Красивая работа

Юлия Чернова

Всякий военный знает – от штатских всегда одни неприятности. Причём в любые времена. Командир военного патруля из не такого уж и далёкого будущего, спасая затерявшихся в космосе туристов, не мог и вообразить, к чему приведет такое рутинное, на первый взгляд, простое выполнение своего долга. Поэтому стоит ли удивляться, что всяческие приключения тут же посыпались на его короткостриженую голову. Борьба за власть, космические сражения и столкновения. Конечно же, знойная космическая любовь. Плюс добротный и качественный юмор вместе с неожиданной развязкой. На одного космического военного многовато. А вот нашим читателям – так в самый раз.

Тимоти Зану

с великой благодарностью за его книги, радовавшие и спасавшие меня в самое тяжелое время.

А также переводчику

Т. Каррде, чье неизменное чувство юмора украсило мою жизнь.

Рейс был тяжелым. Хуже того — изматывающим и нудным. А главное, совершенно безрезультатным. Ни дерзких налетчиков, ни даже обломков кораблей обнаружить не удалось. «Грозовой небосклон» месяц прочесывал Гиблый сектор — и ничего, ничего!

На Семивратье брезгливо поджимали губы: «Караванщики просто отдали корабли и груз? Без боя? Капитан, вы издеваетесь?»

Губернаторский дворец сочился презрением. Городские советники озлобленно тявкали. Капитан знал — стоит возвратиться на базу, и глава совета спустит на него всю свору.

С главным советником они ладили скверно — как по обыкновению ладят военные командиры с гражданскими чиновниками. Пожалуй, даже чуточку хуже. В прошлом году капитан разгромил в пух и прах идею советника о поддержке войсками колонии на Яффире. (Колонисты сумели довести до восстания обычно тихих и безответных местных жителей. Глава совета вбил себе в голову, что подавить восстание труда не составит: кроткие аборигены сражаться не умеют. Этот умник не учел, что на помощь яффирцам устремятся воинственные соседи. Капитан не собирался ни втягивать колонистов в серьезную бойню, ни превращать собственных солдат в пушечное мясо. Городские советники в кои-то веки вняли разумным доводам (не иначе потому, что у десятка влиятельных чинуш дети щеголяли нашивками юных выпускников Военной Академии, а еще у десятка — сидели за штурвалами истребителей). Словом, военная экспедиция не состоялась, конфликт на Яффире уладили дипломаты (колонисты еще пару месяцев продолжали бомбардировать совет гневными петициями, пока унялись), не пришлось даже докладывать в столицу, но… С тех пор главный советник смотрел голодным когтехвостом.)

Капитан с силой потер лицо. Да, он устал, но возвращение на базу отдыха не сулило. Вообще, не сулило ничего доброго — ни ему, ни экипажу. Поэтому когда взвыла сирена, команда дружно возликовала. Неужто — после стольких мучений — они напали на след?!

Они вышли из подпространства и сразу увидели… нет, не вооруженных до зубов пиратов и не следы побоища. Просто неуклюжую черно-бурую посудину, поменьше лайнера, побольше яхты. Судя по иллюминаторам и единственной кормовой батарее, это был пассажирский корабль. Правда, оставалось загадкой, как он оказался вдали от всех трасс.

— Сканирование? — спросил капитан, не отрывая взгляда от экрана.

— Минутку, — откликнулся помощник, стоявший у пульта, и тотчас доложил: — Завершено. Скрытого оружия не найдено. Двигатели в порядке.

— Тогда, спрашивается, что они тут делают? — подал голос второй пилот.

— Свяжитесь с ними, — приказал капитан, — послушаем их версию.

Помощник склонился над передатчиком, определяя частоту. Минута — и он произнес тихим голосом, исполненным мрачного предупреждения:

— «Грозовой небосклон» неопознанному кораблю. Назовите себя и разъясните свои намерения.

В динамиках послышался необъяснимый гвалт. Можно подумать, члены команды препирались, кому именно отвечать. Потом отдаленный — словно говорили, отвернувшись от микрофона — женский голос задумчиво спросил:

— Кто-нибудь знает, на что нажать, чтобы ответить?

Снова последовал невнятный гомон, и выделился мальчишеский голос:

— Нажимай на все кнопки подряд.

— Ага, и наткнусь на кнопку запуска ракет? Думаешь, им это понравится? А то, чем они ответят — понравится нам?

Помощник застыл, недоверчиво разглядывая динамик, затем покосился на капитана. Тот поднялся, отстранил помощника и вступил в разговор.

— Мы вас отлично слышим. Говорит… — он назвал свое имя и звание.

— Кто-нибудь понимает эту тарабарщину? — спросила женщина, явно обращаясь не к нему.

Судя по глубокомысленному молчанию, догадливых не нашлось.

— Хорошо, а кто-нибудь знает какие-нибудь языки, кроме всеобщего? — настаивала женщина.

— Я знаю альфа — и бета-лингва, — доложил подросток.

— Ну, так попробуй…

— Это машинные языки.

— Здорово! Еще варианты?

— Ты же сама учила в школе кордейский.

— Учила — не значит выучила. Впрочем, если хотите, могу порадовать их считалочкой про зимний дождь.

— По-моему, он говорил на всеобщем, — вплелся в разговор еще один тоненький дребезжащий голосок.

— Такой дремучий акцент? — усомнилась женщина. — Куда же это нас занесло? Ладно, попробуем еще раз. Вы нас слышите? Отвечайте, пожалуйста, медленно.

Капитан и прежде знал, что способностями к языкам не блещет, но в освоении всеобщего, казалось, немало преуспел. Похоже, только казалось.

Он повторил уже сказанное, четко выговаривая каждый слог.

Чужаки примолкли. Потом женщина неуверенно обратилась к группе поддержки:

— Как думаете, это он представился или выругался?

Послышалось сдавленное бульканье — второй пилот слишком уважал капитана, чтобы расхохотаться в голос.

Чужаки немного поспорили, и женщина заявила:

— Пожалуй, рискну, — она снова подалась к микрофону: — Командир, даже если я потренируюсь недельку, вряд ли сумею произнести такое имя, не обидев вас.

Капитан и не усомнился: она даже звание умудрилась переврать.

— Поэтому либо придумайте что-нибудь попроще…

— Не зли его, — встрял кто-то.

— Либо я стану обращаться к вам просто «командир», — торопливо прибавила она.

Он почел за благо согласиться на «командира».

— Что вы здесь…

— Меня зовут Акация, — перебила женщина.

Тут же кто-то, стоявший рядом с ней, ужаснулся:

— Это прозвище!

— А ему не все равно?

— Мы вступили в официальные переговоры…

— И что?

— Акация — это же дерево! Разве можно вести переговоры с деревом?

— Судя по его акценту, он и про баобабы не слышал, не то, что про акацию.

— А вдруг слыхивал?

— Правильно говорить «слышал». Не позорь нас перед чужеземцами.

— Хорошо, СЛЫШАЛ. Теперь решит, что нас тут целая оранжерея.

Капитан мельком огляделся. На пол от смеха не сползал только второй пилот, и только потому, что был пристегнут к креслу.

Женщина снова заговорила чуть громче:

— Вообще-то, меня зовут Аннаткиренаиремси, если это важно, но друзья обычно называют Акацией… Это такое растение, — прибавила она после паузы.

Капитану срочно пришлось записаться в друзья: у него не было ни единого шанса правильно выговорить ее имя.

— Прекрасно, Акация. Кто вы такие и откуда?

— Нас двенадцать человек, — сообщила она. — В смысле, человек десять, еще дверг и метуса.

— Объясни про мою воду, — встрял новый голос, тихий и свистящий, и тут же со всех сторон зашикали.

— Да подожди ты со своей водой!

— У нас, того и гляди, кислород закончится, а она про воду!

— Мы туристы…

— Кто? — прервал капитан.

— Туристы… путешественники…

— Да скажи ты просто: пассажиры, — подсказал дребезжащий голосок.

— Пассажиры, — послушно повторила женщина. — Нам обещали роскошное путешествие… На деле оказалось не так роскошно… Завтраки были отвратительные.

— Что завтраки, я вчера ошпарилась в бассейне!

— А эта грязь на нижней палубе…

— Пф-ф, вспомните только сырое постельное белье!

— А дырявые шторы?

— Вы лучше вспомните, как меня поселили в каюту с засорившимся унитазом…

Наступила тишина, туристы уважительно примолкли, впечатленные масштабом трагедии.

В тишине капитан слушал, как его бессердечный экипаж стонет от смеха.

Женщина с чего-то вспомнила о переговорах и продолжала:

— В довершении всего, нас бросили.

— Прошу прощения? — переспросил капитан.

— Да, мы тоже сначала не поверили. Утром, однако, мы остались без завтрака, а когда отправились на поиски съестного… чего угодно, хоть мерзких пончиков…

— Или бурды, именуемой кофе, — вступил хор.

— Мы были согласны даже на гнусное подтаявшее мороженое…

Второй пилот, казалось, отличался завидным спокойствием, но тут не выдержал.

— Я сплю. Мне снится кошмарный сон, — и он отчаянно взмолился: — пожалуйста, разбудите меня.

Никто не откликнулся — команда упоенно внимала переговорам.

— Короче, мы не нашли ни еды, ни экипажа. Все исчезли — от капитана до последней горничной.

— До их исчезновения вы не заметили ничего подозрительного?

Туристы некоторое время совещались, наконец, женщина сообщила:

— Вчера вечером взвыла сирена. Мы как раз сидели в баре…

— Где, простите?

— В баре… Ну, в кают-компании… Место такое, где можно выпить… алкоголь.

— Понятно. Продолжайте.

— Когда сирена завыла, мы выскочили на верхнюю палубу, но помощник капитана заявил, что экипаж проводит учения, и нас это не касается. Мы спокойно вернулись в бар, поболтали еще часок и разошлись.

— Корабль двигался в подпространстве?

— Не знаю. В баре нет иллюминаторов.

— А в каютах?

— Есть, конечно… Эй, кто-нибудь в окошко выглядывал?

Судя по тишине, излишней любознательностью не страдал никто.

— Мы, между прочим, немалые денежки отвалили за этот тур, — пожаловалась Акация. — Хотели мир посмотреть.

— Это раньше, — вмешалась дребезжалка. — А теперь нас как-то сразу потянуло домой.

— Не могли бы вы нам помочь? — заискивающе промолвила женщина, и остальные туристы затаили дыхание.

— Попытаюсь, — ответил капитан.

Последовал облегченный вздох.

— Сейчас заберем вас на свой корабль.

— Он это серьезно? — женщина опять отклонилась от микрофона, не догадываясь, что ее прекрасно слышно. — Он что думает, мы напялим скафандры, откроем люк и полетим в их сторону, толкая перед собой чемоданы?

— Какие чемоданы? — вскипел парнишка. — Ты о чем думаешь?!

— В первую очередь, о вечерних платьях. Потом — о нижнем белье и…

— Зачем я напросился в этот рейс? — откровенно затосковал старший помощник. — Мог же в отпуск уйти. Нет, понесло!

Капитан только бровью шевельнул, и жалобы смолкли. Вздохи — продолжались.

— Мы пришвартуемся к борту и прорежем дыру в корпусе.

— Они что, собираются кромсать наш корабль?! — прошелестел свистящий голос (тот, что спрашивал про воду).

— А у нас есть выбор? — огрызнулась Акация.

— Соберитесь в каютах по правую сторону, — велел капитан, — мы пришвартуемся слева.

— По правую? — уточнила женщина. — По правую, если стоять лицом к рубке? Или спиной?

— Да как он вообще определит, где у нас рубка?

— По правую, относительно носа корабля, — подсказал мальчишка. — Где нос — он точно определит.

— Ну, он-то определит, а еще кто-нибудь знает, где у нас нос, где — корма?

— Бар, вроде как, на корме.

— Уверены?

— Нет…

— Это ловушка, — негромко заметил помощник. — Невозможно собрать вместе такое количество идиотов. По крайней мере, случайно они собраться не могли.

— Вспомни городских советников, — буркнул капитан и обратился к страдальцам. — Ступайте в каюты по одну сторону корабля. Мы пристыкуемся — с другой.

— Хорошо. А как вы поймете, с какой мы стороны?

Теперь вздохнул и капитан.

— Увидим свет в иллюминаторах.

…Спустя полчаса абордажная команда вступила на борт. Туристы, естественно, в каютах не сидели. Толпились в коридоре… с чемоданами!!!

После отзывов туристов о корабле, капитан ожидал увидеть дырявое корыто. Однако все вокруг сверкало — зеркала, декоративные панели, гроздья светильников. Невероятнее всего оказались пол и потолок. Капитан сделал лишь несколько шагов, а иллюзия успела поменяться трижды — сперва он брел по цветочному ковру, затем по мелкой воде — и вдруг под ногами разверзлась бездна. На долю секунды капитан ошарашенно замер. Создатели иллюзий, похоже, любили пошутить. Над головой его тем временем снежные вихри сменялись звездным небом, песчаными бурями и багровыми тучами.

Жаль, что предстояло ограничиться беглым осмотром — после исчезновения экипажа, корабль принадлежал туристам. «Нельзя разобрать эту посудину по винтику — у них на глазах. Городские советники (или губернатор) решат — что делать с чужаками. Может, конфискуют корабль?… Скажем, в уплату за «обратный билет» для них всех. Тогда удастся изучить корабельные системы без помех. А пока…»

Он сосредоточил внимание на пассажирах.

Черногривый дверг, потом нечто прозрачное желеобразное, плавающее в керолитовой ванне — очевидно, метуса. (Ага, вот кому надо срочно сменить воду).

Десять человек…

Трое молчаливых лбов, подчеркнуто отгородившиеся от остальных. (Что они, интересно, такое, если доверили вести переговоры Акации?)

Сухонькая старушка с белесыми кудряшками. (Хоть бы ради приличия взволновалась — но нет. Судя по сияющей улыбке, она все свои сто восемьдесят лет мечтала о подобном приключении.)

Трое лохматых подростков, несомненно, родных братьев. (Ликуют в открытую, оно и понятно.) В их возрасте капитан тоже ошалел бы от счастья — с годами чуточку поостыл.

Две юные красотки, разодетые так, будто собрались взять на абордаж сердца всей команды разом.

И в довершении — Акация. Высокая, с апельсинового цвета кожей и волосами цвета красного золота. Капитан склонил голову, признавая очевидное: ум совершенно излишен — при такой-то фигуре. С некоторым усилием он заставил себя посмотреть ей в лицо. Акация щурилась, оценивая его самого.

Капитан одернул китель, догадываясь, что выглядит так, будто месяцами спал в мундире. Да еще три дня не брился, да отросшие вихры торчат во все стороны. Ну и для полноты картины на растрепанные патлы нахлобучена фуражка. Не офицер — пугало огородное.

Акация пленительно улыбнулась (капитан тут же почувствовал себя неуклюжим подростком) и поплыла навстречу. Двигалась совершенно беззвучно, босые ноги утопали в мягком покрытии пола. Приблизившись, Акация обволокла его ароматом каких-то изысканных духов и проворковала:

— Мы так признательны, командир.

Одета она была подобно низкорожденной — в брюки и куртку, а вот причесалась на манер знатной дамы: тугие темно-золотые спирали, перехваченные алыми лентами, доставали почти до лодыжек.

Капитан почувствовал, как оба лейтенанта за его спиной перестали дышать. Для бедных воинов, что месяцами с корабля не вылезают, испытание выдалось непосильное.

— Мои люди проводят вас на борт «Грозового небосклона».

— Какое поэтичное название, — ввернула Акация, похоже, «дремучий акцент» уже не мешал пониманию.

— Вещи оставьте здесь. Для тщательного досмотра.

Акация, против ожидания, смолчала, а вот старушка съехидничала:

— Ах, боюсь, вы разочаруетесь. Мои панталоны давно вышли из моды.

Капитан в свою очередь смолчал, только приглашающе помахал рукой.

…Оказавшись на борту «Грозового небосклона», гости особого восторга не выказали. Еще бы — ни сверкающих полировкой стен, ни ковров, ни оранжерей, ни волшебных иллюзий… Правда, на военные пайки накинулись с жадностью — похоже, бедолаг и впрямь кормили скверно.

Судя по тому, что никаких фатальных повреждений на корабле не обнаружилось, бедные пассажиры… как их… туристы… стали жертвами очередного мошенничества. А что, недурной способ прикарманить деньги путешественников да еще страховку за корабль получить. Лекарства от алчности еще не изобрели.

Капитану редко доводилось задыхаться от гнева — сейчас был именно тот случай. Несчастных бросили на верную гибель — «Грозовой небосклон» обнаружил их случайно. Бедолаги и на помощь-то позвать не умели…

Заставив себя успокоиться (все равно, до аферистов не добраться) и поручив самым юным воинам развлекать гостей, капитан возвратился в рубку. Следовало доложить о случившемся губернатору и совету. Конечно, с этим отлично справился бы старший помощник, но… Не торчать же в салоне, поедая глазами Акацию и чувствуя себя полным идиотом. Впрочем, за весь проклятущий рейс он никем иным себя и не чувствовал.

Вечером они приземлились в Южном порту. Капитан стоически выдержал шквал благодарностей и проводил взглядом уплывавшую по галерее Акацию.

Да, происшествие случилось забавное.

Жаль, впереди ничего подобного не ожидало.

* * *

Командир частенько общался с высокорожденными, но не встречал ни одного, чтобы не был гадом (а если дама — гадюкой).

А этот, у колонны, жалил особенно ядовито. Весь он был какой-то узкий — такой в любую дыру пролезет. Узкие плечи, узкое лицо, тонкие губы. (Только раздвоенного языка и не хватало.) Да еще бесцветный — светлокожий, белобрысый, с белесыми бровями и ресницами. И на этой бледной физиономии светились разноцветные глаза высокорожденного — желтый и фиолетовый.

Главный советник Рэст.

Годами и ростом они с капитаном были равны, но советник всегда умудрялся взирать свысока.

— Капитан, — он слегка тряхнул головой: то ли поклонился, то ли мошку отогнал.

— Советник Рэст, — капитан ответил коротким уставным кивком.

— Пройдемся? — советник отлепился от колонны, и они двинулись вниз по спиральному пандусу.

На Семивратье гостеприимство почиталось доблестью, а потому в губернаторском дворце вечно было не протолкнуться. Здесь находили приют и местные таланты, и заезжие знаменитости, прихлебатели всех мастей, столичные щеголи, дипломаты (Семивратье хоть и считалось глубокой провинцией, но занимало столь стратегически выгодную позицию, что соперничало со столицей). Гостей кормили, ублажали, развлекали… Они же в ответ развлекали и ублажали хозяев, приносили новости — порой важнейшие, ссорились, соперничали, выслуживались…

Гвалт, пестрота одежд, мельтешение лиц — день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Губернаторы сменялись и покидали дворец, а гости усаживались за стол преемника, а потом — следующего и следующего…

Капитан, отвечая на приветствия, чувствовал, как любезная улыбка сползает с лица. После благословенной тишины Внеземелья, суета раздражала несказанно. По счастью, даже губернатору порой требовалось спокойно поразмыслить, поэтому во дворце, а еще более — в садах — укромных уголков хватало.

Капитан с советником постепенно отдалялись от толпы гостей. Когда расстояние превысило возможности самого тонкого слуха, советник заговорил:

— Вам, конечно, удалось настичь пиратов?

«Вот гад! Ведь уже все знает!» Монолит промолчал.

— Нет? Досадно, очень досадно. Само собой разумеется, пропавшие корабли вы отыскали?

Монолит не собирался радовать советника объяснениями и оправданиями.

— Как, тоже нет? Капитан, я просто не в силах поверить. С вашими-то выдающимися способностями…

Капитан молча смотрел прямо перед собой. Насчет «выдающихся способностей» советник, конечно, всласть приврал. Однако сути это не меняло. «Полный провал».

Они спускались к знаменитым на всю планету губернаторским садам, с каждым мгновением погружаясь в волны тягучих и пряных ароматов. Сады цвели непрерывно, однако сейчас, на пороге осени, распускались самые редкие цветы — густо-красные альмелы, напоенные золотым светом фриопы, ослепительно-белые хлиамы… и сотни других. Цветы сплетались в причудливые узоры, ароматы, смешиваясь, являли удивительную гармонию, целили и вдохновляли. А над садами, над дальними городскими башнями разгорался дивный пурпурный закат. Словом, все в этот вечер утешало и радовало — кроме собеседника.

В аллеях, под цветочными навесами, уже сгустились сумерки. Рэст внимательно огляделся — нет, никто за деревьями не прятался и не подкрадывался по цветочному ковру. Тогда, прислонившись спиной к лиловому стволу и для верности еще понизив голос, советник заявил:

— Полагаю, вы уже размышляли о собственном будущем.

Капитан размышлял — долго и безрадостно.

— Вы же понимаете, — мурлыкал советник, — стоит мне доложить о вашей неудаче в столицу…

«Отставка». Капитан постарался не слишком радовать советника, но дыхание перехватило. В двадцать семь лет угодить в отставку! Что он будет делать? Наймется в частный военный картель? Он слишком хорошо знает, где и как используют наемников. О справедливости и милосердии можно забыть навсегда. Купить домик с садиком и остаток жизни разводить цветочки? Да какой домик? У него и сбережений-то нет. Все деньги отсылал родным — самому никогда много не требовалось. Впрочем, пускай бы он даже сидел на мешках с кредитами… На веки вечные застрять на планете?! Нет, ни за что!

— Значит, отставка?

— Зачем же так трагично, капитан. С вами мы уже сработались…

— Неужели?

— При всех недостатках, вы обладаете редкой доблестью — не гонитесь за чинами. Поверьте, я совершенно не желаю, чтобы сюда прислали какого-нибудь честолюбивого идиота.

«Опасаетесь соперников?» Нет, вслух он этого не произнес.

— Я бы предпочел разрешить все полюбовно, — в полумраке сверкнула белозубая улыбка.

Капитану от напряжения скулы свело. «Да что ж ему надо-то?»

— Выбор у вас небольшой, — Рэст снова мимолетно улыбнулся. — Либо я докладываю о вашем провале в столицу, либо…

Он выдержал эффектную паузу, но капитан не торопился с вопросами. Рэст легонько вздохнул, покачал головой, будто сожалея об упрямстве собеседника, и заключил:

— Либо вы отправитесь на Яффир.

Капитан ожидал многого, но тут просто осатанел.

— Не уйметесь, пока бойню не устроите?

— Помилуйте! — советник предупреждающе вскинул ладони. — Разве я сказал, что поведете отряд?

— Разве нет?

Рэст покачал головой.

— Нет. Вы полетите туда один и кое-что уладите.

— Улаживать я не мастак, — буркнул капитан, чуточку остывая, но не расслабляясь.

— Простите, я неверно выразился. Вы кое-что разузнаете и кое-кого встретите.

— Если нужны разведчики, наймите профессионалов.

Рэст отмахнулся.

— Воровать данные и бегать от контрразведки вам не придется. Вообще ничего серьезного. И прекратите ухмыляться, я не вру.

— Прямо-таки никогда?

В полумраке вновь засияла улыбка.

— В данный момент. Послушайте, Монолит…

Капитана передернуло. Во-первых, откуда советник узнал его детское прозвище? Во-вторых, он панибратства не потерпит, будь Рэст хоть трижды высокорожденный.

Советник спокойно дождался, пока капитан проглотит рвущийся с языка ответ, и продолжал:

— Я веду кое-какие дела на Яффире, а высокорожденному это не пристало.

Ну да, конечно, им пристало только руководить. Вот чем он занят. Богатство приумножает.

— Чем именно торгуете?

— Пряностями, капитан. Мне принадлежит маленькая плантация…

— Во владениях аборигенов, верно?

— Послушайте, я честно оплатил эту землю…

— Вы не имели права ее покупать. Ни пяди свыше той, что уже принадлежит колонистам.

— Что за беда? Аборигены получили технику для обработки угодий, а я — несколько интаровых деревьев.

Капитан смолчал. Много толку — сотрясать воздух, твердя о законах? Пусть этим проповедники занимаются. Или судьи.

— Зачем вам понадобился именно я?

— У вас хватит ума справиться с поручением и не болтать. Два моих агента, обычно трудившиеся на Яффире, сейчас… э-э… словом, заняты. А никому другому я не доверяю. Достаточно малейшего шепотка и… Слишком многие зарятся на мое кресло в совете.

— А мне вы доверяете? — не удержался капитан.

— До тех пор, пока ваша участь зависит от моих докладов — вполне.

Капитан понадеялся, что скрипнул зубами не слишком громко.

— Ладно, что именно я должен сделать?

— Интаровые деревья плодоносят раз в три года. Точный срок угадать трудно, могут созреть неделей раньше, неделей позже. Если не собрать ягоды в тот же день, они бесславно сгниют. Вспомните цены на интар. Жалко потерять урожай с одного дерева, а уж с пятидесяти…

— Сплошные убытки, как же.

— Можете язвить сколько угодно, но только глупец разбрасывается деньгами. Держать людей и технику на Яффире нельзя — слишком велик риск, что их обнаружат и мой приработок откроется.

— Значит, вам нужен наблюдатель?

— Именно. Как только подадите сигнал, я переброшу на Яффир сборщиков урожая.

— Ясно. А войну вы хотели развязать, потому что лишились еще пары участков?

— Трех, — процедил советник сквозь зубы. — Не боитесь напоминать об этом?

— С чего бы? Ведь я вам нужен.

Рэст тихонько хмыкнул.

— Быстро учитесь, капитан. Ваша взяла. Мы нуждаемся друг в друге. Помогите мне на Яффире, и я прикрою вас перед столичным начальством.

— А как объясните мою отлучку? Командир гарнизона не может так просто исчезнуть.

— Разумеется, вы не просто исчезнете. Вы получите некие сведения о пиратах и ринетесь проверять — в одиночку, чтобы не спугнуть добычу. Не ваша вина, что след окажется ложным.

— Думаете, меня похвалят за новую неудачу?

— Порой удачный рапорт обращает поражение в победу. Не волнуйтесь, и оставьте политику на моей совести… Вот только не надо спрашивать, есть ли у меня совесть. Подведу вас — сквитаетесь, раскрыв мой секрет.

Капитан отогнал от лица ночную бабочку. В полумраке трепетали сотни светящихся крыльев. В этом мерцающем свете силуэты деревьев казались одинаково-черными. Растения в сады привозили со всех уголков Галактики, с тысяч разных планет. «Любопытно, есть здесь акации?»

Рэст живо вернул его к реальности:

— Так по рукам?

Капитан пару мгновений размышлял — если ответит «да», не стошнит ли? Впрочем, ему выдалась редкая возможность сунуть нос в дела высокорожденного. Вряд ли стоило ей пренебрегать. Наплевав на житейскую мудрость: «Меньше знаешь — лучше спишь», — он ответил:

— По рукам. Кстати, вы не обмолвились о втором задании. Кого я должен встретить?

— Тех самых моих занятых агентов. Дождитесь обоих и провезите на Семивратье.

— Мимо наших собственных патрулей, верно?

— Схватываете на лету, капитан. Итак, связь держим по шифрованному каналу, но лучше обойтись без имен. Отныне вы Монолит, а я — Шип.

«Точнее, заноза. В том самом месте».

— Тоже детское прозвище?

— Вроде того. Итак, берите мою яхту и отчаливайте.

«Точнее, проваливайте».

— И еще, Монолит. Заявитесь на Яффир в мундире — переполошите всю планету. Так что переоденьтесь в гражданское и прекратите печатать шаг, вы не на плацу. От вас за парсек разит казармой.

…Несколько секунд советник Рэст провожал взглядом уходившего капитана и морщился. Мундир можно снять, но выправку не скроешь. Будь хоть малейший выбор…

Выбора не было. Он в очередной раз подавил рвущийся наружу кашель и, нашарив в кармане горсть зерен медвои, забросил в рот. Раздирающий зуд в горле постепенно унялся.

Беда, скоро никакая медвоя не поможет. Надо пересаживать легкие — и быстро, пока кто-то особо любознательный не задался вопросом: от каких это странных приступов корежит главу совета? А если докопаются до истины… Не только он погибнет. Плохо придется многим.

Он раздавил языком подтаявшие зерна и глубоко вздохнул — впервые за весь разговор. Военные, что б им! Пятиминутное общение с наглым солдафоном вымотало совершенно.

Он еще раз судорожно вздохнул — кажется, отпустило. Нет, на беду Монолит как раз не солдафон. У капитана чуточку больше мозгов. Такой, если пожелает, всю игру испортит. Будь он еще умнее, стал бы союзником… но нет, не судьба. Умен-с, но не настолько. До бесценного агента Фебы капитану далеко.

Рэст схватился за бластер прежде, чем сообразил, что его напугало. Вокруг все было тихо, но он отчетливо почувствовал, что уже не один. Кто-то сумел подойти близко… слишком близко… Рэст беззвучно вытащил бластер, осторожно повел стволом из стороны в сторону, отыскивая мишень.

Запах. Вот оно что. Он так часто гулял в садах, что помнил аромат цветов. Сейчас в переплетение душистых струй вторгся посторонний запах. Весьма изысканный, но совершенно чужеродный.

Рэст опустил бластер, усмехнувшись собственным истрепанным нервам. Духи. В саду одна из губернаторских гостий. В подтверждение возникла женская фигура. Брюки и куртка?! Что за бред?! Никого из простолюдинок в сады не пустят. Нет, какая же это простолюдинка — с таким-то покрывалом волос. А! Вероятно, это одна из спасенных пассажирок. Точно, он совсем забыл. Губернатор пригласил всю орду погостить во дворце. Что ж, отличный повод — лишний раз напомнить жителям Семивратья о великодушии их главы.

Кстати, об этих… найденышах… судачили весь вечер. Прибыла компания с задворок Галактики, умом не блещут, а уж одеваются… Явно безродные проходимцы. «И благородную кровь, конечно, ни во что не ставят». Он позволил себе ядовито покривиться — все равно, в сумерках не видно.

Любопытно, как беззвучно она ступает — будто плывет над травой.

Женщина подходила все ближе. Сотни бабочек окружали ее трепещущим покрывалом, осыпая волосы сверкающей пыльцой.

Она сделала еще шаг, отвела волосы от лица… и Рэст разучился дышать. Начисто. Даже зерна медвои не спасли.

Вот это да! Такого не бывает. Не может быть. Ничего себе, подарок судьбы! Нет, причем здесь судьба? Кто подобрал бедолаг, затерянных посреди Внеземелья, и доставил на Семивратье? Монолит? Да, подарок прямо от капитана, его и следует благодарить. Что ж, Монолиту причитается изрядная награда. Тут главное не поскупиться. «Может, оставлю его в живых»…

* * *

Монолит трижды бывал на Яффире, но никогда не покидал зоны космопорта. Разумеется, перед вторжением, которого так добивался советник Рэст, капитан изучил Яффир — лучше родной планеты.

Глейдер плыл над синей нитью реки. Временами вода полыхала, отражая свет зеленого солнца, временами угасала в тени малахитовых скал.

Монолит не мог взять в толк: что его тревожит? Яффир — благодатная земля, иначе не скажешь. Плодородные равнины, с удовольствием обжитые колонистами. Джунгли без хищников — приют аборигенов.

На Яффире от века не знали ни голода, ни жажды, ни серьезных опасностей. «Потому и воевать не научились».

Разве что интаровые деревья… Бесценные пряности.

Капитан не любил пряности. Нет, не так. Он просто не понимал истерии из-за щепотки вещества, способного ублажить гурманов.

Интар. Благословение для Яффира или проклятье? Скорее, второе. Там, где нажива — всегда кровь.

Впрочем, сами деревья были редкостно красивы. Высокие — сколько голову ни запрокидывай, верхушки не увидишь, облака скрывают. Темно-зеленые, почти черные стволы, густо-зеленые листья и неожиданные ярко-желтые ветви, усыпанные алыми ягодами. На счастье сборщиков, в пищу годились только ягоды, росшие на нижних ветвях. Пахли они чем-то… сравнения капитан подобрать не мог. Иногда ему казалось, что так должна пахнуть лава в кратере вулкана или солнечная корона.

Советник Рэст позаботился заложить координаты в память навигационного компьютера, и глейдер, снизившись без малейшего участия капитана, нырнул под своды деревьев.

Конец ознакомительного фрагмента.