Африканские откровения Банга

Юрий Александрович Соколов, 2015

В книгу вошли рассказы про Африку. Многие факты взяты из личных воспоминаний о времени работы в ООН и рыболовных организциях. Также есть немного фантастики.

ИСХОД МИХАЙЛИНА

Любые совпадения с реальными

событиями или людьми случайны.

Москва. Россия

Сергей Михайлин сидел за столом директора своего московского банка и думал.

Из архивных досье

Сергей Олегович Михайлин — генерал-лейтенант ФСБ, окончил минское высшее инженерное зенитно-ракетное училище ПВО, в 1993-м академию ФСБ России, в 2003-м Российскую академию государственной службы при Президенте РФ. В середине 1990-х учредил охранное предприятие и банк, работал в Государственной Думе и администрации президента России.

В 2003-м, когда был основан Госнаркоконтроль, был назначен заместителем начальника управления собственной безопасности (УСБ). В 2004-м был заместителем начальника департамента оперативного обеспечения Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН, бывший Госнаркоконтроль).

В 2005-м вышел на пенсию, сосредоточив основное внимание на работе своего банка. Вышел вовремя, потому что имел информацию о готовящемся против него деле следственным комитетом при Генеральной прокуратуре РФ с набором типичных обвинений по 285-й, 286-й, 289-й и 290-й статьям УК РФ:

285-я — злоупотребление должностными полномочиями;

286-я — превышение должностных полномочий;

289-я — незаконное участие в предпринимательской деятельности;

290-я — получение взятки группой лиц в крупном размере.

Александр Сергеевич Любимов — полковник ФСБ, работал в Госнаркоконтроле под личным руководством Михайлина. Вышел на пенсию в 2005-м, после серьезного разговора с шефом. Ему светила по тому же делу, что и Михайлину, 138-я статья УК РФ — нарушение тайны телефонных переговоров с использованием своего служебного положения и спецсредств, но могли сосватать и 283-ю — разглашение гостайны.

Познакомились они еще в Анголе, где проходили службу в 1980-х, причем Любимов тогда был заматташе при Посольстве, а Михайлин — советником при торгпредстве. Занимались алмазами и отслеживали американцев, протянувших свои щупальца к нефти. В результате прогорели оба. Михайлина отозвали в Москву, а Любимова сослали сначала в Гвинею-Бисау, а затем в Мозамбик. Специалистами со знанием португальского языка не разбрасывались в то время.

Впрочем, говоря о том, что они ушли на пенсию, надо подразумевать, что им дали такую возможность. Стране нужны гражданские специалисты за границей, способные работать на благо Родины и прошедшие спецподготовку в стенах соответствующих учреждений. Задача простая — открыть свое дело, стать легальным бизнесменом, тем самым сохранив свое присутствие в ключевых местах современной политической карты мира. Так работают все спецслужбы мира.

Перед Михайлиным же была поставлена задача особого рода — продажа оружия. Задача непростая, учитывая конкуренцию американцев и китайцев, но выполнимая при помощи местных политических сил, которые стали склоняться к выбору России как основного партнера. Партнера, более покладистого и свободного от давления внутри собственной страны, а значит, и гаранта неразглашения операций, что в мире продажи оружия является чуть ли не самым главным условием.

Выбор же Любимова как помощника в предстоящей работе был, конечно, не случайным. После провала в Анголе и бесплодной работы в Гвинее-Бисау он хорошо зарекомендовал себя в Сомалийской операции, когда лично контролировал поставки оружия. Командировки по Восточной Африке были различными: то надо было сопровождать выгрузку рыболовного судна в Кении в порту Момбаса, то заключать договор о продаже грузовиков «КамАЗ» в Дар-эс-Саламе. А иногда и по приглашению какого-нибудь университета в Аддис-Абебе читать лекции о борьбе со СПИДом в Эфиопии. Но цель всегда была одна — контроль поставок оружия, включая обязательное наблюдение за конкурентами. Поэтому рыбу судно привозило в Момбасу именно тогда, когда происходила выгрузка американской военной техники. После одной из таких поездок Любимову присвоили очередное звание подполковника и отправили домой, в Москву, учиться в Академию ФСБ России. Дело в том, что при фотографировании группы моряков в порту, он «случайно» заснял панораму гавани, причем подробности, которые не были видны со спутника. Это не было его задачей, но было высоко оценено в соответствующих кабинетах.

Да, воспоминания о Джибути всегда радовали Любимова.

Джибути. Район Африканского Рога

По просьбе консула он сопровождал туда представителя рыболовной компании в качестве советника и решал все административные вопросы, возникавшие по ходу поездки. Экипаж встретил их сдержанно. Дело в том, что судно в рейсе подверглось вооруженному нападению пиратов у побережья Сомали, и это событие наложило весьма суровый отпечаток на поведение команды.

Любимов же не испытывал угрызений совести по поводу того, что был соучастником поставок оружия в тот район. Это было его работой, а он был профессионалом. Но с командой надо было что-то делать, надо было подробнее узнать о произошедших событиях. В администрации порта он нанял микроавтобус, забил его кузов свежими фруктами, овощами с рынка, а также ящиками с пивом и кока-колой, присоединил туда же три бутылки виски. Водку брать не стал, на жаре от нее был бы ненужный эффект, а от виски человека не развозит до безобразия даже на солнцепеке, но язык оно должно было развязать.

Так и получилось. Обговорив с капитаном подробности, договорились, что утром едут на пляж, расположенный километрах в пятнадцати от порта в живописной бухте. Поехали все, кроме судовой вахты. Но молчание тянулось в течение всей дороги до пляжа. По мере опустошения пивных бутылок и поглощения сандвичей, заранее приготовленных коком по распоряжению капитана, моряки стали отходить. Купаться на пляже оказалось делом неблагодарным, отлив и коралловое дно сводили на нет все попытки добраться до разумной глубины, чтобы охладиться и освободить голову от пивных паров. Да и беспощадные солнечные лучи делали свое дело. Молчание сменилось желанием высказаться. Прорвало, одним словом.

Восточная Африка

К судну, медленно идущему с тралом вдоль береговой черты, подошел катер с одетыми в привычные лохмотья африканцами. Такие подходы обычны в Африке: просят топливо в обмен на рыбу, креветку, фрукты или даже спиртное. Поэтому никто не удивился и не засомневался, когда привязали самбуку, или пирогу, выдолбленную из дерева. А потом просто не успели никак защититься, когда похожие на детские фигурки сбросили тряпки со дна пироги и надели автоматы, соорудив, таким образом, правильный крест, в котором автомат Калашникова был перекладиной, а тело опорой креста.

Так обкуренная сомалийская молодежь на тонких ножках захватила судно, прошлась по каютам, загребая все сколько-нибудь ценное, что бросалось в глаза. Любое возражение или просто фраза сопровождались направлением автомата в сторону говорящего, а оскал держащего свой дрожащий палец на спусковом крючке не допускал сомнений в его намерениях, поэтому о попытке сопротивления молодым наркоманам никто и не помышлял. Впрочем, награбив в свое удовольствие, затарившись топливом, пираты убрались. Капитан сообщил о произошедшем. Далее по инструкции. Так Любимов и попал в эту командировку. Экипаж привезли с прогулки на борт судна уже вечером, это были другие люди.

Джибути. Район Африканского Рога

Тогда же вечером они с представителем не смогли остановиться и пошли бродить по барам, которых в ночном Джибути было в избытке. Громкая музыка, танцующие пары и одинокие девушки в ярких одеждах, отраженная в люминесцентном свете безупречная белизна формы моряков с французской эскадры настраивали на отдых. Хотя перед глазами все еще рисовались рассказанные моряками ужасы Сомалийских вод, но они постепенно отходили куда-то далеко.

Вот вроде европеец и не француз стоит у стойки и тоже таращится на танцующих. Пригласили его в компанию, оказался финн. Он первым спросил: «Что вы тут делаете? Это же наша территория!!» И это нейтрал. Драться не хотелось, видимо, и так уже нахватались впечатлений за день, но и проучить нахала надо было бы. Отвлекло только то, что надравшийся француз хватанул бутылкой по голове местного очкарика, оказавшегося сидящим около дамы моряка, когда тот вернулся из туалетной комнаты. Красная кровь забурлила, шум, полиция. Они ретировались, оставив финского вояку в штатском без ответа.

Южно-Африканская республика

Недалеко от памятника Полю Крюгеру — бура, основателя независимой ЮАР, — стоящего в центре Церковной площади в Претории, до победы Нельсона Манделы у правительственных учреждений стоял другой памятник — голова Хендрика Фервурда, проводника апартеида в Южно-Африканской Республике, профессора, экономиста. Рядом на соседней улице находилось несколько ювелирных магазинов, витрины которых были переполнены золотыми изделиями с бриллиантами и без, кольцами, брошами, цепями, колье разных размеров и в сочетаниях.

После сытного завтрака в отеле Михайлину вдруг захотелось побродить по улицам Претории. Солнце еще не набрало убийственную силу, и народу на улицах было мало, магазины закрыты. У витрины одного такого ювелирного шопа стояла пожилая женщина и безотрывно смотрела на какое-то золотое украшение, вероятно, на кольцо с бриллиантами, которое было выделено среди других экспонатов владельцем. Женщина не замечала Михайлина, как, наверное, ничего во всем мире, она мечтала. Это видно было по ее виду. Отрешенность и безнадежность исполнения желания нарисованы на лице. Видимо, она ничего не могла с собой поделать и приходила сюда часто, просто чтобы представить себя в другой жизни.

В России тогда еще не было расслоения общества на имущих и неимущих, и подобное Михайлину было в диковинку. Про себя он отметил, что никогда не будет наподобие этой женщины, он не будет бестолково мечтать, он будет иметь желаемое. Эта картина долго стояла перед его глазами и всегда возвращалась, когда надо было принимать ответственное решение: он не будет мечтать, а будет брать. И он брал. Поэтому в своей среде прослыл жестким бизнесменом, имеющим цель и стремящимся к ее достижению вне зависимости от окружающих.

В Преторию Михайлин приехал по приглашению своего нового знакомого Терри ван Дика. Познакомились они в Дурбане на симпозиуме по лову головоногих в Восточной Африке. Южно-Африканская Республика устраивала подобные мероприятия, потому что была заинтересована в новых идеях и новых технологиях в любых отраслях хозяйства, в том числе рыболовстве. В программу помимо лекций и обсуждений входили посещения рыбного рынка в Дурбане и фермы по выращиванию креветок и агара. Михайлину надо было периодически выезжать в район, который так и остался закрепленным за ним, Америка не светила.

Терри был частным предпринимателем. Штаб-квартира его фирмы была по месту проживания в арендованном доме в пригороде Претории. Михайлин был ранее в Йоханнесбурге только пролетом, поэтому посмотреть на провинцию Хаутенг, включающую одну из столиц, было заманчивым. К тому же появился шанс вербовки незадачливого бизнесмена.

Познакомились они действительно случайно, Михайлин тогда остановился в «Холлидей Инн» на берегу Индийского океана, в самом центре пляжного района Дурбана. Океан был через дорогу, и по вечерам Михайлин коротал время, гуляя по променаду, вытянутому вглубь океана метров на семьдесят или около этого, наслаждаясь картиной кувыркающихся на волнах серфингистов, или потягивал прохладное пиво в открытом баре отеля.

Купался Сергей обычно утром, когда солнце только просыпалось. Бодрая водичка, мало отдыхающих на пляже, только серфингисты вдалеке. Красота. Для нужд купальщиков пляж был оборудован бесплатным душем с пресной водой и отдельным краном у выхода с пляжа для омовения ног. Отдыхающие были в основном англичане и требовали удобств для своего отдыха.

Однажды вечером Михайлин, как обычно, прогуливался по волнорезу-променаду. Он дошел уже почти до конца, когда его догнали два пацаненка с досками. Росточком они были невелики, головой на уровне перил променада, поэтому доски они просто перебросили через перила. Это привлекло внимание Михайлина, он думал, что они просто наблюдатели, как и он, за действиями группы молодых людей на волнах. Однако он больше удивился, когда молодые пацаны, ловко вскарабкавшись на перила, столь же ловко нырнули с высоты около восьми метров и, догнав относимые волнами свои доски, поплыли, чтобы присоединиться к основной группе серфингистов.

«Да, это увлечение не на год или на два, этому посвящают всю жизнь, — подумал Михайлин. — И попробуйте докажите им, что вы в своей жизни более счастливы».

Тут он и повстречался с Терри, тот тоже очень внимательно смотрел на происшествие и, видимо, тоже был удивлен.

«Не местный», — подумал про себя Михайлин и постарался зацепиться за разговор. Терри оказался рыбным бизнесменом и тоже приехал в Дурбан на симпозиум, что очень обрадовало Михайлина, и он решил всерьез поработать с новым объектом. Оказалось, что Терри был не первый раз в Дурбане и хорошо знал город и его интересные места. Так Михайлин посмотрел, как встречают пассажирские океанские лайнеры в порту, когда оркестр в шотландских юбках фланирует вдоль борта, исполняя на волынках бравурные марши, перемешивая их с веселыми хитами современной жизни под всеобщий хохот, пытаясь при этом подтанцовывать в такт музыке.

Дельфинарий, расположенный, оказывается, тут же на пляже, был как отдохновение. Терри открыл Михайлину и ночной город, не только расположенные поблизости ирландские пабы или ночные бары, заполненные обкуренной или наколотой молодью, но и казино. Тогда городские власти еще не отобрали у них лицензию, и Михайлин даже успел проиграть довольно крупную сумму. В Сан-Сити ехать было уже незачем.

Организовав барбекю, Терри пригласил Михайлина, также двух своих близких друзей, чтобы в кругу семьи провести приятный вечер. Вечер удался. Мясо было отменно приготовлено, вели разговоры про жизнь в России и в ЮАР, перспективы, неудачи, текучку и разошлись поздно за полночь, довольные друг другом. Из беседы Михайлин оставил для себя вывод о том, что русских в ЮАР любят и помнят об их помощи во время англо-бурской войны даже по прошествии века и смене режимов в обоих государствах. Человеческие отношения выше политических сиюминутных выгод, а народная память глубже, чем источники средств массовой информации.

На следующее утро Михайлин улетел в Мапуту, где нужно было встретиться с Любимовым, чтобы подготовиться к встрече с Терри по вопросу продажи креветки из Мозамбика.

Из рапорта Терри Ван Дика руководству службы внешней разведки ЮАР

После идентификации интересующего нас объекта, сверив его с описанием ЦРУ, переданным через английскую разведку, было решено вступить с ним в контакт. Служба слежения выявила обычный вечерний маршрут Михайлина, и момент нашелся во время прогулки объекта по променаду. После проведения совместных прогулок по Дурбану было решено проверить его в личной беседе, для чего объект был приглашен в Преторию. Разговор с объектом вели два сотрудника внешней разведки, приглашенные на семейный ужин под видом старых друзей. После обработки и анализа беседы пришли к выводу, что определенных целей по интересующей нас теме у объекта в настоящее время нет. Тем не менее решили разрабатывать Михайлина дальше с целью проникновения в рыболовный бизнес русских в Мозамбике с возможными выходами на продавцов оружия в Восточной Африке. Для обозначенной цели назначена моя командировка в Мапуту для начала торговых операций с местной креветколовной фирмой, находящейся под контролем русских предпринимателей.

Южная Африка. Мозамбик. ЮАР

По прилете в Мозамбик Михайлин через посла обязал бывшего представителя комитета рыболовства России, ставшего в силу исторических обстоятельств частным предпринимателем, Иосифа Шика подготовить деловое предложение и осуществить операцию по продаже креветки фирмачу из ЮАР. Для контроля над операцией был задействован Любимов. Любимов же, по указанию Михайлина, и организовал встречу с Терри. Повозил гостя по побережью с посещением Шай-Шай, городка на побережье Индийского океана, славного своими песчаными пляжами и недорогой землей для строительства коттеджей. Рассказал Терри про русскую сказку о Лимпопо, протекающей недалеко от этого живописного местечка.

Договорились, что Терри, по результатам первой сделки, если все пройдет гладко и по ценам, предложенным Терри, может стать основным партнером — посредником по продаже всех видов головоногих, производимых на судах местной фирмы, на рынки как Европы, так и ЮАР. В свою очередь, Терри предложил перспективу рыболовства в районе Кении и даже Сомали с выгрузкой продукции в Момбасе и Джибути. Откуда ему было знать про сомалийские страсти Любимова.

После завершения переговоров и банкета, устроенного по случаю подписания торгового соглашения, Любимов отвез Михайлина и Терри в Йоханнесбург на взятом в торгпредстве напрокат «Мерседесе». Претория соединена с Йоханнесбургом пятидесятикилометровой застроенной территорией, так что различить, где начинается один конгломерат и кончается другой, можно только по карте, а аэропорт Йоханнесбурга является одним из самых больших в ЮАР и Африке в целом.

Дорога была великолепной. Высадив Терри около дома, поспешили в аэропорт, поскольку стало темнеть. В лучах фар ночная дорога встречала путников отраженными катафотами, как установленными по краям дороги, так и разделяющими полосы движения. Казалось, они мчатся по взлетной полосе. При подъезде к аэропорту их нагнал ливень, и из-за невозможности разобрать дорожные надписи в искаженном отражении от дождевых потоков на лобовом стекле при едва справляющихся дворниках они пропустили поворот со скоростной трассы. Чтобы найти разворот и вернуться к точке съезда в аэропорт, потребовалось около двух часов, потом они еще час кружились по самому аэропорту в поисках парковки. На самолет Михайлин успел, а Любимов заночевал в пятизвездочном отеле около аэропорта, искать более доступное место сил уже не было. Пришлось отписываться послу за растраченные средства.

Из рапорта Терри Ван Дика руководству службы внешней разведки ЮАР

В Мапуту познакомился с Любимовым, партнером Михайлина как основного объекта. Предполагаю, что Любимов является координатором русского бизнеса в Мозамбике и, возможно, имеет доступ к операциям по поставкам оружия. Из частных разговоров выяснил, что он ранее посещал порты Восточной Африки. Анализ дат его посещения показал их совпадение с датами известных нам поставок. Для более глубокого изучения Любимова было решено пригласить его посетить скотоводческую ферму брата в Хаутенге. В ходе посещения хозяйства с объектом были проведены встречи и беседы аналитиков, представленных ему управляющими фермой. Анализ бесед не дал полного представления о личности Любимова. Считаю необходимым дальнейшую разработку объекта, несмотря на затраты, связанные с торговыми потерями при продаже продукции рыболовной фирмы русских.

Кения, Восточная Африка

Очередная выгрузка судна была запланирована в Момбасе, и Любимов договорился с Терри, что они вместе полетят туда за день до захода судна в порт. Любимов улетел раньше. Ему надо было решить свой основной вопрос с помощниками. Дело в том, что открылась возможность поставки партии оружия на север Сомали. Вообще-то, это была зона итальянцев, и Любимов старался не лезть на чужую территорию, сохраняя негласное соглашение, но момент уж больно был хороший. Открывалась новая линия для оружия в Сомалиленд и Эритрею, и Любимов решил рискнуть.

В Найроби в отеле «Амбассадор» Любимов встретился с очень тесными партнерами и обговорил детали поставки, когда судно зайдет в Берберу из-за аварии, связанной с утечкой аммиака. Станет на рейде по случаю аварии рефустановки, чтобы не отравить население порта, и оттуда будет снято оружие. С портовыми властями решено было договориться на месте, а от итальянцев по возможности скрыть хотя бы на первый раз. Потом войны все равно избежать не удастся, но тогда уже можно было привлечь на свою сторону и местных бандитов, продавая им оружие по демпинговым ценам по сравнению с итальянцами.

В Найроби Любимов обычно останавливался в «Норфолке», открытом еще в 1904 году и являющимся достопримечательностью из-за его посещения знаменитостями. Отель «Амбассадор» же был хорош лишь для переговоров, чтобы не привлекать внимание в этом вечно переполненном Вавилоне. Любимов позвонил Терри с главпочты, в центре Найроби, под вечер и тут же чуть не стал жертвой ограбления, в последний момент успел поймать такси и уехать от собирающихся вокруг него уличных воров.

Терри был удивлен прыткостью Любимова и обещал прилететь на следующий день, чтобы вместе отправиться в Момбасу. Этим же вечером Любимова навестили итальянцы. Наверное, его отслеживали заранее. Он потягивал вкусное кенийское пиво на веранде бара, когда внезапно появились невеселого вида крупные пиджаки. Они молча сели за стол Любимова, так что он даже думать не мог о том, чтобы сдвинуться с места. Оттопыренные карманы красноречиво говорили, что их хозяева — люди серьезные и шуток на работе не приемлют. Председательствовал на возникшем собрании Джованни Эсперанто, щуплый, по сравнению со своими громилами, но жилистый итальянец с голубыми глазами. Он просто предупредил Любимова, что если слухи о поставках оружия в северную часть Сомали не вымысел, то Любимову лучше не претворять их в реальность. То есть, если он узнает о свершившейся сделке как факте, Любимов будет убит, а вместе с ним и его сообщники, причем Любимов до своей смерти передаст всю информацию по поставкам в восточной и южной части Сомали, чтобы итальянцы стали продолжателями внезапно исчезнувшего русского. Войны они не хотят, но если начнется, то победу не упустят. Они исчезли так же внезапно, как и появились, оставив Любимова за кружкой пива, так и не допитой тем вечером.

Прилетевший днем позже Терри высказал свое удивление Любимову, и у того даже возникло подозрение, что Терри о чем-то догадывается. Чтобы проверить свою догадку. Любимов связался с посольством и попросил выделить ему помощников для проверки Терри. Так что на разгружаемое судно подъехали сразу двое сотрудников консульства с женами по приглашению хозяина судна, поступившего из Мапуту.

Капитан «накрыл поляну» в салоне. Даже Любимов был удивлен обилием блюд из головоногих, судовой повар, видимо, имел большую практику в рейсе. Виски «Джон-пешеход» для кавалеров и джин с тоником и мартини для дам придали беседе дружескую направленность, и Терри расслабился, вернее, он рассказал о себе то, что ему можно было рассказать в подобной ситуации.

Терри ван Дик — кадровый офицер армии ЮАР — служил в войсках и участвовал в походе на Анголу, когда в конце восьмидесятых кубинцы сокрушительно разбили их под Куито Канавале (Cuito Cuanavale) в провинции Куанда Кубанго. В бою ему оторвало ступню противопехотной миной-ловушкой. Год он провел в госпиталях, еще год был на реабилитации для военных, отправленных в отставку после ранений.

Стал бизнесменом, открыл свой бизнес сначала совместно с партнерами в Дурбане, затем компания расстроилась, и он организовал свою фирму в Претории, куда и переехал с семьей — женой и двумя дочерьми. Рыбным бизнесом занимается последние три года, до этого торговал птицей и мясными продуктами, имеет связи в Кейптауне и Дурбане.

Гости разошлись, довольные друг другом. Любимова успокоили: на шпиона Терри не тянул. Они поселились в отеле «Сапфир», очень приятном во всех отношениях, находящемся в центре Момбасы, но вдали от туристических поселений, всегда шумных и безалаберных.

Для проведения операции Любимову надо было избавиться от мозамбикских матросов и он, списав их и отправив в Мапуту самолетом, что предписывали профсоюзы в подобных случаях замены, набрал новых местных, но подогнанных его партнерами по поставке оружия. Они не будут, может быть, хорошими рыбаками, но зато справятся с перегрузкой груза в море и на рейде Берберы даже в условиях вооруженного противостояния с итальянцами. В нем Любимов не сомневался, но и отступать не собирался.

Кстати, прощание с матросами было хорошим поводом пофотографироваться в порту на фоне любимого судна и не только. В то время ночью подошла яхта какого-то магната с Ближнего Востока, всегда следующая за хозяином на случай, если он вдруг пожелает посетить ее, даже если пользуется самолетом, надо думать, тоже собственным. Современные разводы, затемненные иллюминаторы блестящей на солнце свежей краской морской покорительницы, аккуратно одетый подобранный личный состав из молодых стройных леди производили впечатление на весь порт.

Впрочем, яхта ушла следующей ночью, как и появилась, видимо, хозяин направился дальше путешествовать по миру. В это же время американцы разгружали свою бронетехнику, так что снимать было что. Пленку Любимов отдал с улетевшими сотрудниками консульства в Найроби после роскошного вечера в гостях у капитана.

С Терри договорились, что следующую поставку судно сделает в Джибути, и тот взял на себя все проблемы оформления визы, в том числе на Любимова.

Непризнанная республика Сомалиленд. РайонАфриканского Рога

Операция по поставке оружия в северном Сомали прошла успешно. За неделю до оговариваемого срока судно, убрав все опознавательные знаки, перегрузило оружие с проходящего транспорта и той же ночью подошла к берегу

совсем не в районе Берберы, где его, возможно, ждали итальянцы.

Местные рыбаки на джонках быстро сняли ящики, и судно уже утром снова тралило под своими названием и присвоенным номером в разрешенной зоне согласно лицензии. Для местных подобные перегрузы были не редкостью, и за них много платили, поэтому за молчание можно было не беспокоиться. Хотя Любимов не надеялся, что итальянцы ничего не пронюхают, уж очень прочными казались их структуры в этом районе.

Джибути. Район Африканского Рога

Судно было на подходе. Прибывшие накануне Любимов с Терри остановились по просьбе Любимова в гостинице «Байонне», потому что роскошный «Шератон» размещен все-таки за городом, а еще более роскошный «Палас Кемпински» в то время еще не был открыт. В «Байонне» же часто останавливались русские летчики, и Любимов решил подстраховаться на случай лобовой атаки итальянцев. А то, что она будет в том или ином виде, сомнений не было.

Любимову нужен был партнер. Терри не все сказал тогда у капитана про себя, уж очень гладко была получена виза в Джибути. По собственному опыту во время предыдущей командировки Любимов знал, сколько надо было затратить времени и средств, чтобы получить разрешение на въезд. Это не так просто, как, скажем, в другую страну, где иммиграционный служащий на границе просто говорит, что в паспорте отсутствует одна страница зеленого цвета, причем действительно купюра с американским президентом сразу решает все проблемы, и вы по-дружески расходитесь.

Тут даже при наличии всех разрешений он сидел в аэропорту четыре часа, чтобы получить заветное разрешение, причем не было гарантии, что его не отправят обратно на том же самолете, который доставил его в аэропорт Джибути. И он решился. По прибытии судна и доклада капитана Любимов сообщил Терри, что в течение рейса на судно поднимались иностранцы, по говору похожие на итальянцев, и осматривали судно. Люди были вооружены, и капитан боялся, что это пираты. Но, осмотрев судно и не найдя ничего подозрительного для них, вооруженные захватчики ушли. Любимов предположил, что это торговцы оружием из итальянской мафии и что, возможно, они могут продолжить свои преследования уже в Джибути, причем объектами нападения могут быть они с Терри.

Это прозвучало в виде дружеского предупреждения, но достигло внутреннего эффекта у Терри. Все-таки он вышел на торговцев оружием. Терри доложил о сомнениях Любимова в Преторию, там обещали поддержку с привлечением, в случае необходимости, сил французского иностранного легиона, расквартированного в Джибути.

К удивлению Любимова, Терри очень пассивно отреагировал на предупреждения об угрозе итальянцев, и Любимов даже засомневался в правильности своего вывода о принадлежности Терри к спецслужбам. А Терри, наоборот, ждал развертывания событий, чтобы наконец взять мерзавцев, снабжающих оружием сепаратистов и просто бандитов. Ему уже порядком надоел этот рыбный бизнес, к тому же совсем не приносящий прибыли из-за высоких цен, по которым приходилось перекупать морепродукты у русских.

Не находя видимой поддержки у Терри, Любимов решил форсировать отъезд из Джибути. Он перебронировал билеты, заплатил портовому агенту за услуги по отправке судна в рейс и поставил Терри перед фактом своего отъезда в аэропорт. Терри решил поупираться, но именно в это время появились они. Опять неожиданно и опять вооруженные. Стрельбу итальянцы открыли без предупреждения прямо в отеле, как только увидели объект атаки. Любимову с Терри с большим трудом через балкон удалось выпрыгнуть на улицу и сразу же остановить микроавтобус.

Особо уговаривать араба за рулем следовать в аэропорт быстро, как только можно, не пришлось, ибо пули уже достигли окон автомобиля, и стекла со звоном попадали на сидения и пол. Преследователи не отставали, что было удивительно, потому что в хаосе городского движения надо быть местным профи, чтобы разобраться, кто кому в данный миг уступает, а кто несется без остановки. Итальянцы были хорошими профи в широком смысле.

Терри отстреливался непонятно откуда взявшимся пистолетом. Гонка достигла апогея, и теперь уже было одинаково не выбраться что от пули, что от неминуемой аварии в дорожном столпотворении. Связаться по телефону с просьбой о помощи возможности не было, сигнал все время пропадал.

Итальянцы отстали перед самым аэропортом. Это было чудом. Надо было видеть шофера-араба в аэропорту, когда полностью загорелое лицо становится абсолютно белым. Что-то случается с пигментацией, наверное. Такое лицо Любимов видел до этого только однажды, когда нашли унесенных на плотике в океан рыбаков, причем тоже случайно те зацепились за не существующую на карте отмель.

Восточная Африка. Перелет Джибути-Найроби

В аэропорту Джибути Терри наконец связался с Преторией и доложил о происшедшем, их обещали встретить в Найроби, куда направлялся рейсовый самолет. О чем он еще говорил, Любимов не слушал, он просто наслаждался, что еще жив.

Виски «Джон-пешеход», купленные в аэропорту, помогли расслабиться на борту. Внезапно он увидел Эсперанто. Тот спокойно и уверенно шел по проходу к креслу, где сидел Любимов. «Вот почему отпустили, — промелькнуло в мозгу Любимова, — попугать решили. Теперь будут дожимать. В самолете не убьют, но в Найроби уйти не дадут». Он толкнул Терри: «Сейчас подойдет глава мафии, будь готов». Откуда Любимов знает главаря мафии, Терри не спросил, он уже понял, что Любимов ему не все рассказал в Джибути.

Терри засунул руку в карман за пистолетом как раз в тот момент, когда Эсперанто поравнялся с рядом Любимова, Александр сидел у окна и между ними был Терри. На Терри итальянец не обращал никакого внимания, он его не знал, его целью был Любимов. Все произошло, как в боевике. Терри скрутил мерзавца. Подоспевший сопровождающий сотрудник помог надеть наручники. Все прошло на редкость удачно.

В Найроби Эсперанто отвезли по назначению, а Любимову пришлось объяснять Терри, что Эсперанто он узнал не по своей воле, что тот давил на него, заставляя заниматься прикрытием поставок оружия итальянцами, чему Любимов всячески противился. Доказательством неприятия Любимовым условий Эсперанто и была перестрелка в отеле и по дороге в аэропорт в Джибути. Он подробно описал все встречи, прошедшие якобы в Найроби и Момбасе, дал письменные показания против Эсперанто лично и всех, кого знал из его окружения. Его отпустили в Мапуту, дав неделю, чтобы собраться и покинуть Южную Африку навсегда. К тому времени фотографии были сделаны, оценены, и Любимов действительно улетел в Москву на повышение. Неожиданно и вовремя.

ЮАР Претория

Терри застрелили через месяц после ареста Эсперанто. Мотоцикл с убийцей догнал его автомобиль на перекрестке, когда он стоял на красном свете. Стреляли в упор, шансов на спасение не было.

Гвинея-Биссау. Западная Африка

На севере Гвинеи-Биссау шла военная операция, война, другими словами. Территория на границе с Сенегалом в районе Казаманса всегда была немирной. Сепаратисты, или повстанцы, как бы их ни называли разные стороны, не сдавались и дерзкими нападениями создавали порой критическую ситуацию для властей. Бои охватывали большую территорию, вплоть до реки Кашеу, что на севере Гвинеи-Биссау, с юга и доходили чуть ли не до границы Сенегала с Гамбией на севере. Канонада стояла оглушительная, кроме авиации были задействованы все рода войск, в том числе моторизованные части регулярных войск.

Обе стороны испытывали дефицит оружия. Разница в том, что регулярные войска могли получить необходимое оружие по официальным правительственным каналам и через соответствующие организации легальным путем, а повстанцы, или сепаратисты, могли рассчитывать только на нелегальные поставки. И хотя предложений было много от различных мафиозных кланов, но правительственные войска располагались так, что проскочить незамеченным было непросто, и дело стопорилось.

Любимов был послан в Кашеу, небольшое селение, имеющее причал, под видом рыболовного представителя для изучения якобы рыбного рынка. Конечно, никакого рынка там и в помине быть не могло, местные рыбаки вполне успешно снабжали жителей необходимым количеством рыбы, так что лишняя рыбопродукция не могла иметь спрос, даже если бы задействовать мощности построенной недавно испанцами рыбоперерабатывающей фабрики. Впрочем, и фабрика работала на местной воде, что не позволяло выходить с ее продукцией на европейский рынок. Требовались бы огромные затраты на очистительные сооружения, дороги, холодильные камеры, топливный терминал, ледогенераторы и т. д., что экономически не имело никакого смысла.

Единственное, что привлекало Любимова, так это то, что река не чистилась отродясь и пройти по ее руслу из-за песчаных наносов дна могли лишь малые суденышки, да и то только снабженные приборами. Это давало шанс использования пирог для провоза оружия вглубь территории практически бесконтрольно. Подход с моря мог быть прикрыт обычной морской практикой сбора головоногих с местных лачуг, никто бы не обратил на это внимания.

После разгона китайского флота, орудующего на побережье без лицензий, и ареста нескольких судов креветколовов местные власти ослабили фискальный контроль, и этим надо было срочно воспользоваться. План поставки Любимов согласовал с Михайлиным, так что тот уже мог договариваться конкретно о количестве и видах поставляемого оружия.

Гамбия. Западная Африка

Встреча была назначена в Лас-Пальмасе, но партнеры перенесли ее в Банжул в последнюю минуту. Гамбия встретила Михайлина тропическим ливнем, переходящим в пекло, влажность была стопроцентной. Официально он прилетел в Гамбию для переговоров с местными, вернее, ставшими местными европейцами, снабжающими продовольственными товарами чуть ли не половину рынка страны. Поселился в гостинице на берегу Атлантического океана с бассейном и приличной кухней, это тоже по совету своих официальных партнеров, чтобы не привлекать лишнего внимания. В Сенегамбии, загородном районе Банжула, таких отелей множество, туристов там любят и стараются угодить, опыт работы с европейцами богатый. Интересно наблюдать с самолета, пролетая ночью над Банжулом, как в совсем непроглядной африканской темноте освещены две улицы, соединяющие с двух сторон аэропорт и сам город с районом отелей, растянутым в оба конца на 10—15 километров.

Мавр, согласившийся поставить оружие Михайлина, был лет тридцати, ухоженный, с тонкими чертами лица и звали его Инджяй. Официально он занимался торговлей рыбопродукцией и был бы вне подозрений, появившись в том районе.

Встретились они в гостинице Михайлина на ресепшене и прошли в бар, заказали креветки под майонезом, заправленные авокадо, прелестный местный деликатес. Михайлин добавил пива, гость воды. Жара спала, легкий бриз обдувал волосы, красивый закат вырисовывался прямо над перегородкой, отгораживающей бар от пляжа отеля. Михайлин отметил про себя краски заката, глаз невольно задержался на переливании красного и розового цветов, отраженных от различных облачных слоев и спадающих в темнеющий зеленовато-синий океан. Недаром говорят, что закаты красивее всего над Атлантикой, а восходы в Тихом океане.

Натренированный спасатель бродил вдоль пляжа в ожидании купальщиков, коих он сопровождал всегда, готовый прийти на помощь, если вдруг прибрежное течение или отлив поймают в свои объятия отдыхающего клиента. С заходом солнца купание запрещалось, и на мачте, стоящей у входа на пляж с территории отеля, вывешивался флаг и ставился щит, предупреждающий, что с этого момента администрация отеля не несет ответственности за последствия ночного купания и все претензии теперь только на свой счет.

Гамбия — англоязычная страна, поэтому с Инджяем говорили на французском, но местами переходили на португальский, чтобы уточнить цифры. Цену согласовали быстро, гость не особо был настроен на торги, и Михайлин сразу понял это, так что пришлось принимать предложение мавра. Впрочем, это было не принципиально, важнее было, чтобы поставка состоялась. Тогда это показало бы, что русские могут то, что не под силу другим кланам.

Проводив гостя, Михайлин заказал еще пива. Много пить было нельзя, наутро официальные партнеры пригласили на партию в теннис в местном теннисном клубе, и надо было быть в форме. Пригласили на выбор поиграть в гольф или теннис. Михайлин выбрал теннис, поскольку гольф еще был в диковинку, а в теннис он научился играть еще в эпоху первого российского президента. Прошедший разговор подводил итог долгой подготовки, и приближение развязки щекотало нервы.

Удача — и будущее представлялось долгим и сытным в Соединенном Королевстве или во Флориде, ну а о провале и речи быть не могло, с него и так уже довольно провалов. Он прокручивал в уме нюансы предстоящей операции. План был прост. Любимов контролировал подход судна к устью реки, пироги мавра подходили к борту и далее шли с продукцией вглубь территории. К моменту подхода в район выгрузки Любимов должен был встретить груз на месте и передать его непосредственно заказчику.

Дорога Биссау ( Гвинея-Биссау)-Зигиншор (Сенегал). Западная Афика

У Любимова был довольно солидный опыт африканской жизни, тем более в Гвинее-Биссау он уже работал около года раньше и знал особенности страны. Но здесь требовалось работать в глубинке, и для этого он несколько раз совершил проверочные рейсы из Биссау в Банжул (Гамбия) на маршрутных такси. Дорога проходила через сенегальский городок Зигиншор, где происходила смена маршруток.

Семь пассажиров плюс водитель в обыкновенном пикапе, все путешествие занимало около шести часов, но бывали и задержки. Паром через одну из речек был не совсем исправен, и ходка занимала около трех часов в обе стороны. Так что если опоздал на паром, то приходилось отдыхать под палящим солнцем, кондиционеров не было предусмотрено.

В один из таких вынужденных простоев, когда он был в окружении одних африканцев, не обращающих на него, впрочем, никакого внимания, обыкновенного загорелого неафриканца, коих в бывших колониях осталось довольно много то ли от нежелания менять свое местожительство (триста лет — это много), то ли не нашедших себя в Европе и возвратившихся на родину своих предков, и ждал, когда же с парома наконец съедут пришедшие автомобили, всего-то десять от силы и помещалось, он увидел ооновскую машину. За рулем сидел седоватый мужчина около пятидесяти лет, стекла задраены, «Ланд Ровер» был с кондиционером.

Любимов почему-то сравнил себя мысленно с этим водителем. Сравнение было явно не в пользу Любимова. Но от этого признания своей полной несуразности в глубине африканского континента или от жары, уже допекшей и без того замученного душной дорогой, вид у Любимова был очень впечатляющий. Водитель-ооновец остановился, опустил стекло, очень пристально посмотрел на Любимова и молча поднял руку в знак приветствия. Так, наверное, встречаются люди, пережившие тяжелый бой. Слова были бы лишними, взгляд говорил обо всем.

Их пути разошлись, но впечатление от встречи осталось в душе. И хотел бы он еще раз встретить того европейца, хотя это и было бы лишним с профессиональной точки зрения.

Но паром мог и сломаться, тогда альтернативой была пирога, стоящая тут же и ожидающая именно такого часа. Набивалось в нее под завязку, так что борт был всего на десять сантиметров выше воды, и любая волна от даже слабого ветерка вполне могла захлестнуть пирогу. Может быть, только плотно сидящие тела не дали бы проникнуть воде в саму пирогу, на это и был расчет ее хозяина. Так или иначе, Любимов был готов к выполнению поставки первой партии.

Москва. Россия

Михайлину было о чем подумать. Вчера на него вышли американцы и предложили в обмен на провал поставки оружия сепаратистам в Сенегале довольно большую сумму, достаточно большую, от такой не отказываются. Он пытался понять, как они узнали.

Инджяй исключался, он сам участвовал в операции и рисковал больше других, а в случае провала живым бы не ушел. Любимов также был вне подозрений, уж очень долго они друг друга знали по жизни, включая работу в Госнаркоконтроле. К тому же перспектива, открывавшаяся перед Любимовым в случае успеха, никак не настраивала на предательство.

Он вспомнил, как в баре во время разговора в Банжуле обратил внимание на испанскую семью, играющую с ребенком в мяч на площадке около бара. Тогда еще малыш неудачно пнул мяч, и Михайлин поймал его, подошла мать, поблагодарив, взяла мяч и ушла. Ничего необычного, если только она не поставила жучок около стола, за которым сидели они с Инджяем.

Но испанцы в Банжуле — дело обычное. Одна туристическая фирма в Лас-Пальмасе даже открыла маршрут Барселона — Лас-Пальмас — Банжул специально для любителей экзотического отдыха. Наверное, не обошлось и без специальных сексуальных линий развлечений, но это Михайлина заботило уже мало. С ним уже давно творилось что-то малоприятное для жизни мужчины, а несколько неудач подряд привели к эффекту неверия в свою сексуальность. Московские проститутки, конечно, могли поднять и неподъемное, но в обычной жизни ничего не получалось, отчего с женой уже возникали трения. Он обращался к врачу, но лечение проходило вяло и результата не было. Виагра и та вызывала только раздражение и поднимала давление, вместо того чтобы радовать настроением и внушать уверенность в себе.

Оставив неприятную тему, он все-таки анализировал, как же американцы разнюхали об операции. Второй вопрос, и он главный: как уйти с такими деньгами. Понятно, что в семью он не вернется. Оставит жене и детям по миллиону, детям по достижении 16-летнего возраста. Необходимое распоряжение своему заместителю он уже написал. Билет до Барселоны должны были принести в течение часа, виза была не нужна, поскольку он был владельцем домика в Нюрнберге и имел вид на жительство в Шенгенской зоне Европы.

Конец ознакомительного фрагмента.