Майами в Туркестане

Юрий Вячеславович Назаров, 2023

Всеместное распространение интернета, с помощью которого начали находиться старые друзья, и в том числе сослуживцы, разбудило во мне щелкопёра и подвигло к описанию срочной военной службы в рядах «интеллигентных» войск связи непобедимой Советской Армии в самый разгар перестройки, 1986 – 1988 годы, Самарканд – Ашхабад. Краснознамённый Туркестанский Военный Округ.Полагаю, рассказы бывшего солдата будут интересны людям, коснувшимся сурового образа жизни под названием армия. Прошу прощения за местами проскакиваемый стёб, гротеск, сарказм и, может, не всегда уместный юмор, но бранить во злобу дня поздно, а строгий мемуарный пафос, на мой взгляд, это удел брехливых летописцев. Благодаря невольным изломам судьбы, завернувшим жизненный путь к южным рубежам империи, я с превеликим удовольствием вспоминаю военную службу и многих людей, существенно украсивших своей причастностью завершающий отрезок юности. Два года армии считаю лучшей школой становления мужского характера!

Тревоги

Взывает меня комбриг Гончаров Николай Яковлевич, жмёт руку, протягивает военник: «Курсант Назаров, вы переводитесь в запас, можете убыть на родину! В течение месяца вам надлежит встать на учёт по месту жительства!» Хотел расцеловать его аки отца кровного, но:

— Тревога! Рота, подъём! Форма одежды №4!

Пришлось просыпаться и бежать в общий строй!..

Тревога в самаркандской учебной бригаде связи мероприятие бесподобное! Она всегда неожиданна и строга к нормативу, если устраивается сержантами. Порядок реагирования на вероломные нападки противника оттачивается под опекой ротных дрессировщиков и проверялся заранее. С тумбы, а чаще выбегая на взлётку, дневальный коротким окриком оповещает казарму о мероприятиях, в известной песне витиевато названных «труба зовёт!»

Сержантские тревоги проходили без вооружения, но торопиться следовало живее, чем от вводных командиров взводов или роты. Иначе словишь роскошный наряд вне очереди под руководством того сержанта, который знает как выбить из тебя нерасторопность. Спешка хороша не только при ловле блох, отсюда вывод: сноровись в учебном процессе, реже попадайся на глаза сержантам, и тебя будут меньше шпынять в наряды и на разные работы.

Первые разы внезапные сборы проходят суматошно, но сопутствующие действия обретают с практикой смысл и чёткую упорядоченность. Беспощадный норматив успеваешь исполнять ранее положенного. На ходу одеваешься, застёгиваешься, зараз мотаешь портянки перед прыжком в сапоги и подгоняешь вечных тугодумов. Оправляешься в строю, пока подразделение ровняется в шеренги.

Некоторые хитрецы стелили портянки поверх голенищ. По подъёму пихали ноги в сапоги, не утруждаясь обмоткой, и первыми бежали в строй. Такой приём помогал выиграть скоротечное время подъёма, но утренний кросс выявлял первые «сбитые ноги». На лодыжках и над пятой набивались мозоли, приносящие добавочные истязания. На бегу трудно заметить, как набухают и рвутся волдыри, а потом жгут ноги, будто головёшки из костра. Подранки отстают, подковыливают в охвостье. После пробежки добредёшь до кубрика, стянешь сапоги — кайф… Глянешь на ноги отстававших — плакать хочется! Кого перехитряли?

В тамошних климатических причудах даже царапина загнивает в одночасье. Беречься надо пуще обычного, но хорошо намотанная портянка прекрасно сохраняет ноги от потёртостей и на любом марш-броске не комкается!..

Другое дело общая тревога — сама неожиданность!

Начальство как не знает, что личный состав учебных подразделений оповещается о внезапности мероприятия обычно за пару дней, но сплетни работают недопустимо лучше всякой секретности. Таинственный ореол конспирации окружает лишь головы командования бригадой.

Итак, ранним утром, когда вражья дружина воссияет на горизонте, минут за…надцать к неизвестному времени атаки по казарме начинают шнырять дневальные, будить сержантский состав. Сержанты тормошат тормозящих из курсантов, но просыпаются и те, кто выполняет норматив в любых условиях побудки. Без включения освещения и в полном безмолвии рота готовится к всполохам набата. В сутемени натягиваются шаровары, накидываются, застёгиваются хэ-бэ, после чего полуодетая солдатня замирает в кроватях до указанного часа нападения агрессора.

Бойцам, замеченным нерасторопностью, дремать не дают, неволят досиживать на табуретах. Светомаскировка выдерживается идеально, сует на территории войсковой части абсолютно никаких, тишина звенит — хоть ухо выколи! Эх, записать бы эту тишину да врубить на полную!

Ничто не держит тонус так, как своевременные разведданные, и вот — тревога! Бригада вспыхивает огнями казарм, строевой плац оживает цепочками вооружённых солдат. Цепи рвутся на звенья, выстраивая прямоугольники подразделений. Горнист не успевал губ оторвать от постылой дудки, батальоны в полном составе и псевдобоевой экипировке красуются напротив трибуны. Имитация кипучей деятельности зашкаливает пределами значений, Устав Вооружённых Сил в истерике от удовольствия!

Комбриг является на парадной трибуне последним и в зависимости от результата осыпает похвалы за приятно высокие показатели подготовки. Чествование непричастных, осуждение невиновных, звёзды, значки и лычки, вся чехарда с назначениями пропорциональны удовлетворению комбрига в эти благоприятные моменты службы.

Не возьмусь вскрывать наставления связистам — ремонтник средств связи должен любую военную кампанию пересидеть в готовности к восстановительным работам, и лишний раз не попадать под горячую руку всесующегося начальства. Примером служила родная учебка: коль скоро набатная сумятица непредсказуемо перерастала в учения с маломальской имитацией прокачки эфира, ремонтный взвод уединялся в учебном подвале и, пока в войска не придёт спокойствие, скрупулёзно штудировал устав…

О, воин, службою живущий, читай устав на сон грядущий и даже ото сна восстав, штудируй воинский устав!