Невидимые метки

Юрий и Аркадий Видинеевы

Четверо крупных мужчин суровой внешности, сидящих за ближним столиком, приостановили свою карточную игру.– Кого я вижу, – угрожающе процедил самый крупный и суровый из них по прозвищу Свирепый Бизон, – Эй, ты! Сын крокодила и ослицы! Тащи сюда свою задницу! Я надеру её за все твои проделки! – зарычал он, вперив прожигающий взгляд в спину молодого мужчины, в котором хозяин салуна узнал Красавчика Джо.

Злодеи тонкого мира

Есть самовосстанавливающийся, самой природой востребованный баланс между хищниками и травоядными, между злом и добром в нашем мире, стонущем и содрогающимся в кипении неукротимых страстей. Но иногда наш мир начинает терять этот спасительный для него баланс, и тогда, во спасение нашего мира, в него направляются силы иных миров.

Первые десять минут полёт проходил нормально. Старенький Ан-2 пролетал в челночном порядке над овощными полями, распыляя ядохимикаты. Вдруг при заходе на очередное барражирование внезапным яростным порывом попутного ветра под хвостовое оперение самолёт запрокинулся и тут же врезался в землю. Командир самолёта погиб на месте. Игоря доставили в районную больницу с множественными переломами и ожогами. В пути следования бригада скорой помощи с трудом удерживала в нём жизнь. В больнице сбивались с ног, вытягивая его с того света. Вытянули и… обрекли на жизнь в инвалидной коляске.

Рождённый летать теперь должен ползать?

Глава 1. Какая гадость!

Острые приступы посттравматических болей. Одиночество, нарушаемое чаще всего не теми, кого хотелось бы видеть. Самый надоедливый среди «не тех» — дед Федот. Любит выпить, а выпив, пофилософствовать.

— Давай примем по стопочке, Игорёк.

— Не хочется.

— А ты себя перебори! Ты же всегда был сильным!

От водки ослабевали и физические страдания, и нравственные переживания. Запасы крепкого зелья исправно пополнялись заботами назойливого деда Федота. После его посещений в голове оставалось эхо от его философских жужжаний. От этих раздражающих звуков перед глазами начинами видеться мухи с рыхлыми и сизыми от неумеренного пьянства носами.

Какая гадость эти мухи, эта водка и этот дед Федот с его примитивными суждениями, с его рыхлым и сизым носом!

Глава 2. До приступов белой горячки

С годами Игорь начинает бояться весенних и осенних полнолуний. В ясные весенние и осенние полнолунные ночи он стал страдать бессонницей, перевозбуждением мыслей и эмоций, болезненными нарушениями сенсорики. Наступивший весенний день выдался празднично ясным. Ясной обещала быть и предстоящая полнолунная ночь. Это вселяло страх. Всего несколько лет назад он был крепким молодым человеком, с острым и пытливым умом, с духом воина без страха и упрёка. Его судьба мощно и уверенно шла на набор высоты, но вот содрогнулась, зависла, поймала отрицательный тангаж и свалилась в листовой штопор.

Сегодня шёл уже пятый день, как Игорь следовал своему решению порвать с обуявшей его зависимостью от алкоголя. Давалось это с большим трудом. Его колотила противная внутренняя дрожь, у него сбивался ритм сердцебиений, он обливался холодным потом. Временами Игорь начинал видеть отвратительных потусторонних сущностей и слышать их глумливые реплики в свой адрес. В прямой контакт с ним эти твари не входили, но в разговорах между собою они, то намекали на него, то прямо указывали на Игоря своими мохнатыми лапами. От них остро пахло карбидом, серой и гнилью. От этих их выходок у Игоря начинались головные боли, повышалась температура тела, появлялись судороги.

Глава 3. Орава невидимых преследователей

Все четыре предшествующие ночи бессонница чередовалась с путаницей сознания, с полубредом, с пугающими кошмарными снами. В этих кошмарных снах Игорь пытался убежать от оравы невидимых преследователей с тяжёлой поступью, сотрясающей всю землю, и издающей такой грозный рык, что сердце охватывали судороги.

Надо было как-то пережить этот день, промучиться до наступления ночи.

«Пусть бесконечно длится этот токсичный день, лишь бы никогда не наступила предстоящая ночь!»

Взгляд Игоря опасливо заметался по сторонам и, наконец, обречённо упёрся в пол.

На полу — тень от оконной рамы. В прямоугольниках света, проходящего сквозь оконные стёкла — лёгкие полутени от струящихся потоков горячего воздуха. Но при взгляде на окно струи горячего воздуха не видны.

Взгляд на окно — взгляд на прямоугольники света на полу.

В окне — только яркий свет. В прямоугольниках света на полу — полутени струящихся потоков горячего воздуха.

А чего ещё не видят его глаза ни в окне, ни в прямоугольниках света на полу?

Они не видят того ужаса, который уже сейчас заглядывает в его окно, прожигая Игоря своим взглядом, полыхающим огненной ненавистью, и обещающим смерть!

Ночью мир изменяется, наполняется мистической жутью. Дневной мир тоже полон мистики, но днём она светится добротой, а ночью… в наш мир вползают злодеи тонкого потустороннего мира.

Конец ознакомительного фрагмента.