Невменяемый скиталец

Юрий Иванович, 2009

Война закончилась. Кремниевая Орда как следует проучена. Во всяком случае, ордынские элитные боевые части навечно погребены в каменной ловушке. Да и смертоносное Детище Древних ржавеет в реке. Вернее – то, что от него осталось. Но победителям от этого не легче. Ведь уничтоживший титаническую машину колдун прожарился до углей, и останки его были унесены драконами. И ведь не простой колдун, а сам Кремон Невменяемый пал смертью храбрых. Осталось только похоронить. Как и полагается – со всеми почестями, достойными Героя, в присутствии безутешных родственников, коронованных особ и скорбящего народа… Да вот только есть одна проблема. Спасенные верными Эль-Митоланами останки не имеют никакого отношения к Невменяемому Колдуну…

Глава вторая

Туман

Молодой дознаватель вошел в палатку полевого госпиталя первым и придержал плотный полог, с состраданием глядя, как следом за ним вошли на костылях двое раненых. На них тоже хватало бинтов на обожженных участках тела, но они хоть могли ходить, хорошо видеть и четко рассуждать. Чего нельзя было ожидать от их большинства товарищей.

— Ну вот, внимательно к нему присмотритесь, — дознаватель приподнял вуаль тонкой марли над лежащим без сознания человеком.

Лицо раненого было изуродовано настолько, что даже его насмотревшиеся на подобные кошмары за последние сутки товарищи поморщились:

— Эх, как его угораздило…

— Да, уродство на всю жизнь обеспечено.

— И кто это может быть? — дознаватель не очень вежливо оборвал соболезнования.

— А он — Кзыр? — последовал наводящий вопрос.

— Нет. В таком состоянии мы бы увидели. Такой же, как и вы, простой человек.

— Хм… судя по кончику сохранившихся тонких усиков, — стал размышлять один из раненых, — это скорей всего Банг, Даждамир или Мирхайдар.

— Да где ты там усики увидел? — удивился второй раненый, нависая над неопознанным товарищем с другой стороны. — Это просто выгоревшая полоска осталась. Мне больше кажется, что это Муроджан или Заринат. Точно! Скорей всего — Заринат.

— Ты уверен? Хотя… и в самом деле очень похож…

Дознаватель тут же стал сверять названные имена с имеющимися у него списками. Бормоча при этом вслух:

— Даждамира опознали по оплавленному фамильному медальону. Муроджана — по запекшемуся на голове шлему. Так, где у нас остальные?.. Вот! Банг опознан по сапогам и оставшимся в нем ногам по колено. У этого — ноги целы, значит, это не Банг. А вот Мирхаидар опознан по оружию и большому шраму на спине. Значит… Уф! Неужели у меня все совпало?! — кажется, молодой дознаватель радовался больше всего сошедшемуся количеству тел с количеством пропавших без вести в его списках: — Скорей всего это действительно Заринат. Тогда та кучка останков принадлежит вашему сотнику «Длинному»! Не иначе, как он слишком близко подошел к врагу, и его разорвало в клочья. Да, ведь так и утверждали многие…

Неожиданно пребывающий в коме раненый судорожно задергался, застонал и с дрожью приподнял свои красные от ожогов, без единой реснички веки. Безумным взглядом обежал склонившихся над ним людей и выдавил из глотки хриплые, трудно различимые слова:

— Туман, кругом один туман… Я умер?

Оба товарища еще ближе склонились над изголовьем, наперебой восклицая:

— Заринат! Ты очнулся?

— Как ты? Нас узнаешь? Заринат, отвечай!

— Эй, Заринат! Это мы: Вазир и Шавкат!

— Ну, дружище! Присмотрись лучше!

Но раненый весь трясся непонятной дрожью и в ответ только и сумел выдавить непослушными губами:

— Кто… я?

— Заринат, неужели ты забыл свое имя?

— Вспомни, Заринат, и постарайся не умирать!

Чуть раньше в палатку вошел бледный от недосыпания Кзыр из врачебного корпуса и как только осознал происходящее, гневно зашипел на тройку посетителей:

— Вон отсюда! Ему не то чтобы двигаться, ему потеть вредно! Я его час назад с таким трудом усыпил, а вы!

— Все, уважаемый! Уходим, не кричите, — дознаватель опять придержал полог палатки, помогая выйти раненым на костылях, и, уже выходя, бросил напоследок через плечо: — Можете записать его имя и звание: Заринат, десятник второй сотни.

Тогда как врач опять магическим прикосновением вводил тяжело раненного и практически полностью обожженного человека в оздоровительный сон.

В последующие несколько дней врачи и медсестры уделяли больному очень много внимания, но с каждым разом все больше и больше убеждались в неутешном диагнозе: мало того что десятник останется на всю жизнь с неприятными уродливыми шрамами по всему телу, так он еще вряд ли вернет себе утерянный рассудок. Заринат превратился в ничего не понимающее растение, которое только после каждого пробуждения задавало одни и те же вопросы:

— Почему такой густой туман? Кто я?

Дело, конечно, очень неприятное для лечащих врачей, но на фоне еще двух десятков подобных умалишенных, которые выжили после гибели Титана, судьба десятника мало кого волновала. Всех гораздо больше интриговало приближение к этому месту великого Кзыра, Фаррати Кремниевой Орды Хафана Рьеда.

Почти все воины и обслуживающий персонал армии центра с неприятным предчувствием и тоскливым трепетом ожидали массовых казней виновных в поражении командиров. Но многие больше переживали за собственные судьбы. Поговаривали, что отныне Фаррати будет гнать собственную армию далеко впереди Второго Детища Древних, уничтожая убийственными жерлами не только врагов, но и всех, кто хоть на метр оступится в сторону от острия атаки. Откуда взялись такие панические слухи, разобраться не могли даже всезнающие дознаватели, но и они в данном случае не отличались особым рвением, а очень жалели, что не смогли открутиться в свое время от службы в армии.

В итоге к моменту прихода Второго возле Бурагоса создалась уникальная обстановка. Огромная, но полностью деморализованная страхом армия теперь мечтала только об одном: как можно быстрей разбежаться по домам. Самозванца все дружно стали не только опасаться, не любить или отрицать как правителя, но и ненавидеть со всей безысходностью людей, не желающих больше воевать.

А потом произошло великое чудо, которое простые ордынцы восприняли не иначе как гнев Древних.

Началось все с того часа, когда иной колоссальный объект приблизился к месту событий. Второй летающий монстр из металла легко и на большой скорости преодолел Шейтаровую Балку, спустился к реке, игнорируя выстроенные в долине для встречи войска, и сразу завис над телом погибшего собрата, сиротливо мокнущего в речных водах. Все, кто находился в пределах видимости, уставились расширенными глазами на начавшееся действо. Даже персонал госпиталя высыпал вместе с выздоравливающими ранеными на склоны холма. Тем более что зрелище могло заворожить кого угодно.

С верхнего Детища вниз протянулись толстые, светящиеся молнии и словно чуткие щупальца принялись скользить по выступающей над водой поверхности. Создавалось впечатление, что врач ощупывает тяжелобольного человека.

А потом донесся гром с небес. И три светящихся гигантских шара, летящих друг за дружкой, ударили прямо по центру корпуса Второго. Первый удар защита отразила. Зато второй посланец небес ужасным взрывом разворотил воронку в корпусе непобедимого Детища диаметром в двадцать метров, а взорвавшийся внутри третий шар расколол железного монстра на две половинки. Причем каждая из половинок не сразу рухнула в воду, а продолжала еще короткое время висеть в воздухе, озаряясь взрывами из собственных внутренностей. Затем пылающие останки рухнули вниз, окончательно сминая выступающие борта Титана. После недолгого покачивания от бушующих внутри сотрясений обе половинки накренились и рухнули ближе к берегу. Но так деформировались при этом, что через час уже почти не возвышались над поверхностью реки.

С борта Второго не спасся никто. На берег даже не выкинуло ни одного трупа. Словно и не было совсем недавно ни Великого Кзыра, ни его учителя Дымного, ни их многочисленных ставленников и единомышленников.

Первыми на берегу опомнились те самые генералы-приятели. Коротко посовещавшись, они с помощью армейских Кзыров передали всей армии свой последний приказ усиленным голосом:

— Война отменяется. Все отправляются по домам. Желающие продолжить службу Орде добровольно собираются в отряды и передислоцируются к Бурагосу или в Куринагол. Благодарим за службу нашему Отечеству!

После чего генералы первыми затянули торжественный гимн Кремниевой Орды. И не нашлось даже единственного человека, который бы их не поддержал во время пения. Ну, если не считать обитателей походного госпиталя, продолжающих оставаться в коме или полностью лишившихся разума.

К последним как раз и относился бывший десятник Заринат. Проснувшись в одиночестве, он приподнял свои шелушащиеся веки и задал привычный набор вопросов:

— Почему такой густой туман? Кто я? — потом долго прислушивался и добавил: — Что за праздник? Почему поют?

Но так и не дождавшись ответа, дисциплинированно закрыл глаза и опять привычно заснул.