Хендлер, или Белоснежка по-русски

Юлия Эфф, 2023

Настя Белова, к которой приклеилось прозвище Белоснежка, владеет искусством воспитания собак в совершенстве. Она не просто хороший хендлер, но талантливый зоопсихолог: с самого детства она была главным защитником всех собак в деревне.Видя, как она ловко управляется с разными собаками, Карамзина Маргарита Павловна просит Настю перевоспитать Фикса – той-пуделя, чья активная деятельность грозит разрушить кажущуюся семейную идиллию.Ни Настя, ни Маргарита Павловна не подозревают, что с началом их договора запускается исполнение желания, которое Настя загадала много лет назад. И желания Маргариты Павловны перевоспитать младшего сына Кирилла, который в свои 30 лет ведёт себя, как настоящий эгоист, не подчиняющийся матери!У Фикса и Кирилла слишком много общего, чтобы эта парочка не нашла однажды общий язык, но пока они враги.В качестве локаций читателям предлагаются Калининград, Подмосковье и Урал с его опустевшими деревнями, природными достопримечательностями и мифическими богами.

Глава 5. Гори, гори ясно!

Наказав секретарше всем говорить, что шефы отправились на стройобъект, Кирилл и Игорь покинули офис за два часа до окончания рабочего дня. Сегодня было чётное число, поэтому поехали на машине Игоря, тем более у него, кажется, были продуманы все детали маршрута, чтобы успеть на праздник: прокат костюмов, домой переодеться, а по пути заехать в гипермаркет и накупить призов. Общее бурное прошлое, богатое на вечеринки с конкурсами, возжелало тряхнуть стариной. Кирилл, в общем, не возражал, быстро заразившись идеей намечающегося нестандартного гуляния, и теперь ничто не должно было испортить настроения, поэтому от крюка домой, в Барвиху, отказались. Заехали в «свой» магазин одежды, где Карамзин купил футболку и джинсы, отказавшись от предложения друга одолжить свои вещи:

— Сам носи своё барахло, верзила! — хотя Игорь был выше всего-то на полголовы.

Два дня назад внезапный вынужденный побег из дома застал врасплох — пришлось на вчерашнюю встречу надеть костюм друга, и все переговоры с партнёрами Кирилл машинально заворачивал длинные рукава. Поэтому появиться среди молодёжи в одежде с явно чужого плеча посчитал зазорным.

Пока делали покупки Кириллу, в пункте проката русских народных костюмов закончилось нужная для праздника. Менеджер развела руками: последний мужской костюм сорок восьмого размера забрали полчаса назад, остались только подростковые и один овер-сайз.

— Вы тоже на «Купальскую ночь»? — улыбалась девушка, наблюдая, как посетители с видом интуристов рассматривают украшения.

— Ото ж! — Игорь снял с вешалки женский костюм на плечиках и приложил к себе. — Как я тебе?

Кирилл с серьёзной миной оценил:

— Отлично. Кокошник не забудь. Девушка, а у вас есть… — повернулся к открывшей рот хозяйке проката, — ещё какие-нибудь костюмы?

Она махнула рукой на занавеску позади себя:

— Там рыцарские латы, но… вы ведь на «Купальскую ночь» едете, как же?..

Парни переглянулись, один из них полез в телефон: «Сейчас, в театр Шурику позвоню, может, у них что-нибудь найдётся?»

— Ещё есть три костюма леших… — звонивший сразу заинтересованно обернулся к ней, — показать?

Одно название — костюм. Настоящее маскировочное облачение для охотников! Но не сговариваясь, как только увидели воздушную массу из лент, парни одновременно гаркнули: «Берём!» Примерили и остались довольными.

— Полдела сделано! — погружая в багажник тряпичный ворох зелёных оттенков, сказал Игорь. — Ко мне и на Клязьму…

А через сорок минут на заднее сидение джипа вместе с сумкой легла гитара в чехле. Кирилл, узнав свой инструмент, ставший полгода назад жертвой самонадеянного спора, ухмыльнулся:

— «Взвейтесь кострами синие ночи»?

— Разумеется, — Игорь невозмутимо повернул ключ в гнезде зажигания.

Знал ведь Свиридов, что напоминание об упёртости и азартности уязвит друга, и всё равно взял не свой, а выигранный в честном споре инструмент, к которому Кирилл, ночуя у друга, принципиально не приближался и почти незаметно морщился, когда гитару грубо перекладывали с места на место, а она жалобно вздрагивала струнами. Теперь Карамзин делал вид, что увлечён поиском нужной музыки на плеере. Игорь с тонкой улыбкой посматривал по зеркалам, и лишь когда выехали за МКАД, спросил:

— Хочешь, Кузьминыча назад? — Кирилл не ответил, равнодушно потянулся за банкой энергетика. Игорь выждал паузу и озвучил условие: — Номер телефона и поцелуй девушки, на которую укажу.

Пассажир поперхнулся, пришлось постучать ему по спине, выбивая напиток, попавший не в то горло.

— В чём подвох? — откашлявшись, спросил Кир, подозревая двойное дно в споре, — специально выберешь бабушку Ягу для лешего?

Игорь засмеялся:

— Выберу нормальную, но строптивую, чтоб тебе условие халвой не показалось, — в глазах друга читалось недоверие. — Без подвоха, клянусь треуголкой! За твою флейту беспокоюсь. Не сомневаюсь, что за два года её не затянуло паутиной, но, брат, до слёз — как ты по утрам ковыляешь потихонечку в душ…

Кирилл ухмыльнулся, расслабляясь, ибо причина заботы показалась логичной:

— Заткнись. Моя флейта — что хочу, то и делаю… Значит, весь движ ради новой подружки?

— Пуркуа па, мон ами? На сброде девиц, плетущих венки невинности, думаю, можно найти нечто раритетное, — Игорь покрутил головой, присматриваясь к потоку машин и перестраивая свою в крайний ряд. — Тэк-с, я хочу переодеться до того, как наши милашки увидят, какие мы с тобой солидные.

То ли возвращение любимой гитары с автографом известного музыканта сыграло свою роль, то ли маскарадные образы подняли настроение — спустя некоторое время машина мчалась по шоссе, разбрызгивая из динамиков зарубежные хиты девяностых, а лешие, ритмично кивая головами в лохматых накидках, орали: «It’s my life, it’s now or never!..»

Дорожный патруль вынырнул из-за поворота, когда до места назначения оставалось несколько километров. Пришлось остановиться:

— Капитан Мирошников, — представился полицейский, обозревая двух мужчин, ряженых и, судя по всему, находящихся в разгорячённой стадии под чем-то существенным. Его имя утонуло в музыке, заглушённой чуть позже. — Предъявите документы!

— Договоримся? — Игорь полез в бардачок за портмоне — и на опущенное стекло мгновенно легла рука с табельным оружием. — Воу, начальник, потише!

— Выйти из машины! Руки!

Напарник несговорчивого дпсника присоединился к осмотру салона и двух придурков, расставивших ноги и уперевшихся руками, как положено, в капот машины, но перебрасывающихся короткими репликами на английском, который стражи порядка, очевидно, не знали. В салоне продолжала играть фоном приглушённая музыка, ничего запрещённого и тем более оружия не нашлось, зато багажник был завален упаковками безалкогольного пива, и затянутыми в целлофан и перетянутыми праздничными лентами предметами.

— They don’t care about us! — брякнул один другому, и второй повторил, одновременно с похожей фразой, доносящейся из динамиков.

Капитан Мирошников прислушался, узнал голос Майкла Джексона и разозлился: придурки издевались над ними, подпевая и… один из них почти незаметно дёрнул ногой, подражая американкой звезде.

— Весёлые, значит… — протянул дпсник, не зная, как обойтись с теми, кто даже скорость не превысил.

Игорь распрямился:

— Просто в хорошем настроении, шеф. На праздник едем, аниматоры мы.

Капитан сплюнул, последние два часа это уже была пятая или шестая остановленная машина, которая направлялась на некий славянский праздник:

— Чего сразу не сказали?

— Так вы и не спрашивали, — Игорь забрал документы, вложил права в портмоне и вытащил оттуда купюру: — Может, всё-таки проводите на шабаш с аккомпанементом? Это на бензин.

Напарники переглянулись.

Через полчаса к площадке, заставленной машинами, подъехал чёрный джип, из которого орал безумный рок-н-рол, а следом выла сирена службы ДПС.

— От души, шеф! — прощаясь с капитаном, Кирилл вручил ему несколько банок пива. Тот вытянул шею, увидел приближающихся казаков и успокоился: слава богу, управа на издевающихся мажоров имелась.

*****

Пару часов назад, когда азартные пары носили через поляну к стаканам воду в ложках, Игорь небрежно облокотился на плечо сотоварища и указал на невысокую миловидную шатенку. Похожая на других ряженых девиц, она вместе с ними выкрикивала слова поддержки в адрес бегающих. Ничем особенным не отличалась. Но Свиридов ничего не делал просто так, в этом Кирилл давным-давно убедился, поэтому на всякий случай поинтересовался:

— Почему она?

— Ты хочешь снулую рыбу? Натюрлих, тогда… вон та, белобрысая.

С краю толпы замерла, сцепив руки на животике, полноватая серьёзная дева, которая улыбалась, но как-то вымученно. Кирилла передёрнуло:

— Найн! Первое слово дороже второго. Принимаю условие.

И позже, когда шатенка, рассердившись на навалившегося лешего, сбежала на пригорок, Кирилл прихватил шоколадку из коробки с призами и отправился знакомиться.

— Я твой приз принёс, — не спрашивая разрешения, плюхнулся рядом. — Ох-х-х, как хорошо!

Потянулся всласть, чувствуя напряжение в ногах от бега. Девушка поблагодарила, не подозревая, что незнакомец в мысленном списке поставил плюс — «вежливая»:

— Спасибо большое, но не стоило, правда.

— Константин, можно на ты, — не принимая вертикальное положение, он протянул руку.

Девчонка хмыкнула, но руки коснулась:

— Настя. Взаимно.

«Контактная», — в списке добавился плюсик.

— Чего одна сидишь? Обиделась на Витька?

— А его Виктор зовут? Буду знать, спасибо… Да нет, устала просто. И есть хочется, мы здесь практически с утра, только что камни не носили, — зашуршала обёртка на шоколадке. — Держи, леший.

Кирилл повернулся и взглянул снизу вверх на девушку, протягивающую половинку своего подарка.

«Симпатичная, простая и не жадная — плюс в кубе», — добавил мысленно к достоинствам, рассматривая рандомный выбор друга. Стёкла солнцезащитных очков мешали рассмотреть цвет её глаз, те были однозначно светлые.

— Не жарко в костюме? — вежливо поддержала разговор Настя.

— Нормально, — Кирилл замолчал, а потом спохватился: собеседница шла к нему навстречу, а он замечтался. — К реке хочешь сходить прогуляться?

— Если попозже. Извини, уйду — подруги обидятся, что я их бросила. Да и чучело скоро будем жечь, — она жевала шоколад, продолжая наблюдать за розовыми тучами.

«+ Ответственная, — скрипнуло невидимое перо и дописало: — Минус — зануда».

Он поднялся, проглатывая остатки шоколада: в самом деле, аппетит напомнил о себе:

— Ладно, отдыхай, увидимся позже.

Его ещё раз поблагодарили и не соизволили увязаться следом.

«Недогадливая — минус», — обиделся список.

Но потом, когда он оказывался рядом и касался её руки, она поворачивала голову, улыбалась и позволила дважды пожать пальцы. Однако от победы в скабрезном конкурсе «Ловкие ножки» отказалась, как только ширина искусственного препятствия оказалась заметно неприличной.

«Стеснительная?» — перо замерло, не зная, куда отнести замечание — в плюсы или минусы.

Публика оказалась благодарной — готовая на трезвую голову дурачиться и выполнять самые неприличные задания. Самое “интересное” Игорь, как заправский тамада, оставил напоследок: ему вздумалось посмотреть на ножки девушек, скрываемые длинными платьями. Смысл безобидного задания — перешагнуть через пластиковые стаканчики — те, кто не знал этого и осмелился поучаствовать, поняли свою ошибку в процессе, когда шеренга белой посуды увеличилась до полуметра. Теперь участницам приходилось задирать относительно узкие платья, чтобы расставить ноги, — и половина, хохоча над азартными, отсеялась. Присутствовавшие здесь же парни ухмылялись, наблюдая за аниматором-лешим, соблазнявших самых нерешительных аккуратными подарочными бокальчиками в яркой упаковке.

Алёна, с трудом успокоившаяся от хохота, не выдержала, подошла к Кириллу, представившемуся Константином. Он стоял поодаль от толпы, с ним рядом Настя, которая держала коробку с последними призами.

— Сжальтесь, парни, у нас же приличное мероприятие! Все уже про костёр забыли с вами!

— Это последний, — пообещал леший и прижал руку к буркнувшему желудку, давно требовавшему перекуса: так торопились сюда, что не стали ужинать, а напитками надолго сыт не будешь. — Где же ваши обещанные плюшки?

— Сразу после костра. Заканчивайте уже! Ик… — Алёнка выпучила глаза и прыснула: — Этого ещё не… ик!

Леший Костя не обманул: самые решительные победительницы сумели перешагнуть безумную стаканчиковую шеренгу и получили призы. И леший Виктор поднял вверх руки, сдаваясь:

— Ох-хо-хо, ребятушки! Одолели вы мою силу нечистую, покорили сердечко старого лешего — разрешаю я вам сжечь Марену да вознести хвалу добру добрущему!

Официальный ведущий потеснил его и пригласил к давно сложенному кострищу. Небосвод на востоке уже окрашивался в пепельно-розовый, готовясь потемнеть вдогонку удаляющемуся светилу, и празднующие быстро настроились на торжественный лад, как того требовала ситуация. Привезённые дрова и собранные в подлеске сухие ветки вспыхнули мгновенно. Алёнка затянула:

— «Горела Купала, горела Купала на Ивана. А я, молода, тушила, решетом воду носила…»

Большинство девушек подхватило известную им песню.

— Ну что, как у тебя дело идёт? Кузьмича расчехлять? — удалившись в сторонку от хоровода, чтобы отдышаться от проделанной работы, Игорь сдвинул часть маски на лице и жадно пил выпрошенный квас.

Кирилл пожал плечами, что, вероятно, означало его сомнения. Игорь с любопытством и улыбкой смерил друга взглядом: эмоции Кирилла до сих пор скрывали его чёрные очки и маска. Парни не торопились раскрывать инкогнито, испытывая своего рода удовлетворение от получаемого внимания к их таинственности.

— Так что, совсем не понравилась? — не отступал Игорь.

— Годная фея, но что-то в ней эдакое настораживает…

Короткое объяснение, сказанное скучающим тоном, вполне было в духе Кирилла, испытавшего разочарование после отношений с бросившей его Лерой и случайных мимолётных связей в клубах. Но Свиридов засмеялся:

— То, что тебя настораживает, называется характером, брат.

В ответ ему огрызнулись:

— Ага, который ты успел замерить, пока перетягивал канат… Жрать хочу. А барашек, походу, ещё пасётся.

— Согласен. Но… — Игорь поправил на лице маску, — иногда удача вознаграждает самых стойких. Одна рыженькая антилопа с самыми красивыми ножками сегодня просто обязана сдаться на милость победителя… — он подтолкнул друга в плечо. — Иди к своей фее, а то я быстро передумаю. И помни: твой укулеле быть мой навсегда!

Словно и не устал — Игорь вклинился в хоровод рядом с высокой огненной красавицей и попытался подхватить мотив и слова, которые слышал первый раз в жизни. Почесав взмокшую шею, Кирилл последовал примеру — и вскоре держал за руку ту, кого выбрал проницательный друг.

Нет, определённо стеснительной она не была: когда Кир вклинился в хоровод, Настя охотно протянула руку, как ребёнок в детском саду — воспитателю.

— «Горела Купала, горела, а я, молода, тушила, кубачком воду носи-и-ила-а-а…» — пели девушки, кружа вокруг огня.

Легко подчиняясь подсказкам ведущих, кольцо празднующих то разбивалось на два, то подходило и удалялось от сгорающей Марены, пока от костра не осталась горка углей да пламя высотой по щиколотку. Настало время очищения.

Прыгали как поодиночке, так и парами. Игорь со своей рыженькой «антилопой» легкомысленно отмахнулся от предупреждения ведущего, рассказывающего попутно о символизме прыжков через костёр Марены:

–… А если пара рук не разомкнётся во время прыжка, то не расстанутся влюблённые, скрепит их союз Купала крепче верёвки.

Какая-то девушка со смехом протянула руку Кириллу:

— Прыгнем, леший? Или боишься подпалить шёрстку?

— Я уже занят! — он поднял Настину руку, демонстрируя переплетённые в замок пальцы. Руки в прыжке не расцепились, Настя не отталкивала, позволяя обнять себя, когда сумерки сгустились, и организаторы включили прожекторы.

Организатор Алёна принесла чашку с нечищеной картошкой и под одобрительные реплики знатоков ночного закопала её в угли. Со стороны «обеденной» площадки потянуло долгожданным дымком: наконец разожгли дрова для шашлыка — и Настя выпростала руку:

— Мне нужно помочь нарезать салат.

— В темноте? Раньше не могли сделать? — удивился Кирилл, опуская руку в карман под костюмом. Достал телефон с фонариком.

— Раньше помидоры сок бы пустили, а теперь в самый раз. — И вдруг где-то в темноте зазвенели струны, Настя обернулась, как и многие: — О, гитара! Здорово!

Каждый быстро нашёл себе занятие. Одни суетились возле мангалов, несколько девчонок резали овощи, остальные перетащили свои карематы поближе к плюхнувшемуся на траву лешему, развлекательная программа которого, кажется, приобретала камерный дух.

— «А я всё чаще замечаю, как будто меня кто-то подменил…» — ударил по струнам Игорь, вызывая смешки фанатов простоквашинского кота. Сделал паузу, подумал, и вдруг перешёл на испанский бой, собирая восторженно-завистливые вдохи.

— Андрей тоже взял гитару! Пацаны, жгите! — крикнул кто-то. Карематы раздвинулись, и к Игорю, снявшему маску и чёрные очки, подсел второй гитарист, впрочем, заметно не достигший мастерства лешего-на-все-руки.

— Так каждый может! — хохотнул кто-то. — «Мурку» давай!

Испанское фламенко вмиг сменилось на родной русскому сердцу мотивчик, присоединилась вторая гитара, и толпа, хихикая, начала подпевать басовитому напеву лешего:

— «Прибыла в Одессу банда из Амура…»

Вечер явно не собирался быть томным.

А поскольку ничто так не сплачивает людей, как разговоры о еде, приготовление еды и её ожидание, то атмосфера массового гуляния заметно приобрела оттенок предвкушения — кажется, на свежем воздухе у всех разыгрался зверский аппетит.

Девушки корпели над приготовлением простого салата, бутербродов, кто-то из парней нанизывал мясо на шампуры, а тем временем в ход уже пошли привезённые с собой напитки и закуска, вроде сухариков и чипсов. Для мусора специально поставили большую пластиковую бочку, но Алёнка и другие организаторы уже вздыхали: утром здесь придётся наклониться не один и даже не десятки раз…

Кирилл крутился возле девушек, разбиравшихся с зеленью, подсвечивал телефонным фонариком Насте её руки и перебрасывался шутками с подругой — азиаточкой Диной. К этому времени пришлось раскрыть инкогнито: в солнцезащитных очках после захода солнца глаза совершенно ослепли, и тело чесалось от синтетической основы костюма. Поэтому, отодрав полоску ткани, прицепившуюся к шероховатому фанерному углу стола, за которым работала Настя, Кирилл тихо выругался, заметил, что Игорь уже поёт без капюшона и очков, и пообещал вернуться сразу, как переоденется. Вернулся быстрее, чем, кажется, его ожидали.

— Ого, какой олень, смотрите! — и девушки вскинули головы в указанную сторону — в темноту, разбавляемую тусклыми концами лучей от прожекторов.

Пара огурцов исчезла со стола.

— Салат не должен быть мясным, ты ещё помнишь?

Настя обернулась на голос и замешкалась, впервые видя, пусть и не совсем отчётливо в тенях того, кто третий час пытался то ли заинтересовать её, то ли просто был знакомым.

Нет, этого парня она видела первый раз — без объёмного костюма он оказался стройным и со спортивным телосложением, намекая на частые посещения фитнес-клуба, коротко стриженым и симпатичным, с по-детски округлым овалом лица, лёгкой ямочкой на подбородке, но «римским» упрямым носом и…

— Спасибо за огурец! — Костя отсалютовал ворованным овощем, оставил на столике телефон с фонариком, и, сочно хрустя, отправился в сторону любителей гитары.

Настя рассеянно проводила его взглядом, парень будто почувствовал, провёл рукой по затылку, и девушка очнулась.

— Эх, где находится поляна, на которой растут такие аниматоры? — вздохнула Динка с нарочито доверительной интонацией. — Как тебе? Скажи, няша.

— Угу, — промычала Настя и сосредоточилась на резке овощей, которых закупили килограмм по десять, наверное… Но рядом лежал ЕГО телефон и светил своим девайсом на разделочную доску Насти, хотя и без него было всё прекрасно видно благодаря софиту.

— Что ты «угу-угу», как сова? — сменила тон Динка, — бросай это грязное дело и иди за ним, мы и без тебя порежем. Всех! За тебя!

Настя отказалась, и только когда огромная чашка заблагоухала огуречно-укропным ароматом, а стол был освобождён от отходов, девушка взяла чужой телефон и понесла хозяину. А на поляне разворачивался концерт, в прямом смысле — в узком кругу. Гитаристов облепили так, что подобраться к тем, кто владел магией струн, было невозможно, поэтому Настя попросила передать телефон задумчиво вспоминающему аккорды Константину, и сама уселась возле подвинувшейся знакомой.

— Ну, поехали! — тряхнул головой Виктор.

Обе гитары заиграли, и знатоки ахнули: “Пинк Флойд!” Очевидно, оба “леших” состояли в музыкальной группе — слишком слаженно лилась их игра и пение без характерного фальшивого чужестранного акцента. Однако, быстро натешившись иностранными хитами или угадав мысли слушателей, парни перешли к тому, без чего не может прожить русская душа — к песням, слова которых понятны и заставляют звуки клокотать в горле и проситься наружу.

— «Группа крови на рукаве, мой порядковый номер — на рукаве…» — словно гимн, затянула толпа. И другие песни, жемчужной россыпью грусти и того очарования тоской, которой живёт русский человек.

В горле образовался ком, Настя оглянулась, обозревая задумчивые и вдохновенные лица с блестящими глазами, встретилась взглядом с Костей… Как раз закончилась очередная песня, Виктор принялся подкручивать рифы (что-то его не устраивало в инструменте), а Костя, не делая паузы, перешёл к очередному шедевру, на сей раз Высоцкого:

— «Когда вода всемирного потопа вернулась вновь к границе берегов, и с пены уходящего потока на сушу тихо выбралась Любовь…» — пел, словно обращался к Насте, и кое-кто обернулся, посмотреть, на кого положил глаз звезда вечера.

Виктор, настроив гитару, подстроился под товарища, но вмешиваться в пение не стал, так и звучал одинокий голос в тишине, оттеняя дальние глухие звуки трассы, бормотание и смех у мангалов и стола, а также смелых сверчков, пытающихся аккомпанировать человеческому дуэту. На середине песни, разбивая «…люблю и, значит, я живу…» невпопад подошёл с шампурами один из шашлычников:

— Первая партия готова, господа!

Кто-то шикнул на него, и Алёнка увела шашлычника к столу: справедливости ради, нужно было поделить еду на всех. Однако аппетит брал своё, и народ завозился, засобирался к столу за раздачей. В этот момент Настя, чьё лицо горело от ненужного внимания малознакомого парня, тоже пошепталась с подругой и поднялась, к досаде Кирилла, завершающего балладу, а потом исчезла в темноте.

— Што-ш-ш, рекламная пауза! — когда закончил петь Кирилл, Игорь объявил громко перерыв, вернул вторую гитару хозяину — Андрею, тем самым освобождая руки для одноразовой пластиковой тарелки, принесённой приручённой «рыжей антилопой».

— Я прогуляюсь, ноги затекли, — Кирилл стащил кусок мяса у друга и поднялся.

— Через двадцать минут будет вторая партия, — предупредила его какая-то девушка, Кирилл кивнул и пошёл в ту сторону, где исчезла Настя.

Он шёл, осторожно ступая по незнакомой травянистой земле и прислушиваясь к звукам. Где-то впереди посмеивались девичьи голоса, потом послышался плеск и вскрик, за ним — снова добродушный смех.

Не дожидаясь официальной команды, кое-кто уже решил охладиться, и это было своевременно: нырять в темноте с толпой, рискуя треснуться об такого же «слепого», было бы опрометчиво.

На ходу стягивая футболку и расстегивая джинсы, Кирилл подошёл к берегу, на котором белыми пятнами в лунном свете выделялись платья «селянок». Отложил свои вещи ближе к кусту, чтобы не забыть место, и вошёл в воду. Его приближение не заметили — и он поплыл осторожно, брасом, на голоса беспечно болтающих девчонок. Их было двое.

Замедлился, приглядываясь к нужной цели, нырнул и заработал ногами под водой, чтобы не выдать себя.

Сильные руки неожиданно схватили снизу Настю, и она вскрикнула, но знакомый голос рассмеялся возле уха:

— Тихо ты, всех лягушек разбудишь!

— Что ты делаешь?! Как ты тут оказался?! — отталкивая наглые руки, возмутилась она.

— Я… О май гад, удаляюсь! — подруга была одарена сообразительностью. — Вы тут поаккуратней договаривайтесь… Насть, я поплаваю вон там, если что — я тебе покашляю!

— Почему сбежала от меня? — Кирилл прижал стройное тело к себе. — Я для кого старался?

Настя упиралась, выражая то ли неудовольствие, то ли смущение или гнев:

— Отпусти! Спасибо за музыкальный вечер, но ты… слишком уверен в себе.

— Разве?

Он взял одну её руку в замок и прижал к своему плечу, словно показывая, как надо обнять:

— Ты… — и не захотел договаривать фразу: что-то изменилось, тело девушки было однозначно напряжено, будто она собралась в пружину, готовая ударить и сбежать, и всё-таки она медлила, так что Кирилл потянулся к губам напротив.

Её губы дрожали, однако быстро разрешили завладеть собой, и вдруг какой-то исступлённый вздох прорвался наружу, её руки сразу расслабились, и пальцы запустились в его мокрые волосы. Это был очень странный поцелуй — девушка как будто и жаждала, и не хотела прикосновений. Кирилл даже растерялся, когда ему вернули долг страсти: Настя сама проявила инициативу — прижалась, провела руками по шее и груди, ощупывая их под плёнкой водной поверхности, обняла, как обнимают на прощание родных, и замерла.

Кирилл не торопился, но его оттолкнули, вырвались из рук:

— Пусти, я сказала!

— Но почему?! — он продолжал бороться с удивлением.

— Потому что так не бывает! — прозвучало многозначительное, и Настя быстро поплыла к берегу.

— Номер телефона оставь! Пожалуйста… — последняя фраза Кирилла попыталась догнать девушку. Она не обернулась, лихорадочно натягивая платье и одновременно обуваясь.

— Я тебе дам её номер, Бонд, — отозвался смешливый голос Настиной подруги откуда-то со стороны. — Если пообещаешь, что позвонишь. Или не позвонишь?

Кирилл хмыкнул.

Игорь угощался мясом и овощами не без помощи своей новой знакомой: та подкладывала вкусности со своей тарелки. Вернувшийся Кирилл застал идиллию: друг открыл рот, а заботливые пальчики положили в него очередной кусочек. Игорь поцеловал перехваченную руку и невозмутимо заработал челюстями.

— Жду тебя в машине, — Кирилл поднял с травы свою гитару, чехол от неё и пошёл к невидимому сейчас, в темноте, ряду машин.

— Тебя русалки, что ли, накормили? — проворчал Игорь, но товарищ отмахнулся рукой, не оборачиваясь. — На самом интересном месте… Инусь, что у вас по плану дальше?

Рыженькая и не скрывала, что расстроилась:

— Может, останешься? Я за рулём, могу утром подбросить до дома. Сейчас пойдём венки в воду пускать, потом купаться можно до рассвета…

— Заманчиво, — Игорь взглянул на экран мобильника, подумал и забрал из рук девушки банку с пивом, хлебнул: — Вах, красота! Уговорила. Подожди, ключи отдам лешенькому и переоденусь.

Кирилл ждал, оперевшись бёдрами о капот и уткнувшись в телефон, яркий экран освещал нахмуренное лицо молодого человека. Пискнул электронный замок, и Игорь полез на заднее сидение за вещами, чтобы переодеться. Снимая костюм лешего, поинтересовался:

— Чего смурной такой? Не обломилось?

— Обломилось, — помедлив и всё так же не открывая взгляда от экрана, ответил друг.

— Неужели засосало?

— Можно и так сказать.

Игорь надел джинсы, а футболку перекинул через плечо, садиться на водительское место не торопился, дотянулся до бардачка, вытащил оттуда барсетку, сложил в неё мелочь — телефон, портмоне:

— И что тебя опять не устроило? Опять я виноват, не ту выбрал?

— Всё нормально. Условия я выполнил.

— И?.. — ремень от барсетки застегнулся на чуть полноватом животике убеждённого гедониста.

Кирилл тем временем уже сидел на первом сидении рядом с водительским и откручивал крышку на бутылке с водой:

— Категория «14+».

— То есть? — Игорь натягивал футболку. — Ей меньше двадцати? А и не скажешь…

— Слишком романтично заточена. Не хочу, чтобы прилипла, как банный лист. Жди потом истерики и претензии несостоявшейся принцессы…

Про странную и многозначительную фразу Насти «Потому что так не бывает!» он промолчал, потому что сам не понимал, какое значение девушка в него вкладывала: или слишком близко к сердцу приняла внимание малознакомого парня, или просто персональные тараканы мешали ей наслаждаться жизнью. В обоих случаях Кирилл бы почувствовал себя неловко, поэтому решился на самое простое — побег, пока не затянуло и не опустошило, как с Лерой. Игорь об этом догадался:

— Трусишка зайка-серенький! Какую же тебе антилопу надо, чтобы ты, наконец, зажил полной жизнью, а не воспоминаниями, будто унылый монах? Садись за руль, я уже выпил — мой день настал.

Игорь от связки ключей отцепил тот, что заводил машину, вставил в гнездо и закрыл дверь со своей стороны, ещё не уходя и дожидаясь ответа, а Кирилл медлил, пересаживаясь, — и друг сложил локти на опущенное стекло, опёрся подбородком. Настроение Карамзина ему не нравилось, а ведь были надежды на намечающееся шоу: «Жаль, очень жаль…»

— Хочу, чтобы с первой минуты, секунды… меня шандарахнуло так, чтобы я понял: это она. Та, которая предназначена только для меня и по спецзаказу. Разве я малого прошу?

Игорь хмыкнул, убрал руки, обошёл капот и закрыл дверь, оставленную другом открытой:

— Ты в курсе, что надо бояться своих желаний? — а перед тем, как захлопнуть дверь, ухмыльнулся. — Увидимся в понедельник!

Качая головой, Кирилл засмеялся: наказывая одиночеством, друг в который раз осудил его желание замкнуться крепкими цепями целибата, да и теперь придётся ехать домой, к себе и матери. Мотор послушно завёлся, Игорь повернулся, сделал несколько шагов, но вспомнил:

— Эй, гитару-то оставь! — вместо ответа из окна высунулась рука с красноречивым жестом из трёх пальцев, машина тихо зашуршала по траве, разворачиваясь. — Вот жлобяра! Чтоб тебя шандарахнуло! Сим-салабим, трах-тибидох, ляськи-масяськи! И гори, гори ты ясно, чтобы не погасло… Романтик, блин.

Игорь искренне не понимал, почему нельзя просто наслаждаться свободой и разными, на любой вкус и цвет, чувствами, пока есть такая возможность. Понятно, что вздорная королева Марго не раз отбивала у сына всякое желание завести адекватные отношения. Последние два выбора закончились слежкой частного детектива с компрометирующими фотографиями, которыми Маргарита Павловна торжествующе трясла под носом сына, видимо, желая добиться отвращения. И Кир бросал девушек — не в угоду матери. Вместе с раскрытием отношений пропадал флёр романтизма противоречий, который, кажется, передавался отпрыскам Карамзиных через гены.