Ведьмина травка. Первая книга цикла под общим названием «Старая сказка на новый лад»

Юрий Павлов

Мир русской волшебной сказки. Вряд ли в России найдётся хоть один человек, который не погружался в детстве в этот мир. Но вот ты повзрослел. А сказка? В первой книге цикла мир русской сказки не застывший: он повзрослел вместе с героем, и однажды герой попадает в этот, казалось бы, такой знакомый с детства мир и… О чудо! Он встречает знакомых персонажей, но они тоже повзрослели! Эта сказка для взрослых и приключения, через которые придётся пройти герою, порой смертельно опасны!

© Юрий Павлов, 2017

ISBN 978-5-4485-2398-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Ведьмина травка

Глава I. Наташка

Кажется, я заблудился! Вот чёрт!

Я остановился и прислушался: сердце колотилось от частого дыхания, чуть слышно шелестели литья от ветерка на берёзах, да задумчиво поскрипывали сосны.

Отдышавшись, я присмотрелся к соснам, пытаясь определить северную сторону. Увы, стволы были одинаково гладкие со всех сторон. Небо было затянуто тучами, низко нависшими над кронами деревьев.

— Куда идти? — спросил я вслух у самого себя.

— Туда — ответил кто-то

Я вздрогнул и оглянулся. Никого, но показалось, что мелькнула тень меж деревьев. Я затаил дыхание.. Прошла минута, другая.. только поскрипывание сосен да шелест листьев, даже комаров не было.

— Мерещится мне что ли?

— Нет — снова ответил кто то, — сюда иди

Снова показалось, что меж деревьев мелькнула тень и стала удаляться

— Как скажешь — и я пошёл в ту сторону, где, как мне показалось, растворилась меж деревьев чья-то тень.

Я шёл, пытаясь запомнить деревья и, стараясь шагать равномерно, чтобы не уклониться в сторону. Минут через пять я остановился, оглянулся и невесело усмехнулся: все деревья были на одно лицо.

— Он мой, Хозяин! Я вожу его с самого утра по лесу..

— Но это мой лес, Одноглазая! Значит и он — мой!

Вот те наа! Кто-то, скрытый от меня непролазной чащей из орешника малины и крапивы, спорил с кем-то, решая, чей я?

— Эй ребята — средь бела дня мне не было страшно — может я сам решу с кем мне быть, а?

Что-то ухнуло и с треском повалилось. Я невольно съёжился и присел, втянув голову в плечи. Но в чаще не шелохнулся ни один куст и все деревья вокруг стояли на своих местах.

Холодный и скользкий страх заполнял грудь, а ноги, будто прилипли к земле.

— Мил человек — я скосил глаза вправо и повернулся.

В пяти, шести шагах от меня стояло существо, очень похожее на человека, но оно не было человеком! Лохматая копна на голове с травинками листочками и ягодами, запутавшимися в густых рыжих волосах, светло-голубые, как выцветшее летнее небо, глаза с густыми, словно мох, нависшими бровями, босой, со сбитыми шишковатыми пальцами в какой-то хламиде не то из веток, не то из трав.

— Ты кто, мужик?

— Мил человек — тебе надо уходить отсюда, пока она не очухалась. Вона тропинка, ступай по ней.

Я огляделся, слева от меня уходила в лес, весело петляя, тропинка, но я точно знал, что пять минут назад тропинок вокруг меня не было!

— Это мои тропинки, люди их не видют, пока я не покажу. Ты добрый, я за тобой хожу с утра, как ты в лес вошёл. Ни одну веточку не сломал, ни одного мухомора не пнул. Таким я помогаю..

«Леший?!» — мелькнуло в моей голове.

— Да, людской род так меня называет, но местные зовут меня Хозяином.

— А там кто? — из-за кустов доносилось сопение и кряхтение, как будто боролись на земле.

— Баньша. Люди зовут её Лихо. Уходи, я ещё задержу её немного. Иди быстро, не оглядывайся, не отвлекайся и не останавливайся. Там — он куда-то махнул своей мохнатой рукой — там тебя встретют и помогут выйти из леса.

Он исчез! Я не успел моргнуть глазом: не растворился, не растаял, а исчез, как исчезает воздушный шарик, когда ткнёшь в него иголкой.

Я бежал по тропинке, сосредоточившись на процессе и считая сосны, попадавшиеся навстречу. А они встречались всё реже и реже и, наконец, вместо сосен стали, сначала по одной, а потом стайками, встречаться осинки.

Сзади что-то ухнуло, и я прибавил скорости и почти сразу же уткнулся в кустарник из малины, смородины, шиповника, лабазника и крапивы, так густо сросшихся, что не было даже просвета в сплошной зелёной стене.

Я передохнул и осмотрелся, увы: и влево и вправо уходила сплошным массивом зелёная стена, насколько хватало глаз.

Опять ухнуло за спиной, но уже ближе и отчётливее и я, прикрыв левой рукой глаза, а правой, сдвинув в сторону стебли, шагнул в стену.

Уже горела и чесалась, обожжённая крапивой и, исколотая колючками шиповника, правая рука и всё настойчивее долбилась в темечко мысль — «Верниись!!, — когда, в очередной раз, обжегшись крапивой и ругнувшись — я вышел из чащи и оказался на небольшой лужайке, а передо мной расстилалось.. болото!

— Послаал, Хозяин. Нуу, спасибочки! — и, решительно развернувшись, я обмер — зелёная стена исчезла, а вместо неё простиралось всё то же болото.

— Морок, наваждение — я протёр глаза, но болото не исчезло.

— Не морок и не наваждение — проскрипел кто-то за моей спиной.

Я обернулся — передо мной стояла древняя старуха, опираясь руками на клюку, с горбом, выпирающим из лопаток. Лицо тёмное, как запечённая картошка, всё в глубоких, не морщинах даже, а бороздах, с огромным, не по лицу, крючковатым носом, с выцветшими белёсыми глазами и пепельно-серой гривой волос, нечёсаных лет эдак двести!

Ни дать, ни взять, самая, что ни на есть, Баба Яга!

— Ведьма — проскрипела она — не обманул Лешак, я помогу тебе, но — сузив, и без того маленькие глазки, она, снизу-вверх, пристально взглянула в мои. Показалось или нет, но в её, суженных до щёлок глазах, бесновалось зелёное пламя — Ты должен поцеловать меня, мил человек, ведь я с мущщыной, почитай уже лет триста не целовалась.

В голову лезли сцены из «Вия», но выбора у меня не было и я, зажмурив глаза и, притянув её за плечи, чмокнул в губы.. они были сочные, как спелая малина и источали медовый аромат.. я отшатнулся и открыл глаза..

Передо мной стояла молодая женщина, с чёрными, как смоль, вьющимися и ниспадающими на обнажённые плечи волосами, в глазах сияли изумруды, носик аккуратный и по озорному, чуть вздёрнутый, морщился, кожа, цвета слоновой кости, загар или смуглость, а на груди и округлых бёдрах, какие-то повязки, то ли из мочала, то ли из трав.

Я обомлел, а она расхохоталась, запрокинув голову.

— Не ожидал?! — она с усмешкой взглянула на меня — а теперь я тебя поцелую — и ведьма, обняв, нет, обвив меня, впилась своими сочными губами в мои. Дрожь пробежала по моему телу и зашевелился член, наливаясь кровью.

Она отстранилась от меня — Хочешь?!

«Она ещё спрашивает, но..»

— Знаю, ты опасаешься, что своим, четырнадцатисантиметровым членом не сможешь удовлетворить меня. Но ты забыл, что я ведьма, и могу ужать своё влагалище до таких размеров, что и трёх сантиметров будет слишком много для него! Но, для тебя, у меня есть кое-что — она подняла левую руку и развернула ладонь.

На ладошке лежали два стебелька, тёмно-зелёного цвета.

— Съешь один стебелёк — член вырастет на пять сантиметров, съешь два — на десять. Так сколько ты съешь? — она посмотрела на меня и облизнулась.

— Пять!!

Она хмыкнула и подняла правую руку — на ладошке лежали три стебелька — Ешь!

Я осторожно взял стебелёк и поднёс к губам..

— Ну, что же ты медлишь, дорогой мой? Если бы я хотела тебе навредить, уже давно бы сделала своё чёрное дело. Ешь!

Я коснулся стебелька губами, он тут же оказался во рту и растаял на языке. Привкус был горьковато-сладкий, как у переспелой и подвявшей земляники. Внизу живота шевельнулось и затяжелело. Я наклонился к её ладони и слизнул второй стебелёк. Член, удлиняясь и тяжелея, возбуждался, наполняясь кровью.

Губы пересохли, дрожь в теле нарастала, переходя в похотливый озноб. Я слизнул с её правой ладошки стебельки один за другим. Член, выпирая из трико, всё рос и рос, задирая головку кверху.

— Снимай свои штаны — приказала она, — я уже изнемогаю.

Увлечённый происходящим, я не смотрел на ведьму.

Она стояла передо мной голая!

Груди, упругие и полные, как накачанные мячи, двоились и манили торчащими сосками; бесстыдно раздвинутые ноги, и чёрный треугольник между ними.. я застонал от вожделения и лихорадочно, дрожащими от нетерпения руками, стал стягивать с себя трико. Не тут-то было! Мне пришлось тянуть резинку трико аж до груди и только тогда я смог снять его. Трусы сами свалились к моим ногам. Я переступил, и ведьма вспрыгнула ко мне на грудь, опираясь руками о плечи. Испугавшись, что мы оба завалимся в болото, я напрягся и подхватил её ягодицы. Но ведьма была лёгкой, как пушинка!

Опираясь руками о мои плечи, она приподнялась и, поймав член между ног, насадилась. Я сжимал ягодицы, а она медленно оседала, закусив губу.. член погружался в её плоть и я ощущал головкой упругость влажного влагалища.. сопротивление возросло.. — Помогай — прохрипела она и я, впившись пальцами в бёдра, натягивал ведьму.. и вдруг я почувствовал, что головка вышла из ведьминого тела.. я содрогнулся и, скользнув левой рукой по ягодицам, наткнулся пальцами на член, торчащий из её жопы!

— О ччёрт! Ччёрт! Я проткнул тебя! — из под мышек заструился холодный и липкий пот, я отвёл в сторону левую руку, и посмотрел.. крови не было!

Ведьма, наблюдавшая за мной, отстранилась и дико захохотала. От этого хохота, по всему телу побежали мурашки, а на голове и жопе, шевельнулись волосы.

Она, обвив мою шею, покачивалась на члене — Ты разве не знал, что у ведьм пизда и жопа соединяются и, если ты трахаешь ведьму в пизду, член торчит из жопы, а если в жопу — торчит из пизды?

— Откуда мне было это знать, Наташка?! — я осёкся, а у ведьмы заблестели глаза

— Ты дал мне имя, я обожаю тебя! — и она нежно прижалась ко мне и поцеловала.

А у меня уже свербило внутри, от нетерпения, проверить, то, что она только что сказала.

— Ддавай! — вскрикнула она и соскочила с хуя.

Глава II. Туман сгущается

Она стояла, наклонившись и раздвинув ноги и, дразня меня кончиком розового язычка, двигала жопой из стороны в сторону и сверху-вниз.

— Нуу, что же ты, милый! Суй уже!

Любуясь её жопой, я чуть не позабыл, зачем она спрыгнула.

Я обхватил член правой и отклонил его, целя Наташке в жопу, а она, медленно пятясь назад, наткнулась и прижалась анусом к головке.

Наташка замерла и я, наслаждаясь моментом и, закрыв глаза, стал медленно, плавными тычками проталкивать член в жопу. Она кряхтела и тужилась и, краснея ягодицами, насаживалась на член.

— Помогай! — не выдержала она, и я, впившись пальцами в её бёдра, натягивал ведьму, содрогаясь от наслаждения..

— Ааааа, вот он родимый!! — я не почувствовал, как член высунулся из её пизды, а Наташка, обхватив и сдавливая, дрочила его, ёрзая промежностью по хую.

— Двигай, двигай, двигай! — она подпрыгнула и, упираясь и отталкиваясь от меня ногами, елозила по члену, а потом, изогнувшись словно змея, припала к хую и сосала и лизала языком с таким усердием, что я от наслаждения впал в оргиастический транс.. дальше всё происходило, как в тумане.. передо моим лицом мелькали то её ноги, то груди, то жопа, а она всё еблась и еблась и еблась.. и, наконец, спрыгнув и снова запрыгнув и, насадившись пиздою на хуй медленно, со стонами и, закрыв глаза, двигалась.. вверх.. вниз.. вверх.. вниз и я ощущал, как член погружается в её плоть, не выходя из неё.. и в следующее мгновение мои ятра сжались и пульсирующими толчками излилась сперма.. Наташка, вся пошла красными пятнами и стала задыхаться и, наконец, затихла и обмякла, и повисла на мне и я почувствовал её тело, наливающееся и тяжелеющее..

Мы лежали на лужайке, член опал и ужался до обычного своего размера, лицо Наташки зарозовело, глаза были закрыты, а на губах блуждала улыбка..

Она открыла глаза — Пять часов!!!

— Что? — не понял я.

— Ты ублажал меня пять часов подряд. Одного стебелька хватает на один час.

Она прижалась ко мне — Тебе пора, скоро стемнеет..

От её тела исходила приятная прохлада.

— И часто ты даришь мущщынкам энту травку?! — я пребывал в блаженстве.

— Я не обманула тебя, сказав, что не целовалась лет триста!

— Ааа… — я замялся

— И не трахалась — ответила она, на мой незаданный вопрос.

— А травка эта и на женщин действует?

— Нет, только на мужскую половину рода людского, да и то не на каждого

Она молчала, ожидая следующего моего вопроса.

Вопрос вертелся на языке, но я сдержался.

— Нет, не потому, о чём ты подумал.. ты любишь женщину, а не себя в женщине.. таких очень мало на белом свете.

— Поэтому я вмешалась

— Тыы?! Не Хозяин?

— Я его попросила

— А если б не помогли?

— Она б тебя съела

Я поёжился — Она, что, людоедка?

— Приблудная она, не наша. Не любят её местные обитатели. Даа, мы скоро от неё избавимся.

— И много она съела.. людей?

— Троих

Я молчал, переваривая услышанное.

— Да ты не переживай так, эти люди всё равно были обречены: или блуждали бы по лесу до полного изнеможения, или в болоте сгинули б.

— А, я?

— А твой час ещё не пришёл, сладкий — она навалилась на меня грудями и всматривалась в моё лицо, словно запоминая.

— Так значит я и без твоей помощи от неё ушёл бы?

Она усмехнулась — Всё то тебе расскажи. Когда через чащу продирался в голову никакая мыслишка не тюкалась?

Я кивнул — Да, пульсировало в затылке — «Верниись!»

— Это она тебя морочила

Я совсем запутался.

— А ты чем питаешься!

— Маленькими мальчиками, обжаренными до золотистой корочки!

Меня затрясло, не то от страха, не то от тумана, плывущего над болотом.

Наташка захохотала и легонько щёлкнула меня пальчиком по носу — Какой ты доверчивый, обвести такого вокруг пальца — раз плюнуть!

— Настои из трав, ягоды, плоды, грибы, да рыба — русалки угощают

— Пора, мой сладкий — она встала и в густом молочном тумане я видел только её обнажённые ноги.

Я тоже встал

— Одевайся! — она держала в руках мою одежду.

— А ты?

— Мне то зачем? — она усмехнулась — или я не приглянулась тебе?

Я смутился и взял из её рук одежду.

Она с улыбкой смотрела, как я, медленно и нехотя, одеваюсь.

— Знаю, знаю дорогой, о чём ты думаешь, но дольше тебе в этом месте оставаться нельзя; ещё чуток промедлим и ты никогда не сможешь вернуться в свой мир — сказав это, она наклонилась — садись!

Я растерялся — А чаща, а тропинка, а лес???

— Только так!

— Но..

— Книжек начитался, да киношек насмотрелся! Выдумки — это всё! Садись!

Делать нечего и я, закинув ногу, уселся на ведьму и.. замер, не зная, за что держаться.

— Прислонись к спине, обхвати меня и держись за титьки.

Я так и сделал.

Глава III. Царица Тридевятого Царства

Мы летели чуть выше крон деревьев. Лес кончился и пошли поля, а потом, под нами, заблестела в лунном свете водная гладь.

— Я не мог так далеко уйти!

Её голова, развернувшись на сто восемьдесят градусов — обратилась лицом ко мне.

Я отшатнулся, впившись от испуга в её титьки.

— Всё не можешь привыкнуть — она оскалилась, довольная произведённым эффектом.

— Ещё раз жамкни!

Я сжал титьки — Ещёоо!

Я даванул сильнее — Даа, так! Хорошоо!

— Ты ведь попал в Тридевятое Царство.

— Когда я мог в него попасть! Я блуждал то, часа два с половиной, не больше. И я не пересекал моря!!

— А чаща?!

— Но вода под ногами не хлюпала!

— Ты переместился в Тридевятое, когда заблудился. Поэтому ты не смог выйти из лесу.

— Не понимаю, как я мог заблудиться в знакомом, с детства, лесу?

— Я и сама не понимаю, как это произошло. В сказочный мир, из мира реального, можно попасть, только пройдя через мир сер.. — она прикусила язык, и мы резко пошли вниз.

Приземление было жёстким и я, кувырнувшись через её голову, покатился по траве.

— Чтоо?!

— Всё. Ты почти дома — она махнула рукой — вон твоя деревня

Я осмотрелся. Впереди, шагах в пятидесяти, проходила трасса, а за нею километра полтора просёлочной дорогой до моей деревеньки.

— Неээт! Наташка, ты что-то недоговариваешь. Что?

Она кусала губы и смотрела на меня, и я видел, что она очень сильно напугана.

— Через мир серый, простые смертные не могут пройти — её затрясло и даже в темноте я видел, как покрывалось бледностью её смуглое лицо.

Затылок свело от напряжения, а её дрожь передалась мне.

— Твоё появление в тридевятом царстве, неслучайно — она стиснула челюсти, чтобы не клацать зубами.

А я, вдруг, успокоился. Я был в своём мире, привычном и неизменном с детства. В мире, в котором я никогда не испытывал патологического страха.

Я шагнул к ней и обнял.

Ведьма сотрясалась в судорогах всем телом и меня это возбуждало.

Она тоже это почувствовала и, двинув левой рукой, тронула мой член, уже возбудившийся и торчащий.

Она хмыкнула и отшагнув, опустилась на колени.

Наташка стояла на коленях, с опущенными руками и ждала.

Я обхватил её голову и потянул к себе.. она приоткрыла ротик, приняла член и, захватив мои ягодицы, притянула себя, заглатывая его.. я сжимал её голову руками и, двигая бёдрами, погружал член в горло, вытягивал и снова запихивал.. её язычок скользил по члену, а через нижнюю губу стекала и капала слюна.. мои движения стали резкими и отрывистыми.. её груди тёрлись об мои колени и, когда волна сладострастия изливалась спермой, она, плотно обхватив член губами, сосала и высасывала и глотала её..

Наташка встала, облизывая губы и обтёрла ладошкой подбородок — Хм, а ты знаешь, как отвлечь и успокоить

— Но я же ничего не делал, всё само собой получилось!

Наташка посмотрела на бледнеющий восток — Мне пора

— Но ты так ничего и не объяснила мне, Наташка!

— Потом, потом всё расскажу

Сердце сладко заныло, но я ничего не сказал

— Мне нельзя надолго оставлять своё царство

— Твоё царство?!

— Да

— Так ты царица тридевятого царства? И я..

— Да, ты трахал царицу и теперь не отвертишься. И, если не согласишься стать моим мужем, я велю своим слугам отрубить тебе голову… ннет, головку, голова ещё пригодиться — Наташка была в своём амплуа.

— Пока, мой сладкий. Скоро свидимся снова — и она зависла в воздухе и, описав надо мною круг и опИсав меня, взвилась вверх по дуге и исчезла.