Прогулка по карнизу

Юрий Глухих

Описываемые события разворачиваются во время спортивного путешествия группы горных туристов по Северному Памиру в середине восьмидесятых годов XX века.На маршруте путников подстерегают серьёзные опасности. Герои повести сталкиваются на своём пути со сложными препятствиями, которые мужественно преодолевают. Этому, несомненно, способствует своеобразный походный юмор, неизменный спутник горных туристов, создающий в коллективе единомышленников атмосферу дружбы и взаимовыручки.

Последние приготовления

Пополнив продовольственный запас в хлебной лавке, мы вернулись к Вите Васюкову и стали ждать вестей от второй половины нашей команды, отправившейся на разведку. Ожидание было недолгим. Вскоре нарисовался Семён Агатов — заместитель командира и неформальный лидер группы. Семён, за глаза называемый уважительным прозвищем Дядя, к своим неполным тридцати пяти годам был уже умудрённым опытом корифеем горного туризма, руководителем турклуба и председателем маршрутно-квалификационной комиссии института. Агатов не мог похвастаться гренадерским ростом, но был физически крепок и вынослив, как мул. Я давно заметил, что по комплекции мы с ним очень похожи.

— Здравствуй, Юра! — тепло поприветствовал меня Дядя и пожал мою руку. — Как доехал? Не потерялся?

— Нормально! Меня Денис встретил, — ответил я, радуясь встрече.

— Понятно, — сказал Семён и окинул нас деловитым взглядом, — ну что, все в сборе? Тогда собирайтесь. Поехали!

Захватив рюкзаки, мы покинули базар и отправились городским автобусом на восточную окраину города, где начинается Старый Памирский тракт. По дороге Семён рассказывал последние новости:

— Представляете! Все автобусные билеты на завтрашние рейсы в Алайскую долину проданы ещё вчера. Короче, подходящего транспорта на десять пассажиров найти не удалось, поэтому завтра с раннего утра будем проситься на подсадку в кабины грузовиков, что отправляются в сторону Хорога. Как правило, водители охотно берут попутчиков в далёкий рейс, причём, за умеренную плату. Для них это лекарство от скуки. Минус только в том, что группе придётся разбиться, так как ни один нормальный водитель больше двух пассажиров к себе в кабину не посадит.

Мы высадились на автобусной остановке у автобазы и прошли пешком по дороге до скрытой за деревьями небольшой лужайки, где уже стояли, установленные тандемом, две двускатные палатки. На поляне нас дожидались Алексей Бугорский, Николай Викторов, Янис Красинс и Регина Шредер. С первыми двумя я уже имел шапочное знакомство, а вторую парочку видел впервые. Обмениваясь рукопожатием, я совершенно непроизвольно пытался мысленно оценить каждого из четырёх оставшихся членов команды:

«Вот Алексей Бугорский по прозвищу Бугор — крупный брюнет лет тридцати с пышными усами в форме подковы, которыми ужасно гордится. Бугор — один из опытнейших участников группы. Не удивлюсь, если он гнёт руками настоящие подковы. Алексей, несомненно, силён, ещё бы скинул килограммов семь-восемь лишнего веса — скакал бы по горам, как дикий мустанг. Но вряд ли это позволит его широкая кость. Бугор по должности примусник. Он, как и я, носит очки. Уже успел скрепить дужки оправы резинкой. Надо и мне не забыть сделать то же самое, чтобы не потерять окуляры.

Викторов Николай, высоченный (под два метра ростом) худощавый светловолосый парень лет двадцати пяти с выдающимся острым носом на вытянутом лице, в сравнении с Бугром выглядит измождённым узником, недавно сбежавшим из концлагеря. Глядя на его тощую фигуру, я испытываю сердобольное желание угостить бедолагу свежей лепёшкой, купленной на восточном базаре. Его бы на откорм к моей маме на пару месяцев — стал бы другим человеком. Забавная внешность Николая и его добродушная физиономия вызывают у первого встречного искреннюю улыбку и необъяснимую симпатию. Викторов — хронометрист группы.

Янис Красинс — самый старший среди нас (на мой взгляд, ему не меньше сорока лет) и самый тяжёлый. Его интеллигентное доброжелательное лицо излучает оптимизм и положительные эмоции — прекрасные качества для фотографа нашей группы. Янис, несомненно, обладает богатым жизненным опытом. Но мой, пусть не очень большой, опыт горных походов подсказывает, что его изрядные стратегические запасы под кожей не позволят ему наслаждаться красотой горных пейзажей в полной мере.

Регина Шредер — деловитая стройная и, судя по тому, как на неё смотрят старшие товарищи, весьма привлекательная блондинка возраста 30—32 лет. Она единственный курильщик в нашей компании, что на мой сугубо консервативный взгляд, несомненно, порочит светлый образ прекрасной дамы. Регина — руководитель группы, но должного трепета не вызывает даже у меня, чего уж говорить о наших корифеях. Не представляю, как она будет управляться с такой разношёрстной командой, как наша.

Ну вот, все действующие персонажи, кажется, собрались. Группа готова к выходу на маршрут».

По прибытию на поляну мы первым делом стали устанавливать нашу знаменитую «Корову», проверенную в походах самодельную палатку в форме полуцилиндра с двумя входами с торцов, изготовленную из парашютного шёлка. «Корова» была рассчитана на шесть человек. А каждая из уже установленных двускатных, номинально двухместных, палаток свободно вмещала трёх человек. Итого, наша совокупная жилплощадь была способна вместить аж двенадцать персон. Неслыханная роскошь для десяти туристов.

— Прошу минуту внимания! — обратилась Регина к участникам группы. — Поскольку вся команда в сборе, то предлагаю распределить жилплощадь и составить график дежурства!

Началось бурное обсуждение. У каждого — свои предпочтения. Все четверо из нашей прошлогодней «тройки» заявили свои законные права на «Корову», принадлежащую Денису Сафонову. Блондин, уже однажды оценивший достоинства палатки с диковинным названием (не его ли острый язычок окрестил её парнокопытным жвачным животным семейства полорогих?) и склонный по вполне понятным причинам водить компанию с молодёжным крылом группы, тоже изъявил желание прописаться в «Корове». Участники более зрелого возраста, Дядя и Бугор, «кучковались» с Региной Шредер. А Николай и Янис решили занять третью палатку, откровенно радуясь перспективе отсутствия тесноты, так часто сопровождающей кочевой быт туриста. Все были ужасно довольны. Каждый получил, что хотел, без спора и драки.

Чтобы составить график дежурства, разбились на пары. Алёнка, как и в прошлом году, выразила желание дежурить с Сафоновым. Витя Васюков предложил мне стать его напарником, и я, разумеется, согласился: тянуть лямку легче с проверенным другом. Николай и Янис, уже связанные узами добрососедства под крышей одной палатки, дежурить тоже решили вместе. Дядя сумел очаровать Регину и уговорил её составить ему компанию. Само собой, Блондин оказался в паре с Бугром. Очерёдность определили жребием.

Пока не стемнело, решили устроить ревизию продуктов и снаряжения.

— Народ, давайте проверим, всё ли мы забыли! — подал голос Сафонов, ответственный за снаряжение. — Тащите сюда в кучу весь общественный снаряж! Проверять буду!

— Палатки снимать? — съехидничал Блондин.

— Можешь снять, но ставить потом сам будешь, — не моргнув глазом, ответил Денис.

— Спасибо, родной! — ухмыльнулся Олег. — Пусть пока постоят.

— Продукты тоже тащите сюда! — крикнул Васюков и расстелил тент от палатки для приёма провизии.

Все послушно вытряхнули рюкзаки и соорудили два холма посреди поляны. Началась перепись общественного имущества. Все продукты уже давно были взвешены и расфасованы по хлопчатобумажным мешочкам, что значительно упрощало работу завхоза. Денис тоже только ставил галочки в своём блокноте, проверяя наличие неоднократно взвешенного и учтённого ещё в Риге снаряжения, опасаясь лишь одного: «Не дай бог, кто-то что-то забыл». Оставалась незафиксированной масса ремнабора, закреплённого за мной, и канистр с авиационным керосином, который Бугорский приобрёл утром в аэропорту. Сафонов получил необходимые данные с помощью безмена и с деловитым видом занёс их в блокнот.

— Юра, ремнабор должен быть не больше килограмма! А у тебя он весит кило сто! — ворчливо упрекнул меня Денис.

«Старая песня», — ухмыльнулся я про себя. Год тому назад Сафонов также отчитывал меня за превышение нормы (в его понимании), установленной непонятно кем и когда. Но готовясь к «четвёрке» и взвешивая все «за» и «против», я сумел добиться снижения веса ремнабора только на 100 граммов относительно прошлогоднего результата и теперь готов был отстаивать каждый оставшийся грамм.

— А ты когда был последний раз ремонтником? — я упёрся в оппонента сверлящим взглядом. — Ещё при царе Горохе?

Денис, не ожидавший такого дерзкого отпора, слегка опешил и посмотрел на меня, как на желторотого птенца, вскормлённого с его руки, который внезапно расправил крылья и отправился в свой первый полёт.

–…А я в прошлом году! — продолжил я сурово свою тираду. — Поэтому прошу мне не указывать, товарищ ответственный за снаряжение! — я выделил интонацией последние слова, прозрачно намекая, что Сафонов не командир.

— Что, Денис, отбрили тебя? — расхохотался Бугор, ожидавший взвешивания своих канистр. — Учти! Если начнёшь ко мне докапываться, я ещё не так отбрею!

— Да ну вас, балбесы! — Сафонов сокрушённо махнул на нас рукой и молча продолжил свою работу.

После проведённого учёта стал известен общий вес общественного снаряжения и продуктов, и Денис приступил к вычислению индивидуальной нагрузки, в которой делалась скидка только на пол индивида. Личные вещи и снаряжение в расчёт не брались. Каждый тащил свои пожитки сам. Правила были известны всем. В таких довольно жёстких условиях каждый старался брать с собой в поход только самые необходимые вещи, оптимальные по объёму и весу.

Я умудрился сократить вес личного имущества в сравнении с прошлогодним походом больше чем на килограмм, но всё равно был уверен, что рюкзак на старте в этот раз будет значительно тяжелее. Денис огласил результаты своих расчётов, и все разобрали закреплённое за каждым общественное снаряжение, дополнив личную ношу до указанной нормы продуктами питания. Как я и предполагал, разница в индивидуальной нагрузке между прошлогодней «тройкой» и начинающейся «четвёркой» получилась весьма ощутимой. Сказывались и увеличение количества походных дней, и повышение сложности маршрута.

Сгущались сумерки. Пора было ужинать. Первыми на дежурство согласно составленному графику заступили Николай и Янис. Глядя с лёгкой улыбкой на эту колоритную парочку, колдующую над примусами, я невольно вспомнил Дровосека и Страшилу из детской сказки «Волшебник изумрудного города».

За ужином я хотел прояснить сложившуюся тревожную для меня ситуацию и ждал, когда все насытятся. Туманная перспектива дробления группы, нарисованная Дядей в автобусе, не добавляла мне уверенности в завтрашнем дне.

— Позвольте полюбопытствовать, какие у нас планы на завтра? — осведомился я во время чайной церемонии. — Я даже не представляю, куда мы поедем. Утром разделимся, а когда и где собираться будем? Просветите меня, тёмного, а то уеду куда-нибудь в Китай!

— Юра, ты не один такой! — весело рассмеялась Алёна. — Я тоже ничего не знаю!

— Не бойся, в Китай не уедешь! — с ухмылкой заверил Бугор. — Пограничники повяжут!

— Ты, главное, в Афган не махни! — развил тему Блондин, упражняясь в острословии. — В Китае глаза прищуришь и за своего сойдёшь, а моджахеды могут и башку отрезать неверному.

— Не, серьёзно, я тоже теряюсь в догадках, что мы будем завтра делать! — поддержал меня Васюков.

— Успокойтесь! Я как раз после ужина собиралась всё вам рассказать, — постаралась снять напряжение в группе своим мягким спокойным голосом Регина. — Завтра встаём в четыре часа. Завтракаем, сворачиваем лагерь и выдвигаемся к автобазе. На попутных машинах добираемся до посёлка Сары-Таш в Алайской долине. Там место сбора группы. Дальше будем действовать по обстановке. Нам нужно к вечеру добраться до кишлака Шивее, где и начинается маршрут нашей «четвёрки».

— Ну вот, теперь всё предельно ясно, — изрёк я с облегчением. — Только бы все эти мудрёные названия запомнить. Надо будет записать.

Стемнело очень быстро. Стали расползаться по палаткам уже при свете звёзд. Я предвкушал, как просторно и комфортно будет в «Корове» впятером.

— Да тут кататься можно! — восхитился Олег, проникший в палатку раньше всех, и сразу растянулся в самом центре.

— Давайте распределим места, — предложил Денис. — Я на правах собственника палатки выбираю первым и буду спать с краю.

— Я рядом с тобой! — мгновенно среагировала Алёна, едва тот закончил фразу.

— А я уже на своём месте! — осклабился Олег.

— Шустрый малый! Занял самую середину! — я и сам был не прочь спать рядом с Алёнкой, а по сему не испытывал восторга от такого неслыханного нахальства Блондина. В то же время я всегда считал, что место в середине палатки занимают только слабые и больные, к коим себя не причислял, и потому сильно возражать не стал. — С одним условием, Олег. Когда дежуришь — спишь у входа. Чтобы не будил нас утром.

— Идёт! — самодовольно согласился Блондин, демонстрируя показное великодушие.

— Если вы позволите, то я лягу с другого краю, — вежливо занял место Васюков.

— Да ради бога! — обрадовался я совершенно искренно, что не придётся мёрзнуть в горах, лёжа у самого входа. — Ты, Витя, мужик закалённый. Я за тебя спокоен.

— Вот и славно! Трам-пам-пам! — пропел Виктор любимую концовку забавной песни из кинофильма «Обыкновенное чудо».

Мы залезли в общий спальник (конверт из двух больших одеял на синтепоне, соединяющихся «молнией», покрывающий всю площадь палатки), постеленный поверх ковра из стёганого синтепона, и улеглись по своим местам. Долго не могли уснуть, ворочаясь на непривычно твёрдой постели. Я вспоминал, как ещё утром нежился на мягком диване в родительском доме почти на две тысячи километров севернее места нашей ночёвки.