Архив 2. Четвертый элемент. Зерна

Юрген Байконур, 2015

«Архив» – общее название серии повестей, включающих элементы детектива, приключений, фантастики. Действия разворачиваются в первой половине ХХ века и в настоящее время. Место – Россия. Книга состоит из трех частей: 1. «Тролль» и «Морское танго»; 2. «Четвертый элемент» и «Зерна»; 3. «Пересечения» и «Живец на живца».

6

Четвёртый элемент

Думаю, читателю не надо прилагать много усилий, дабы представить себе городскую свалку. Зрелище, понятно, нелицеприятное, запахи — не гастрономические. Среди мусора бродят сытые и гордые вороны. Их более шустрые, настроенные на активный поиск собраться парят над хранилищем отбросов человеческих в надежде найти что-нибудь эксклюзивное. Кружится пыль, шевелятся бумажные отходы. Среди мусора лежит помятая газета. Ветерок приподнимает её, отрывает от земли и несёт ввысь. Там, где только что лежала газета — труп. Он виден с головы по грудь, остальное небрежно присыпано всяким барахлом.

Улетающую газету, а затем то, что было спрятано под ней, видит уставший с утра бомж, мужчина неопределённого возраста, специфической харизматической наружности с толстой кривой палкой в руке. На свалке он чувствует себя уверенно, однако труп его не воодушевляет. Он тяжело дышит, что-то бормочет и осторожно подходит к покойнику. Сквозь прерывистое дыхание пробивается: «Надо же, угораздило… А может, подфартило… Так никогда и не знаешь: с вечера — тост, а утром — погост…» Он подходит к покойнику, осторожно зацепляет палкой одежду и слегка оттягивает синюю спортивную куртку…

Таким был пролог истории, разыгравшейся в «лагере для беженцев». Речь идёт не о политических и тем более не о военных изгоях. Обитатели крайне замысловатого в архитектурном смысле бивуака были беженцами судьбы — так определяла свой статус их наиболее просвещённая часть.

Три строения, состоящие из брезента, кусков яркой ткани, обрывков одеял, картонных ящиков, оконного стёкла и прочего замысловатого материала. Большой очаг с кострищем, опорами и котлом приличных размеров, группа малых строений и приспособлений непонятного предназначения. Несколько внешне похожих обитателей обоего пола, хаотично снующих туда-сюда и потому не поддающихся счету.

Местный участковый инспектор и Демьян поначалу время от времени слега зажимали носы, подчёркивая своё отрицательное отношение к здешней атмосфере, но довольно быстро привыкли, смирились и почувствовали себя уверенней. Участковый держал в руке полиэтиленовый пакет, где ясно просматривался какой-то блестящий предмет. Взгляд его, как и Демьяна, был строг. И смотрели они с укоризной и строгостью на героя пролога по имени Леха. Леха не имел армейской подготовки, но стоял по стойке «смирно». Ему было страшно, стыдно и вообще он был не согласен с началом и развитием событий сегодняшнего дня.

— Ты что — даже день не можешь вспомнить? — продолжил разбор полётов участковый.

— Не могу, начальник. Старался — не могу.

— Сколько времени прошло — день, два, три, неделя? Ты что — совсем? — попытался разнообразить опрос полицейский.

— Не знаю. Может, дня два-три… Дел-то много, всего не упомнишь. У меня все дни — как вчерашний…

— Может, тебе помочь? — строго спросил участковый.

— Не, начальник, здесь даже помощь не поможет. Это — прострация мозга… — задумчиво, подчёркивая свою озабоченность обсуждаемым вопросом, ответил Леха, не видя радужных перспектив в продолжении разговора.

На то и лагерь беженцев судьбы, чтобы она, судьба, хотя бы изредка являлась в позитивном образе. На этот раз образом стала решительно подошедшая женщина. Она энергично вытирала руки тряпкой, напоминающей полотенце, возможно, тем самым подчёркивая свои лидерские преференции в этом лагере. Доброжелательно, уверенно она внесла струю надежды в разговор:

— Просрация у него, товарищ командир. Жмурика он нашёл седьмого числа, утром. А восьмого у меня день рождения, пока помню. Деньжат срубил, падла, слухалку эту… — она показала «полотенцем» на пакет, где лежал стетоскоп, подумала и сформулировала: — Неразумно изъял. И всё спрятал. А орлы наши, — помощница гордо обвела взглядом территорию и обитателей лагеря, — нашли, чухало ему начистили, деньги — в коммуну, а слухалку ему оставили — пусть мозги лечит…

Леха виновато развёл руками и благодарно указал своим собеседникам на свою коллегу: мол, видите, теперь всё ясно… Но ясно было не всё. Вмешался Демьян:

— Сигареты у него были?

Леха задумался: где ж здесь подвох.

— Сигареты? Что — не понятно? — продублировал участковый.

— А-а-а, так ещё и сигареты… — присоединилась женщина и дорисовала для полноты восприятия информации картину: — Товарищ командир, он у нас новенький. Не коммунар ещё — кандидат. Не знает, что мы с властью дружим и за покой наш власти нашей очень даже благодарны.

Участковый скривился. Леха понял, что молчать нельзя.

— Так и было. А слухалку оставили, — сказал он сокрушённо.

— Сигареты? — грозно спросил Демьян.

— Была пачка, мятая, початая…

— Где они?

— Понятно, где…

И опять судьба. Решительная предводительница на несколько секунд зашла в строение, представляющее, надо полагать, жилую часть, и вышла, победно демонстрируя зажатые в ладонь две сигареты.

— Они? — строго спросила Леху, раскрыв ладонь.

Леха внимательно осмотрел сигареты и утвердительно кивнул.

— Сюда, — сказал участковый и вытащил из кармана ещё один пакет.

Курево перекочевало в полиэтиленовую ёмкость.

Леха признавал право сильного на не всегда справедливое распределение материальных благ. Но это был форменный грабёж. Демьян прочитал на его лице эти скорбные, отдающие потаённым якобинством мысли и протянул предводительнице пятьдесят рублей в виде компенсации.

— Всё правильно — солдат ребёнка не обидит, — такова была её реакция.

Демьян про себя отметил: и всё же хорошо быть богатым и справедливым. Затем спросил активную даму:

— Два дня прошло — почему не сразу?

— Он же, падла, не сказал, где взял. Только вчера после обеда и проболтался…

— Ну, а вчера… Почему не сообщили? — вмешался участковый.

— Информация должна отлежаться, — твёрдо заявила предводительница.

Аргумент был весомым, Демьян и участковый оставили его без возражений.

— Скоро приедут, — Демьян посмотрел на часы.

— Надо показать! — обратился к скучающему Лехе участковый.

— Что показать? — заволновался Леха.

— То показать! — уточнил полицейский.

— Боязно. Времени сколько прошло… Жара. И птицы эти адские…

— Какие птицы? — уточнил Демьян.

— Адские. Есть райские. И есть, стало быть, адские. Так вот у нас — адские! — внёс ясность Леха.