Остаться на Земле

Юрий Казаков

Роман с названием «Остаться на Земле» первоначально имел название «Земля-Марс-Земля» Проект «Свет тьмы». Начался он с создания Интернет блокбастера в виде публикации в Интернете произведения «Чудеса местного значения», которое писалось в жанре научной фантастики.

Глава I Чудеса местного значения

1. Студент

(ЧУДЕСА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ ИЛИ ПРОИСШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЯ КАНИКУЛ)

Жаждущий пусть приходит,

Желающий пусть берёт воду жизни даром.

Откровение Святого Иоанна Богослова

Кузнецов Иван, студент «машинки» (N-ский технический университет) привычно уселся в своё чёрное колёсное кресло и уверенно застучал всеми пальцами по клавиатуре «доски». В окне личного блога буквы складывались в слова, душа пела, колонки медиаплейера тихо и ненавязчиво звучали.

<Всё — зимняя сессия сдана!)))

Пять экзаменов, причём два из них пришлось пересдавать. ((Позади защита двух «курсачей» с кучей чертежей. Эх, злобны преподы, так их перетак. ((И я опять недосягаем для Минобороны — ха — ха — ха!!!))) и при стипендии. Урррррраа>

Ну и, слава Богу. Я пацифист от рождения, по убеждению, по воспитанию и в соответствии со своими принципами. Войны хуже, чем мир. В конце концов, я в это верю, так верю, что никакая реальность не поколеблет этой моей веры. Я это серьёзно: My God save my spirit. Теперь на целых полторы недели никакие теории биотехнических систем, ни метрология, ни сертификация не смогут помешать мне заниматься ПРОЭКТОМ. Руки легко касались кнопок. Губы студента зашевелились и он тихо и, слегка фальшивя, запел Московскую песенку Трофима.

Всю ночь на улице мело.

И за окном белым бело.

Тра та-та-та-та-та-та-та.

И дворник, маленький таджик,

С лопатой по двору кружит,

На языке Хайяма матеря январь.

Иван по привычке мысленно посетовал на свой немузыкальный слух, и также привычно восхитился — в кого это у моей сестрёнки замечательные музыкальные способности. Вот ведь как, и поёт она хорошо. И на клавишных она легко подбирает мелодии, да и по нотам уверенно может играть. Почему у меня это всё так не получается. Ведь если что-то может один человек, то и любой другой человек это должен мочь. Такая у меня есть теория. Но пока это теория мало согласуется с практической жизнью.

Из смежной комнаты по телевизионному новостному каналу то взахлёб смаковали подробности успехов сомалийских пиратов, то нудно, хотя и с непоколебимой уверенностью рассуждали о том, как надо бороться со всемирным кризисом и коррупцией.

ПРОЭКТ продвигался. Иван хотя и не уважал языка «падонкофф», но сам иногда коверкал знакомые слова. Впрочем, вульгарностей и тайных, но всем понятных неприличных смыслов, студент при этом не допускал. Сказывалась внутренняя культура. Сам Иван это осознавал пока не очень отчётливо. Например, он был очень удивлён, когда после школьного «выпускного» вечера на полученном им в качестве подарка DVD диске, на котором были записи из их школьной жизни, услышал кое-что о себе. Там, где заранее записывались высказывания одноклассников друг о друге, одна очень симпатичная девочка неожиданно призналась, что думает об Иване как о Белом Принце, благородном, но недоступном.

Жаль, что в записи по этому поводу прозвучала только одна эта фраза. Интересно, что же это она ещё говорила, то, что осталось за кадром? Наверняка же она что-то говорила. Ну, так вот, проект был для Ивана ПРОЭКТ, и это слово ему нравилось именно в таком виде.

Сашок — единственный из класса, кто не раздражал Ивана в школьной и в обычной жизни — сообщил ему, что в их музыкальный магазин на центральной городской площади завезли «китайцев» (недорогие клавишные). Сашок сказал ещё, что «китайцев» признают даже настоящие профессионалы.

Сестрёнка осваивала репертуар, все необходимые программные продукты software становились всё понятнее, фонограммы получались лучше и лучше, цифровые видеозаписи достигли достаточного уровня. Идеи, лежавшие в основе ПРОЭКТА, начали кристаллизоваться, и уже появлялись видимые очертания того, что должно было получиться.

Вдруг зазвонил мобильник. Это звонил Владимир Самуилович Варган, доцент с кафедры физики. Иван взял телефон. Владимира Самуиловича Иван помнил с раннего детства. Почему папа дружил с этим Варганом и как именно они познакомились, студент так до сих пор и не понял.

Владимир Самуилович был неисправимым оптимистом, энергичным мечтателем, неудержимо предприимчивым, но вечно безденежным. Он, как электрон в атоме, мог быть одновременно во всех аудиториях университета сразу. Внешность его менялась в зависимости от его устремлений.

Черные усы, окладистая борода и пышные кучерявые волосы, смешно обрамлявшие его лысину, делали его похожим сразу и на типичного старорежимного еврея и на современного воинственного араба. Именно таким он красовался у египетских пирамид на фото, сделанных во время его поездки в Каир, куда он ездил со своими выступлениями по проблемам современной физики.

На других фото — он настоящий «бандитос», в кругу мексиканцев, с банданой на голове и в военизированном камуфляже цвета хаки. На лабораторных работах среди поникших студентов он в дешёвом костюмчике, как невзрачный клерк, с беззащитно голым лицом и прилизанной причёской. Правда, глаза у этого «клерка» даже на фотографиях сверкали яростью бунтаря и ниспровергателя авторитетов. И вот эта поистине легендарная личность позвонила Ивану.

В университете не было человека, который бы не знал Варгана! Про него действительно ходили разные легенды. О том, как он читает лекции. О совместных со студентами походах по интересным местам, за которые Варган не собирался ни перед кем отчитываться. О разнонаправленности научных интересов Владимира Самуиловича. О способах приёма экзаменов. Половина этих легенд сочинялась и распространялась самим Варганом. Но все слухи о нём и истории имели реальное фактическое начало.

Надо сказать, что Варган умел делать своими руками многие удивительные вещи. Взяв, например, ватман, бумагу, клей, картон и несколько линз, он мог часа за три изготовить вполне сносный телескоп, который можно было использовать в учебном процессе. Вода из перевёрнутого стакана у него могла не выливаться, обычные воздушные шарики прилипали к потолку, как будто намазанные клеем, а присутствующие не могли этого ни объяснить, ни повторить. Кусок ватмана, разрезанный ножницами на ваших глазах, превращался во всякие коробочки, которые никак не хотели разваливаться.

— Алло.

— Иван, рад, что застал тебя. Надеюсь, у тебя всё в порядке, дорогой?

— Здравствуйте, Владимир Самуилович.

— Слушай, Иван, у меня к тебе большущая просьба! Если тебе не трудно и есть время, приезжай ко мне домой…

Варган слегка замялся.

— Мне может понадобится твоя помощь.

— Хорошо, Владимир Самуилович, сейчас приеду.

— Спасибо, дорогой, спасибо.

Голос в трубке стал излучать явную радость.

— Жду, захвати, пожалуйста, твой фотик с микроскоп-объективом и зарядник к нему.

— Хорошо, возьму. Сейчас оденусь и выхожу.

Студент заправил свои чёрные джинсы в высокие чёрные «берцы». Начистил их губкой-блеском, чтоб не осталось ни малейшей пылинки. Чёрная кожаная куртка с подкладкой из овчины и коротким воротником, за который трудно ухватиться руками, чёрная вязаная шерстяная шапочка, натянутая до самых бровей и чёрные замшевые перчатки придавали худощавой и высокой фигуре Ивана воинственный и неприступный вид. Только выражение серо-голубых глаз мало соответствовало неприветливому облику. Глаза были спокойны и внимательны.

Настоящий гот с первого взгляда бы понял, что этот молодой человек — чужак, маскирующийся под гота, и даже, возможно, попробовал бы с ним разобраться. Для этих случаев у Ивана была отработана примерная схема действий: задать вопрос готу про их «движение»; не дожидаясь ответа, отвлечь его внимание своим взглядом, заставляя его обернуться; захватить руку на болевой приём; мощно давануть и предложить этому готу при следующей встрече смотреть в землю и спокойно проходить мимо. Потом отпустить, и, ни в коем случае не оборачиваясь, неторопливо удалиться. Несколько раз эта тактика сработала безукоризненно.

Всем же «непосвящённым» Иван казался типичным готом. С доморощенными готами в городе предпочитали не связываться. Когда вечерами они появлялись стаями, то не давали прохода всем, кто им не так покажется.

Друг перед другом старались выглядеть агрессивными и крутыми. А по сути, чаще всего оказывались трусами. Несколько раз Иван уже пообщался с такими стаями. С уже «побеждёнными» готами студент заговаривал, здоровался и сильно жал кисть. Не желая, чтоб остальные из этой стаи узнали, что он был «побеждён» этот гот обычно всем своим видом показывал дружелюбие, давая знать остальным, что всё в порядке. После этого без всяких объяснений можно было идти дальше.

В век развития информационных технологий, суперпродвинутых экономических и культурологических теорий в молодёжной среде было замшелое средневековье. Процветал культ силы и хамства. Жестокость и трусость, вера в гадалок и колдунов различного толка странным образом уживались с умением владеть разной навороченной техникой. Да, странное настало время.

Знания, полученные в школе, на курсах, в институте негде было применять в реальной жизни. Склонность к размышлениям высмеивалась как непроходимая глупость. Чем же глупей было высказывание, тем оно серьёзней воспринималось окружающими.

Грамотными начали считаться те, кто побеждает в компьютерных играх, умеет развести лохов на деньги. Стало приличным поставить своих знакомых в неловкую ситуацию, давая понять окружающим, что именно вот этот человек виновен. Зная при этом точно, что он не виноват. Главное, чтоб всё это выглядело прикольно, и было бы выгодно тому, кто подставляет.

2. Доцент

Троллейбус не заставил себя долго ждать. Студент доехал до хорошо знакомой остановки, ни разу не попав в дорожную пробку. Перед варгановским подъездом ярко горела лампа наружного освещения, чего давно не наблюдалось. Настроение у Ивана было такое, как будто он недавно влюбился и узнал, что ему отвечают взаимностью.

Писк домофона, вонь лифта, теплый и уютный тамбур перед входной дверью в квартиру, поворот ручки, легко открывающаяся дверь и обезоруживающая улыбка Владимира Самуиловича.

Сколько раз отец Ивана грозился отлупить Варгана за то, что тот мог что-нибудь наобещать, договориться о встрече и забыть придти. Улыбка Варгана всегда его спасала. Владимир Самуилович умудрялся выглядеть извиняющимся даже тогда, когда все окружающие могли быть перед ним виноваты. За это качество ему прощали почти всё.

— Здравствуй дорогой, проходи.

— Добрый вечер, Владимир Самуилович.

— Можешь не разуваться, у меня — как всегда.

— Я лучше разуюсь, у Вас тепло.

В непривычно прибранном зале, в самом его центре, на опустевшем круглом обеденном столе стояла полулитровая чёрная, непрозрачного стекла бутылка с яркой этикеткой. Трёхлитровая банка с водой, наполовину пустая, стояла рядом. На деревянном полу, давно некрашеном, с облупившейся тёмно-коричневой краской, рядом со столом, обреталась пышная пальма с ярко-зелёными листьями в большом белом горшке. Рядом расположились два блюдца. На одном из них было три свежих сорванных листка, на другом — несколько высохших.

— Владимир Самуилович, Вы что, из физика решили переквалифицироваться в ботаника?

— Понимаешь, Иван, чисто чудеса какие-то.

Варган затрясся всем своим грузным, но подвижным телом. Смех был низкий и негромкий.

— Видишь на столе банку?

Иван, привыкший к подвохам Владимира Самуиловича, выдержал паузу.

— Вижу, конечно

— Догадываешься, что в ней?

— Вода?

— Вода, вода! Оживляющая вода. Читал в детстве про Урфина Джуса? Там был у него оживляющий порошок. Так вон порошок в бутылочке.

Студент задумался: розыгрыши Варгана всегда имели научную подоплёку. Эта ситуация на розыгрыш, связанный с незнанием каких-то реальных фактов, явно не тянула.

— Это шутка?

— Какая шутка? Ты свой фотомикроскоп привёз?

— Привёз. Мы что, будем делать видеозапись оживлений?

— Будем, а как же, конечно будем, дорогой.

Владимир Самуилович достал из ящика в серванте свой цифровой фотоаппарат, подаренный ему прошлым летом в качестве поощрения от губернатора.

— Видео уже записано, будем изучать структуру того, что восстанавливает свою форму. «Чудо» уже зафиксировано, будем доказывать, что то, что ты сейчас увидишь, и что уже видел я — не чудо, — Варган снова затрясся в своём смехе, шедшем из глубины его души.

— А что за чудо-то? Где тут у Вас что ожило?

Иван уже совсем обалдел и вид имел совсем растерянный, не понимая, что Варган придумал на этот раз.

— Видишь те сухие листки?

— Да, — выдохнул студент.

— А знаешь, что с ними будет, если их побрызгать водой вот из этой банки?

Иван мягко улыбнулся:

— Знаю, и знаю наверняка, — студент часто и уверенно шутил с теми, кого он считал приятными собеседниками.

— Мокрыми будут, Владимир Самуилович, мокрыми.

— Ну-ну, — Варган принёс с кухни «брызгалку» для цветов, набрал в неё воды из той трёхлитровой банки и из пульверизатора стал распылять воду над сухими листочками, — давай пиши теперь на своё видео, пиши.

Иван достал свой фотоаппарат, настроил его на видеозапись. Сухие листья, намокнув, начали расправляться, медленно увеличивать объем и зеленеть, и наконец стали похожими на свежесрезанные листики, которые лежали на соседнем блюдце.

— Когда араб в Египте, продававший в гостинице экскурсионные туры к пирамидам, навязывал мне бутылку с какой-то дрянью, я её взял только ради прикола.

Варган как-то устало усмехнулся.

— Переводчик переводил мне тогда — чудо, чудо будет. Вот тебе и чудо.

— Да не бывает никаких чудес! Владимир Самуилович! Ну не бывает же…

Иван медленно и тягуче произнёс последнюю фразу.

— Естественно, не бывает. Но ведь это и не фокус. Что же это всё значит в таком случае, как ты думаешь?

Тут Варган пристально посмотрел на студента и, погасив взгляд и прищурив вдобавок один глаз, сосредоточенно задумался.

— Слушай, Иван, ты же в курсе. Твой отец ничего подобного тебе не рассказывал из чисто медицинской практики? Что-нибудь о суперускоренном срастании костей, например?

Владимир Самуилович внимательно посмотрел Ивану прямо в глаза и шумно выдохнул.

Студент задумчиво замямлил:

— Нет, ну он что-то мне говорил об одном травматологе из железнодорожной больницы, тот в сломанные позвонки чего-то вставлял. Каким-то веществом раздавленные костные отломки трубчатых костей при операциях посыпал, — Иван смущённо замолчал и стал грызть ногти.

— Ну! — Варган затаил дыхание. Пауза затянулась. Опять долгий, но уже тихий выдох — Ну, говори…

— Владимир Самуилович!

Возникло нестерпимое ожидание слова. Воздух стал как бы горячим. По коже Ивана забегали мурашки. Больно и резко кольнуло в левой икроножной мышце. Несколько раз дёрнулось правое верхнее веко. Ивану захотелось домой. Настроение начало сдуваться.

Варган чуть свистящим громким шёпотом уже то ли умолял, то ли требовал.

— Да говори же, Иван!

— Владимир Самуилович, Вы же знаете, что скажет мой отец, если мы будем это с кем-то обсуждать!

Иван все эти слова произнёс негромко, но отчётливо, стараясь сдерживать раздражение. Варган нетерпеливо стал ворочать своей головой, принялся потирать руки, порывался всё время что-то произнести и опять шумно задышал. Наконец быстро, скороговоркой заговорил.

— Да ничего твой отец тебе не сделает. И вообще, в этом уже нет никакого

секрета. Информация же есть теперь в открытой печати. Неужели ты ещё ничего не знаешь?

Иван сделал вид, что удивлён.

— Да?

Варган взял с компьютерного столика из принтера лист бумаги формата А4 и протянул его студенту.

— С Википедии скачал, читай.

Иван с недоверчивым видом, исподлобья, изобразив угрюмость, посмотрел на Варгана.

3. Кости из керамики.

<Результатом совместной работы специалистов РХТУ им. Д. И. Менделеева, ЦНИИ автоматики и гидравлики и Московского областного научно-исследовательского клинического института (МОНИКИ) стал новый материал — силикокальцийфосфатная керамика БКС. Она содержит полученные синтетическим путём вещества, входящие в состав костей: гиброксипатитит и бета-тиркальцийфосфат. Биокерамика выпускается в виде шероховатых пористых гранул различного размера: от 0,1 до 4 мм. Крупные гранулы помещают в полость, которая возникает в кости в результате операции или ранения, и они способствуют регенерации костной ткани. Костная ткань прорастает сквозь поры этого материала, и гранулы с костью образуют монолит.>

Неожиданно погас свет, раздался негромкий выстрел, за дверью возник чисто бабий визг, и что-то грузное зашумело по ступенькам подъезда с малоразборчивым, но громким матом. У студента неприятно заныл живот.

— Кто стрелял, что это?

Иван, уже не сдерживая себя, выкрикнул этот вопрос.

— Блин, да это, наверное, сосед с верхнего этажа? — устало сказал Варган. Опять пьяный и по привычке на лестнице споткнулся. Видимо со своей мамашей не сумел разминуться, — Варган продолжил, — Он ещё малой у неё. До сих пор новогодними петардами развлекается. Ему уже за сорок, нигде не работает, жены не завёл, одним словом — телок.

Владимир Самуилович раздвинул шторы — окна ближайших домов ослепли. С восьмого этажа можно было увидеть подсвеченное денежное хранилище, да серп луны смотрел рогами вверх сквозь редкие облака.

— Опять свет за неуплату отключают, — Варган с издевательским смешком задернул шторы. Чистые мошенники, да ещё и сук рубят, на котором сами сидят.

Подсвечивая себе мобильником, Варган из ванной принёс уже горящую свечку и поставил её на стол. Он попытался на фотоаппарате найти нужную видеозапись, неуверенно переключался по меню и вдруг грязно выругался и невнятно что-то замычал.

Это было на него не похоже.

Продолжая мычать, Владимир Самуилович стал убирать со стола банку с жидкостью и неловким движением опрокинул бутылку с порошком. Трёхлитровая банка вырвалась у него из рук и разбилась. Бутылка с порошком медленно-медленно подкатилась к краю стола, упала и тоже разбилась.

Порошок рассыпался прямо в разлившуюся жидкость и перемешался со стеклянными осколками, превратившись в грязь.

Свечка начала коптить, но тут вдруг включился свет…

— Владимир Самуилович, а куда делись зелёные листочки? — Иван с недоумением поднял с пола одно блюдце. Листиков то больше нет, а оба блюдца в каком-то сером налёте.

Варган закряхтел, и снова выругался. Набрав побольше воздуха в лёгкие, сделав задержку дыхания, надо полагать, успокаивая себя таким образом, Владимир Самуилович медленно и тягуче произнёс:

— Всё, от чуда ничего не осталось. Не сохранилась даже запись, — громкий шепот Владимира Самуиловича перешёл опять в отчаянное мычание.

— Что, Вы удалили только что записанный файл из памяти моего фотоаппарата? — Ивана начал разбирать смех, но он сдержался. У Вас же есть своя запись.

— Да не получилась она у меня, не получилась, — Варган уже причитал, — это могло случиться только со мной. Вот что за беда, никто же не поверит.

Понемногу Владимир Самуилович пришёл в себя и взял инициативу в разговоре:

— Чудо не состоялось, дорогой. Этого следовало ожидать. Расскажи-ка лучше про травматолога, и чем он там пользует своих травмированных, ну Иван, расскажи, пожалуйста, — чарующе жалостливые интонации начали набирать силу.

Ивану захотелось рассказать всё, что он знает… Но, понимая, насколько реальна опасность, Иван с сожалением жестко ответил Варгану:

— Никогда и ничего я Вам про это, Владимир Самуилович, не расскажу…

Заметим, что рассказать ему пришлось, со всеми странными и неприятными подробностями. И рассказать пришлось через очень непродолжительное время. Но это уже совсем другой рассказ.

*** *** ***

РЕЦЕНЗИИ

*** *** ***

Мне понравилось! Очень разноплановое произведение. С психологией. Есть над чем подумать, Вы ничего не разжевываете читателю. И неожиданная концовка. А что, действительно, есть такая биокерамика или нечто подобное?

Агриппина 03.09.2009 •

*** *** ***

Такая биокерамика есть, это выписка из журнала «Наука и жизнь», есть там такая рубрика: Бюро Научно Технической Информации, БНТИ, это оттуда. У всех героев есть прототипы.

Юрий Казаков 03.09.2009

*** *** ***

И даже такой преподаватель, как этот Варган? Мне кажется, что Вы имеете какое-то отношение к медицине.

Агриппина 03.09.2009

*** *** ***

Есть и Варган, а я врачом проработал 20 лет.

Юрий Казаков 03.09.2009

*** *** ***

Я так и подумала. Сижу с дикой головной болью. У «Чудес» ведь продолжение есть? Тогда завтра почитаю, а то сейчас голова не дает сосредоточиться.

Агриппина 03.09.2009