Приключения Маришки и её друзей

Юрий Люм Ларин

В центре истории – Маришка, говорящая обезьянка из семейства мартышек, и её друзья, попугай Гаврик и матрос Овечкин.Начинается книга с жизни героини на острове Тикос, где Маришка осваивает человеческую речь и теряет хвост. И так, этап за этапом, в силу невероятных событий героиня и её друзья прилетают на планету Гоби и спасают разумных черепах от нашествия четвероногих стрекоз и космических пиратов.Произведение предназначено для детей среднего и старшего возраста.

«Вулкан»

Она очнулась на спине дельфина. На её плече сидел Гаврик. Крыльями он изображал бинокль и смотрел куда-то вдаль, по обыкновению занимаясь стихоплётством.

Он читал:

— Рыбка моя, ты мой властелин. Ты моё лекарство, ты мой анальгин.

— Где мы? — спросила Маришка.

— В открытом океане! — с пафосом ответил попугай и сухо добавил: — Тебя спас дельфин.

Тут девочка увидела, что осталась без хвоста, рана кровоточила. Ещё она увидела дымящую трубу, торчащую над поверхностью океана. Маришка подумала, что бредит. Но труба была реальной. Она дымила и как бы росла из-под воды. Ещё немного, и на поверхности показалась подводная лодка. На борту лодки Маришка прочитала надпись: «Вулкан».

На палубу корабля выбежал матрос и закричал:

— Эй там, плывущие на дельфине, вам помощь требуется?

Маришка вновь потеряла сознание и очнулась на кушетке под белоснежной простынёй.

Над ней склонилось бородатое лицо матроса. Матрос ласково щебетал:

— Как же тебя так угораздило? Не иначе, с акулой познакомилась. Рану твою заштопали, жить будешь, но есть проблема. Обезьяна на корабле — что мина замедленного действия. Так капитан сказал. Он знает что говорит, и я с ним согласен.

Маришка приподнялась и тихим голосом спросила:

— Где я?

— Говорящая мартышка! — воскликнул матрос и вмиг выскочил из каюты.

— Ну вот, — сказал Гаврик, — теперь нас утопят.

Он сидел на спинке кровати и чистил клювом когти.

— Ты опять за своё? — возмутилась обезьянка.

— Надо бежать, — ответил попугай.

— Пожалуй, — согласилась Маришка.

Она вскочила и тут же легла.

— Нас утопят, — повторил попугай.

— Ты не понимаешь. Над бесхвостой обезьянкой все будут смеяться.

— Нас утопят.

— Пусть будет так!

Маришка была в отчаянии. Она почувствовала себя в ловушке. Впервые ей было совершенно непонятно, как она могла бы защитить свою жизнь.

— Возьми это. Если это тебя как-то успокоит, — сказал Гаврик.

Маришка выглянула из-под простыни и увидела, как попугай достаёт из-под крыла клочок бумаги. Клочок был изрядно помят и влажен. Она узнала его. Это была записка представителя разумных черепах. Маришка взяла записку, и когда её перечитала, ей стало стыдно за то, что она так сильно переживает по поводу своего потерянного хвоста. «Что такое обезьяний хвост, — подумала Маришка, — когда во вселенной гибнет целая планета с разумными черепахами?» И она не в силах им помочь. Но что могло случиться с планетой? В записке не сказано ни слова.

Дверь в каюту открылась, и вошли капитан с матросом. У капитана были густые бакенбарды и не менее густая борода. Во рту он держал изогнутую курительную трубку.

— Мисс, — обратился капитан к Маришке, — как ваше самочувствие?

Маришка откинула простыню и сказала:

— Хочу домой!

— Крабовая рать! — воскликнул капитан. — Говорящая обезьяна!

— А я что говорил, — заметил матрос.

— Раз так, давайте знакомиться. Я капитан этой посудины Дмитрий Носов, а он — старший матрос Борис Овечкин, — сказал капитан и указал на матроса.

— Маришка, — представилась обезьянка.

— И что мы будем с вами делать? — спросил Дмитрий Носов.

— Всё что угодно! Только не топите! — воскликнул Гаврик.

— Вот тебе и раз! — вновь воскликнул капитан. — Говорящая обезьяна на военном корабле — мина замедленного действия. А говорящий попугай и говорящая обезьяна…

— Две мины, — подсказал Борис Овечкин.

— Вот именно! — подтвердил капитан.

Тут Дмитрий Носов и матрос Овечкин закурили трубки, и каюту наполнил едкий табачный дым. Маришка стала кашлять, а Гаврик завопил:

— Горим, горим!

— Не надо паники! — воскликнул Борис Овечкин. — Наша подводная лодка называется «Вулкан», а как известно, вулкану полагается дымить. Мы так маскируемся. Но это военная тайна.

— Вот именно! — сказал капитан и добавил: — Вы тут побеседуйте, а мне надо подумать.

Капитан ушёл, а матрос стукнул себя ладонью по лбу и сказал:

— Что я наделал? Я выдал вам самый большой секрет нашего военного судна. Теперь вас точно никуда не отпустят.

— А! Понимаю, — сказала Маришка. — Ваш большой секрет — это большая чёрная труба, что видела я над волнами.

— Именно так! — сказал Овечкин. — Кто видит этот дым издалека, думает, что в океане вулкан проснулся, а это корабль произвёл всплытие.

— Но разве из вулканов торчат трубы? — удивилась Маришка.

— Да, как-то подозрительно, — согласился матрос. — Сказать по правде, наша субмарина маскируется под пароход, но нам нравится сравнивать себя с вулканом.

— Теперь нас точно утопят, — сказал попугай.

— Ну это уж слишком, — возразил матрос Овечкин. — Никто топить вас не собирается, а раз вы попали на военный корабль, то вам придётся дать клятву о неразглашении государственной тайны.

— Нет у меня никакой клятвы. У меня и карманов нет, — скромно проговорил Гаврик, поднимая крылья, а потом добавил: — Есть хочу!

— Ну это мы мигом, — сказал Овечкин и выбежал из каюты.

Так Маришка и попугай Гаврик стали жить в русской подводной лодке. Находясь в тесном пространстве каюты, она часто вспоминала те вечера, когда всматривалась в горизонт, мечтая уехать с острова. Теперь ей очень хотелось вернуться домой, и старый Ма-Кака не казался уже таким старым и толстым. Но лодка русских моряков шла своим курсом, и дом Маришки остался где-то далеко позади. Обезьянке ничего не оставалось делать, как сутками смотреть фильмы из видеотеки матроса Овечкина, большая часть которых была посвящена темам кругосветных путешествий и русского корабельного флота.

Щадя тонкое обоняние гостей, Овечкин курил очень редко, за пределами каюты, да и делал он это исключительно для форсу, подражая капитану.

Маришка любила наблюдать за Овечкиным, когда тот огромными кулаками бил по груше. Свои занятия он называл боксом и говорил, что мечтает стать чемпионом по боксу на «Вулкане».

Матрос Овечкин попробовал научить играть попугая в шахматы и не подозревал, что эта затея обернётся для него настоящим бедствием. Гаврик никак не мог усвоить правила игры, зато ему очень нравилось выкрикивать специфические игровые термины, и он кричал:

— Мат в два хода!

— Какой мат? — сердился Овечкин. — Лопух! Мы только что расставили фигуры.

— Объявляю эндшпиль! — торжественно провозглашал попугай.

— Эндшпиль — это заключительная часть шахматной партии, — терпеливо объяснял матрос Гаврику.

Когда Овечкин отсутствовал, попугай играл сам с собою и кричал во всё горло голосом Бориса в рифму: «Конь рубит слона! Офицер рубит пешку! Здесь все сошли с ума, сказала королева с усмешкой!»

Вспоминая слова капитана, Маришка размышляла: почему он назвал её и Гаврика минами замедленного действия? Из книг, что давал ей читать Борис Овечкин, она узнала, что мины — это некие подводные устройства, способные взрываться, уничтожая корабли врагов, но в чём состояла связь обезьянки и этих устройств, Маришке было непонятно. Маришка помнила, что при первой встрече капитан обещал подумать. Значит, судьба Маришки и Гаврика была в его руках.

Между тем о присутствии обезьянки и попугая на корабле узнали матросы. Тому способствовал судовой повар, который по составу меню, что заказывал Овечкин якобы для себя, догадался о тайных членах команды. И гости зачастили с визитами. Они по одному, а то и толпой появлялись в каюте Овечкина и от души веселились, болтая с Маришкой и Гавриком на разные темы. Матросы прозвали Маришку Субмариной, что обезьянке было совершенно безразлично, зато Гаврику словечко понравилось, и он провозглашал:

— Субмарина — мина замедленного действия! Как жахнет!

Матросы рассказали Маришке о болезни Овечкина. Между собой они так и называли её: «болезнь Овечкина». Проявлялась она в том, что матрос в минуты особого душевного напряжения мог заснуть в самый неподходящий момент и в любой обстановке. Настоящего имени этой болезни никто не знал, но все матросы отлично помнили тот день, когда Овечкин впервые заболел. А случилось это на сеансе одновременной игры в шахматы. Овечкин играл сразу с десятью членами команды «Вулкана», но так и не доиграл. Он заснул сидя за столом, и никто из матросов в тот день не смог его разбудить. Видно, сказалось перенапряжение.

По-разному складывались отношения обезьянки с членами команды «Вулкана», но особенно её раздражал мичман Семён. Внешним видом он напоминал Ма-Каку, но был моложе, носил в ухе серьгу, и руки его покрывали наколки, среди которых Маришка читала: «Лондон», «Париж», «Гавана».

Осматривая ту часть туловища Маришки, где когда-то был хвост, Семён любил повторять:

— Не к добру всё это. Не к добру. У обезьяны отпал хвост.

На что Борис Овечкин отвечал:

— Акула откусила.

Мичман возражал:

— Акулу мы не видели. Зато мы видим говорящую обезьяну. Вот она, перед нами.

— Субмарина — мина замедленного действия! — кричал Гаврик.

— Здесь не то что мина, а бомба для всего человечества, — говорил мичман. — Что же получается? Прикажете нам с обезьянами цивилизацию делить? А кто они такие, эти обезьяны? И что они сделали для цивилизации?

— Ничего для цивилизации я не сделала, — сказала Маришка и от стыда покраснела.

— Вот! Быть тебе подопытным кроликом на большой земле! — сказал мичман, выходя из каюты.

Быть подопытным кроликом Маришке вовсе не хотелось, и разговоры о большой земле пугали её всё больше и больше.

Однажды каюту Овечкина так тряхнуло, что матрос и Маришка взлетели под потолок, а Гаврик завопил:

— Полундра! Спасайся кто может!

Некоторое время спустя в каюту вбежал корабельный мичман Семён и, указав пальцем на Маришку, сказал:

— Бомба сработала!

— Что случилось? — спросил Овечкин.

— А то и случилось. Застрял наш «Вулкан», как килька в собственном соку. Застрял, как глупый лещ на мелководье. А всё из-за неё!

Мичман указал пальцем на Маришку и выбежал из каюты. За ним бросился Борис.

Возвратился Овечкин сам не свой. Он всё время о чём-то думал и наконец поведал о том, что «Вулкан» застрял меж двух скал. Тому способствовало подводное землетрясение. Застрял глубоко и основательно.

— В чём же я виновата? Почему Семён обвиняет меня? — спросила Маришка.

— Есть поверье у матросов, — пояснил Овечкин, — девушки не приносят кораблю удачу.

— Эндшпиль! — заорал Гаврик, кивая головой. — Так и знал, так и знал! Мы все потонем!

— В зоопарке Гаврик попал под сильную струю воды, — объяснила Маришка панику попугая.

— Если команда не придумает способ раздвинуть подводные скалы, мы можем погибнуть, — так сказал Овечкин и принялся думать о том, как спасти команду. Он перестал играть в шахматы и часто отлучался куда-то надолго, а приходил очень печальный.

Дни проходили за днями, сутки за сутками, капитан и его команда так и не находили способа вырваться из объятий природных тисков.

Даже Гаврик осознал трагичность ситуации. Из попугая вдруг посыпались предложения одни за другими.

— Надо подать SOS! — кричал попугай.

— Не можем. Мы военное судно, и наша миссия тайная, — отвечал Овечкин.

— Взорвать скалы торпедами!

— Исключено, — сказал матрос. — Торпеды уничтожат скалы, а скалы уничтожат нас.

— «Вулкану» надо притвориться китовым детёнышем, — предложила Маришка.

— Детёнышем? — удивился Матрос. — И как это понять?

— Под водою лодка похожа на кита, а киты никогда не бросают в беде своих детёнышей.

— И как же мы сообщим китам о своей беде? Мы даже их языка не знаем, — возразил Овечкин.

— У нас есть фильм о китах, а Гаврик может имитировать любой голос.

— А что? Это идея! Нужен акустик! — сказал Овечкин и побежал к капитану.

— Обратиться за помощью к китам? — пробормотал капитан Дмитрий Носов, выслушав матроса. Он хотел закурить, но тут вспомнил, что дал себе обещание бросить эту вредную привычку с того дня, когда застрял «Вулкан».

И капитан сказал:

— Утопающий хватается за соломинку. Безумная идея, но в нашем положении, возможно, это спасательный круг.

Когда в каюту Овечкина пришёл матрос с огромными ушами, Маришка сразу догадалась, что это — акустик. Но этого не понял Гаврик. Попугай залился безудержным смехом и кричал, указывая на матроса:

— Лопух! Лопух!

— Будешь оскорблять — утоплю, — пригрозил акустик.

Гаврик сразу умолк, а матрос продолжил:

— Ну, выкладывай, что умеешь.

Раскачивая головой, попугай запричитал:

— Я маленький китёныш. Тонуть я не хочу. Меня зажали скалы, и зря я здесь торчу.

Акустик засмеялся, а Гаврик предложил другой вариант:

— Меня сковали скалы, об этом я кричу.

— Ну ты и торчок! — возмутился акустик. — И как, по-твоему, я должен всё это перевести на язык китов?

— Он знает язык китов, мы с ним репетировали, — заступилась за попугая Маришка.

— Ну это другое дело, — сказал матрос и, забрав Гаврика, ушёл с ним в радиорубку.

Всё прошло так, как предложила Маришка. «Вулкан» послал в океан крики китёныша о помощи, приплыли китовые самки, они подпёрли «Вулкан» собственными телами и высвободили его из заточения. По этому случаю матросы устроили грандиозный праздник. Они по очереди носили Маришку на руках по кораблю и показывали ей устройство субмарины, а капитан Носов отдал ей огромный чемодан на колёсиках, что собирался подарить своим дочкам на большой земле. В чемодане были платья, туфли и другая одежда для девочек.

Отдавая чемодан, капитан сказал:

— Своим девчонкам я ещё привезу.

— А я думаю, что Маришке полагается правительственная награда, — сказал матрос Овечкин.

На что мичман Семён возразил:

— Ещё чего! Обезьяны не носят наград.

Тут матросы корабля принялись спорить. Одни доказывали, что командование флотом обязано наградить Маришку медалью «За спасение утопающих», другие сомневались и говорили, что лучшей наградой для Маришки был бы новый искусственный хвост.

Маришка по-прежнему испытывала неудобства из-за отсутствия пятой конечности, но, примеряя трусики и платья из чемодана, к своему удивлению обнаружила, что в одежде достаточно удобно, и отсутствие хвоста лишь усиливает её схожесть с человеком. Особенно Маришке понравились красное платье и дамская сумочка белого цвета на белом ремешке. На белых платьях были вышиты цветы, которые напоминали ей родной остров, а в сумочке она могла носить разные полезные вещи.

Наблюдая за Маришкой, за тем, как она примеряла платья, Гаврик перебирал слова восхищения:

— Браво! Феерично! Неподражаемо!

— Перестань, — сказала Маришка, любуясь на себя в зеркало. — Когда слушаю тебя, мне кажется, что у меня растут уши. Ещё немного, и они станут большими, как у нашего акустика.

Но попугай не унимался:

— Превосходно! Обольстительно! Восхитительно!

Примеряя платья, Маришка вдруг подумала о том, что лучшей наградой для неё было бы возвращение домой, где бы она смогла показать свои подарки стае, но судьба уготовила ей иное.

Однажды в каюту пришёл капитан и сказал, что командование флота затребовало Маришку в Центр космических исследований. Капитан Дмитрий выразил сожаление о таком повороте событий, но он обязан подчиниться приказу высшего командного состава.

— Лучше утону, но подопытным кроликом не стану, — воспротивилась Маришка.

— Я тонуть не собираюсь! — возразил попугай.

— Речь не идёт о попугае. В Центре затребовали только Маришку, — уточнил капитан Дмитрий.

— Я без Гаврика — никуда! — решительно сказала обезьянка и, подумав, добавила: — И без Овечкина!

Капитан почесал бороду и сказал:

— Решено. Так и сделаем. Командирую Овечкина вместе с вами.

На следующий день на борт «Вулкана» опустился голубой вертолёт, на борту которого красовалась надпись: «ЦЕНТР МЕДУНАРОДНЫХ КОСМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ». Он забрал Маришку, попугая Гаврика и Бориса Овечкина.

Провожать троицу вышли все матросы. Они построились с оружием наизготовку и произвели залп в честь отбытия членов экипажа в неизвестность.