему причинила. Но, если сегодня все удастся, я очищу свою совесть на ближайшие несколько столетий.

— У нее останутся воспоминания о прошлом? — поинтересовалась я у Важи.

— Да. У нее сохранится все, кроме ребенка и жажды крови.

Я с облегчением вздохнула. Значит, все будет в порядке. Жаль, конечно, погибшее дитя, но они вместе смогут пережить эту утрату.

Маг начертил вокруг Сони непонятные символы, сцарапал ножом немного ее кожи. Анаит засыпала пепел в пузырек и залила его какой-то светло-сиреневой жидкостью. Они о чем-то советовались, а мы втроем стояли вдали, наблюдая за их приготовлениями. Важа взял небольшую книжечку с заклинаниями, раскрыл на нужной странице.

Его голос взлетел латинскими переливами к потолку, заставляя нас замереть в изумлении. Анаит взяла растворенный пепел Сони и подала ему.

— Окропи ее, — приказал он своей помощнице.

Она обмакнула несколько веточек мяты в зелье и оросила мертвую плоть.

Тело возлюбленной Люциана загорелось голубым пламенем, и свет стал горячим. Важа продолжал читать заклинания, и мы видели, как по сгоревшим сосудам Сони пробежалась синяя искра, оставляя за собой еле заметный след. Поврежденная кожа начала восстанавливаться, обрастая новыми клетками на месте мертвых.

Через несколько секунд свет исчез, и комната погрузилась во тьму.

Люциан испуганно посмотрел на меня, задавая взглядом немой вопрос. Я пожала плечами в ответ и вгляделась в темноту, из которой доносились непонятные звуки. Столб света откуда-то сверху обрушился на Соню, и она закричала от боли перерождения.

Ликан бросился к ней и развязал ей руки. Она растворилась в его объятиях, и мне стало неловко смотреть на их радость. Кажется, даже в моем сознании промелькнула легкая ревность, заставившая меня громко кашлянуть, чтобы прервать их счастье.

Важа и Анаит удалились, а Феликс не отставал от меня ни на шаг, следуя приказу своего господина, подчиняясь своей королеве, на груди которой красовался герб Вольтури.

— Соня, — шептал Люциан, — как же я рад, что у нас все получилось!

Я подошла чуть ближе, и он отвлекся от нее.

— Познакомься, — указывая в мою сторону, — это Иоанна…Вольтури. Она помогла воскресить тебя! Она привела сюда своих друзей…

— Благодарю тебя, — с достоинством произнесла Соня.

— Благодари Люциана, если бы не он, я бы даже не знала о твоем существовании.

Она улыбнулась мне и приложила руку к животу.

— Прости, — проговорил ликан, — его не удалось спасти…

В ее глаза нахлынула печаль.

Нам предстояло остаться здесь еще на некоторое время, чтобы сделать ей документы для перелета в Италию. Мы поселились в небольшом городке на верхнем этаже высотного дома.

В тот вечер мне не спалось, и я забралась на крышу, чтобы насладиться мраком венгерской ночи.

— У тебя с ним что-то было? — послышался из темноты голос Сони.

Она сидела на ограждении и смотрела вперед на спящий город. Я села рядом с ней, свесив ноги в пустоту под нами.

— С чего ты взяла? — спокойно спросила я, не стараясь скрыть от нее правду.

— Это можно заметить в ваших взглядах.

— Если это и так, то это было кратковременное увлечение, не несущее никакого рокового значения.

— Вольтури? — уточнила она.

— Уже три дня как… — призналась я.

— Кто твой муж?

— Самый могущественный вампир в современном мире.

— Каким был мой отец…

— Я считаю, что он поступил крайне жестоко, убив собственную дочь.

— Я не могу его винить в этом. Он сделал так, как считал нужным. Люциан рассказал, что с ним стало после моей гибели.

— Соня, прости меня, — извинилась я, — между нами, действительно, были определенные чувства, но…

— Расскажи мне о своих отношениях с Люцианом, — попросила она. — Все с самого начала и до сегодняшнего дня.

Я разглядела в ночи ее очертания и начала свою историю.

— Как думаешь, твой Аро согласится обратить меня? — поинтересовалась она, когда я закончила повесть.

— Не знаю. Ты, пока что человек, так насладись жизнью смертных.

— Тебе этого не хватает? — догадалась она.

— Знаешь, я бы многое отдала, чтобы стать одной из простых людей.

— Мне непривычна такая сущность, — с сожалением произнесла она.

— Ты говорила об этом Люциану?

— Да.

— И что он?

— Ему тяжело рассуждать на эту тему.

Я замолчала и погрузилась в свои мысли. Мне было очень легко разговаривать с Соней. Она была удивительной. Теперь я не удивлялась Люциану, который полюбил столь прекрасную девушку…женщину.

— Извини, я, наверное, залезу в твою душу, — раздался ее голос в темноте, рассекаемой легким ветерком, — но я не могу не спросить.

— Конечно, спрашивай, — подбодрила я ее.

— Ты не жалеешь, что выбрала Аро между ним и Люцианом?

— Какой странный вопрос… — созналась я, прикоснувшись пальцами к обручальному кольцу. — Конечно, нет. Аро делает меня счастливой…

— Иоанна, — осторожно прошептала она, — я хотела бы от него ребенка, но если я стану вампиром, то не смогу забеременеть и родить. Вот, чего я опасаюсь.

— Я не могу тебе помочь в этом, как бы мне этого не хотелось. Если ты так хочешь ребенка, то стоит пока сохранить человеческую сущность.

Я направилась к выходу, но остановилась.

— Он у тебя замечательный, это я говорю тебе так, чисто для нашего разговора. Он был для меня самым сильным соблазном за последние несколько веков.

Она подошла ко мне и обняла, как родную сестру.

— Спасибо тебе большое, — поблагодарила она.

Я ушла, заглянув в комнату Анаит, откуда доносились крики. Я распахнула дверь, готовясь защитить подругу, но моя помощь ей была не нужна. Она была с Важей, и у них все складывалось куда лучше без моего участия. Я извинилась и оставила их вдвоем.

Через несколько дней документы были готовы, и мы отправились в Вольтерру.

— Как же я соскучился! — воскликнул Аро, подойдя ко мне.

Я вцепилась в его тело, словно в последнюю нить, соединявшую меня с жизнью.

— Что с тобой? — удивился мой муж.

— Я сходила с ума без тебя, — призналась я, бережно прошептав слова.

Он поцеловал меня и направился к гостям. Обойдя Люциана и Соню, стоявших рядом, он остановился у девушки.

— Позволите? — он протянул ей руку.

Она вложила в его ладони свою, и он принялся проникать в ее сознание.

— Великолепно, — произнес Аро, увидев все, что хотел, — среди нас грядет пополнение?

— Вот как? — искренне удивился Люциан.

— А она тебе не призналась… — презрительно выдал глава клана Вольтури.

— Аро, не стоит, — остановила я его мирное бешенство.

— От чего же, моя дорогая? — продолжал он в том же духе.

— Зачем ты это делаешь? — выпытывала я у него.

— Родная моя, я не люблю, когда между двумя влюбленными голубками остаются недомолвки. Тебе ведь тоже это не нравится? И ты бы никогда не скрывала от меня какие-то тайны?

— Что произошло, пока меня не было? — догадалась я.

— Ничего. Ровным счетом. Просто меня несколько раздражает твоя компания, с которой ты провела последние несколько дней.

— Ты обезумел, Аро! — воскликнула я.

В его душе происходило нечто непонятное, чего я не могла разоблачить сразу. Ему удавалось скрывать свои эмоции на протяжении длительного времени, но теперь, когда Люциан, наконец-то, обрел Соню, гнев Аро вырвался наружу.

Блюститель верности

— Что с тобой?! — возмутилась я, когда он силой затащил меня в свой кабинет.

— Я искренне думал, что все это лишь ваши фантазии! — он был в бешенстве. — Я не предполагал, что этому чародею удастся ее воскресить!

— Тебе от этого должно быть ни холодно, ни жарко!

— Мне плевать на Люциана, но чувствовать свое превосходство над ним было великолепно до тех пор, пока ты не стала чувствовать муки совести и, вдруг, не собралась воскресить его мертвую подругу!

— Ах, вот оно что! Тебе было приятно видеть его одиночество, его зависть по отношению к тебе?

— Да. Я упивался победой, поскольку заполучил не только тебя, но и светлое будущее вместе с тобой!

— Эгоистично. Ты не находишь? — улыбнулась я, проведя ногтем по его рабочему столу, на котором было полно старинных рукописей.

— Я всегда таким был, — усмехнулся он и привлек меня к себе.

Его губы коснулись моих, а рука скользнула под рубашку.

— Я соскучился, — в сладком предвкушении прошептал он, усаживая меня на столешницу перед собой.

Через некоторое время мы вернулись в тронный зал.

— Что ж… — привычно сложив руки, произнес Аро. — Я дам вам временное убежище. На некоторый период вы станете членами семьи Вольтури. А дорогая Соня даже может позволить себе стать одной из нас.

— Весьма великодушно с Вашей стороны, милорд! — поблагодарила она.

Я видела как самодовольство Аро раздувается от этих слов. В ее лексикон ещё не входили современные фразы, а в памяти хранились лишь средневековье обращения к главе клана. Он радовался, как ребенок, которого похвалили и дали конфету. Однако ему с трудом удавалось стерпеть жажду, которую в нем вызвало появление человека в стенах Вольтерры.

Аро предоставил им небольшой домик на окраине Вольтерры, где они и поселились.

— Как замечательно складываются события! — повторял он изо дня в день, пока шли приготовления к свадьбе Кайуса и Анастасии.

— Мне кажется или ты на самом деле рад? — удивлялась я его преображению.

— Тебе не кажется, моя милая! В этом мире ещё есть то, ради чего стоит жить!

— Эта шлюха мне изменяет! — раздался звонкий голос Кая.

— Что случилось, брат? — забеспокоился Аро.

— Мы не можем прощать измену, ведь так?! — взывал к справедливости белокурый вампир.

— Конечно, не можем, — успокаивал его мой муж, глядя на меня.

— С чего ты взял, Кайус? — вмешалась я.

— Я видел! Я все видел!

— С кем хоть? — снисходительно произнес Аро.

— С Герхардом! — вонзился в стены крик Кая и рассыпался на миллион осколков.

— Это вампир? — уточнила я.

— Да… — подтвердил Аро, уже раздумывая о наказании.

Он посмотрел на меня и коварно улыбнулся.

— А знаешь, что, брат? — заговорил глава клана. — Пускай теперь Иоанна занимается соблюдением верности среди вампирских семей. Если один из супругов пожалуется на другого, она проверит информацию и представит виновника на суд нам… Или же казнит сама, поскольку я наделю ее такими полномочиями и предоставлю поданных Вольтури для такого благого дела.

— Замечательно! — фыркнула я.

— Мне нравится это предложение! — согласился Кайус.

— Вот тебе первое задание, — произнес Аро, предвкушая зверскую расправу над Анастасией. — Выясни, действительно ли она изменяет своему жениху, собери все доказательства и приводи ее на суд Вольтури. Хорошо, моя дорогая?

— То есть, ты хочешь сделать из меня стукачку? — обиделась я.

— Нет, что ты! — ласково дурманил он мое сознание. — Я лишь хочу передать тебе некоторую власть… Наполнить твою вечность смыслом…

— Ладно. Я выполню это поручение, — согласилась я. — Но при одном условии. Каким бы не был результат моего расследования, свадьба состоится!

— Договорились, — мягко прошептал Аро.

Мне предстояла напряжённая работа.

— Что с тобой происходит? — спросила я у Насти, зайдя в ее комнату.

— Не понимаю, о чем ты! — бросила она, подкрашивая ресницы перед зеркалом.

— Не понимаешь?! — крикнула я и сбросила рукой на пол всю ее косметику с туалетного столика. — Для кого марафет наводишь?!

— Для Кая. Для кого же еще? — испугалась она и села на стул.

— Для Герхарда?! — я была в бешенстве.

В ее глазах я прочитала страх и удивление. Я и сама не знала, что вызвало во мне такую ненависть и презрение к ней. Наверное, то, что моя измена была подстроена самим Аро. Он лично заставил отправиться к Люциану, ожидая такого исхода. Теперь у меня появилось отвращение даже к самой себе за то, что я могла позволить себе это низкое и мерзкое прелюбодеяние.

— Иоанна, — заплакала она, спустившись на пол и, прижавшись спиной к стене, — что мне делать?

Мой гнев сменился состраданием. В конце концов, я сама однажды была на ее месте.

— Давай, рассказывай, — с какой-то материнской заботой, попросила я.

— Я столкнулась с ним в коридоре…он был такой…такой…

В ее голосе царило восхищение.

— Он ни разу не причинил мне боли. Он всегда так нежен… Кай, он, конечно, замечательный, но я его не люблю!

— Раньше любила, — напомнила я.

— Раньше — да, а сейчас…

— Пойдем, прогуляемся по Вольтерре.

Я взяла ее за руку, помогла подняться. Вытерла тушь, поползшую по щекам, привела в порядок.

Мы вышли на улицу. Я внимательно следила за ее поведением. Она улыбалась всем встречным мужчинам. Я искренне недоумевала от того, как она себя ведет. Почему она кокетничает со всеми? Оказывается, я не столь уж неверная жена, по сравнению с ней.

— Анастасия, что ты делаешь? — с укором спросила я ее.

— А что такого? Я хочу нравиться мужчинам. Всем без исключения, — невозмутимо ответила она. — Видела, какой красавчик прошел?

Я посмотрела в сторону, в которую она указывала. Молодой человек, действительно, был хорош собой, однако у меня и мысли не возникло заигрывать с ним, в отличие от нее. Она чуть было не вывернулась наизнанку, чтобы он заговорил с ней.

Я отошла в сторону. Нет, Каю она, определенно, не пара. Слишком шлюховатая. Мне было противно, а то, что я видела перед собой, имело привкус блевоты. Она смеялась с ним, пытаясь слегка приобнять, клала руку на его плечо, а он бодро с ней болтал.

Я приблизилась к ним, взяла ее за руку и повела прочь.

— Девушка, — крикнул мне парень, — меня Давид зовут!

— Я Вам искренне сочувствую! — бросила я в ответ и, дернув спутницу, повела в сторону резиденции.

— Да что такое?! — воскликнула она и отдернула кисть.

— Как ты себя ведешь?! Что ты себе позволяешь?! — возмущалась я.

— Что я себе позволяю? Я хочу нравиться мужчинам, а не стать монашкой, вроде тебя и чтить целомудрие!

— Я? Монашка? Не смеши меня! Ты не бываешь в спальне Аро по ночам!

— Только с ним? Это не интересно! Нет адреналина!

— Тебе адреналин нужен?!

Я психанула и пошла прочь, но потом развернулась.

— Знаешь, что меня больше всего убивает?!

— Что же? — дерзко смотрела она на меня.

— То, что ты не подпускаешь к себе Кая, а остальных…даешь все, кому попало!

— И что ты сделаешь?

— Предоставлю тебя на суд!

Я зашла в резиденцию. В тронном зале никого не было, кроме Алека и Деметрия.

— Позови старейшин! — приказала я брату Джейн, сев за стол и, положив ноги в кожаных штанах и массивных ботинках на столешницу.

— Всех троих? — уточнил вампир.

— Да.

Юноша удалился, и я осталась наедине с одним из слуг Вольтури.

— Что у нас случилось на этот раз? — бережно укорачивая свои ногти пилочкой, поинтересовался он.

— Да так…бытовуха.

— Обожаю интимные подробности! — заявил он.

— Ты ко всем в постель залазишь? — удивилась я.

— Ко многим. Не позволено по статусу только к Аро. Об остальных я знаю всё! — хвастался он, бросив на меня кроваво-огненный взгляд.

— И про Герхарда знаешь все? — выпытывала я.

— Знаю. Очень интересные вещи…

— Поделишься?

— Хм, — усмехнулся он, — он спит с невестой Кая. Но, раз ты меня спросила, значит, уже знаешь это.

— Хотелось бы подробностей… — призналась я, слегка подавшись вперед.

— Ооо, подробностей… — смакуя каждую букву, повторил он. — Что ж… Горячая она штучка… Своего жениха, уже которую неделю, посылает с такими предложениями, а сама перетрахала половину Вольтерры.

— И с кем конкретно она спала?

— В основном с Герхардом, но бывала замечена и с другими… Карлос, например… Людовико… Орландо…

Я была, не то, что бы в шоке, но в диком удивлении. Она всегда была со мной так откровенна, что я чувствовала себя уверенной в том, что в случае чего, всегда смогу ей помочь и предотвратить подобные последствия. Теперь же у меня не было выхода, как представить ее на суд Вольтури. Она посягнула на супружескую честь, хоть до свадьбы и оставалась неделя.

В тронном зале появился Алек, а за ним старейшины.

— Как дела, моя дорогая? — поинтересовался Аро, подойдя ко мне и, положив руки мне на плечи.

Я посмотрела на Кайуса, стоявшего подальше от нас.

— Прочитай сначала сам, — я протянула ему ладонь.

Он ознакомился с содержанием моих мыслей.

— Деметрий, — обратился он к подопечному, — приведи Герхарда, Карлоса, Людовико, Орландо…и остальных, с кем она имела близость.

— Что?! — воскликнул брат Аро. — Что значит остальных?! Сколько их было?! Иоанна?!

Я пожала плечами и встала из-за стола, опустив ноги на пол.

В зале показалось семеро вампиров и тот, кого за ними посылали. Все были эмоционально возбуждены и напуганы.

— Не бойтесь, мои дорогие, — усыпляюще и настораживающе проговорил Аро, усаживаясь на свой центральный трон.

Я встала по левую руку от него. Он притянул меня немного ближе и усадил на бортик. Я покорно заняла место.

— Феликс, приведи обвиняемую, — приказал Аро. — Алек, прошу пригласить свидетелей.

Я смотрела на Кая, который не мог поднять взгляда на присутствующих любовников своей невесты. Ему было мерзко находиться здесь. Маркус безразлично наблюдал за происходящим.

В зале появились некоторые вампиры, имевшие доказательства измены и предательства Анастасии, среди которых был и Деметрий. Затем показалась сама обвиняемая.

Она посмотрела на меня и прочитала в моем взгляде презрение и долю сочувствия.

— Расскажи нам, как ты хранишь верность своему возлюбленному, — мягким, завораживающим тоном попросил Аро.

Она упала на колени в центре зала и заплакала.

— Ну, ну… Не стóит… — встав с трона и, направляясь к девушке, говорил глава клана. — Ты совершила ошибку, можешь добровольно сознаться и смягчить свою участь.

— Разве можно заставить человека любить?! — взмолилась она, устремив свой взгляд на него.

— Любить? — удивился Аро. — Нет… Вот хранить верность можно… Скажи, милое дитя, кто стал причиной совершения твоего проступка?

Он опустился на одно колено, чтобы быть вровень с ней.

— Никто…я сама виновата! — испугалась она.

— Назовешь имена тех, кто заставил тебя встать на путь предательства? — бережно спрашивал он.

— Нет, никто… — дрожал от страха ее голос.

— Ты же понимаешь, что в таком случае, понесешь наказание за всех, кто участвовал в твоем растлении…

— Понимаю, — покорно созналась она.

— Герхард, — обратился Аро к своему слуге. — Не ты ли заставил юное создание пасть жертвой разврата?

Вампир поежился под пристальным взглядом главы клана и, опустив глаза, отвечал.

— Да, господин, я.

— А ты, Орландо?

— Да, господин, — смутившись до неузнаваемости, подтвердил свою вину другой.

— Карлос? Людовико? Стефан? Франко? Вас так много, а юная особа…всего одна…и никому из вас, по закону, не должна принадлежать…

— Аро, мы виноваты, — говорил за всех Герхард, — пали жертвой страсти, разжигаемой этой…девушкой… Но, что мы могли сделать против ее колдовских чар?

Он оправдывал себя и своих дружков так низко, что мне стало противно смотреть на них, на то, как они прикрывали свои грешки перед Вольтури, чтобы их не тронули. Они ее использовали и надругались на ее честью, осквернив и честь Кая. Это было омерзительно.

— То есть, ты хочешь сказать, что она зачаровала вас и ввела в бессознательное подчинение ее желаниям? — вмешалась я в допрос своего мужа.

— Да, моя госпожа, — ответил Герхард.

— То есть, ты ее не совращал? И ни один из вас этого не делал? — во мне кипела ненависть к этим ублюдкам, которых, была бы моя воля, я казнила в ту же секунду, представляя, как бы медленно отрывала им голову, жаль только, что я не обладала достаточной силой, чтобы обезглавить вампира.

— Не совращал, моя госпожа, — оправдывался любовник Анастасии. — Более того, никто из нас не виновен в ее грехопадении.

— Лжец! — на последних силах выкрикнула невеста Кая.

Я бросила на нее взгляд и подошла к юношам, ставшим причиной ее нынешнего положения. Я внимательно осмотрела каждого из них: от кончиков волос до носов их ботинок.

— Что мы сделаем с ними, дорогая? — раздался бархатный голос Аро, который уже знал все наперед и, даже исход сегодняшнего суда.

— Кто разделяет мнение Герхарда? — уточнила я у остальных виновников.

— Все, — раздались их нерешительные возгласы.

Я подошла к обвиняемой и опустилась на пол, чтобы видеть ее лицо.

— Вот видишь, ради кого ты сейчас распиналась, — показывая в их сторону, объявила я. — Кай бы ни за что тебя не предал! А эти псы сбросили всю вину на тебя!

— Ты была права… Я слишком легкомысленна… — созналась девушка.

Аро читал мысли ее бывших любовников, общался со свидетелями, чтобы вынести окончательный приговор.

— Что ж… — заявил он, наконец, — мне все предельно ясно. Вольтури готовы принять решение, относительно данного дела.

Я встала и подошла к Аро.

— Убей этих тварей, — шепотом произнесла я ему на ухо, — а её оставь. Будет наука.

— Любимая, — ответил он, — я не могу выполнить твоей просьбы. В конце концов, все виновны.

Он поднял руку вверх, призывая исполнить приговор.

Феликс и несколько подопечных Вольтури приблизились к обвиняемым юношам. Аро лишил жизни всех, без исключения. Кай торжествующе смотрел на происходящее, злорадно улыбаясь.

— Теперь приступим к нашей юной предательнице… — холодно прозвучал голос старейшины.

— Аро, прошу, не надо… — взмолилась я, подойдя ближе.

Он не обратил внимания на мою просьбу. Феликс и Деметрий взяли её за руки. Кай покинул тронный зал, я проследовала за ним, чувствуя себя виноватой в том, что сейчас произойдет.

Я захлопнула за собой дверь и услышала пронзительный крик девушки.

— Все правильно! — повторял брат Аро, меря коридор большими шагами.

— Прости, Кай, — обратилась я к нему.

— Нет, все правильно! В конце концов, она сама — причина своей гибели. Ты выполняла долг. Благодарю тебя, — он взял мой ладонь в свои.

Я вздрогнула. За что меня благодарить? Я чувствовала себя последней сукой, поскольку сама привела ее на суд Вольтури и заставила сознаться в своем прегрешении. Я оказалась куда более жестоким монстром, чем Аро. Мы стóим друг друга! Идеальная пара: он — бездушный палач, она — кровожадная тварь.

Когда я со скрипом отворила дверь, то увидела бездыханное тело бывшей невесты одного из старейшин.

— Все закончилось, мои дорогие, — обратился к нам Аро.

Я прошла вперед, а за мной следовал Кай.

— Спасибо тебе, брат, — положив руку на плечо главы клана, произнес блондин.

— Во всяком случае, мы должны соблюдать закон и карать тех, кто его преступает, — оправдал свои действия Аро.

Я стояла у разоренного трупа Анастасии.

«Какая же я мразь!» — кричала я в душе.

Он обнял меня, прижав к своей груди.

— Ты не мразь, дорогая, — прошептал он в утешение, прочитав мое внутреннее бешенство, — ты поступила так, как должна была поступить.

Дни шли, а в моем сознании еще всплывали отголоски произошедших событий. Я не понимала, почему с ней поступили так жестоко, хоть и по закону, а меня Аро простил и, мало того, он даже не тронул Люциана, а позволил вернуть ему его счастье, воскресив Соню. Это вопрос мучил меня достаточно долго, но задавать его я не осмеливалась. Мне не очень-то и хотелось ворошить свои прошлые грехи.

Кай тосковал по ней. Это видели все, но не осмеливались нарушить его беззвучные муки, которым он себя подвергал. Теперь, помимо Маркуса, в зале присутствовала еще одна угрюмая фигура. Один только Аро, впрочем, как и всегда, всем приветливо улыбался, заставляя впадать в дрожь от необъяснимости своего поведения.

Наша жизнь шла своим ровным ходом. Прошло полгода. Время летело с неимоверной скоростью. И в ночь на 27е июля был назначен бал по случаю кровавой луны. Все кланы были приглашены в Вольтерру на этот вампирский праздник. Приготовления шли полным ходом, ведь оставалось всего две недели.

Были приготовлены костюмы в стиле рококо: платья, костюмы, туфли, шляпы и прочие мелкие детали, необходимые для завершения образа. Музыканты репетировали свои партии, расставляя ноты с великолепными произведениями. Флористы украшали тронный зал. Участники бала разучивали менуэты и контрдансы. В резиденции царил хаос, в котором только Аро мог увидеть порядок.

За эти полгода, что прошло с казни Анастасии, мы привели еще два смертных приговора в исполнение. Теперь ко мне стали обращаться многие семейные пары, требующие расправы над супругом, поскольку тот был замечен в прелюбодеянии. Как ни странно, но Вольтури уважали институт семьи и брака.

— Я скоро с ума сойду! — призналась я Аро, подойдя к нему в тронном зале, где он руководил его приготовлением.

— Что случилось? — невозмутимо спросил он.

— Сейчас ко мне подбежала какая-то девушка и выдала: «Эй, подруга, подержи эту фигню!», протянула мне мешок с какой-то, прошу прощения, но, действительно, фигней, и убежала. Потом вернулась и сказала, что кое-что забыла, вырвала у меня из рук эту гадость и скрылась в неизвестном направлении.

Он искренне засмеялся, как-то даже по-детски, да так заразительно, что я не смогла устоять и залилась смехом сама.

— К нам прибудут потомки Виктора, — наконец заявил он.

— Что? Зачем? — испугалась я.

— Да не переживай… Все будет в порядке, в конце концов, мы — правящий клан.

— А если они вспомнят о своих корнях?

— А толку? Все равно у нас преимущество, да и родная дочь Виктора — наша союзница.

— Не забывай, что она — человек, а значит, смертная.

— Не беспокойся, Люциан ее не даст в обиду.

Он покосился на меня, прослеживая мою реакцию на его слова и, читая мои мысли посредством прикосновения к моему телу. Но я, действительно, думала только о том, что может произойти на балу из-за того, что там будут потомки одного из самых могущественных вампиров.

Утром ко мне в спальню постучали. Я быстро оделась и вышла в коридор. Это была Джейн, а рядом с ней стояла Соня.

— Что случилось? — не совсем отойдя ото сна, спросила я.

— Ты знала, что Аро пригласил их? — испуганно произнесла невеста Люциана.

— Кого «их»? — искренне недоумевала я.

— Одона и его братьев? Они же…варвары!

— Ты про кого вообще? Кто они?

— Потомки моего отца!

— Зайди, — я пригласила ее в свою комнату, оставив Джейн за дверью.

— Ты понимаешь, что они могут натворить здесь! — возмущалась Соня, сев на край кровати, что было предложено мной.

— Так, постой. Что они могут натворить? Это территория Вольтури и, уж поверь мне, они куда могущественнее кучки правнуков Виктора.

— Они могут покуситься на мою жизнь… — признала свой страх моя гостья.

— Неужели ты думаешь, что мы дадим тебя в обиду? И вампиры под предводительством Аро, и ликаны, подчиняющиеся Люциану… Нас так много…

— Да, ты права! — значительно спокойнее ответила она.

— Не переживай. Все будет в порядке… В крайнем случае, против них есть куда более весомое оружие, чем против слуг Вольтури… Солнечный свет, например. Они пошли по разным ветвям эволюции и оказались более уязвимыми.

Она обняла меня, как сестру, и направилась к двери. Развернувшись, она добавила несколько слов.

— Иоанна, я беременна, и у нас с Люцианом будет ребенок…

— Поздравляю! — искренне обрадовалась я.

— Спасибо… Только это значит, что сразу, как только он родится, я попрошу Аро превратить меня. Я хочу снова стать бессмертной.

— Как будто ты была таковой до своей гибели…

— Современные вампиры менее уязвимы, чем потомки Виктора, среди которых была и я.

Она ушла, оставив меня один на один со своими догадками и опасениями.

Ночь кровавой луны

До бала оставался один день. В резиденции суетился народ, предвкушая великолепное событие. В моих покоях во всю шла примерка нарядов.

Соня восхищалась своим платьем, укладывая складки на юбке. Беатриче настойчиво просила ее не крутиться, чтобы не помять недошитые швы.

В дверь постучали. Я пригласила гостя. Им оказался Люциан.

— Как тебе, милый? — выпытывала Соня, подойдя ближе к нему.

— По-моему, великолепно! — отвечал он.

— А как тебе платье Иоанны? Настоящая королева! — продолжала она.

— Ужасно! — опередила я его.

— Тебе не нравится? — удивилась девушка.

— Все эти бантики, завитки, складочки…

В последнее время я стала раздражительной, меня многое выводило из себя. Аро сильно переживал по этому поводу, но не рисковал читать мои мысли, к тому же, какой был в этом смысл, если я и сама не знала причину своей нервозности.

Я села на пол и закрыла лицо руками. Слезы сами катились из глаз. Мне было так тошно, что хотелось сбежать на край света, лишь бы не участвовать в этом кошмаре. Какое мне дело до всех этих праздников?!

— Что-то случилось? — прозвучал бархатный голос Люциана, который сел на пол рядом со мной.

— Нет, всё в порядке, — смахнув слезу, солгала я.

— Сомневаюсь.

Соня в недоумении смотрела на нас. Он обнял меня за плечи, прижав мою голову к своей груди. Это был какой-то дружеский жест, от которого я разревелась сильнее. Просто все накопилось в душе и, наконец, сломало меня.

— Это как-то связано с Аро?

— Нет. Просто устала.

— От чего?

— Помимо физической усталости, есть и моральная, если ты не знал, — бросила я в ответ.

Они ушли. Беатриче помогла мне снять это старинное нагромождение из одежды, и я спустилась вниз, чтобы встретить гостей вместе со старейшинами клана.

Прибыли Каллены, Денали, ликаны и, наконец, потомки Виктора. Они выглядели несколько иначе, чем Вольтури и их подданные. Их глаза сияли бирюзовым огнём, а кожа не была такой бледной. Они были одеты в кожаные куртки и больше походили на байкеров, чем на элиту вампирского мира.

— Добро пожаловать, — произнес Аро, приглашая их жестом пройти.

Соня представила их мне, как варваров, в чем я убедилась. Они двигались как-то… неуклюже, как медведи, напоминая мне персонажей из"Матрицы". Я улыбнулась Одону, который внимательно меня разглядывал. Я должна была показать все гостеприимство и могущество Вольтури, какое было в нашей власти.

— Я благодарен вам за приглашение, — слегка хрипловатым голосом говорил глава их клана. — Однако, хотелось бы обсудить кое-что… Наедине с вами.

Он пристально смотрел на Аро.

— Наедине со старейшинами. Понимаете? — покосился он на меня.

— Это моя жена, — заявил глава Вольтури. — Она присутствует на всех переговорах.

Одон недовольно поморщился. У них было не принято, чтобы женщины решали важные вопросы наравне с мужчинами.

Мы сели за стол.

— Так в чем дело? — уточнил Аро.

— Говорят, вы воскресили Соню, дочь Виктора…

— Так оно и есть.

— К чему бы это…

— Ни к чему. Это была милость, которую мы оказали нашему союзнику, Люциану.

— Вы побратались с оборотнями?

— Долгая история.

— Хотелось бы послушать…

— Я считаю, что Вольтури не обязаны отчитываться перед вами за свои действия.

— Выдайте нам ее, — вдруг попросил Одон.

— Кого? — изображая ложное непонимание, уточнил Аро.

— Соню.

— На что она вам? Она даже не вампир. Воскресили девушку из плоти и крови, а не первородную дочь Виктора.

— И вы намерены ее обратить?

— Намерен. Но несколько позже.

— Что ж… — я видела в бирюзовых глазах ненависть и злобу, которые закипали все сильнее с каждой секундой.

Они покинули Вольтерру, отказавшись присутствовать на балу.

— Кажется, мы нажили себе врага, — заметил Аро, когда последний из них вышел из зала.

— Две независимые системы не могут существовать параллельно. Однажды они столкнутся и настанет апокалипсис… — заключил Маркус.

— Ты прав, брат… Тысячи раз прав… — с блаженным выражением лица ответил Аро.

Я с удивлением смотрела на своего мужа. Неужели он не понимает, как тяжело дастся война, в случае, если потомки Виктора выступят против Вольтури?

Гости были расселены по комнатам резиденции. Музыканты последний раз проиграли мелодии и отправились отдыхать. Завтра ночью им предстоит воспроизвести все самые великолепные творения композиторов-классиков.

Зал и примыкающие к нему помещения были украшены различными лентами и цветами. Механизмы, скрытые над залом, проверили работники. Все было в полном порядке. В полночь потолок над этой огромной комнатой разверзнется и всем участникам торжества откроется полный диск кровавой луны.

Аро прогуливался по опустевшим коридорам замка. Многие из гостей уже мирно спали. Другие, которые не имели такой потребности, примеряли наряды в своих апартаментах, обсуждали новости и просто беседовали между собой на различные темы.

— Аро… — негромко прозвучал мой голос меж прохладного сумрака каменных стен.

— Да, моя дорогая, — привычно отозвался он, остановив свой размеренный медленный шаг.

— Ты хочешь это так просто оставить? — я видела, как в темноте сверкнули его глаза цвета спелого граната.

— Разве я могу что-то предпринять на данном этапе? Они потребовали девушку…Но…она человек, и я не имею права распоряжаться ее судьбой, поскольку она не принадлежит к клану Вольтури.

— Ты знаешь, что она ждёт ребенка от Люциана?

— Да, я догадывался, — признался он и продолжил свою прогулку по коридорам Вольтерры.

— Она просила тебя превратить ее после родов? — поровнявшись с ним, не унималась я.

— Пока нет. Думаю, что это было бы неплохо. Она сильный боец, а нам такие не помешают.

— Она будет женой и матерью ликанов! Как может она остаться вампиром?

— Это великолепный залог нашего вечного союза с оборотнями, — заметил он, глядя вперёд перед собой.

— Хочешь сказать, что ты уже все продумал?

— Помнишь, как мы расправились с мятежниками под предводительством Эгона? Нас было много. Теперь та же ситуация. Только нам угрожает опасность со стороны Одона… Боже, что за глупые имена?! Ох, уж эти венгры! — между делом заметил он. — Тем более, если сейчас начнется война, то из-за Сони, а не чьей-либо оплошности. Ликаны будут обязаны встать на нашу сторону, поскольку причина в жене самого Люциана…

Он замолчал, повернулся ко мне и постарался разглядеть меня в темноте.

— Постой, — с лёгкой ноткой догадки прошептал он. — Ты завидуешь?

— Кому? — ещё прокручивая в голове его слова, спросила я.

— Соне… — пояснил он и резким движением, схватив за плечи, прижал меня к каменной стене.

— Почему я должна ей завидовать? — удивилась я его поведению.

— Она ждёт ребенка…от Люциана…

— И? — дерзко глядя ему в глаза на расстоянии нескольких сантиметров, говорила я.

— Ты хочешь ребенка? — слегка коснувшись губами моего уха, ядовито, но так сладко, произнес он.

Я молчала. Если он захочет — сам все прочитает в моих мыслях. Однако, он ничего не говорил и ждал моего ответа. Ему хотелось это услышать из моих уст, а не вломиться в мое сознание и разорить его до тла.

— Да. Хочу, — решительно подтвердила я. — Ты только представь себе, какой он будет, наш ребенок!

Он слегка отстранился, прикусив нижнюю губу. Зрение привыкло ко мраку и позволяло видеть все и даже больше.

— Он унаследует бессмертие сразу от двоих родителей, но будет наполовину вампиром, наполовину человеком, но неуязвимым! Никто не сможет его убить! Вообрази на секунду это чудное создание! — умоляла я его, взяв его за руки и, прижав его ладони к своему сердцу.

Он опешил. Аро ни за что не мог представить себя отцом. Он, глава вампирского клана, хранитель закона, судья и палач в одном лице… Ему придется проводить время со своим хрупким чадом, которое оказывается не такое уж и беззащитное. Ребенок будет обладать его силой, способной сокрушить любого, кто встанет на его пути, нашей красотой и моим бессмертием.

— Каллены… — пренебрежительно прошептал он. — Ты хочешь, как они? Чтобы наш ребенок походил на Ренесми?

— Он будет другим. Он будет неуязвимым, понимаешь?

Аро опустил взгляд, стараясь побороть свое отвращение к подобной идее, стать такими же, как Белла и Эдвард Каллены. Он думал над тем, что ему предстоит пройти, прежде чем объявить о рождении своего наследника. В его голове приводилось тысячи аргументов за зачатие и рождение, но и против этого было достаточно фактов.

Когда родилась Ренесми, Вольтури пришли на территорию Калленов, чтобы убить ребенка, поскольку считали, что Карлайл и его семейство нарушило закон: не обращать детей в вампиров. Сколько тогда было споров, доказательств и решений"за"и"против"… Но сейчас, речь шла о нем самом, о главе клана. Он не мог себе этого позволить, но и причинять мне боль своим отказом он не собирался.

Я видела, как мучалась его душа, борясь с разумом и холодным расчетом. Я его не торопила. В конце концов, у нас была вперёди ещё целая вечность.

— Пойдем в пинакотеку, покажешь мне картины… — предложила я, пытаясь немного облегчить его страдания.

Он повел меня по длинным коридорам, меж сотни дверей и каменных стен. Было так темно, что я не понимала, как он вообще видит в таком мраке, однако, объясняла себе все тем, что он всё-таки вампир.

Мы вышли в небольшой холл, в противоположной стене которого была видна арка, ведущая в картинную галерею.

Здесь Аро был царем и богом. Это была его территория, и он с увлечением рассказывал мне о каждом произведении искусства.

— Вот, посмотри на это… — зажигая свечи на канделябре, гордо произнес он.

Свет упал на старинный холст с прекрасным изображением.

— Это"Шторм на море Галилейском"Рембрандта Ван Рейна… Великолепно…

— Оригинал? — удивилась я.

— Конечно. Здесь нет копий. Все подлинники.

— Но, ее же похитили из бостонского музея в 90х годах прошлого века…

— Все картины, которые ты здесь увидишь, когда-то бесследно пропали, были украдены или числятся уничтоженными. Это редкие произведения. Тебе понравится…

Я почувствовала себя женой главного мафиози. Он знал всё, мог себе позволить даже такие, по нынешним меркам, дорогостоящие холсты.

Мы бродили в темноте, освещаемые только пламенем трёх свечей, по пинакотеке и рассматривали предметы старины.

— Вот ещё… — он подвёл меня к следующей раме, висевшей на стене в углублении. — Узнаешь?

— Микеланджело"Леда и лебедь"… В искусствоведческих кругах говорят, что она просто исчезла…

— Да, в 1530е годы. Не помню в какой точно год. Автор картины дал ее своему другу и ученику — Антонио Мини, тот увез ее во Францию, где и продал. А в последний раз ее видели в королевской коллекции в Фонтенбло, откуда ее и выкрали. Придворные долго не могли заметить ее исчезновения… А когда спохватились…было уже поздно. На тот момент она уже украшала это помещение.

— У каждой картины своя история…Это великолепно. Так, словно мы возвращаемся в прошлое, прокручивая в памяти эти события.

— А где ты была в шестнадцатом веке? — почему-то спросил он.

— Я? Обитала в окрестностях Флоренции. Сколько километров от Вольтерры до неё?

— Где-то около восьмидесяти.

— Хм, мы могли с тобой пересекаться в то время.

— Могли. Мы с тобой всю жизнь пересекались, пока, наконец, не поженились.

Он обнял меня за плечи левой рукой, а в правой держал подсвечник. Мы направились дальше.

–"Весна"Антуана Ватто, — объявил он. — Датируется 1716м годом. Входит в серию картин, среди которых так же есть"Осень","Зима"и"Лето"."Весну"обнаружили в 1964м году, но через два года она"сгорела", остальные не были найдены.

Мы перешли к следующему произведению.

— А это…

–"Зима"того же автора, — перебила я его.

— Да. Остальные тоже находятся здесь.

— Даже так! — воскликнула я, разглядев в полумраке следующий холст. — Якоб Йорданс"Мифологическая сцена с молодым Вакхом"?

— Прекрасный оригинал, — подтвердил он. — 1640й год, между прочим!

— Аро, ты варвар! — усмехнулась я.

— Вот как? Я требую объяснений! — в шутку проговорил он.

— Такую красоту нужно в музеях показывать, а ты все заныкал в своей резиденции.

— Предлагаешь мне сейчас скрутить эти полотна и отнести в Лувр? К тому же, как только они окажутся в руках смертных, то сразу пойдут по аукционам и вовсе потеряются среди алчности и жажды наживы. У меня они будут в целости и сохранности. А людям, не смыслящих ничего в искусстве, не за чем смотреть на это великолепие.

— А как же искусствоведы?

— Эти идиоты?! Не смеши меня. Я видел и общался с каждым этим художником вживую, а они… Что он хотел сказать этим неровным мазком? Лишь то, что в момент написания картины его руку свело судорогой, и он упал на пол, стараясь побороть болезнь. Краска успела высохнуть, а исправить ему ничего не удалось.

— Ван Гог?"Выход из протестантской церкви в Нюэнене"? — потянула я его дальше.

— Да… — задумчиво подтвердил он.

— А это? — спросила я, остановившись у одного из полотен.

— Это моя гордость, — признался он. — Микеланджело Караваджо"Рождество со святым Франциском и святым Лаврентием". 1608й год. Оценивается в двадцать миллионов долларов. Похищена в 1969м году.

Я внимательно рассматривала изображение. Оно было таким глубоким, что меня съедал интерес, как художник в семнадцатом веке мог передать красками такую глубину оттенков.

— Иди сюда, малышка, — бережно прозвучал голос Аро.

Я приблизилась к нему. На небольшом постаменте лежало настоящее произведение искусства. Я ахнула от восторга.

— Нравится? — спросил он.

— Это великолепно! — прошептала я.

— Византийский крест. Пятый век нашей эры. Сделан из золота, жемчуга, драгоценных и полудрагоценных камней. Похищен из собора Нотр-Дам в Турне в 2008м году. Не умеют смертные защищать эти исторические ценности.

Закончив осмотр предметов старины, мы отправились спать, по крайней мере, я, хоть мне это с трудом удавалось…

Аро лежал рядом, закинув руки за голову и смотрел в потолок.

— О чем ты думаешь? — прервала я его размышления.

— О нашем разговоре.

— Каком? — притворившись, что не помнила, уточнила я.

— О ребенке.

— И что ты надумал?

— Пока ничего, — он повернулся ко мне, поцеловал в плечо, поднялся с кровати и вышел.

— Замечательно! — произнесла я вслух, когда он закрыл за собой дверь. — Теперь я точно не усну!

Он ворвался в мою спальню вместе с июльским рассветом. Я вздрогнула от неожиданности. Он был эмоционально возбужден, глаза горели, переливаясь оттенками вина тридцатилетней выдержки.

— Что с тобой? — поинтересовалась я.

— Я хочу тебя! — простонал он, отбрасывая покрывало с моего тела.

— Кто тебя покусал? — усмехнулась я.

— Я сам кого хочешь покусаю! Раздевайся! — приказал он, растегивая свою рубашку. — Я хочу этого ребенка! И мы сделаем его прямо сейчас.

В каждом его движении прослеживалась решительность и уверенность в своих намерениях. Он прекрасно понимал, на что мы идём.

Утро началось бодро и весело. Что можно было бы представить более тонизирующее?

Его ледяное тепло разлилось по низу моего живота, я выгнулась ему навстречу и вскрикнула от новых ощущений. Мы такого себе раньше с ним не позволяли, иначе, я бы давно уже была беременна.

— Кричи, моя девочка! — выдохнул он с трудом.

Я вцепилась ногтями в его мраморную кожу. Он издал тихий стон.

— Аро… — задыхалась я, хоть воздух мне и не был нужен.

— Как ты? — спросил он, когда я легла рядом и положила голову ему на грудь.

— Великолепно, — прошептала я, прикасаясь губами к его плоти.

Мы провели еще полчаса вместе, а затем спустились в тронный зал. Здесь все уже было готово к балу.

— Тебе нравится? — поинтересовался Аро.

— Здесь прекрасно! — ответила я, ощущая внутри себя какую-то безумную радость.

Сейчас он был под моей кожей, разливался горячим ядом по венам, создавая новую жизнь внутри меня. Я чувствовала, как во мне происходят какие-то изменения. Наконец-то я была рада тому, что добилась от него этого непростого решения.

К вечеру началась предпраздничная суета. Беатриче сделала мне прическу и принесла мне в комнату мое платье цвета крови с черными блестками из обожженного золота.

— Госпожа, Ваша обувь, — она поставила к моим ногам туфли в старинном стиле.

Я посмотрела на эти неудобные лодочки на каблуках и поморщилась.

— Принеси мне мои черные кеды, — попросила я свою горничную.

Она подала мне более комфортную обувь, я зашнуровала их на ногах и, опустив пышную юбку до пола, отправилась к Аро.

— Как тебе туфли? — поинтересовался он.

— Эти? — я вытянула праву ногу вперед, чтобы он рассмотрел то, что было на мне надето.

— Ты пойдешь в кроссовках? — удивился он.

— Все равно никто не увидит, а мне будет удобно, по крайней мере.

— Ну, как знаешь, — добавил он, расправляя полы сюртука.

Когда он был готов, подал мне руку, и мы вместе отправились в тронный зал, где уже собрались гости. Время было — без пятнадцати минут полнолуние.

В огромном помещении толпился народ. Музыканты сидели на своих местах, там, где раньше стоял стол подле книжных стеллажей. Мы вышли на балкон. Аро тянул время, чтобы ровно в полночь начать грандиозное шоу, бал вампиров.

— Дорогие друзья! — величественно произнес он, опершись на ограждение. — Сегодня состоится одно из самых прекрасных событий! В эту ночь огромная кровавая луна взойдет над землей и остановится над сердцем Вольтерры, чтобы оказать нам свое покровительство. А так же… В эту ночь мы продемонстрируем союз давних врагов: вампиров и оборотней, что докажет нашу милость и терпимость к другим представителям нашего мира.

Он объявил начало, когда огромные старинные часы начали бить полночь. Круглый потолок разверзся, и его углы стали расходиться от центра к периферии, пропуская на удивленную публику пучки лунного света, обагренные алым сиянием. Спутник земли остановился прямо над резиденцией Вольтури. Ближайшие четыре часа сорок три минуты она не сдвинется с места, освещая тронный зал собою.

— Привет, Белла, Эдвард… — поздоровалась я, когда нам подошли молодые Каллены.

— Мое почтение, — произнес молодой человек с каким-то легким недоверием.

— Как поживаете? — старалась я расположить их к себе.

— Неплохо, — отозвалась Белла, прожигая меня огненным взглядом.

— Вы теперь наша королева… — начал Эдвард. — Нам не престало разговаривать с Вами так дерзко…

— Брось, — с легкостью в голосе возразила я. — Я вовсе не кичусь своим положением, напротив, если бы Аро был простым человеком, я была бы не менее счастлива.

— Это делает Вам честь, — добавил мой собеседник и, поклонившись, ушел.

Я в недоумении смотрела на его супругу.

— Я что-то не так сказала? — испугалась я.

— Нет, все в порядке, — с еле заметной улыбкой успокоила меня Белла.

— У меня будет к тебе пара вопросов… — призналась я. — Касательно рождения Ренесми.

Девушка взглядом выразила недоумение.

— Кажется, этот вопрос был давно закрыт, когда Вольтури признали отсутствие нарушения закона.

— Нет, я не об этом. Я хотела бы тебя спросить как женщину о кое-каких подробностях.

— Конечно, — согласилась она, и я отвела ее в сторону.

— Ты не могла бы сказать, как протекала беременность, и как долго ты вынашивала ребенка?

— К чему все это? — удивлялась она.

Я опустила глаза, давая понять, что речь идет обо мне и Аро.

— Ах, вот оно что! — негромко воскликнула она. — Хорошо, я ждала ее около двух месяцев. Мне было тяжело, поскольку я была смертной, она ломала мне кости изнутри, но сейчас я благодарю все божественные силы, которые подарили мне ее.

Она с любовью посмотрела в сторону Эдварда, державшего на руках их дочь.

— Я думаю, — заключила она, — что у тебя все будет хорошо, поскольку ты не чувствуешь боли, да и организм твой справится с такой колоссальной нагрузкой.

— Спасибо за консультацию, — поблагодарила я, и она отправилась к своей семье.

Я осталась одна. Вольтури стояли поодаль, беседуя о чем-то с Люцианом и Соней. Наверное, речь шла о потомках Виктора, которые угрожали нам войной. Мне было все равно на то, что будет происходить дальше, ведь, я искренне надеялась, что во мне зарождается новая жизнь.

Он шел ко мне через весь тронный зал. Подал мне руку, пригласил в центр. Его волосы ровными шелковыми прядями спадали на его плечи. Он был прекрасен.

Мы оказались прямо под окровавленным светом полной луны.

— Потанцуем? — нежно предложил он.

— Вальс, господа, — объявил дирижер.

Музыка закрутилась вокруг нас. Я отдалась во власть его движений. Он заставил меня парить над землей, слегка приподняв над мраморными плитами. Я потеряла счет времени, ориентацию в пространстве и всякие мысли. Я хотела таять в его руках. Ах, если бы они были горячими!

Он разместил пальцы левой руки на моем запястье так, что чувствовал пульсацию лучевой артерии. Он не слушал музыку, он ощущал биение моего сердца и двигался в такт ему, а сердце стучало, сливаясь с ритмом мелодии.

— Моя королева, — прошептал он, когда ноты замолчали.

Аро поклонился и увел меня из-под алых лучей луны.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, когда мы оказались на балконе, возвышавшемся над тронным залом.

— Все хорошо, только ты вскружил мне голову, — призналась я, улыбнувшись ему.

— Я мечтал об этом почти две тысячи лет.

— А как же Сульпиция? — вмешался в наш разговор Кайус.

— Она умерла. Давно. Сама виновата! — раздраженно бросил Аро.

— Твоя бывшая жена? — уточнила я.

— Да. Она так хотела, чтобы ее казнили… — вспоминал он.

— Зачем?

— Давай как-нибудь потом… — предложил он, обняв меня.

Дверь в противоположной стене распахнулась, и в зал ввалилась толпа под предводительством Одона.

— Празднуете? — одарив танцующих взглядом, вонзил он свой голос в стены.

— Браво! — воскликнул Аро, в знак презрения мятежников.

— Отдай нам ее! — завопил Одон, указывая в сторону Сони.

Подданные Вольтури замерли, готовясь к атаке соперника. Некоторые сделали несколько шагов вперед. Я вцепилась в руку Аро, но он был невозмутим.

— Чего ты боишься, Одон?! Того, что я заберу у тебя власть? — с легкой угрозой произнесла Соня, выходя из толпы.

— Мне бы этого не хотелось! — признался он, огрызнувшись на нее.

— Не переживай. Я уже почти член клана Вольтури!

— И ты откажешься от своего наследства? — удивился Одон.

— Если ты так мечтаешь о власти, то подавись ею!

— Вот спасибо! — злорадно усмехнулся ее оппонент. — Неужели ты думаешь, что мне будет достаточно твоего слова?

— А моего слова тебе будет достаточно? — спустившись с балкона, к ним подошел Аро.

— Твоего? — он поднял брови и осмотрел главу Вольтури. — Если ты пристегнешь эту сучку к металлической решетке и не выпустишь из Вольтерры… Быть может я соглашусь.

— Я обращу ее в вампира, — объявил Аро. — Тогда ей больше не нужна будет ваша шайка уязвимых варваров. Она станет по-настоящему бессмертной!

— Сделаешь ее своей подстилкой? — продолжал издеваться Одон.

— А это уже не твое дело! — отрезал мой муж.

Потомки Виктора еще стояли в зале, но потом их предводитель приказал им уйти. Они больше не вернутся. Никогда. Это не их территория, а выиграть войну против самого могущественного клана, который является союзником ликанов, им не удастся.

Аро торжествующе улыбнулся и, положив руку на плечо Сони, передал ее Люциану, стоявшему в паре метров от них.

— Не теряй ее больше, — наказал он оборотню. — А то мне приходится за это расплачиваться.

— Ты про Иоанну? — уточнил волк.

— Не только про нее, но и про клан.

Аро направился ко мне, Маркусу и Каю. Мы ждали его на балконе. Он увел меня из зала. Праздник продолжался без нас. Я безумно устала от этих тяжеленных доспехов в виде множества тканей на своем теле.

— Тебе помочь? — он прикоснулся к шнуровке платья на моей спине.

— Если нетрудно…

Он осторожно развязал все нити и помог освободиться от оков.

— Ты была сегодня великолепна, — прошептал он, прикасаясь губами к моему плечу.

— Благодарю, — произнесла я, расплетая многоэтажную прическу.

— Я тебя очень люблю… — признался он, освобождая меня из корсета.

— Хм, — усмехнулась я, глядя на его отражение в зеркале, — ты обещал мне рассказать о Сульпиции…

— Она устала от вампирской жизни и, когда мы были в Венеции, она вышла под солнечные лучи перед глазами огромной толпы смертных. Пришлось казнить ее за нарушение закона.

— Ты ее любил? — повернувшись к нему лицом, спросила я.

— Нет, — твердо ответил он, ни секунды не раздумывая над словами.

— Почему же она была твоей женой?

— Она… Видишь ли, как может блюсти закон тот, кто не является полноценным членом клана? Пока тебя не было, Вольтури занимались и семейными разбирательствами, что-то вроде мирового суда. Я должен был жениться, чтобы здраво оценивать проблемы подданных и выносить приговор. Она была в моей жизни чисто символически, ну и…для удовлетворения некоторых моих потребностей…

— Хищник, — кокетливо бросила я.

— Но ты его приручила, — добавил он, слегка прикусывая кожу на моей шее.

— Прекрати, — игриво сопротивлялась я.

— Повторим сегодняшнее утро? — предложил он.

— Уже вчерашнее, — поправила я его.

Он окончательно высвободил меня из одежды, и теперь настала моя очередь избавить его от лишних тканей на его теле.

Весна внутри

Время шло. До осени оставалось несколько дней, но внутри меня жила весна. Во мне расцветала новая жизнь, и чувствовала я себя прекрасно, в отличие от Беллы Каллен, когда она была беременна. Иногда, мне это, действительно, удавалось, я ловила себя на мысли, что моя беременность так похожа на простую, человеческую, что я вполне могла ощутить себя смертной женщиной, ожидающей ребенка.

Аро изменился. Это заметили все. Он стал намного мягче, уступчивее, что иногда его братьям приходилось упрекать его в этом. Карлайл наблюдал за моим состоянием, а мой муж приказал давать мне по бокалу свежей крови каждый день, чтобы ребенок чувствовал себя прекрасно, ровно так же, как и его мать.

Соня и Люциан вернулись в свой дом на окраине Вольтерры, где готовились к появлению своего малыша.

— Мне кажется, что я схожу с ума, — признался мне Аро, прогуливаясь со мной по умирающему саду.

— С чего вдруг? — удивилась я.

— Я скоро стану отцом…

В его глазах я видела искреннюю радость и любовь. Он был по-настоящему счастлив.

— Хочешь пообщаться с ним? — предложила я, указав на свой большой живот, в котором возилось маленькое чудо.

По его размерам можно было предположить, что я уже на седьмом или восьмом месяце, однако в сущности прошло всего чуть больше тридцати дней.

— Хочешь, чтобы я почитал его мысли? — замер Аро, глядя то мне в глаза, то на живот.

— Почему бы и нет?

Он осторожно приложил ладонь к моей коже чуть выше пупка и прислушался к тому, что происходило внутри меня. Я молча стояла, ощущая на своем теле его прикосновения и лёгкие толчки в себе по направлению к его руке.

— Боже… — прошептал Аро с блаженной улыбкой. — Как это великолепно…

— Что говорит? — положив свою кисть на его, поинтересовалась я.

— Она любит меня и тебя… Ей нравится твой голос, когда ты поешь ей колыбельные, а ещё она предпочитает вторую положительную кровь, а не первую.

— Интересно, кто научил ее разбираться в группах крови? — задумчиво спросила я.

Он был вдохновлен тем, что узнал от неё.

— Так. Стоп, — опомнилась я. — "Она"? Это девочка?

— Да… Определенно… — он выдыхал каждое слово, стараясь скорее освободиться от их неполноты, которая не позволяла ему выразить всё его восхищение.

— У нас будет дочь?

— Давай назовем ее Агнессой?

— Если ты этого хочешь…

Он с восторгом смотрел на меня. Я растворялась в его взгляде, пытаясь зачерпнуть его до последней капли.

Я притянула его к себе и поцеловала.

— Я надеюсь, — продолжил он с тем же нескрываемым трепетом, — что это не последний наш ребенок…

— Я думала, что ты превратишь меня… — призналась я.

— Обязательно, но не сейчас. Хочу ещё сына.

— Как скажешь, мой господин, — улыбнулась я и, взяв его под руку, продолжила прогулку по саду.

Несмотря на то, что мой организм был достаточно выносливым, меня периодически мучали недомогание: головокружения, тошнота и прочие мелкие проблемы. Конечно, если рассматривать ситуацию в сравнение с человеческой беременностью, то между нам можно поставить знак равенства, поскольку для обычной смертной женщины достаточно и того, что в ней развивается человеческий ребенок. Я же имела подобные симптомы, обладая высокой регенерацией, но нося в себе дитя вампира. Хотя, если сравнивать с госпожой Каллен, то я чувствовала себя превосходно.

Наступил сентябрь. Я ощущала в себе полноценную жизнь и, несмотря на осеннюю погоду, цвела весной внутри.

И вот однажды, когда я сидела в библиотеке подле старейшин Вольтури, я почувствовала сильнейшую боль внизу живота. Слегка подавшись вперёд, я схватилась за спинку стула.

— Что случилось? — Аро подлетел ко мне, как молния и опустился на пол рядом со мной.

— Кажется… Ой, ой… — простонала я.

— Карлайла! Быстрее! — крикнул он Алеку, стоявшему поодаль.

Кайус и Аро проводили меня до спальни, где уложили на кровать. Через несколько секунд примчался глава семейства Калленов и выгнал всех из комнаты, оставив только Беатриче и Джейн.

— Теплую воду, чистой полотенце и бинты! Срочно! — приказывал он своим помощницам.

Я ощущала, как наша дочь вырывалась наружу, и времени оставалось слишком мало.

— Послушай меня, — взывал ко мне Карлайл, видя, что я его практически не слышу. — Дыши ровно. Это тебе не обычные роды.

— Я знаю, — ответила я на его мягкую улыбку. — Позови Аро. Мне с ним будет легче.

Он вышел за дверь и через мгновение вернулся в сопровождении моего мужа.

Аро сел рядом на край постели и взял меня за руку. Я с силой сжала её от накатившей схватки.

— Ого, какая ты сильная! — пытался отвлечь меня глава Вольтури.

— Посильнее некоторых вампиров, — усмехнулась я и закричала.

Я никогда раньше не ощущала такую сильную боль. Вообще мой организм не воспринимал ее так чувствительно, даже когда меня убивали…многократно. Предыдущие роды тоже проходили без таких ужасных ощущений. А здесь… Был сущий ад.

Джейн и Беатриче принесли все, что от них требовал доктор Каллен. Он готовился принимать ребенка.

Маленькое тельце, ломавшее мои тазовые кости, когда те сростались снова, прорывалось по родовым путям. Я чувствовала его каждой клеточкой. Эта была нестерпимая боль.

— Смотри на меня! — приказывал Аро, когда я опускала голову вниз, где был Карлайл и окровавленные края моей рубашки.

Я впивалась глазами в лицо Аро, но мне это не помогало. Вопли разносились по всей резиденции и обескураживали всех обитателей.

Я вскрикнула последний раз и упала без чувств на подушку, слыша сквозь туман, нахлынувший на мое сознание, плач новорожденного.

Кости были раздроблены, ткани органов порваны в лохмотья, а постель окровавлена.

— Ей нужно отдохнуть, пока организм не восстановит все ее внутренности, — пояснил Карлайл вслух.

Аро поцеловал меня в лоб. У меня был жар и его холодное прикосновение облегчало мое состояние.

— Регенерация закончится и все будет в порядке, — наблюдая за тем, как уже начали сростаться мышцы, объявил доктор Каллен.

Я лежала без движения, хоть сознание и вернулось ко мне. Моему организму нужно было какое-то время, чтобы все залатать. Боль прошла, оставив после себя привычное ощущение заживления тканей.

Беатриче переодела меня в чистую одежду, едва прикосаясь к моему телу.

Когда я открыла глаза, то увидела сидевшего на краю кровати Аро и, державшего в руках наше крохотное чудо.

— Агнесса… — прошептала я высохшими губами.

Карлайл осмотрел меня и сделал вывод, что моя регенерация закончена. Горничная подала мне стакан с водой, и я залпом выпила его до дна.

— Твою мама замучила жажда, — объяснял малышке ее отец.

Я отдала посуду Беатриче и приподнялась на постели, глядя на дочь. У нее были глаза цвета темного шоколада, смешавший кроваво-алый отцовский оттенок и небесно-голубой материнский. Она смотрела на него и все понимала, каждое его слово. Она впитывала его образ в свою память, стараясь навсегда запомнить лицо своего отца.

Он бережно держал ее на левой руке, а правой осторожно подхватил меня и помог удержаться в вертикальном положении, облокотив на свое тело.

Я с умилением смотрела на крохотное создание, рождённое мною. Она была прекрасна.

— Интересно, — прошептала я на ухо Аро, — какая у нее способность?

— В ближайшее время узнаем, — с улыбкой, не отнимая взгляда от дочери, ответил он.

Он стал таким теплым… Нет, не в физическом смысле, а в моральном. Раньше он был практичным, холодным и расчётливым, а сейчас он расплывался в блаженстве от одного только вида собственного ребенка.

Через два дня к нам приехали мои родители.

— Дайте мне посмотреть на взошедшее солнышко! — воскликнула мама, войдя в мою комнату, пока я держала Агнессу на руках.

Она села рядом и, расправив пеленки, зацеловала малышку так, что та тихонько смеялась от щекотки.

Отец спокойно прошел в спальню и с умиротворением взглянул на внучку, а затем на счастливое выражение лица Аро. Я видела, как отец изменился и поняла, что в его мыслях установилось альтернативное мнение о моем муже, которого он раньше недолюбливал.

В резиденции Вольтури теперь текла размеренная жизнь, пока они снова не появились на нашей территории.

— Я сотру тебя в пепел! — в ярости кричал Аро, на сидевшего перед ним Одона. — Реки обогрятся кровью, и я утоплю тебя в них!

Кайус прожигал ледяным взглядом своего врага, поддерживая брата.

— Не нервничай, Аро, — никак не реагируя на крики главы Вольтури, перебил его оппонент.

Я стояла за дверью, держа за руку Агнессу. На вид ей было года три, но на самом деле ей было чуть больше двух месяцев.

— Послушай меня, — подлетел Аро к нему и навис над ним, — если ты притронешься к моей семье хоть одним когтем, я вырву их все с корнями и засуну в твою глотку!

— Кажется, тебя ещё никто так не выводил из себя, — злорадно усмехался Одон.

— Пошел вон! — Аро сел в кресло у стола и откинулся на спинку.

— Мое предложение остаётся в силе, — подвел итог переговорам гость.

— Я сказал, вон! — бросил ему мой муж.

Одон ушел с гордо поднятой головой, оставив старейшин клана Вольтури размышлять над своими словами.

— Возмутительный молодой человек! — заметил Маркус.

Аро провел рукой по своим волосам, собрав их в кулак, и посмотрел на своих братьев.

— Мы же этого так не оставим? — требовал Кайус.

— Нужно все обдумать, — заявил Аро.

Агнесса проскользнула в дверь и, подбежав к нему, обняла.

— Моя малышка, — грустно произнес он, гладя ее по голове.

Я прошла следом за дочерью и села на то место, которое занимал Одон несколько минут назад.

— И что же он хочет? — поинтересовалась я.

Аро скользнул по мне взглядом и посадил ребенка на колени.

— Он требует выдать Соню или предоставить доказательства ее гибели. В противном случае, он… Его не устраивает то, что она станет одной из нас.

— Чем нам это грозит? — тяжело вздохнув, уточнила я.

— Как всегда… — невозмутимо ответил он. — Войной с другим кланом.

Агнесса обняла его за шею и поцеловала в щеку. Он посмотрел на меня.

Я видела все его эмоции. Мы слишком хорошо знали друг друга. Я разделяла его переживания, особенно сейчас, когда у него на коленях сидела наша дочь.

— Полагаю, нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию с Люцианом и Соней, — вмешался в наш немой диалог Маркус.

— Алек, — прозвучал стальной голос Аро, — пригласи наших друзей сюда.

Брат Джейн удалился.

Ожидание давило на нас тяжёлым грузом мыслей.В зале воцарилась тишина. Я слышала только дыхание Агнессы и биение ее маленького сердечка. Она осторожно возилась у отца на коленях, крепко обнимая его крохотными ручками. А он был далеко в своем сознании, не обращая внимание на свою дочь.

Вдруг раздался стук ботинок о мраморные плиты, и появился Алек. За ними шли Люциан и Соня.

Они сели с нами за стол и окинули присутствующих тревожным взглядом. Аро посвятил их в суть дела, и ликан, сжав кулаки, начал говорить.

— Господа Вольтури, я благодарен вам за все то, что вы нам дали. Поскольку Одон угрожает жизни не только стае, но и вашему клану, мы должны покинуть Вольтерру.

Он посмотрел на Агнессу и перевел взгляд на меня.

— Прости, — прошептал он, не сводя с меня глаз.

Я опустила голову, стараясь не подчиняться соблазну начать их уговорить остаться и обещать защиту здесь.

— Когда назначены роды? — уточнил Аро.

— Через месяц, — ответила Соня.

— Нам бы выиграть немного времени… — произнес вслух Маркус, словно размышляя.

— Всего четыре месяца? — удивилась я.

— Ты за два с половиной управилась, — усмехнулась девушка.

— Ах, да…это же не просто дети…

— Довольно, — остановил наш разговор Аро. — Я сообщу Одону, что мы убьем тебя в следующее полнолуние. Вам нужно успеть до него. Мы превратим тебя в ночь.

— С чего ты думаешь, что он поведется? — возразил Кай.

— Я буду убедительным, — со свойственным ему напором ответил Аро.

На следующий день снова явился Одон. Старейшины Вольтури долго вели переговоры и, наконец, определились с результатами. Нам предстояло прожить самый напряжённый месяц в нашей жизни. Если ребенок Люциана не успеет родиться, Соне грозила смерть. В случае, если все удастся, Вольтури обманут потомков Виктора и превратят ее в вампира.

— Нужно начать обучение Агнессы, — сказала я, стараясь разрядить обстановку, пульсирующую в резиденции.

— Я найду ей лучших учителей, — согласился Аро.

— Разве есть лучше тех, что служат тебе? — польстлила я ему.

— Хочешь, чтобы они её приобщали к наукам?

— Почему бы и нет? Что-то могу и я ей дать, что-то, например, ряд языков, Маркус, что-то ты…

— Хорошо. Я обсужу это с братьями.

Я улыбнулась ему и продолжила чтение книги.

Со следующего дня наша дочь изучала ряд наук, которые не были столь востребованы среди смертных, но считались необходимыми среди нас. Ей никогда не понадобится то, что воспевают люди, ведь Агнесса не будет вращаться в их кругах. Ей предстоит вечная жизнь среди таких, как ее отец и его братья.

Маркус преподавал греческий язык и философию, Аро — историю, итальянский, латинский и искусства, я — каллиграфию, этикет и хореографию, а Кайус — математику и логику. Девочка была смышлёная не по годам и усваивала все с легкостью, присущей только гениальным смертным.

Ее дядюшки радовались общению с ней, одним взглядом она влюбляла в себя всех, даже самых стойких вампиров. Это и был ее дар — делать счастливыми окружающих, лишь взглянув на них.

"Как моя покойная сестра, Дидима" — однажды заметил Аро.

Я сидела в саду одна на каменной скамье и читала книгу. Лёгкий декабрьский ветерок заставлял меня посильнее укутываться в плед. Зима была теплой, но оставляла свое ледяное дыхание на моей коже.

— Не помешаю? — уточнил Люциан, занимая место рядом со мной.

— Нет, — ответила я, улыбнувшись ему и, закрыв книгу.

— Давно мы с тобой вот так не разговаривали… — заметил он, глядя мне прямо в глаза.

— У тебя есть подходящая тема?

— Есть, — признался он. — Замёрзла?

— Немного, — натягивая мохровую ткань, произнесла я.

Он приобнял меня, согревая теплом своего раскаленного тела.

— Прости за то, что у нас с тобой так всё получилось, — с бесконечным сожалением говорил он.

— Всё хорошо. Обстоятельства сложились, как нельзя, лучше.

— Мы бы могли быть вместе…

— Тогда бы у меня не было моей дочери…

— Она славная девочка, — заметил Люциан.

— Да, — согласилась я.

— Знаешь, я, наверное, до сих пор влюблен в тебя, несмотря на то, что произошло между нами…

— Но бывали и положительные моменты, — напомнила я.

— О, да… — протянул он. — Та ночь была самой прекрасной в моей жизни.

Я подняла голову и дотронулась пальцами до его подбородка. Он замер в ожидании чуда.

Моя рука скользнула по его щеке, а губы стремительным движением прильнули к его устам. Во мне проснулся жар, в котором я тонула, как тогда…год назад. Я почувствовала, как неведомая сила вновь заставляет меня желать этого мужчину. Я снова хотела ощутить его рядом, а, быть может, даже и внутри, ведь он был таким жгучим, что я не могла удержаться. Он обхватил меня руками, не позволяя отстраниться от себя.

— Нет, — оборвала я это бешенство. — Так не может больше продолжаться.

— Мы снова поддались соблазну, — осознал он.

— Нам нужно прекратить видеться. Извини.

Я встала со скамьи, прижав к себе плед, и покинула сад, оставив его одного под холодным зимним небом.

— Мама! — кинулась ко мне Агнесса, когда я вошла в холл. — Дядя Марк научил меня сегодня читать по-гречески. Он мне так нравится!

— Кто? Греческий или дядя Марк? — я посмотрела на счастливое лицо брата Аро, гладя по голове свою дочь.

— Мне все нравится! — воскликнула она и побежала обратно к своему учителю.

Я закрылась в своей комнате, упав на пол возле кровати.

"Зачем все это? — спрашивала я саму себя. — Неужели ты до сих пор не равнодушна к ликану? Ты, родившая дочь от Аро, ставшая его законной женой и госпожой его подданных… Почему ты опять совершаешь одну и ту же ошибку? Объясни хотя бы сама себе!"

Я кричала в душе, требуя объяснений самой себе и, ненавидя себя за очередной грех перед Аро. Я его жена и не имею права на повторное нарушение закона. В противном случае, я должна буду казнить сама себя же, но это будет безрезультатно… Замкнутый круг. И нет в нем ни входа, ни выхода. Я запуталась в своих желаниях и утонула во мраке бесчестия, играя верную супругу.

Невыносимое

— Обрати меня, прошу! — упала я на колени перед Аро в тронном зале, где кроме нас двоих никого не было.

— Что с тобой, моя дорогая? — удивился он, отложив старинную рукопись.

— Я так больше не могу! — простонала я. — Во мне снова появилось это ужасное чувство влюбленности…

Я хотела, чтобы он все знал. В конце концов, он мой муж, и подобную проблему мы должны решать вместе.

— Снова Люциан? — почти равнодушно, но более с состраданием говорил он.

— Да.

— Знаешь, почему я тогда отпустил тебя с ним? Потому что видел твои метания и сомнения. Я хотела, чтобы ты могла сравнить меня и его. Это как два напитка… Не попробовав второго нельзя оценить великолепие первого…

— Аро, ты бесконечно мудр… Но прошу тебя, в этот раз…

Я задохнулась от эмоций, которые растворялись в моих слезах. Я по-прежнему стояла на коленях, склонив голову перед ним. Он подошёл ближе, опустился, чтобы заглянуть в мои глаза, которые я так старательно прятала, прикоснулся ледяными пальцами к моему подбородку, и убрав другой рукой локоны с лица, поцеловал меня.

Во мне все умерло в тот миг. Почему он поступил так хорошо со мной? Он должен был выбросить меня из резиденции, как последнюю шлюху, но он не сделал этого. Он стал любить меня ещё сильнее, что убило окончательно мою совесть. Какая же я дрянь!

Мы все с трепетом и страхом ждали январское полнолуние, до которого оставалось чуть меньше недели.

— Все должно разрешиться в скором времени, — беспокойным голосом повторяла Соня.

Я смотрела, как она тяжело передвигается по комнате, придерживая рукой живот.

— Давай, солнышко, скорее рождайся, — просила она своего малыша.

В комнату зашел Аро. Я грустно посмотрела на него, давая понять тем самым, что мы находимся в крайне напряженном положении.

— Они придут в полнолуние сюда, под стены Вольтерры. И если мы ровно в полночь не выполним условия договора, они атакуют нас, — тихо прошептал мне мой муж.

— Может попросить Карлайла как-то ускорить процесс? — предложила я.

— Я разговаривал с ним. Он сказал, что вервольф может не до конца сформироваться…

В резиденции царила такая ужасная обстановка, что, казалось, если зажечь спичку, то все взорвется и взлетит на воздух. Среди нас концентрировалось отчаяние. Одна только Агнесса весело смеялась, бегая по мрачным коридорам Вольтерры.

Наступил тот день, которого мы ждали с неимоверным опасением. День, предшествующий ночи полной луны. Соня устало сидела возле окна и смотрела на мертвые зимние пейзажи Италии.

Я подошла к ней и прислонила ее голову к себе. Она заплакала.

— Прости меня, — прошептала она сквозь слезы. — Я причинила вам столько неприятностей, что моя смерть — была бы лучшим выходом для всего клана.

— Прекрати, — остановила я ее негативные мысли. — Не вреди ребенку плохим настроением.

В резиденции была суета. Мы готовились принять бой и выступить против Одона. Не ему устанавливать правила на территории Вольтури!

— Это безумие! Это невыносимо! — без единой эмоции повторяла Соня, схватившись за волосы.

— Ожидание смерти подобно, — заключила я и вышла из комнаты.

Аро сидел в тронном зале и беседовал со своими братьями.

— Останешься с ней, — обратился он ко мне. — Карлайл будет с вами. Агнессу заберешь с собой. Укроетесь в самой дальней комнате резиденции.

В зал влетел Люциан в образе ликана и, приняв образ человека, оставшись нагим, подошел к старейшинам.

— Оборотни наготове! — сообщил он.

Аро осмотрел его и повернулся ко мне, чтобы поймать на моем лице эмоции при виде обнаженного бывшего любовника. Он не нашел ничего. Сейчас все мои мысли были заняты только одним — уберечь дочь и Соню от Одона.

День близился к закату. Все внимание было сконцентрировано на стенах резиденции, где распределились слуги Вольтури. Внутри ждала армия вервольфов.

Луна медленно выплывала из-за темного леса, заставляя сердце биться чаще. Я взяла Агнессу за руку и повела в убежище. Здесь была жена Люциана и доктор Каллен. Это была небольшая комната в башне, окруженная толстыми каменными стенами.

— Ты будешь со мной? — взяв мою ладонь замерзшими пальцами, прошептала Соня.

— Да, — с сочувствием ответила я.

— Ох, во что вы себя впутали! — тихо произнес Карлайл, подойдя ко мне.

Я ничего не стала ему говорить. Слишком тяжело мне давались слова. Я прижала к себе дочь и села в небольшое кресло, усадив ее на коленях.

За толстыми прутьями решетки на окне раздавались голоса подданных Вольтури. Я услышала, как часы в тронном зале бьют полночь. Луна заглянула в нашу комнатку и осветила мрак, царивший меж нами.

Внизу раздался чей-то пронзительный крик, и я подбежала к окну. Это был Рейз, который объявил о приближении потомков Виктора. Я всмотрелась в темноту, разрываемую лунным светом. Аро гордо стоял на крепостной стене и наблюдал за огромным полчищем вампиров, несшихся на нашу территорию.

— Что там? — послышался из глубины комнаты голос Сони.

— У нас численное преимущество… — успокоила я ее.

На моих глазах происходило невыносимое. Многих слуг Вольтури раздирали на части огромные клыки врага, оборотни отрывали головы соратникам Одона, а старейшины нашего клана бились на равных со всеми членами семьи.

— Аро… — бережно прошептала я.

Соня подошла ко мне и вгляделась в кровавое месиво, кипевшее внизу. Вожак ликанов забрался на стену, отражая удар одного из атакующих, но тот сбросил его на каменные плиты.

— Люциан! — вонзился вопль Сони в стены комнатки.

Она схватилась за живот и упала на пол, хоть Карлайл и успел подхватить ее.

— Кажется, началось… — объявил он.

Мы постелили одеяло на полу. Я принялась ему ассистировать: подала воду, чистую ткань и все необходимое.

— Обе внимательно слушайте моих указаний, — строго произнес он.

Я помогла ему помыть руки и высушить их. Агнесса села в кресло у двери и отвернулась к стене, поскольку я не позволила ей наблюдать за происходящим.

— Эти роды будут трудными, — признался он.

— Я все вытерплю! — простонала Соня, сдерживая боль.

Внизу, в темноте Вольтерры раздавались крики, звуки рвущейся плоти и падений. Здесь у нас начались схватки.

— Посмотри, прошу, что с Люцианом! — схватив меня с неимоверной силой за руку, умоляла она.

Я поднялась и подбежала к окну. Его нигде не было видно. Страх сковал мое тело.

— Все в порядке, — солгала я и вернулась к Карлайлу.

Он разорвал бинты, а Соня вцепилась замерзшими пальцами в одеяло и закричала. Ребенок вырывался наружу, разрывая материнскую плоть.

Она потеряла сознание.

— Может это и к лучшему, — произнес доктор Каллен, зажимая кровоточащий сосуд.

— Говори, что делать, — стараясь оказать хоть какое-то содействие, пробормотала я, находясь в стрессовом состоянии.

За дверью раздался шум. Я не знала, что там происходит, но не могла отказать в помощи Карлайлу. Петли оборвались, и в комнату вломился варвар. Он схватил Агнессу и вытащил в коридор.

Я поднялась и бросилась вслед за ним, оставив Соню на попечение нашего друга. Я бежала по темноте, чувствуя лишь запах своей дочери и, преследуя тварь, похитившую ее. Так мы добрались до тронного зала, где шло сражение.

Потомки Виктора передвигались не так быстро, как Вольтури, и мне удалось нагнать эту мразь. Агнесса выскочила из его рук, но тут же попала в цепкие лапы Одона.

— Вот и дочь Аро, — самодовольно произнес он.

Я поднялась с пола, и мне тут же заломили руки.

— И его жена… — добавил Одон и повел нас за собой в сопровождении своих соратников.

Нас вывели во двор резиденции. Глава вражеского клана, придерживая Агнессу за волосы и, бросив меня на колени, громко призвал Аро.

— Иди сюда! — кричал он. — В моих руках все то, что тебе дорого!

Бой был окончен, и вокруг нас поднимались воины: ликаны, слуги Вольтури и Одона.

Мой муж сломал изнутри решетку на окне комнатки, в которой была Соня и Карлайл, и, выпрыгнув, приземлился прямо перед нами. Сзади к нему подступились Маркус и Кай. На губах Аро была человеческая кровь.

Он посмотрел мне в глаза, и я сложила все факты в единую картину, поняв его абсолютно без слов. Что он делал в башне, почему с его клыков стекала алая жидкость… Я осознала все, что произошло несколько секунд назад в двадцати метрах над нами среди каменных стен, где родился ребенок Люциана.

— Браво, Одон! — с восхищением воскликнул Аро и зааплодировал сопернику.

Потомок Виктора сначала опешил от такого неадекватного поведения Вольтури, но потом, слегка дернув волосы нашей дочери так, что она вскрикнула, он заговорил.

— Слушай меня, Аро! — приказал он.

— Я этим и занимаюсь… — усыпляюще заметил мой муж.

Он тянул время, пока там, над нами происходило перерождение Сони.

— Я убью твою жену и твою дочь, если ты не выдашь мне дочь Виктора!

— Начни с жены, — попросил Аро, улыбнувшись мне.

Я лишь успела усмехнуться, когда меня схватили чьи-то руки и зажали горло. Передо мной сверкнул стальной блеск кинжала. Его приставили к моей коже возле трахеи.

— С нее, говоришь? — Одон передал Агнессу своему соратнику и, подойдя ко мне, схватил меня за волосы.

— Это у тебя фетиш такой? — с презрением уточнила я у него.

— Хм, — он опустился рядом, глядя мне в глаза, — я, пожалуй, сначала награжу ее своей милостью…

Один из его вампиров перехватил мои локоны, а Одон разорвал мое платье.

— Ты же не против, Аро? — оглянувшись на него, блаженно прошептал варвар.

— Ей не понравится! — фыркнул глава Вольтури.

— Где уж мне до тебя… — расстегивая ремень, заметил он.

Я была обнажена и смотрела в глаза Аро. Он был скован, видя перед собой такое… Его дочь была в плену. Я оправдывала его этим, стараясь простить его печальный блуждающий по мне взгляд.

— Раздвигай ноги, дрянь! — приказал мне Одон.

Я плюнула ему в лицо.

— Ах, так! — завопил он и, поднявшись с камней, подошел ко мне сзади.

Он забрал нож у своего собрата и полосонул лезвием по моей шее. Я упала на землю, услышав напоследок крик своей дочери.

— Непослушная девка! — зарычал Одон. — Теперь очередь за твоей наследницей!

Он приблизился к Агнессе.

— Не тронь ее! — зазвенел над ночным небом голос Сони.

В ее глазах горел алый огонь. Аро превратил ее, и теперь она служила ему.

— Кто к нам пожаловал! — воскликнул потомок Виктора.

— Я забираю твоих слуг и объявляю тебя вне закона! — бросила она ему и подошла ближе.

— Они служат мне!

— Они служат Виктору, моему отцу! Я его первородная дочь! Они обязаны подчиняться той, кто по наследству управляет кланом!

— Нет! — завопил он.

Было поздно. Его соратники отступились от него, а она, забрав у одного из них Агнессу, отдала ее Маркусу, стоявшему рядом. Аро бросился ко мне. Регенерация была почти окончена, и рана уже не кровоточила. Каково было удивление Одона, когда я подошла к нему без единого намека на свою смерть и вонзила тот же нож в его сердце, провернув против часовой стрелки.

Он упал. Слуги Вольтури приблизились к нему и, оборвав ему руки и голову, сожгли дотла.

— Все кончено! — заявила Соня.

Она отправилась на поиски Люциана, а мы с Аро прижали к себе дочь.

— Я клянусь, — шептал мой муж, — больше никогда не оставлю вас. Слышите? Клянусь!

— Люциан! — раздавался крик Сони над каменными плитами.

Он лежал израненный в облике человека, зажимая кровоточащую рану на груди. Она нашла его, и ликаны принесли его в их дом, где залечили его тело.

Соня взяла на руки сына, которого они назвали Леоном и положила рядом с отцом.

— Мой наследник, — прошептал Люциан, прижав младенца к себе.

Эпилог

Беатриче обернула мое обнаженное тело в алую ткань. На мне был кулон в виде герба Вольтури и обручальное кольцо. Волосы были распущены, а ноги босыми.

Джейн отворила передо мной дверь в тронный зал, посередине которого стоял стол, а по периметру находились все подданные Аро. Рядом со столом показались старейшины, ожидавшие меня.

Алек поставил передо мной небольшую лестницу с тремя ступеньками, по которым я забралась наверх. Его сестра уложила меня на ровную поверхность стола и расправила мое облачение.

Я посмотрела в сторону, где стояла наша дочь Агнесса, которая выглядела лет на восемнадцать, и наш сын, Адам, возрастом около семи. Улыбнувшись им, я откинула голову, подчиняясь правилу обряда.

Аро положил мои руки вдоль тела, повернув их ладонями вверх, подставляя артерии под укусы.

Мы всё продумали и были готовы к этой церемонии. Я ждала этого почти две тысячи лет и вот, наконец, настал этот момент.

Кай и Маркус осторожно взяли меня за запястья. Их острые клыки вонзились в мою плоть, впуская через раны яд в кровь. Аро стоял и нежно улыбался мне, предвкушая свой выход.

Горячее тепло разлилось по моему телу, а затем, всю меня пронзила адская боль. Он приблизился к моей шее и, поцеловав в нее, проник внутрь, заставляя мой организм биться в конвульсиях.

Они одновременно отстранились от меня, и я осталась один на один с их ядами. Сердце ударялось о грудную клетку, а пульс бил меня изнутри. Спазм сковал мышцы, и я вцепилась ногтями в красную ткань.

Сознание покинуло меня. Я лежала пару минут без движений. Потом чувства начали возвращаться ко мне, и я ощутила лёгкое прикосновение рук Аро к своим волосам.

Я открыла глаза. Он навис надо мной. Горло щипало, разрывая меня изнутри. Я села резким движением и схватилась за шею, оглядывая всех, кто находился в зале.

Джейн поднесла мне большой стеклянный кубок наполненный алой жидкостью.

— Что это? — как-то по-чужому прозвучал мой голос.

— Пей. У тебя жажда, — пояснил Аро, и я прильнула к бокалу.

Осушив его одним глотком, я поняла, что неприятные ощущения в горле прошли. Я смогла осознать, кем я стала. Наш план удался. Старейшины Вольтури меня превратили. Теперь я — настоящая королева вампиров.

Я видела всё, вплоть до тончайшей паутинки над самым потолком тронного зала. Я слышала, как высоко над нами, в моей комнате, бьётся сердце Беатриче. Я ощущала запах, проникавший сюда с самой дальней улочки Вольтерры, где пекли хлеб.

Я поднялась на ноги, но не рассчитав силу, взлетела на несколько метров вверх и оказалась у самой двери, ведущей из помещения.

— Осторожней, дорогая, — предупредил Аро.

Он обхватил меня за талию и проводил в мои покои. Церемония была окончена. Я стала вампиром.

Одевшись в подходящую одежду: черная кофта с длинными рукавами, узкой талией и глубоким декольте; юбка того же цвета чуть ниже колена, слегка упышненная с кружевами по нижнему краю и готическая обувь, я подошла к зеркалу.

Аро поправил кулон на моей шее.

— Госпожа Вольтури, — произнес он, гордо глядя на мое отражение, — теперь я навеки Ваш раб.

Он слегка склонил голову, отдаваясь в мою власть.

Мои глаза были ярко-алого оттенка. Теперь я знала, что такое жажда. Кожа преобразилась, стала на ощупь мраморной, холодной и отныне переливалась на солнце.

— Ты прекрасна, — добавил он и поцеловал меня в шею.

Я улыбнулась ему в отражении.

Когда наступила ночь, в резиденции разразилось безумие. Кровать была порвана в клочья. Новообращенная девушка была куда сильнее трехтысячилетнего вампира. Я никогда не ощущала таких эмоций. Аро был измотан, утомлен, а во мне было полно сил, чтобы домчаться до края света и вернуться обратно.

Я скорее хотела попробовать всё, меня распирало желание быстрее освоить новые навыки и узнать — какой же дар я получила. А самое главное — теперь мне не нужно было спать!

Через неделю ко мне на суд привели одного из подданных Вольтури. Им был шестисотлетний вампир. Он обвинялся в измене своей жене.

Вот тогда-то я и узнала, какой способностью обладаю. Я видела ложь. Физически ощущала ее. Не прикасаясь к собеседнику, я могла, лишь глядя на него, узнать — говорит ли он правду или обманывает меня.

Как я это осознавала? В моих глазах он начинал гореть в черном пламене, словно Алек напускал свой мрачный туман, но выглядело это несколько иначе. От лжеца исходило зловоние, что заставляло меня немного морщиться.

Аро оценил этот дар, и я стала украшать его коллекцию редких способностей.

— Прекрасно, — заметил он. — По-моему, для королевы вампиров этот дар очень кстати.

— Особенно, когда я выполняю такую функцию при дворе, — указывая на обезглавленное тело изменника, добавила я.

Адам, наш сын, умел внушать людям то, что ему было необходимо. Он заставлял их одним взглядом разделять его мнение. Он подчинял себе целые толпы. Аро был в восторге и от этого навыка.

Соня, Люциан и Леон вернулись в Венгрию, где дочь Виктора возродила наследие своего отца, оставаясь в вечном союзничестве с ликанами и с нами, Вольтури.

На земле, наконец, воцарил мир, где старейшины и главы кланов вершили правосудие и охраняли закон.

***

Я стояла на балконе, выходившем на запад. Был конец мая. Солнце село за горизонт, оставляя на небе след уходящего дня.

Аро подошёл бесшумно, но я почувствовала его приближение.

— Признайся, моя дорогая, — произнес он, рассекая своим голосом тишину, нависшую над Вольтеррой, — ты хотела стать одной из нас, не только потому, чтобы оказаться чуть ближе к смерти, но и потому, чтобы больше никогда не поддаваться соблазну, исходящему от Люциана? Ведь так?

— От тебя ничего не утаишь, — заметила я, повернувшись к нему. — Да, ты прав. И теперь у меня только два соблазна: человеческая кровь и ты.

Я вцепилась пальцами в его тело, заставляя его отступать назад, в комнату. Мы упали на кровать, ножки которой подломились, и раздался ужасный грохот. Плевать. Мы снова были близки, пусть теперь не так жарко, как раньше, зато куда яростнее и грубее. Теперь можно не бояться ничего и больше не контролировать себя, отдаваясь полностью во власть страсти.

— Мама, — обратилась ко мне Агнесса, зайдя в комнату на рассвете.

Я подошла к ней, крепко ее обняв.

— Да, солнышко.

На вид она казалась моей ровесницей. Так странно…

— Я так счастлива, что у нас, наконец-то, всё хорошо, — радостно произнесла она и, улыбнувшись отцу, оставила нас вдвоем.

— Продолжим? — резким движением поднявшись с кровати и, закрыв дверь на ключ, предложил он.

Я слегка укусила его губу, а он провел ногтями по моей спине. Царапин не осталось. Да и с чего им там быть?

Я окончательно принадлежу ему. Отныне и во веки веков. Только его, Иоанна Вольтури.

Примечания

1

(лат.) Действуй и надейся.

2

Цитата из песни «Pain» Three Days Grace (боль без любви).

3

(англ. В любви и на войне не все средства хороши) песня группы Three Days Grace