Метро 2035: Эмбрион. Поединок

Юрий Мори, 2019

Воронеж, поздняя осень 2035 года. Сталкер Кат, разозленный руководством военной базы, уходит из города в поисках мифического Чистого Града. Кажущийся несложным поход по Воронежской области оборачивается вынужденным участием в странном турнире, организованном таинственным Дюкером. Чтобы спасти жену и продолжить поиски Града, Кат должен победить. Но и это далеко не всё – за ним идет охота, а судьба самого сталкера становится разменной монетой между местными владетелями и новой силой, возникшей после Черного дня. Книга содержит нецензурную брань!

2

Гостеприимство князя Серафима

Лязгнул замок, и дверь раскрылась от могучего пинка снаружи, впустив облако снежинок. Из этой метели показался сперва ствол автомата, потом недетских размеров валенок. Затем в тюрьму целиком ввалился обладатель всего этого богатства — здоровенный, выше Ката, мужик с бородой. Тулуп, меховая шапка с опущенными ушами. Как партизан с картинки в книге, один в один. Сейчас пойдет поезда под откос пускать — если они здесь еще сохранились, поезда-то.

— Чего, сидельцы, кто тут городской? — прогудел он, обводя узников взглядом и скалясь крупными желтыми зубами. — На выход!

— А со мной что? — пискнул Садко. Заунывная песня его оборвалась на полуслове. — Груздь, замолви словечко перед князем, а? Ну будь человеком…

— Сиди, нищета с гитарой! С тобой уж после, — густым басом ответил бородатый.

Кат встал и потянулся. Спина почти не болела, а вот нога снова разнылась. Ни ходить, ни драться не мешает, но напоминает время от времени, что пуля — дура. Еще штыка — молодца не хватает для полноты ощущений. Храни боги, конечно.

— Снег там зарядил, что ли? — спросил он у поименованного Груздем мужика.

— Ну… — неопределенно ответил тот. — Иди давай! Князь ждать не любит. В терем нам надо. Шагай.

Снег — это плохо. Следы видно, да и в целом непорядок. Зря они, конечно, под зиму в поход сунулись. С другой стороны, к весне Винни бы допился до белой горячки, что тоже не дело.

— Иду… — Вещи собрать недолго — кроме оружия, все оставили, вон рюкзак в углу валяется. Голому одеться — только подпоясаться. Садко разочарованно вздохнул и продолжил терзать струны. Выходило это у него по-прежнему отвратительно.

Груздь отошел от двери, выпуская пленника. На улице топталась еще пара охранников — уважают, значит. Серьезный конвой по здешним меркам. Секунд на сорок работы, но рано, рано…

— Прямо по тропинке, потом налево. Дернешься — стреляю, — привычно пробухтел бородатый, дернув стволом.

–…и по первому снегу уходил от погони… — себе под нос напел Кат, хрустя свежим снежком под ногами. — …человек в камуфляже или просто зэка…

Груздь толкнул его кулаком в спину. Не зло, а так… Для порядка.

— Молча иди, певец! Развелось вас тут, голосистых…

Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Все равно колючий морозный воздух щиплет лицо, снежинки щекочут нос. Топающие по бокам охранники поглядывают то на Ката, то по сторонам. Опасаются чего-то? Не особо, видать, мирно князь живет. Во вражде со внешним миром, если в самом поселении побаиваются нападения.

Опять же, стреляли вчера. Или это все-таки был Винни?

В тюрьму Ката тащили вечером, да и не тот был случай, чтобы окрестности разглядывать. А сейчас нормально — иди и любуйся. Городок богатый, сразу видно. Заброшенных домов мало, а в обжитых строениях и крыши недавно чиненные, и стекла на месте. Собаки лают, что тоже показатель. Над жилищами то тут, то там дымок из труб. Жилое место, правильное. После мертвого Воронежа и пройденных раньше разрушенных безлюдных деревень — сплошная услада глазу. Вон и терем виднеется за присыпанными снегом ветками деревьев, тоже ничего себе строение. Серьезное.

Раньше это была, похоже, местная администрация. Или больница — очень уж вид у княжеской резиденции официальный. Три этажа, вход на огороженное металлическими перилами крыльцо, наверху флаг — синий с вышитой желтой короной. Вовсе не похожий на тот, что попался в безымянной деревушке днем раньше.

Конвоиры остановились, ткнув заодно Ката, не спеши, мол. Сняли шапки и в пояс поклонились вяло болтавшемуся из-за безветрия знамени. Дисциплина на высоте, что и говорить. Потом Груздь толкнул Ката в спину, и они, оставив охранников у входа, вошли в терем.

Сразу за дверью небольшой холл, самым заметным украшением которого было пулеметное гнездо. ПКМ и пара стрелков прятались в грубоватой, но надежной на вид будке из листового железа в полосках заклепок. Только ствол торчит, и виднеются две шапки в глубине гнезда.

Кат незаметно, но внимательно огляделся: мало ли, вдруг понадобится. Да, вон возле уходящей вверх лестницы справа еще часовой, а левее будки, у арки коридора — еще. Оба с автоматами, дружинники, будь они неладны. С голыми руками здесь с боем прорываться сложно, что с улицы, что — вдруг понадобится? — уходить отсюда наружу.

— Чего встал? — зарычал сзади Груздь. — Нам на лестницу. Шевели копытами!

— Не буянь, иду, — откликнулся Кат.

На поворотах лестницы, незаметные снизу, были еще часовые. Стоят вроде расслабленно, но бдят, заразы. И оружие наготове. Второй этаж, уходящие в стороны коридоры.

— Выше, — пробурчал бородатый. — Подымаемся на третий.

Как скажешь, не тот случай, чтобы спорить. Да и интересно Кату, что потребовалось князю от скромного путника. Оружие и так забрали. Вещами не заинтересовались. Непонятно. Расстрелять под горячую руку? Так для этого в покои вести не надо, вон за окраиной сколько места свободного, стреляй не хочу. А зверье косточки к весне растащит, как и не было тебя никогда.

— Налево, — засопел над ухом Груздь. Пахло от него луком, куревом и отродясь не стиранной одеждой. Сам Кат в походе тоже не фиалками благоухал, но этот-то — местный. Мог бы и в баню сходить, скунс. Не помешало бы.

Возле одной из дверей — двойной, с нарисованной короной — в коридоре очередной пост. Сам коридор забавно выглядит, кстати: вместо части дверей — грубовато заложенные кирпичами проемы. Видимо, внутри помещения объединили, а от лишних входов избавились. Сделано все на совесть, но очень уж неэстетично. Оштукатурили хотя бы… Впрочем, что им до внешнего блеска, сам князь, наверное, такой же, как его дружинники. С бородой, от сохи и в тулупе. Разве что с золотым шитьем. Или в погонах, например. Маршал Бобровский.

Зря он так, конечно: стражники распахнули двери перед Катом, Груздь прошипел что-то про поклон князю, но сталкеру было не до того. Внутри был натуральный кусок дворца, безумным ураганом перенесенный в эти степи возле бывшей украинской границы из Эрмитажа. Или — бери выше — прямо из Кремля. Никакими тулупами и не пахло, если только от конвоира.

— Заключенный Кат по вашему велению доставлен! — гаркнул сзади Груздь, но даже его рев не смог отвлечь от великолепного зрелища.

Стены довольно искусно отделаны гранитными плитами, изображающими нечто вроде колонн, между которых натянуты широкие полосы алого шелка. Пол паркетный, наборный, посередине выложена более светлым деревом корона. Окна прикрыты тяжелыми шторами с кистями, а с потолка свисает люстра, в хрустале и начищенной бронзе которой горят десятки свечей. Вдоль стен основательные дубовые шкафы, за их прозрачными дверцами отсвечивают многочисленные книжные обложки, статуэтки и разная — видимо, важная для хозяина — мелочевка.

Одна стена свободна от мебели и целиком занята выставкой разнообразного оружия — от кинжалов в ножнах и сабель до пистолетов. Впечатляюще, особенно маузер в деревянной кобуре, которая, как Кат помнил из одной книги, могла становиться прикладом. Все это великолепие начиналось почти под потолком и ограничивалось только жерлом камина, обложенного камнями, в котором потрескивали дрова.

Но главным в зале были не люстра и не оружие. На основательного вида возвышении стояло резное кресло с высокой, куда выше головы сидящего, спинкой, а в кресле восседал господин в подчеркнуто народной одежде и с золотой короной на голове. Странное сочетание — вот эта шелковая косоворотка с вышивкой бисером, свободные белые штаны, низкие сапожки и — западноевропейского образца корона.

Клоуны они здесь, вот честно.

— Не ори ты так, Никитка! — негромко сказал князь. — Постой у дверей, только молча. А ты, гость, иди сюда. Поближе. Разговор есть.

Рядом с основанием трона — а как еще назвать это кресло? — стояли два человека. Одеты в том же княжеском стиле, разве что без корон, но отличались друг от друга разительно. Совершенно седой, несмотря на явную молодость, высокий мужик с саблей в ножнах на перевязи через плечо, и сухой, юркий старичок, едва достававший своему спутнику макушкой до подбородка. Высокий носил аккуратную короткую бородку, как и князь, а второй был бритым, отчего мелкие черты его лица выглядели подчеркнуто неприятно.

— Тебя Кат зовут, это мы знаем, — лениво сказал князь. — Я понятно кто, а эти двое — мои ближайшие помощники. Седой — тысячник дружины, Рубакой кличут. А старый — Марко. По хозяйственной части и где умом надо шевелить, а не саблями махать.

Оба представленных, как и князь, внимательно рассматривали Ката. Ему, грязному и толком не выспавшемуся в тюрьме, да еще с неуместным здесь тощим рюкзачком за плечами, было неуютно.

Впрочем, какого черта? Он в гости не напрашивался. Снял рюкзак, аккуратно поставил его на пол, стянул шапку и вытер рукой вспотевший лоб — в зале было жарковато.

— Не скажу, что рад всех видеть, — заявил Кат. — Но и вражды к вам не испытываю. Говори, зачем звал, князь, а то… Мы ж не твои люди, ни я, ни жена. У нас своя дорога.

О, а Рубака-то не зря во главе дружины — кончик сабли, мгновение назад спокойно висевшей в ножнах, уже плясал в паре сантиметров от лица сталкера.

— Уймись, боярин, — так же лениво, как и до этого, сказал князь. — Не договоримся с путником, тогда и нарежешь его дольками. Нашинкуешь. А пока рано.

Прав был Садко, что-то коронованному Серафиму надо. Еще бы понять что, а то разглядывали его, как чучело морта. И помалкивали.

— Вы что-нибудь знаете о Поединке? — негромко спросил наконец Марко. У него обнаружился при этом незнакомый Кату акцент.

— Нет, — быстро ответил боец. Шапка в руке мешала, и он бросил ее поверх рюкзака. — Расскажете, буду в курсе.

Груздь что-то пробухтел от дверей, но сразу заткнулся, повинуясь бешеному взгляду Рубаки. Глава дружины уже убрал саблю в ножны, но, очевидно, был зол на весь мир.

— Поединок — это задуманное нашим общим другом Дюкером… — Марко бросил быстрый взгляд на ничего не выражающее лицо князя, — мероприятие. Бой лучших воинов окрестных правителей. Победитель — не боец, а его правитель, разумеется, получает преференции по поставкам бензина. И еще там по мелочи, что вам вовсе неинтересно… Самого воина награждает уже его господин.

— А почему — поединок? Это вроде как когда один на один?

— В конце концов и будет один на один. Между последними двумя поединщиками. А вы какое слово предпочитаете, турнир?

Кат пожал плечами. Разве ж дело в названии.

— И какое это имеет ко мне отношение? — поинтересовался он. Черт, как же здесь жарко, куртку скинуть, что ли… — Я повторяю: к вашим людям мы не относимся.

— Милейший… Есть два момента, — заговорил князь. — У меня твоя жена. Это раз. А второе — ты неплохо дерешься. Мне дружинники обстоятельно все рассказали про стычку в харчевне. Хорошая реакция, незнакомые нам приемы боя. Вот тебя-то я и выставлю на Поединок.

— А если я откажусь?

— Мы повесим твою мутантку! — не выдержал Рубака. — А потом я лично буду резать тебя кусками, чужак.

— Выбор ясен… — Кат незаметно глянул на стену с оружием. Пистолеты наверняка не заряжены, а с саблей он против этого здоровяка долго не продержится. Опыт не тот. — Думаю принять ваше предложение, только хотелось бы подробностей.

В камине стрельнул уголек. Вся обстановка после убежищ города и Базы напоминала какую-то сказку. Правда, сказку, в которой вполне реально потерять голову на плахе даже ему, не говоря уж о Филе.

— А рассказывать особенно нечего, — спокойно продолжил Марко. — В тридцати пяти верстах отсюда на землях Председателя стоит Колизей. Ну, это просто название, прилипло вот… Поместье. Дворец. Подделка под римскую старину. Не знаю, как вам понятнее объяснить. Туда необходимо дойти и сразиться с претендентами. И победить, само собой. После этого князь получает особое расположение Дюкера, а вы — жену. И можете идти дальше, куда вы там шли.

— А гарантии?

— Мое слово! — отчеканил князь неожиданно жестким тоном. Шутки и нарисованная демократия мгновенно кончились: оба боярина повернулись к Серафиму и низко поклонились.

Кат понимал, что сейчас спокойно может уложить обоих помощников и взять князя в заложники, но вот что делать дальше — неясно. Идти и менять его на Филю? Куда идти, к кому? Нет, пока никаких резких движений.

— Это замечательно, что вы такой выдержанный воин, — усмехнулся Марко, показав мелкие острые зубы. — Зал под прицелом нескольких автоматчиков, а вы вряд ли бегаете быстрее пуль.

Ага… Еще и так? Действительно, хорошо быть спокойным и рассудительным.

— Мне потребуется свидание с женой, — сказал Кат. — Оружие — и мое, и покопаться в ваших запасах, мало ли что у вас подвернется. И максимум информации о Колизее, а также о моих противниках.

Князь махнул рукой:

— Иди, Марко снабдит тебя сведениями. Да и оружием. Свидание с женой перед выходом — на его усмотрение, я-то не против. Имей в виду, Поединок через два дня, а тебе еще надо добраться. Я хотел послать на битву Никитку, но вот не судьба. Однако он тебя проводит. Есть еще просьбы?

Кат вздохнул и спросил:

— Могу я просить об освобождении бродячего певца? Он тоже в тюрьме, что-то у вас нарушил, а денег на штраф нет. Безобидный мужичок, отпустите его с миром.

Марко удивленно посмотрел на него, а князь над головами своих бояр сказал:

— Бродяга? Да Сварог с ним, отпустят. Только кормить зря всех этих… Хочешь — с собой возьми. Что скажешь, Марко?

Тот мелко закивал, всем видом выражая согласие с княжьей волей:

— Сам хотел испросить дозволения. Только объедают нас эти бродяжки. В тюрьме уже и дрова кончились, и картоха.

Кат вдруг понял, что только что посадил себе на шею еще одного непрошеного попутчика, но назад сдавать было не очень вежливо. Ладно, разберемся по ходу пьесы. И еще одна вещь его встревожила — если князь сперва хотел выставить в качестве бойца Груздя, его стоит всерьез опасаться. Не так уж и прост этот увалень. Вот не было у бабы проблем — купила порося. Даже двух…

— Еще один вопрос, если позволите? — О, как гладко завернул. Можно в местные придворные подаваться. Должны взять.

— Да. — Князь явно терял к нему интерес, но пока откровенно не гнал из зала. Надо успеть спросить.

— Со мной еще человек был. Он у вас?

Князь глянул на Рубаку, тот еле заметно пожал плечами.

— Нет. Если и был — сбежал твой человек.

М-да… Негусто информации, но поймали бы — сказали. Какой смысл скрывать?

— Я могу идти? — уточнил Кат у князя. Тот равнодушно кивнул.

Марко вышел в коридор сразу за Катом и неотступно топавшим за спиной Груздем.

— Вы хорошо держитесь, молодой человек! Это не комплимент, мне действительно понравилось. Пойдемте в мой кабинет, я вам расскажу о Колизее подробнее. Плана территории у нас нет, Председатель не спешит им делиться, но кое-какие сведения мы получили.

Кат внимательно слушал. Возможно, любая мелкая деталь станет впоследствии важной. И кто же знает, какая именно.

— По сути, это гладиаторские бои. Знаете, что это? Прекрасно. По нашим данным, участников будет пять или шесть. Вы, само собой, от князя Серафима. Староста выставит Колуна, это без вариантов. Боец сильный, куда там нашему Никитке, но вот глуповат, да…

Марко вел их за собой по коридору, потом на лестницу, затем по второму этажу, кивая стоявшим то тут, то там охранникам.

— Кто от Председателя — не знаю. Людей у него немало, но прямо кого — то выдающегося… Вот мой кабинет, заходите. И ты, Никита, конечно. Раздевайтесь, вот вешалка. Сам Дюкер пришлет Лешего — это прозвище такое, имели неудовольствие пересекаться. Злобный тип.

— А зачем участвовать бойцу от Дюкера? — удивился Кат. — Самому себе приз выдаст?

Кабинет у Марко был куда проще, чем зал князя. Просто небольшое помещение без каминов и трона, рабочее. Функциональное. Стол с бумагами, сейф в углу, стулья и пара шкафов. Офис, как на заброшенной Базе, где они летом искали схему криобанка.

— Да ради развлечения… — слегка улыбнулся Марко. — Если Леший выиграет, все правители останутся ни с чем. Ведь забавно же?

Ничего особенно забавного Кат в этом не видел, но на всякий случай улыбнулся. В каждой избушке свои погремушки, не ему судить.

— Городские будут еще. Ваши, из Воронежа, — неожиданно продолжил Марко, потирая руки, словно в предвкушении чего-то интересного. — Но кто — не знаем. Там есть спрос на бензин, есть. Не только военным нужен. Вы же ведь из военной базы сами?

Вот как… А что, разведка у людей князя на высоте. Быстро его прокачали, ничего не скажешь. А ведь на лбу у него не написано даже, что он городской, не то что про Базу.

— Жил когда-то, — не стал спорить Кат.

— Ну вот, городские еще. Итого пятеро. Либо шестеро. До Колизея надо дойти, осторожнее там по дороге — договоры договорами, но Председатель может по пути перехватить. Ему лишние конкуренты ни к чему, понятное дело. Поединок начнется в полдень вне зависимости от количества участников. Подтверждение участия — снятое со щита на входе в Колизей оружие. Огнестрельное запрещено, так что — сабля. Шашка. Не знаю, может, острога какая-то или меч. Сам Колизей… Особо рассказывать нечего.

Марко помолчал и продолжил:

— Он круглый. Как шайба. Три этажа вверх, два под землей. Минус первый когда-то под склады использовали, минус второй — технический. Трубы там, провода. Сбоку, даже выше третьего этажа, башня. Там колокол. Далеко, говорят, слышно — там же пустошь за рекой до Бродового. Электричества нет, естественно, с Черного дня. Хотя — опять же по слухам — там есть генератор. Если Председатель на него бензин не пожалеет, могут включить. Но большой плюс — радиации в наших краях можно не бояться. Западнее есть зараженные места, а у нас почти чисто.

— Так в чем Поединок? Бегать друг за другом по коридорам Колизея?

Марко поморщился от густого духа, извергаемого тулупом Груздя:

— Нет, задумано иначе, хотя и этим может кончиться. Во-первых, это не просто бой в здании, территория вокруг тоже отдана под Поединок. Кусок реки, лес, какая-то бывшая база отдыха. Говорят, еще пионерлагерь был поблизости. Карты у нас нет, так все, по слухам. На месте сориентируетесь. Во-вторых, сама усадьба, для тех, кто доберется. Там есть внутренний дворик. Крытый. Атриум, если понятно, что это.

— Понятно.

— Образованный вы, как я посмотрю… Так вот, официальные бои будут идти там. Один на один. В присутствии зрителей, которые и будут судьями в спорных вопросах. И бой во дворике тоже без огнестрела, это жесткое условие.

— Зрителей? Каких еще зрителей?! — искренне удивился Кат.

— Да вы одного недавно видели, там, в зале. У него еще корона на голове, — рассмеялся Марко. — Все местные владетели и будут судьями. Плюс небольшая охрана — много с собой народу брать нельзя, опасаются владетели друг друга.

Груздь опять пробухтел в бороду что-то, но Кат не обращал на него внимания. Странная какая-то идея — собраться вместе посмотреть на гладиаторов. Не так уж они здесь дружно живут, чтобы рисковать своими жизнями. Хотя… Каждый с охраной. Ему самому Поединок и безо всяких зрителей не очень нравился как затея, а теперь стал вызывать определенное опасение. Неясное, но сосущее под ложечкой чувство общей, глобальной опасности. Эх, надо было князя в заложники брать, да только как?

— Задача понятна. Мне бы пообедать и с женой увидеться, а потом в вашу оружейную, как князь обещал, и можно идти, — подытожил Кат. Не вполне понятно, что его ждет в Колизее, информации мало. Но явно ничего хорошего.

Марко распорядился принести еду прямо в кабинет. Сперва на двоих, потом глянул на Груздя и добавил в заказ услужливо заглянувшему охраннику еще две порции. Ели молча. Сталкер обдумывал предстоящее дело, хотя — что там обдумывать. Максимально скрытно добраться до Колизея, а там уж по ситуации. Противники-то неизвестны, кроме двух. Надо о них и расспросить своих непрошеных попутчиков по дороге.

По поручению Марко бородатый Груздь ушел в оружейную. Кат аккуратно доел картошку с мясом, которыми здесь питались, похоже, все и всегда — в тюрьме их же давали. Разве что князю деликатесы какие готовят.

— Пока мы вдвоем, боец, — неожиданно произнес Марко, закуривая, — скажу кое-что. Есть для вас еще одно задание. Неспокойно мне на сердце, верите?

Кат на всякий случай кивнул.

— Так вот… Там за Поединком будут наблюдать все владетели местные, а это всегда чревато. Претензий друг к другу до черта, а охрана у каждого небольшая. Если что произойдет, князя оттуда вытащите? Не бесплатно, не бойтесь. Я вам с женой тогда лошадей дам на дальнейшую дорогу. По-всякому не помешает. Машину не выделю, они у нас наперечет, а вот лошадок — можно.

— Там что, заговор какой? Кого опасаться-то?

— А вот не знаю… Здесь все владения так после Черного Дня сложились, вдруг кто решит переиграть границы. — Марко затянулся старинной, фабричной еще папиросой с длинным картонным мундштуком. — Да и Дюкера я побаиваюсь. Кто он, что он — никто ж толком не знает. А место и условия удобные будут всех разом… Экспрессом на небо. Так что приглядывайте по возможности, лады?

Сталкер внимательно смотрел на местного начальника. Ну да, на вид — не врет. За ним люди не пойдут, Рубака тоже простоват. Держатся они за Серафима, без него им кранты, свои сожрут тут же.

— Лады… Но мне ж сперва противников побеждать?

— Если что — плюньте. Князь важнее. Но если спокойно все будет — побеждайте участников на здоровье, я только за.

Кат так отвык от обращения на «вы», что с трудом сдерживался, чтобы не оглянуться — с кем еще Марко говорит.

— В общем, договорились, — сказал боярин. — Сейчас Груздь в оружейку вас отведет, ваш автомат и остальное там. Ну и в путь потом, хвала святому Савве. Чем раньше доберетесь, тем спокойнее. А владетели уж к самому Поединку появятся.

— А с женой поговорить-то можно?

— Смысла не вижу, — проворчал Марко. — Ничего с ней не случится. Или вы нам не доверяете?

— Я, признаться, никому не доверяю. Организуйте свидание, князь же разрешил.

Марко поднял взгляд и в упор посмотрел на Ката. Молча, но очень пристально.

В комнате словно повеяло холодом. Кат ни в какие сверхъестественные силы толком не верил, но сейчас словно некто посмотрел ему в затылок. И взгляд такой тяжелый, давящий, что и оборачиваться боязно. Все это кукольное княжество показалось сталкеру всего лишь прикрытием для чего-то куда более серьезного. И гораздо более страшного.