Напрасный труд

Юрий Валентинович Стругов (2002)

Эту повесть можно было бы назвать «Как разрушалась сталь» — не антитезой Николаю Островскому, а наоборот — как логическое завершение грандиозного коммунистического проекта «Советский Союз». Все описанные события имели место быть, имена героев изменены. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

В половине восьмого утра следующего дня он вместе с Яровенко уже были в спецкомендатуре, где жили около тысячи человек условно — осужденных или, как их чаще называли,"химиков". Работали они в основном у Яровенко.

Минут десять они постояли на проходной, ожидая, когда рабочий класс начнет выходить на работу, но никто не шел и, казалось, не собирался. Дежурный лейтенант в форменном кителе с погонами и значками на груди и в синих, донельзя гражданских трикотажных брюках с шикарными белыми лампасами спокойно читал книгу и на вопрос, почему же еще никто не вышел через проходную, хотя уже скоро восемь, ответил удивленно:

— Так рано же еще! —

Егоров попросил его позвать на проходного начальника спецкомендатуры, но услышав в ответ, что"он будет к девяти", решил, не ожидая его, пройти по комнатам.

Общежитие нехотя, медленно просыпалось. Из комнат слышался тяжелый утренний кашель, скрип железных кроватей. Там еще только-только вставали. По коридорам бродили заспанные, разного возраста, но все одинаково малосимпатичные люди в сапогах и трусах.

Егоров и Яровенко без лишних церемоний отворяли двери в комнаты, входили. Кое где им мрачно и безразлично говорили,"стучаться надо, начальник", они соглашались.

А жильцы включали электрические плитки, ставили на них кто грязный и мятый чайник, а кто и просто консервную банку, готовились варить утренний чифирь. На многих кроватях, заваленных хламом, в самых разнообразных позах еще спали люди. Они были и совершенно голые, с мужским достоинством наружу, и совсем одетые, и даже в сапогах. Воспаленные рты. Смрадное дыхание. На столах, на тумбочках, на полу и даже на кроватях пустые бутылки, ломаные куски хлеба, обрывки и комки промасленной бумаги, зловонные консервные банки, набитые окурками, селедочные хвосты и головы, густой перегарный запах, мерзость. Столы, табуретки, тумбочки, все ломаное, безногое. Двери разбиты, видно, что их много раз открывали топором или ломом. Обои заляпаны томатным соусом и мазутом, ободраны и висят клочьями.

Конец ознакомительного фрагмента.