Полина

Юрий Михайлов

Больше Полине падать некуда: редактор со скандинавскими языками, в своё время лучший переводчик «Русалочки» Андерсена, она торгует бытовой химией и парфюмерией. Но её увольняют и из этой частной фирмы. В знак протеста Полина объявляет сидячую забастовку прямо в дверях офиса. Выброшенную на улицу охраной, её случайно подбирают журналисты местного телеканала. Будем вести войну без правил, решают на ТВ…

Глава четвертая

— Вы одна ручей не закрыли! Умная какая… — Солидный дядька сидел на противоположном берегу приятно журчащего ручья и пытался воспитывать Полину. — Смотрите: слева, справа — все заложили ручей в трубу… Проблем нет. Никакие водоводы и смерчи не страшны нам! А вы? У вас даже просто в большой дождь — море разливанное образуется… Лягушек опять же развели, они всю ночь квакают, спать не дают…

Полина сидела в шезлонге на берегу своего импровизированного пруда и старалась не замечать назойливого соседа. Она, честно говоря, даже и не разглядела его. «Плевать, — думала она, — этот пруд захотел и сделал Паша. И я его сохраню, чего бы мне это ни стоило…».

— Мы поднимем общественность, — продолжал мужчина. — Вы не уважаете коллектив! С вами, в конце — концов, разговаривает председатель садового товарищества, генерал-майор запаса…

— Что, пора на спевку идти? — Как ни в чем ни бывало спросила Полина.

— Какую спевку? — В недоумении спросил он. — Мы хор не создавали… Вот вы бы и взялись, коль умеете… Всё польза была бы от вас…

С горушки сбегала Любаша: во вьетнамках, в мини-шортах и в лифчике без бретелек. И сразу:

— Что за шум, а драки нет! Семен Семенович! Разве так ухаживают за дамами? У меня мама — бальзаковского возраста… К ней особый подход нужен.

— Развели лягушек, понимаешь… А мне товарищи шею перепилили, — уже совсем миролюбиво проворчал отставной генерал.

— А вы сгорели, товарищ генерал! — Бодро проговорила Любаша. — Переходите на нашу сторону, и я вам спину смажу кремом… Это даже приятно.

— А что можно? Мама не будет ругаться?

— Когда она увлечена интересной книгой, она ничего не замечает…

Генерал закатал штанины и побрел по воде. Полина оторвалась от книги и сказала:

— У берега живет черепаха… Будьте аккуратны.

Любаша к моменту прихода генерала на чужой, их берег, раскатала метровый коврик, выставила на нем бутылку колы, пакетик печенья, кулек семечек. Все эти яства ждали Семена Семеновича, не так давно вышедшего с военной службы на пенсию. Ему всего-то и было чуть больше 50 лет. Он, наверное, был хороший генерал, если в 40 с небольшим — стал им. И, наверное, он не мог больше служить без жены, которая умерла при загадочных обстоятельствах. Его тошнило от того военного гарнизона, где она была радиационным медиком и погибла во время ЧП на одном из секретных объектов. Короче, он не мог больше находиться в этом забытым Богом северном городишке… А пить он не научился: в его семье, кроме бабушки, вообще никто не пил водки.

Ему нравилась юная соседка — подвижная, стройная, боевая. Вот и сейчас она без всяких глупых стеснений, тихонько выдувая из сложенных трубочкой губ воздух, обдирала с генерала лоскутами коричневато-рыжую кожу.

— Чем будете расплачиваться? — Шутила девушка.

— А я сейчас, мигом. У меня все в холодильнике есть, холодненькое… Даже пиво чешское… — И он помчался на другой берег.

— Это еще что такое? — Оторвалась от книги Полина.

— Ма, не тупи, — сказала шепотом Любаша. — Генерал решил приударить за тобой… А ты — как фурия. Назови мне хотя бы одного соседа с противоположной стороны ручья по имени?

— А мне это ни к чему!

Через некоторое время генерал уже переходил ручей с огромной бельевой корзиной, доверху набитой продуктами.

— Полина Степановна! Не ругайтесь… Давайте за знакомство устроим маленький пикник… Кроме пива здесь ничего крамольного. Так, закуски, овощи и фрукты. Земляки вчера заезжали, привезли на целый взвод… Умоляю! Любаша, помогайте.

— Вот как, уже Любаша?

— Ма, не трынди… Семен Семенович от чистого сердца. А ты хочешь обидеть человека?

— Да, именно, от чистого сердца… Тем более, сейчас не выходной, народу почти никого нет в округе…

— Да и вообще, кому какое дело до того, что мы делаем на своей суверенной территории?! — Это Любаша вставила.

— Без распоясывания! — Пригрозила Полина. — Крикни Галину.

Это она попросила Любашу.

Галина не шла, а плыла в своем китайском халате. Она ростом — ниже Любаши, едва дотягивала матери до носа. Но фигура у нее — классическая: Монро в миниатюре. Генерал чуточку «припух» от такой схожести с великой американкой. Но быстро пришел в себя: ему русские, высокие и стройные Любаши нравились больше. К одному коврику пришлось подстелить плотную скатерть, потому что корзина генерала оказалась бездонной. Сначала оттуда достали ананас и еще какие-то экзотические плоды, похожие на наши мелкие арбузы. Потом пошли помидоры, огурцы, редис, лук… Визжа и отпрыгивая от корзины, девчонки пытались помочь генералу вытащить раков: не меньше десятка их было уложено на траву. Они, живые, расползались по траве то бочком, то задом.

— Семен Семенович, давайте запустим в ручей пару раков. А вдруг они приживутся? — Спросила Любаша.

— Во-первых, ручей мелок и зимой промерзает до земли и глубже. Во-вторых, если узнают соседи, они меня линчуют…

— Тогда давайте их варить и есть, а то они сами разбегутся и добредут до воды… У них нюх на воду особый, — Это свои познания в зоологии высказала Галина.

— Кстати, Галка, а что это ты не знакомишься с генералом? — Не без ехидства спросила Любаша.

— А мы, вообще-то, знакомы, на одном пруду несколько раз сидели. Правда, не разговаривали. Меня зовут Галина.

— А я Семен… Все, правда, зовут меня Семен Семеныч. Как председателя товарищества садоводов.

И вот, наконец, из корзины полезли бутылки настоящего чешского пива, холоднющие, всю ночь простоявшие в холодильнике…

— А это особый сюрприз от моей бабушки, — торжественно произнес Семен Семенович. — Называется домашняя настойка…

— Вот этого-то нам и не хватало, — проговорила Полина, не отрываясь от книги. — Ты на выставку идешь, Галина?

— Мама, это — послезавтра…

— Люб, а как с занятиями, скоро экзамен?

— Через три дня, ма! — Любаша вроде бы даже обиделась на мать за такой вездесущий контроль.

— Тогда, Семен Семенович, поухаживайте за дамами…, — сказала Полина. Любка пулей сбегала в дом, принесла четыре хрустальных стопочки, хлеб, нож и вилки. Семен Семенович колдовал над армейской, правда, наверное, все-таки генеральской, сверкающей никелем, флягой. Наконец, он ее открыл и по рюмочкам потекла розовая, крепко пахнущая клубникой, жидкость.

— Обязательно по дольке лимона, — почти закричал генерал. — Иначе весь букет пропадет.

Благо и лимон был в корзине, порезали и его. Сказали здравицу гостеприимной хозяйке дачи, пожелали ей сто лет и выпили… Генерал, Люба и Галина махнули эти 40 граммов, не заметив, что выпили. А Полина решила распробовать. Первым делом, она поперхнулась от крепости напитка. Хотя вкус приятный — свежая клубника. Она лизнула лимон, перебила крепость и почти успокоилась. Второй глоток она повременила делать, смотрела на своих дочерей. Любовь буквально через минуту-две была уже в подпитии. Галина, та — постарше, держалась. Но ехидная улыбочка не сходила с ее губ. Генерал готов налить по второй рюмке и всем предлагает есть все подряд, на любой вкус.

Полина наклонилась к Семену Семеновичу и спросила его почти в самое ухо:

— Вы чем это нас спаиваете?

— Никак нет! Бабушка всегда делает нам в дорогу…

— А что там?

— Ничего страшного: чистейший спирт… настоян на клубнике. И еще чего-то полезного добавлено… Хочешь для профилактики здоровья, хочешь для застолья.

Полина не выдержала, буквально расхохоталась. Дочери в недоумении смотрели на мать.

— Сейчас, через пару рюмок, вы у меня в ручей полезете купаться… Это же чистый спирт с добавками…

— И что такого?! — С вызовом бросила Галина. — Я пила чистый спирт с художниками. Прелесть! Голова не болит…

— Очнись!! С тобой рядом ребенок! — Не выдержала, повысив голос, Полина. — Семен Семенович, вы как пожелаете, а нам, как говорят, «спасибо за угощение»…

— А я тоже не пью водку… Но это же бабушкина настойка… Немножко-то можно.

— А давайте пиво пить! — Заорала Любовь. — Настоящее, чешское! И раки уже сварились…

Тут Полина, чтобы предотвратить большую беду, промолчала. Засиделись с пивом и раками почти на два часа. Любовь все равно развезло, пришлось укладывать ее в тенечек, на переносную перину. Галина оказалась крепким орешком: она с генералом еще пару рюмок выпила настойки, а потом уже принялась за пиво с раками. Держалась она молодцом. За неимением объекта обожания молодой генерал стал ухаживать за старшей дочерью Полины.

«Господи, — молилась Полина, — приворожи этого лампасного генерала к дочке моей, Галине. Ведь хорошая девочка… Но может пропасть… Тут бы не заскучала, рожала бы ему через год детишек. И я бы при деле была. Клянусь! Не брошу ее, буду всегда рядом!».

Песни запел генерал, громко и как-то по-военному, словно через трубу проходил через его горло звук. Полина показала на спящую Любовь, предмет его обожания, и он тут же умолк. Стали говорить за жизнь. Галина делала пасы в сторону генерала. То рукой дотронется до его руки, то, при смехе, плечом прижмется к нему. Полина понимала, что не лежит у Семена душа к Галине… Тут уж ничего не поделаешь!

— Ребятки, вы бы отнесли все в дом да, заодно, и посуду бы сполоснули, — так, между делом, сказала Полина, не отрывая головы от книги.

— Этт-то мы мигом, — расфрантился генерал, стал в ту же корзину собирать посуду и недоеденные овощи и фрукты. Галина взялась активно помогать ему.

Их не было около часа, хотя в доме еще от мужа оставался прекрасный водопровод с горячей и холодной водой. Но Полина сидела и читала: дочери под 30 лет, та сама не раз подчеркивала, чтобы мать не лезла в ее дела. Вернулись они к ручью окружным путем, как будто прошли краешком березовой рощи, с тыла прикрывающей дачу Полины. Корзина — пуста: Семен все свои подарки оставил в доме. Он явно смущен, пытается что-то смешное рассказать из военной жизни, получается не смешно, а, наоборот, грустно. Потом он долго благодарит Полину за гостеприимство, за то, что у нее такие прекрасные девочки. И вот главное: «Он так рад знакомству с Галиной…»

— А мы вот тут решили, что сегодня еще успеем съездить в город, на вечерний сеанс в кино… Если уж опоздаем на электричку, то позвоним, чтобы вы не беспокоились.., — сказал генерал.

— А я часто работаю по ночам, когда готовим выставки, — сказала Галина. — Так что мама к моим отлучкам привыкла. А сегодня вот день абсолютно свободный! Можем же мы, как белые люди, сходить в кино? Тысячу лет не была…

— Галина Павловна, мне форму надеть или цивильный костюм?

— Ночи еще холодные, — сказала как бы между прочим Галина. — Я бы мундир надела.

— Пять минут, по-военному! И я буду готов!

Полина внимательнейшим образом посмотрела на Галину и все поняла без слов. Галина надела свое лучшее платье с мятым шарфиком, модные туфли на высоченных каблуках, сумочка отливала матовой крокодиловой кожей.

— Мы будем у него в подмосковной квартире… Это в Подольске, если я правильно поняла.

В это время проснулась Любаша и с места в карьер:

— Кто, куда собирается? И я хочу в город… В Подольск…

— Так, красавица моя, ты сейчас примешь душ, хорошенько покушаешь, а потом мы посмотрим, куда мы тебя отправим, — серьезным голосом сказала Полина.

Любаша захныкала, снова повалилась на перину и вроде бы даже снова уснула.

А молодой генерал и Галина бережком ручья дошли до мостков и там их руки соединились. Это еще успела разглядеть Полина.