Три шага до Мрака

Юля Майн

Марк привлёк Алису тем, что на него никто не обращал внимания. Разговоры о нём заканчивались, едва начавшись, а одноклассники давали разные ответы на вопрос: «Когда же он появился в школе впервые?»То ли любопытство, то ли жалость толкнули Алису заговорить с Марком. Но она и предположить не могла, куда затянет её эта невинная вежливость.Затянет стремительно и необратимо.

Глава 3.

Ненужные люди

Странное сочетание: весенний школьный двор и полицейская машина.

Нервозный охранник на входе и шёпот с редкими всхлипами в коридорах.

Я, оглядываясь, прошла к своему шкафчику и, пока переодевалась, пыталась уловить, о чём говорят вокруг.

— Её нашли только вчера…

— Какой ужас…

— Вся изрезана…

— Говорят, что изнасилование…

— Нет, Аню просто убили…

— Она, конечно, была так себе…

— Нельзя так о мёртвых! Всё равно жаль…

Я поёжилась. Картина потихоньку складывалась, но выходила в целом какая-то жуть.

Класс гудел на непривычной волне всё на ту же тему. Грязное любопытство разбирало, конечно, но спрашивать не хотелось. Еще сверху накладывалось подлое чувство облегчения: среди моих знакомых в школе не было ни одной Ани, по которой я бы стала убиваться. Плохо так думать, но это правда.

— Лиса, ты в курсе, что случилось? — Верка с горящими глазами была тут как тут.

— М? — я села на привычное место за первую парту. Лёша рядом уже отмечал в тетради сегодняшнюю дату и плановую тему урока.

— Аню Степанову нашли вчера на свалке!

Внутри меня всё похолодело. Я видела её, конечно. На год младше, из неблагополучной семьи, состояла на учёте и часто прогуливала. Редкое исключение для нашей школы. Мы никогда не общались, но ком к горлу всё равно поднялся.

— Из-за чего? — выдавила я.

— А непонятно! Никаких причин! — взбудораженная Верка махала руками. — Непонятно даже, когда именно… ну, когда её убили. Её никто целых пять дней не искал даже.

Я похолодела. И обернулась.

Марк Бейло снова был в классе. Он был в форме, со своей обычной причёской, и только феньки на руке с часами доказывали мне, что я не свихнулась. Подперев рукой щёку, он смотрел в окно, раскрытая книга перед ним топорщилась неприжатыми листами.

На меня он больше не смотрел.

Я поняла, что не могу дышать.

«…пришло время платить…»

Что за чушь?

«…за свои ошибки».

Какая глупость лезет в голову.

— Ада, — я повернулась к нашей заучке номер два. — Ты не знаешь, сегодня Марк пришёл раньше тебя?

— Марк?

— Да, Марк Бейло.

— Кто это?… А, Марк! — она нехотя повернулась в его сторону и с явным облегчением отвела взгляд. — Не знаю, не слежу за этим.

…а что, он тебе нравится?

…к чему такой интерес?

…эй, Лиса, колись, почему спрашиваешь?

Что-то из этого должно было бы прозвучать, спроси я у Ады про кого угодно, кроме Марка. Но она просто замолчала, как будто вопрос был неважен.

Алиса, у тебя слишком яркое воображение, не сходи с ума!

Я поднялась со своего места и подошла к парню, который не выходил у меня из головы последние две недели.

— Привет. Давно не виделись.

Его голова дёрнулась, но обернулся он не сразу. Губы на мгновение раскрылись, он шумно вдохнул и закрыл рот.

— Да, давненько, — кивнул.

— Почему не звонил?

— Я и не обещал звонить.

— Что случилось? Ты болел?

Марк медленно кивнул.

— Ещё как.

— Шалость удалась? — я попробовала улыбнуться. — Тебе не сильно влетело?

Серые глаза будто бы стали ещё светлее.

— Мне? Нет, не сильно.

— Ладно, — повернулась и сделала уже шаг в сторону своей парты, когда он ухватил меня за край рукава. — М?

— Спасибо, — он выдохнул.

Все эти странные разговоры уже сложили в моей голове пазл. Пока я, конечно, многого не знаю, но догадываюсь, что внезапная амнезия окружающих — это не случайность. И понимаю, что Марк Бейло — тёмная лошадка, и общаться с ним может выйти себе дороже.

Но мне его по-человечески жаль.

И он мне нравится.

Да.

Я присела рядом с ним:

— Марк, я помню всё, о чём мы говорили. Я помню наш отвратительный совместный обед, перчатки, что я подарила, и твоё хамство. Я помню твой прикид и твоё заявление в классе. Помню наш разговор в актовом зале. И если даже сейчас я способна на это, значит, у тебя всегда будет друг. Когда я спрашивала о тебе пару недель назад, народ реагировал не так заторможенно. Сейчас же… — я осеклась.

— Выезд на экскурсию вечером в пятницу, да?

— Да.

— Слава маку… — он прикрыл ладонями рот и закрыл глаза.

— Что? — я поморщилась. Что за дичь мне послышалась?

— Вот и хорошо. — Марк поднял на меня глаза, и они снова были спокойными и чуть лукавыми. Он улыбался.

— Папа? — Я постучалась в дверь его спальни. — Пап, не спишь? Хочешь чай?

— Да, давай. Сейчас выйду.

— Хорошо.

Тапочки собирали пыль в коридоре. Иногда я становлюсь свиньёй. А папе важно только, чтобы вещи не были разбросаны по дому. Чистота пола и наличие пыли никак не влияет на его уровень удовлетворенности от берлоги. Поэтому мне даже почти не стыдно.

Разве что самую малость.

Я разлила по чашкам чай, бросила на стол пару конфет и села в угол на свой скрипучий стул. Батарея приятно грела бок.

— С чего это такая любезность? — папа цапнул со стола конфету и принялся медленно и будто бы безразлично её разворачивать. — Даже чай отцу налила.

— Не хотела сидеть одна.

Он поджал губы, будто раздумывая над чем-то.

— Довод.

Сел напротив меня, хлебнул чай.

— Человек — социальное существо.

Я кивнула.

— Сбивается в стаи. Хотя вполне может жить один, всё равно нужна стая. Клан. Сообщество.

— Угу. У нас вся школа как сборище кланов.

Папа кивнул, прожевал конфету и принялся скручивать фантик.

— Проблема, когда человек — умный. Понимает, вроде, что это просто инстинкт, наследство австралопитеков. И вроде понятно, что никто тебе и не нужен. А жить одному — никак. И даже чай не попить, — он усмехнулся.

— Но Робинзон Крузо… — я решила вступиться за свою любимую историю.

— Посмотрел бы я на господина Крузо, случись такое на самом деле, — папа поцокал языком. — Он бы сошёл с ума за столько лет.

— А как же Пятница?

— А Пятница его спас бы. Возможно. Но…

— Папа?

— М?

— А что если я нашла Робинзона Крузо? Но только ему нельзя уплывать с острова. А я — Пятница.

Папа редко смотрит на меня пристально. Обычно он слишком поглощён своими мыслями, работой или многочисленными увлечениями.

— Кто это?

— Имя тебе ни о чём не скажет. Наверное… — я засомневалась. У меня засосало под ложечкой. Вот и тест. Как далеко распространяется влияние «мыльного пузыря» Марка? — Это Марк Бейло, одноклассник. Ты помнишь его?

Папа спрятал глаза за чашкой и после паузы покачал головой.

— Это твоя мать — любитель ходить на родительские собрания. Я знаю только твою Лесеньку.

Вот всегда он так.

Я — бестолочь, Алиска и безнадёга.

А какая-то левая девица обязательно будет Юленькой, Ирочкой или Машенькой. И вроде уже почти не обидно. Но поэтому мама и ушла.

— М-м, ясно, — ни черта мне было не ясно.

Сначала мне казалось, что неделя тянется целую вечность.

А потом она внезапно кончилась, и я уже судорожно скидывала вещи в сумку, пока папа стоял в прихожей и ждал меня с самым раздражённым видом.

— Давай-давай! Поторапливайся!

— Пап, ну заведи пока машину, я сейчас!

— Пока я не увижу, что ты собрана, даже не подумаю спускаться.

Взмокшая, я перебирала в голове список необходимых в поездке вещей, и вывалилась из своей комнаты с сумкой наперевес.

— Взяла бы мой рюкзак… — галантно предложил папа.

— Что? Твою столитровку драную? Да ни за что!

— Пф, ну и мучайся. Я пошёл.

— Пап, помоги с сумкой!..

— Так и быть.

В последний момент я вспомнила, что забыла взять зубную щётку и расчёску, запихала их в карман, закрыла на автопилоте дверь и, перепрыгивая через ступеньки, поскакала вниз по лестнице.

Когда подбежала к папиному хэтчбеку, он уже был готов трогаться.

— Пап, довезёшь меня до «под варежкой». Там класс собирается.

Он кивнул и усмехнулся.

— Прошло сорок лет с момента, как я сам учился в школе, а «варежка» всё еще остаётся «варежкой».

— Приятно, что есть что-то, что не меняется, да?

— Лиска, будь аккуратна.

— Что?

— Я не могу запретить тебе пить, курить и матом говорить. Это твой личный выбор. Просто имей в виду, что глупости могут быть опасны.

Вот за это я люблю своего отца. Он говорит только самое важное. И не читает нотаций, никогда.

— Хорошо, папа. Спасибо.

«Под варежкой» — под памятником советской индустриализации — уже собралась большая часть класса. Классный руководитель, Татьяна Владиславовна, перекрикивала гомон:

— Никакого алкоголя! Увижу, что кто-то курит, тут же сообщу родителям! Вести себя прилично! Пассажирам не докучать и…

Похоже, предупреждение про алкоголь уже запоздало: рюкзак Димы Лазова явно топорщился бутылками, а подозрительно тяжёлый пакет заметно оттягивал руки Коли Алексеева.

— Мы все едем в плацкарте, ехать недолго, всего девять часов. Ровно чтобы перекусить и выспаться. Все взяли с собой еду?

Я охнула, и вспомнила, что именно забыла. Бутерброды так и остались на кухне.

Обернулась по сторонам: Лёша уже стоял в толпе одноклассников, Вера с Адой не поехали. И чуть в стороне ото всех — руки в карманах длинной парки — был Марк Бейло. Похоже, сегодня его вообще в упор не видели.

Я помахала ему рукой, он, словно не веря, тоже на секунду вытащил одну руку из кармана. А после поспешно вернул её на место и натянуто улыбнулся.

— Татьяна Владиславовна, — я подняла руку и попыталась перекричать гомон. — Татьяна Владиславовна! Все едут в плацкарте, да? В одном вагоне?

— Что? Ох, — она с трудом вырвалась из оцепления ребят и поправила на голове красный берет. — Ну и черти… Что ты хотела, Алиса?

— Все едут в одном вагоне, да?

Она кивнула, и, словно только сейчас что-то вспомнив, цокнула языком.

— Точно. Ты же последняя записалась. Билеты тогда уже кончились, поэтому ты и ещё кто-то едет в другом вагоне.

— Да, я вот и решила уточнить, — я достала свой билет. Купе.

— Поэтому и вышло дороже, — она виновато поджала губы. — Ты ездила раньше в поезде?

— Да, было пару раз. Ещё когда маленькой была, — я кивнула. Идея ехать в одиночку меня нервировала. Но что поделать. Назвался груздем…

— Не переживай. Какое у тебя место? Второй вагон, седьмое место. Хорошо, — она поспешно сфотографировала мой билет. — Посадка долгая, я помогу.

— Татьяна Владиславовна, не стоит, — Марк оказался за моей спиной. — У меня тоже купе, мы едем вместе. Я много раз ездил на поезде, раз сто. И мне уже есть восемнадцать, так что всё нормально. Под мою ответственность.

Никогда. Никогда раньше я не видела такого взгляда нашего классного руководителя. Удивление. Расстройство. Облегчение. Снова удивление. Она открыла рот… Мне показалось, сейчас она скажет: «А ты кто?»

— О, Марк, вот кто ещё в купе. Точно, — она прочистила горло. — Под твою ответственность, значит. Ладно.

Она внимательно посмотрела на меня, будто спрашивая: «Всё точно хорошо?»

— Ладно, — повторила она. — Класс! Шагом марш на платформу!

От такого резкого перехода я чуть не подпрыгнула.

Я пристроилась в конце наших нестройных рядов. Марк шёл чуть поодаль.

Мои воспоминания о вокзале и поездах были пропитаны запахом сомнительных пирожков и пота. Где-то в закоулках вокзала отзвуки этих запахов по-прежнему продолжали жить — но признаю, сейчас он выглядел куда презентабельнее, чем десять лет назад.

Проверка вещей.

Подземный переход.

Подъём на платформу.

Серебристый поезд, припорошенный железнодорожной пылью.

Второй вагон. И молчаливый Марк в чёрной парке рядом.

Мы зашли в купе, сняли рюкзаки и сели друг напротив друга. Он смотрел на меня, всё также не доставая руки из карманов.

— Привет, — пробормотала я. Мы околачивались рядом друг с другом добрые полчаса, но так и не перекинулись даже парой фраз.

Он кивнул.

— Что с тобой такое? Раньше ты был более живым.

Он кивнул снова.

— Прости, но я ничего не понимаю.

— Завтра.

— Что завтра? — меня это начало раздражать.

— Завтра ты всё поймёшь. И когда поймёшь… — Он выдохнул, встал, снял с себя парку и повесил на притаившиеся в углу плечики. Повернулся к своей сумке и начал доставать вещи, чтобы переодеться.

— Придурок. — Я скинула свою куртку прямо на сиденье, зашвырнула в угол шапку и демонстративно скинула ногами ботинки. Да этому Робинзону Крузо, похоже, нравится страдать! Ну его к чёрту!

Я подложила под голову рюкзак и демонстративно легла к нему спиной, прямо поверх своих шмоток.

Он выключил свет, вышел и закрыл за собой створку купе.

Шуршание и запах чистого белья вырвали меня из дрёмы. Я повернулась и с удивлением обнаружила, что лежу на заправленном одеяле. Марк спиной ко мне разбирался со своим местом.

Я резко села, от чего голова немного закружилась.

— Марк?

— М? — он не обернулся, продолжая упаковывать подушку в наволочку.

— Спасибо. И… извини.

— Принято.

Сейчас бы чаю выпить с бутерами… Эх.

— Я тоже ничего не взял.

Я что, вслух это сказала?

Он, наконец, закончил обустраивать своё гнездо и обернулся ко мне. В мягком свете ночника что-то блеснуло на его лице.

— Эй, что это с тобой? — Я резко встала, расстояние между нами сократилось, но сейчас меня это не взволновало. Я протянула руку к его носу.

— А, ничего, бывает. — Он сел на свою полку, закрыл левой рукой нос и рот, правой нашаривая что-то в сумке.

— Это что, кровь?

Марк Бейло кивнул.

Я подозрительно уставилась на него. Высокое давление? Ударился? Перенервничал?

— Усбагойся, — он, наконец, нашёл бумажные салфетки и привычным движением воткнул одну из них в кровящий нос. — Завтра всё будет…

— Ты задолбал! Завтра-завтра-завтра! Объясни сегодня, что за чертовщина творится вокруг тебя?

— Я тебе разве что-то должен? — он зло уставился на меня. — В каких мы отношениях, что я должен тебе что-то там объяснять?

— Ну слава богу!

— Что?

Я рассмеялась. Честное слово, никогда раньше я так не радовалась чьему-то хамству!

— Если говоришь гадости, значит, с тобой точно всё окей. Пойду зубы почищу.

Обернулась в поисках своей куртки — зубная щётка должна быть в кармане. Куртка аккуратно висела в ногах.

— Я уж испугалась, что ты унылый кусок дерьма. Но нет, — улыбнулась от уха до уха. — Ненавижу кого-то утешать дольше пяти минут. Сходишь за чаем?

— Даже и не подумаю, — буркнул он.

Пока занималась вечерней гигиеной, окончательно проснулась и успокоилась. Ни один наш разговор не получался нормальным. И видеть Марка подавленным было действительно тяжело, особенно на контрасте с его попыткой бунта.

А ведь что-то произошло.

Я застыла с зубной щёткой в зубах.

Его шалость точно удалась. Я помню, это было как информационная бомба.

А потом его слова про ошибку. Он пропал. Это убийство. И всё стало как раньше.

Волосы на голове поднялись дыбом. Бр-р-р. Я сплюнула зубную пасту и прополоскала рот.

Какая. Глупость.

Или нет?

Надо просто спросить. Да? Простой вопрос: «Марк, а ты кто?»

Школьник последнего года обучения.

Нет, не то.

«Ты убил Аню Степанову?»

Ну, что за чушь в голову лезет!

«Почему тебя никто не помнит?» — но и этот вопрос неправильный. Его как бы помнят.

Я внимательно вгляделась в своё отражение, поморщилась. Хочу ли я знать ответ?

Вздохнула и вышла из туалета.

Марк лежал с книгой в руках. На столике стояли два стакана в подстаканниках с уже заварившимся чаем и пара сэндвичей. Ну вот, а я только зубы почистила…

Я убрала зубную щётку, села на краешек постели и положила руки на колени.

— Слушай, у меня есть вопрос. И я хочу услышать честный ответ.

Бейло повернул голову в мою сторону.

— Почему ты в школе как призрак, которого не должны замечать?

Он внимательно смотрел на меня не мигая. Пауза затягивалась. Парень, не отрывая от меня глаз, медленно вложил между страниц закладку и положил книгу рядом с собой.

Мне внезапно стало холодно, руки покрылись гусиной кожей под толстовкой. Но взгляд я не отвела. Мне действительно важно это было знать.

— Пей лучше свой чай, женщина.

— Я не женщина!

— А кто? Мужчина что ли? — он вздохнул и сел. Взял чай и сэндвич. — Ешь.

Это была наша вторая совместная трапеза. Как и в прошлый раз, кусок не лез в горло, только сейчас из-за незаданных вопросов.

Когда в стакане оставался последний глоток, я не выдержала:

— Ты так и не ответишь на мой вопрос?

Марк отставил в сторону свой стакан и швырнул упаковку с крошками на столик. Зло посмотрел на меня.

— Я не имею права говорить обывателю о том, почему всё так, — мне послышалась тень превосходства. — Но у меня есть подозрения, что ты имеешь право знать. Проверить это я смогу только завтра. Однако всё говорит о том, что ты — не обыватель.

Э-э… Что? Обыватель? Мещанка что ли? Что за…

— Поэтому я скажу тебе сейчас то, что ты хочешь услышать. А завтра — то, что должна услышать, если мои подозрения подтвердятся. Идёт? — он сел и положил руки на колени.

Пожалуй впервые я ощутила, что рядом со мной не просто Марк Бейло, не одноклассник, парень, приятель или друг. Что рядом со мной молодой и довольно опасный мужчина. Внезапная смена восприятия ошеломила меня. А ведь всего несколько дней назад он благодарно обнял меня, и я чувствовала себя почти что его покровителем.

Я медленно кивнула. Липкий страх против воли поднимался откуда-то от живота к горлу. Из носа Марка снова потекла струйка крови.

— На земле есть одно редкое растение. Оно живёт только там, где нет солнечного света, но достаточно влаги. Это растение вырабатывает ядовитые споры. Если человек оказывается заперт с этим растением достаточно надолго, его тело начинает гнить. Не сразу. Нужно чтобы концентрация была высокой, и времени должно прийти прилично, не один день. Таких людей, для кого споры этого растения ядовиты, — подавляющее большинство. Это обыватели. А есть те, кто в ходе эволюции, случайно, научился с этим растением жить бок о бок. И получать от него… некую пользу.

— Это наркотик?

Марк криво усмехнулся.

— Наркотик? — он заржал, и моё оцепенение спало. — Если тебе так проще понять, то считай это наркотиком. Если власть, деньги и сила — это наркотик, то да.

— И что дальше? Что там с этим растением? — я нетерпеливо елозила на одеяле.

— Завтра.

— Ах ты ж гад! — я запустила в него подушкой. И куда делся страх? Это же Марк! Странненький, конечно, но вполне понятный. Вроде.

Он ловко поймал подушку и швырнул её на место.

— Спи. Я обещаю, что завтра всё расскажу.

— А если нет? — я поджала губы, но всё-таки залезла под одеяло.

— Если нет? — Марк на мгновение задумался. — Тогда и этот разговор ты тоже не вспомнишь.

— Что? — я попыталась подняться.

— Алиса, спи!

Веки отяжелели в считанные секунды. Мне показалось, что и из второй ноздри у него пошла кровь…

— Через двадцать минут ваша остановка!

Я открыла глаза и повернула голову: Марк спал почти лицом в подушку, тёмные волосы закрывали глаза, рука с часами и феньками покачивалась в такт движения поезда.

— Уважаемые пассажиры, пожалуйста, просыпайтесь! Через двадцать минут ваша остановка!

Он просыпался медленно и будто бы мучительно. Перевернулся на другой бок, скинул с себя одеяло, перевернулся снова, смяв под собой и одеяло и простыню.

— Подъём, — тихо сказала я.

Марк Бейло открыл глаза и уставился на меня.

— Ты. Фу, блин…

— Что, тебе снился кто-то получше? — я фыркнула.

— Нет, мне снился кошмар с тобой.

А вот это уже действительно обидно.

— Заселяемся и выходим через десять минут! — непривычно растрёпанная Татьяна Владиславовна отдавала ошалевшим после поезда школьникам указания. — Девочки — корпус номер шесть, мальчики — корпус девять.

— Ах-ах-ах, шестьдесят девять!..

— Играем сегодня в бутылочку?

— А бутылочка-то найдётся?

— Что? Где играем?

— Э, Димон, это игра не для тебя!..

Я огляделась вокруг. Турбаза в заповеднике была ещё наследием Советского Союза. Интересно, в корпусах душ есть? Или хотя бы горячая вода?

Цифра шесть, изъеденная временем и лишаем, была написана на разбухшей от влаги табличке. А сам корпус был скорее просто деревенской избой. Эх, нет тут душа, как пить дать… Я уже потянулась к ручке, как меня оттеснила компания наших див.

— Я первая займу место! — Наталья Борзова отпихнула меня в сторону.

— А я рядом с тобой, — Олеся не отставала от своего лидера.

— Занимайте что хотите, только дайте пройти, курицы, — пробормотала я и оттеснила отставших от заводил див.

— Алиса, эй, а ты куда?

— Туда же, куда и вы, — огрызнулась я.

Внутри было… неплохо. Лучше, чем я ожидала. Бревенчатые стены делали уютной даже весьма скромную обстановку. Я кинула рюкзак на первую попавшуюся на глаза кровать. Олеся избегала моего взгляда, Наталья игнорировала, а остальные трое спорили за места поближе к солнцеликим.

Я вышла и вздохнула. Ночка в этой компании обещает быть не самой приятной. Господи, ну и на черта я поехала? Всё из-за этого придурка…

Татьяна Владиславовна пыталась, стоя на ветру с сумочкой в руках (и зачем ей в лесу сумочка?) поправить макияж. Удивительная женщина. Не сказать, чтобы очень строгая, и дистанцию умеет держать, уважает учеников, всегда подтянутая, в безупречных строгих платьях… Но лес — это точно не её стихия. Как она вообще решилась на подобный подвиг?

— Татьяна Владиславовна, вы хоть выспались?

— А? Алиса… — она вздохнула и закатила глаза. — Надо просто пережить этот день. И ночь. И ещё один день.

— Как вы вообще решились?

— Софья Алексеевна затеяла всё это. И должна была тоже ехать с нами, но буквально накануне попала в больницу с пневмонией. Сейчас вот переживаю, чтобы никто тут друг друга не поубивал…

— Лично я обещаю вести себя хорошо, — я шутливо подняла руку. — Нужна помощь?

— Нет, не стоит, — она убрала зеркало в сумочку и повесила её на сгиб локтя. — Просто проследи, чтобы у девочек всё было спокойно и чтобы все спали в своём корпусе.

«Миссия невыполнима! Лучше сразу раздайте презервативы, чесслово!»

Я натянуто улыбнулась.

— Сложновата задачка.

— Спасибо за честность, — она вздохнула. — Класс! — господи, когда она так кричит с ходу, я икать начинаю! — Сбор!!

Мы шли уже больше часа. Было красиво, да.

А ещё зверски грязно и мокро. Половина класса отстала, Татьяна Владиславовна с самым страдальческим видом плелась где-то в конце, а в начале шеренги (где каким-то чудом оказались мы с Марком) бодро шествовал экскурсовод.

— И вот мы подходим с памятнику неолита! Здесь были найдены останки, которые датируются десятью тысячами лет! Вместе с ними были орудия, наконечники, а также найдены следы пыльцы. Здесь были уникальные захоронения, которые говорят о высоком уровне культуры этого племени… Сейчас мы зайдём с вами в пещеру, где и были найдены останки. Осторожно, здесь крутой спуск!…

Марк придержал меня за рукав.

— Мы пришли.

— Что?

— Мы спустимся вниз.

— Но я не хотела заходить! — запротестовала я. Если сейчас снаружи так холодно и мерзко, даже думать не хочу, какой дубак внутри пещеры, да ещё и где-то внизу.

— Ты хочешь узнать правду? Да или нет? — Он повернул моё лицо так, что наши носы едва не соприкоснулись.

Я сглотнула. И кивнула.

Пещера была совсем небольшой. Пол был вытоптан, а в углу позорно торчала жёлтой крышкой пластиковая бутылка. И здесь мусор…

Марк снова потянул меня за собой, теперь уже за край освещённого участка.

— Нам надо спуститься гораздо ниже, — прошептал он и взял меня за руку.

Я беспомощно оглянулась на одноклассников — меня словно накрыл тот же самый купол равнодушия, который всегда прятал Марка.

Спуск был ровным и сухим. Проторённым даже. Но не было ни звуков, ни мусора. Я как-то запоздало поняла, что мы идём в кромешной тьме, однако у меня не возникает проблем с тем, чтобы знать, куда ставить ноги. Прохладная рука Марка помогала оставаться спокойной.

Ну, даже в самом худшем случае, что со мной случится?

Он… убьёт меня?

Мне показалось, что он вздрогнул и мгновение спустя обернулся.

— Алиса… чтоб тебя…

— Что?

— Просто иди, если хочешь знать.

— Да-да.

Я выбросила мысли из головы. Как минимум, это будет интересным воспоминанием, а как максимум — целое приключение!

Когда мне начало казаться, что эта пещера никогда не закончится, Марк остановился.

— Смотри. И дыши.