Наваждение. Проклятье инквизитора

Юлия Цыпленкова, 2017

Инквизиторы – стражи покоя жителей королевства Антар, охотники, судьи и палачи. Их мир замкнут и полон тайн. Страсти кипят за стенами обители, а внутри течение жизни спокойно и подчинено порядку и дисциплине. И, кажется, ничто неспособно поколебать устоявшееся существование, однако… Один из старших братьев убит, его слуга исчез и, похоже, внутри Ордена зреет заговор. Эйдан Виллор оказался единственным, кому хотел довериться погибший. Надо бы разобраться в этом деле, но пропал его друг, отправленный за древним артефактом, и расследование вынуждает покинуть обитель. Эйдан не терпит нерешенных задач. Его аналитический ум уже ищет ответы, но проклятье, брошенное казненной ведьмой, туманит разум грезами о женщине, с которой инквизитора свел случай. Проиграть так легко, но Виллор не привык отступать. Он готов к самому тяжелому сражению – с самим собой.

Глава 5

Опять лил дождь. Не тот проклятый всеми святыми ливень, который врезался в память с безжалостностью мастера пыток, но отвратительный, нудный, словно тоска, выедающая душу. Ноги коня вязали в грязи… Грязь… Мерзкая грязь была повсюду. Она хлюпала под копытами лошадей, чавкала под сапогами людей. Брызги летели от колес телег и тяжелых возов. То и дело на глаза попадались увязшие повозки, которые, громко бранясь, вытаскивали мужики со злыми перепачканными лицами. Проезжий тракт превратился в сплошное болото. Объездные пути выглядели не лучше. Ими так часто пользовались последние несколько дней, что теперь не осталось возможности выбрать дорогу получше.

Глухое раздражение, давно уже зревшее в душе шейда Виллора, постепенно разрослось и превратилось в злость. Ее огонь не угасал ни на минуту, казалось, разгораясь всё сильней и ярче. Старший инквизитор избегал случайных попутчиков. На постоялых дворах сразу уходил в снятую комнату, требуя принести туда ужин. Несмотря на то, что ему хотелось выпустить пар, Эйдан упорно не давал себе возможности сделать это, опасаясь, что может зайти дальше обычной драки. Он хотел крови. Впервые в жизни Эйдан Виллор, холодный, словно лед, убивавший потому, что так требовал Закон, которому он служил, хотел крови. Именно так — крови! Хотелось вгрызться кому-нибудь в горло, рвать плоть голыми руками. Ощутить себя зверем без рамок дозволенных моралью. Выплеснуть всё, что кипело в душе, выдохнуться и повалиться без сил и чувств. Забыться и не думать. Ни о чем. Ни о деле, ни об Ордене, ни о старшем инквизиторе Гурннисе, ни о Ливиане Ассель.

С тех пор, как Виллор бежал из-под стен Рича, куда заехал, сам того не заметив, старший инквизитор планомерно изводил себя размышлениями обо всем, чему стал свидетелем за последнее время. Заставлял себя думать, анализировать, делать выводы, лишь бы избежать чуждых ему чувств к почти незнакомой женщине. И впервые в жизни шейд не смог прийти к какому бы то ни было итогу, потому что в голове его царил настоящий хаос. Кажется, он уже больше домысливал и выдумывал, чем разбирал реальные факты. Но сколько бы он не издевался над собственным разумом, всегда заканчивал одинаково — вспоминал тот душевный покой, который ощутил в доме госпожи Ассель. И тогда мысли, фантазии, притаившиеся на время, набрасывались на инквизитора, словно одичалые звери. Вгрызались в душу, в сердце, в кровь. И всё, что видел мужчина — это были глаза цвета темного янтаря с отраженными всполохами огня.

— Словно бес из Мрака, — стонал Эйдан, схватившись за голову.

Он метался по снятой комнатке, распахивал окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха, крушил скупую меблировку, а утром платил хозяину за учиненный разгром. Но это не помогало избавиться и от трети, снедавшего его напряжения. В минуты своего бешенства, шейд даже ждал, что сейчас кто-нибудь сунется к нему, чтобы призвать к порядку или выдворить с постоялого двора, но люди, будто чувствовавшие, что за зверь бушует за запертой дверью, ни разу не приблизились к нему.

А еще старший инквизитор думал о ведьме. Вспоминал ее, до мельчайших подробностей, словно рисовал портрет своего главного врага. Только вот счет предъявить было некому. Ведьма сдохла, легко, безболезненно. Слишком быстро. Тогда ему было всё равно, как это произошло, а сейчас… Сейчас Виллор жалел до зубовного скрежета, что не насладился криками ее боли, когда огонь должен был пожирать ее.

Впрочем, костер был разложен только из-за местных жителей, которые пытались отбить ведьму, мешали инквизиторам, а потом кричали и умоляли пощадить ее. Всего лишь в назидание. Казнить отступника могли быстро и без лишнего шума. Вздернуть на дереве, перерезать горло — как угодно, главное было привести приговор в исполнение. Но деревенские сунули свои носы…

«Она добрая, шейд инквизитор!» — так кричала какая-то женщина с одутловатым лицом.

«Пощадите, благородный шейд! Мирис мухи не обидела, пощадите!»

«Она спасла моего сына, когда он болел! Лекарь не смог, а Мирис выходила…»

Пощадите… Спасите… Услышьте… Молим вас!!!

— Есть закон! — выкрикнул тогда Виллор, глядя на деревенских жителей, стоявших перед ним на коленях. — Закон нашего короля! Вы пойдете против своего государя? Против закона?! Кого я вижу здесь? Бунтарей? Изменников? Врагов королевства?

И они сдались. Еще слышались выкрики, но и они скоро прекратились, потому что до людей дошло, кому они пытаются перечить, и каковы могут быть последствия. Гвардия короля, которая придет за бунтовщиками, или два инквизитора с отрядом, которые пришли за одной ведьмой? Выбор оказался очевиден. Жители деревни готовы были просить за ведьму, но не умереть за нее. И тогда, чтобы преподать урок, Виллор приказал привязать ведьму к столбу и обложить соломой.

«Инквизитор!» — ее крик, забытый мгновенно, теперь звучал в ушах шейда, словно он только что его услышал.

Ты сгоришь, инквизитор, так она сказала, и Эйдан уже чувствовал запах гари, но… Но! Но отказывался признавать, что проклятье коснулось его, просочилось сквозь защиту, которую имел каждый инквизитор, получавший мантию. У них была броня против заговоров, проклятий, сглаза, против магии. Перстень — указатель, щит и отличительный знак. В нем скрывалось так много… Защита была уникальна и универсальна, поэтому маги бежали, они знали, что их чары бессильно против служителей инквизиции. Король, дед ныне правившего монарха, создавая Орден, позаботился о братьях, наделив их этим непременным атрибутом. И что же теперь? Проклятье лесной ведьмы пробило заслон, который не удавалось пробить и сильным магам? Бред!

— Бред, — зло буркнул Виллор и сорвал с головы капюшон плаща.

Что в нем толку, если он уже не спасает от влаги? Эйдан мотнул головой, разбрызгав воду с волос, и, задрав лицо кверху, открыл рот и поймал несколько капель. После криво усмехнулся и сплюнул дождевую воду в вязкую грязь. Хвала всему святому, до Дарга оставалось уже немного, а там шейд знал, куда направится в первую очередь, и что сделает.

— Эй! — окрики раздался неожиданно. Шейд обернулся, но не увидел кричавшего. — Да-да, ты.

Виллор посмотрел в другую сторону и увидел лакея. Его ливрея, лицо, волосы были перепачканы в грязи. Похоже, слуга успел хорошо изваляться прежде, чем отправился искать помощь. А то, что он ищет помощь, шейд понял сразу, позади мужчины виднелся экипаж.

— Помоги, — лакей махнул рукой и развернулся, собираясь вернуться к экипажу, явно посчитав, что проезжий уже спешит следом.

Шейд с интересом оглядел себя и хмыкнул. Простая дорожная одежда, забрызганные грязью сапоги, промокший насквозь плащ, чьи полы были давно и безнадежно загажены, без сопровождения и охраны… Да, вполне себе простолюдин. А единственное указание того, что Виллор принадлежит Ордену, скрывалось под перчаткой. Он еще раз поглядел на экипаж и… развернул коня в его сторону. Эйдан вдруг увидел возможность выплеснуть скопившуюся злость хотя бы в брани и физической нагрузке.

Последняя мысль неожиданно развеселила инквизитора, и он, откинув голову назад, расхохотался. Сколько он уже видел этих телег, возов, карет? Любопытно, если бы взялся помогать хотя бы половине, чувствовал бы сейчас эту разъедающую, будто кислота, ярость, или же уже стал милей маленького котенка? Едва усмирив истеричный порыв веселья, шейд опять зашелся в новом приступе смеха.

— Котенок, — выдавил Виллор и затрясся в уже беззвучном хохоте.

Лакей, успевший удалиться, обернулся и нахмурился. Он провел по лицу грязной ладонью, пачкая его еще больше, и осторожно позвал:

— Эй, ты… Как там тебя? Езжай с миром. Мы сами как-нибудь.

— Ну… ну уж нет, — выдохнул Эйдан. — Позвал, так позвал.

— Ты не в себе, братец, — лакей покачал головой. — У нас знатная шейда, нечего…

— Поздно, — неожиданно успокоившись, ответил инквизитор. — Я не меняю своих решений.

— Я меняю, — с вызовом произнес мужчина, но осекся, когда встретился взглядом с незнакомцем и услышал краткое:

— Не беси.

— Да кто ты…

— Шейд Виллор, к твоим услугам… братец, — ответил инквизитор, усмехнулся, заметив оторопь лакея, и проехал мимо него.

— Простите меня за дерзость! — крикнул вслед мужчина, но Виллор лишь отмахнулся, так и не оглянувшись.

Он приблизился к скособоченной карете, присвистнул и спешился. Грязь отвратительно чавкнула, тут же присосавшись к сапогам старшего инквизитора. Он выругался в полголоса и поднял взгляд на окошко богатого экипажа. На него смотрела хорошенькая женщина, и Виллор склонил голову, приветствуя ее. Взгляд темно-зеленых глаз скользнул по лицу мужчины, и владелица кареты вдруг зарделась. Шейд насмешливо изломил бровь, женщина отпрянула от окошка, но уже через мгновение снова выглянула, отыскивая взглядом неожиданного помощника. Однако его эта игра взглядов занимала мало, и Эйдан направился к кучеру.

При экипаже оказалось трое лакеев, значит, шейда действительно была знатной. Ее имя, которое произнес один из слуг, сразу же выветрилось из головы Виллора, как ненужная информация. Ни сводить более близкого знакомства, ни принимать какой-либо благодарности после инквизитор не собирался. Благородная шейда не могла удовлетворить нынешних желаний Виллора, и задерживаться подле кареты дольше, чем того требовала ситуация, он не собирался. И без того непогода значительно задержала его в пути.

Возле кареты находились только кучер и один лакей с ружьем — охранял свою хозяйку, пока второй пошел звать кого-нибудь на помощь. Третий лакей вскоре вернулся с охапкой хвороста и несколькими толстыми палками, найденными в прилегающем лесу.

— Глубоко увязло, — заметил Виллор.

— Так ведь пытались вытащить, благородный шейд, оно и увязло еще больше, — почесал в затылке кучер.

— Думали, что несильно… — лакей с ружьем махнул рукой и сунул оружие кучеру.

— Вы перепачкаетесь, — заметил тот, кто позвал инквизитора. — Простите, я не разглядел…

— Мы не на приеме у Его Величества, — усмехнулся шейд.

— Как вам будет угодно, благородный шейд, — поклонился мужчина.

Виллор привалился плечом к экипажу, ожидая, когда третий лакей подложит под колеса принесенный хворост и палки. Кучер деловито руководил им с козел кареты, лакей бросал на него косые недовольные взгляды, но при знатном помощнике не решался вступить в перепалку. Наконец, он отошел, и мужчины налегли на карету, кучер щелкнул кнутом, и лошади дернулись, с громким чавканьем вытаскивая копыта из грязи.

— Н-но-о, поскуды! — орал он, продолжая щелкать кнутом. — Вперед, говорю, клячи полудохлые!

— Поднажми, — сипел рядом второй лакей. — Идет вроде.

— Ни к каким бесам она не идет, — натужно отвечал второй.

— Вас на хлебе и воде держат? — усмехнулся инквизитор, не обращая внимания на брызги, летевшие в лицо.

— Мясо каждый день едим, благородный шейд, — осклабился первый лакей. Его белозубая улыбка на черном от разводов грязи лице смотрелась пугающе.

— Даже вина выдают, — просипел третий лакей. — И жалованье… хо-ор-р-ро-о-ошее!

Окончание слова вырвалось вскриком, и карета выбралась из плена. Мужчины шумно выдохнули. Первый лакей уперся ладонями в колени. Второй обернулся к шейду и невольно хмыкнул:

— Ну и лицо у вас сейчас, ваше благородие, прям бес чистый.

— Бес чистым не может быть по своей сути, — усмехнулся Эйдан, стянул с руки перчатку и полез за платком. На его пальце блекло блеснул перстень, и лакей подавился собственным смешком. Старший инквизитор заметил, как вдруг побледнел мужчина, бросил взгляд на свою руку и невозмутимо спросил: — Вас что-то смутило, друг мой?

— П… простите, брат инквизитор, я не знал, я не думал…

— Ты считаешь, братец, что инквизиторы не могут оказать обычной человеческой помощи? — приподнял брови Виллор и похлопал лакея по плечу. — Выдыхай, дружок, ты выживешь.

— Правда? — улыбка мужчины вышла глуповатой.

Шейд скривился:

— Ты только что испортил мне всё удовольствие от доброго дела.

— Простите…

— Оставь, — Эйдан отмахнулся, выкинул уже грязный платок и подошел к дверце кареты. Она тут же приоткрылась, и Виллор понял, что его ждали: — Лучше не съезжайте с тракта. Объезжие пути ныне не лучше, а встретить помощь на порядок меньше. Удачной дороги, благородная шейда.

Инквизитор хотел уже направиться к своему коню, которого привязал к дереву, но его остановил голос шейды:

— Я так благодарна вам за помощь, и даже не знаю имени своего спасителя.

Эйдан еще раз взглянул на миловидное личико, хотел просто представиться, но не удержался от насмешки:

— Думаю, имена ваших лакеев вам знакомы. Дельные ребята. А мое имя — Виллор. Эйдан Виллор, шейда. Еще раз удачного пути.

— Я могла бы отплатить вам за вашу доброту…

— Деньги меня не интересуют, — усмехнулся Эйдан. — Больше вы ничем мне отплатить не сможете. Разве что доберетесь до вашей цели без новых приключений. Всего хорошего.

— Но, шейд Виллор, вы даже не выслушали…

Инквизитор взглянул в глаза женщине, и она замолчала, смущенно потупившись.

— Всего хорошего, шейда, — твердо повторил Виллор и направился к своему коню. Больше его никто не остановил.

До Дарга Виллор добрался уже через час с небольшим и выдохнул с облегчением, когда скакун ступил на мощеную дорогу. Встреченный инквизитором страж правопорядка, с подозрением поглядел на перепачканного всадника, но останавливать не стал, потому что тот свернул на улицу, ведущую в квартал развлечений. Лишь усмехнулся и покачал головой, решив, что вернулся кто-то из молодчиков с какого-нибудь дельца. Стражи Дарга имели с таких господ свой куш, и без надобности не трогали.

Шейду было плевать на то, как он выглядит, и что думает о нем мелкий служака. На душе его всё еще царило раздражение, но отвлечься вполне удалось, пока он помогал вытаскивать карету. И некоторую часть дороги Виллор сознательно думал об этом, отвлекаясь от уже надоевших прежде размышлений. Отметил, что при желании мог бы завести короткую интрижку с шейдой, она им явно заинтересовалась, но расшаркивания и салонная болтовня было не тем, чего желал инквизитор. То, чего сейчас хотел благородный шейд, вряд ли пришлось бы по вкусу изнеженной даме. Зато он знал, где сможет найти то, что ему нужно.

«Веселый квартал» — именно то место, куда он решил заглянуть до того, как примется за дело.

— Господин, в доме матушки Розы о вас позаботятся с любовью… — начал было зазывала, и Виллор повернул коня в его сторону. Полный мужчина с маслеными глазками тут же широко улыбнулся и низко склонился: — Вы сделали отличный выбор…

— Поглядим, — прервал его шейд, спешиваясь. — Позаботься о моем жеребце.

Кинул зазывале поводья, после монету, и тот легко поймал и то, и другое. Попробовал монету на зуб, думая, что посетитель не видит, и расплылся в новой улыбке.

— Ваш конь будет доволен, так же, как и вы, добрый господин, — заверил мужчина.

— Было бы забавно, — усмехнулся себе под нос Виллор и толкнул дверь в «Приют матушки Розы».

Стоило двери открыться, как раздался мелодичный перезвон колокольчика. Навстречу шейду устремилась уже немолодая женщина в скромном платье темно-вишневого цвета. Матушка Роза оказалась внешне приятной, с благородной сединой в черных волосах, собранных в высокую прическу. Опрятная, аккуратная, она производила благоприятное впечатление. Должно быть, в молодости матушка Роза была по-настоящему красива и, наверное, востребована в своей профессии, раз смогла скопить деньжат и открыть свой «Приют».

— Доброго вечера, благородный шейд, — голос ее был низкий, с легкой хрипотцой. Кем был ее новый посетитель, матушка определила с ходу. Опыт, похоже, у нее был немалый. — Мы сумеем о вас позаботиться…

— То, что нужно, — остановил ее Эйдан. — В первую очередь горячую ванну, ужин и, было бы неплохо, если бы к утру мне вычистили одежду.

— О-о, благородный шейд решил остановиться в «Приюте» до утра, — улыбка «матушки» стала не просто вежливой, она засияла гостеприимством. — А иные желания?

— Имеются, — усмехнулся Виллор.

Хозяйка борделя махнула рукой, и юркая горничная приняла мокрый грязный плащ посетителя. Роза усадила инквизитора на мягкий диван, предложила горячительных напитков, после хлопнула в ладоши, и по лестнице застучали каблучки прелестниц. Девушки спустились вниз. Они поклонились посетителю, затем приняли соблазнительные позы, но Эйдан тут же поморщился:

— Без кривляний. Я не зеленый мальчишка и выбираю не по тому, как красиво мне покажут зад или грудь.

Девушки застыли на месте, больше не извиваясь. Кто-то тут же опустил взгляд, ощущая неловкость. Матушка Роза, присевшая рядом с шейдом, поерзала, явно чувствуя то же самое. Отчего-то посетитель вдруг насторожил ее, но предполагаемая оплата услуг, да и опыт по части странностей клиентов, удержал женщину от желания выпроводить мужчину с чистыми голубыми глазами и холодным жестким взглядом.

Виллор остался равнодушен к смущению девушек и нервным вздрагиваниям хозяйки борделя. Он неспешно оглядывал предложенный товар. В общем-то, ему было всё равно, кого использовать сейчас для своих желаний, и все-таки шейд не спешил. Он сделал глоток из бокала с вином, отставил его и остановил взгляд на хрупкой блондинке с большими синими глазами. Она заметно выделялась ростом и сложением. Острые холмики небольших грудей, натянувших ткань светлого пеньюара, казалось, принадлежали подростку, но не взрослой женщине. Девушка и сама выглядела едва ли не ребенком. И если бы совсем не детский взгляд, сейчас нагловато оценивающий посетителя, Виллор решил бы, что ему подсовывают дитя, не вошедшее в пору.

— Сколько ей лет? — спросил Эйдан, указывая на маленькую куколку с порочным взглядом прожженной шлюхи.

— О-о, — протянула матушка Роза. — Вас заинтересовала Ромашка, благородный шейд? Милейшее создание, мастерица…

— Сколько ей? — вопрос прозвучал с раздражением. — Выглядит совсем юной.

— Ромашка уже перешагнула порог дозволенного возраста, — поспешила заверить мужчину хозяйка борделя. — Ей двадцать один год, но комплекцией действительно напоминает ребенка. Знаете, иногда заходят господа, у которых… не совсем обычный вкус. Ромашка умеет притвориться невинной малышкой. Я запрещаю в таких случаях брать девушку… куда принято, чтобы не раскрыть наш маленький секрет. Девушки умеют доставлять наслаждения разными способами, и этого таким господам вполне хватает. Вы не подумайте, благородный шейд, я не нарушаю законов! У меня работают…

— Я вас понял, матушка Роза, — кивнул Виллор. — Кто из девушек приемлет грубое обращение?

— Вас интересуют удовольствия погорячей, — понятливо кивнула женщина. — Только Незабудка у нас из новеньких и еще не имеет необходимого вам опыта. Она стоит с левого края. Но хочу вас предупредить, благородный шейд, что тело — это инструмент девушек, которым они зарабатывают себе на хлеб, и увечья…

— Я не животное, — отмахнулся инквизитор. — Никого увечить я не намерен, как и оставлять раны. Поутру девушка сможет продолжить… зарабатывать себе на хлеб. — Он снова оглядел девушек и остановил взгляд на Незабудке.

Из всех, кто сейчас стоял перед ним, Виллора заинтересовала лишь она, несмотря на предупреждение матушки Розы. У девушки были карие глаза, темные волосы и, в отличие от остальных, на ней было надето платье. Простое, даже скромное, и под платьем не было корсета. Естественная, со скромно потупленным взором, Незабудка вдруг напомнила совсем другую женщину…

— Она, — уверенно ткнул пальцем в девушку Эйдан.

— Но… — попыталась возразить женщина, памятуя о желаниях посетителя, но тот лишь бросил:

— Не съем, — поднялся с диванчика и направился к девушке, ничем не напоминавшей цветок, название которого стало ей именем в цветнике матушки Розы. — Веди.

— Благородный шейд, — поспешила следом хозяйка борделя, — обычно я беру оплату…

— Пришлите мне счет в комнату Незабудки, — велел Виллор, — расчет до утра. И не забудьте прочих пожеланий.

— Разумеется, — склонилась матушка Роза.

Уже с верхней лестничной площадки Эйдан посмотрел вниз, девушки провожали его взглядами, на лице хозяйки борделя царила задумчивость. Ничего из творившегося в головах обитательниц «Приюта» старшего инквизитора не интересовало. Он снова поглядел на выбранную им девушку. Незабудка робко обернулась и указала рукой на последнюю дверь комнаты с левой стороны коридора:

— Прошу, благородный шейд, — голос у нее оказался негромким, приятным.

Мужчина приветливо улыбнулся, и девушка вновь смущенно потупилась. Виллор мягко подтолкнул вперед Незабудку. Она первой вошла в комнату, но сразу остановилась, нервно отдергивая манжет на рукаве. Девушка заметно волновалась. Эйдан остановился перед ней, подцепил подбородок двумя пальцами и мягко задрал голову, заставив посмотреть себе в глаза:

— Боишься меня? Не лги.

— Да, — ответ прозвучал так тихо, что шейд едва расслышал его.

Он выпустил подбородок Незабудки и провел по щеке костяшками пальцев.

— Как тебя зовут?

— Незабудка, благородный шейд, — она снова потупилась, но мужской палец, подставленный под подбородок, вынудил продолжить смотреть в завораживающую глубину ясных глаз инквизитора.

— Настоящее имя.

— Астина, благородный шейд.

— Ты можешь называть меня — Дан, — Эйдан снова улыбнулся, мягко, ласково.

На щеках Астины еще ярче разгорелся румянец. Теперь она не отрывала взгляда от лица пугавшего ее мужчины, с затаенным интересом рассматривая его, привыкая. И когда шейд отошел, Незабудка окинула его статную фигуру уже по-настоящему женским оценивающим взглядом.

— Помоги мне раздеться, Астина, — по-прежнему мягко, не повышая голоса, и не добавляя повелительных ноток, сказал Виллор.

— Как будет угодно, благородному шейду, — опомнилась девушка. Она поспешила к клиенту, суетливо принимаясь расстегивать его сюртук, но замерла, когда он остановил ее властным жестом и покачал пальцем перед носом:

— Дан, — уже тверже произнес шейд. — Я хочу, чтобы ты обращалась ко мне по имени.

— Как будет угодно… — залепетала девушка и закончила шепотом под пристальным взглядом инквизитора, — Дан.

И тут же была вознаграждена новым ласковым касанием к своей щеке.

— Продолжай, — улыбнулся Эйдан.

— Хорошо… Дан, — она слабо улыбнулась в ответ. Но всё также бестолково и суетливо продолжила бороться с пуговицами на сюртуке.

Виллор накрыл ладонью руку Астины, останавливая ее. Девушка вскинула голову, заглянула в глаза мужчины и встретилась с добродушной насмешкой.

— Как давно ты работаешь у матушки Розы? — спросил шейд.

— Месяц, — ответила Незабудка, выдохнула, и мужская ладонь исчезла. Пуговица поддалась, за ней следующая, и еще одна…

Девушка начала успокаиваться. Она вспомнила все поучения хозяйки, теперь искоса взглянула на клиента, закусила губу, пытаясь изобразить желание, но вновь увидела, как он укоризненно покачал головой.

— Я не люблю, когда мне лгут, — сказал шейд, откинув в сторону уже снятый сюртук. — Я хочу, чтобы ты была со мной искренна. Будь собой, Астина, и наше знакомство окажется приятным для обоих. Я был услышан?

— Я услышала, Дан, — кивнула девушка.

Немного позже, сидя в горячей ванне, Виллор с интересом наблюдал за Незабудкой, смущенно топтавшейся в дверях. Похоже, для нее всё происходившее было впервые. Она не знала, что делать и мучилась этим.

— Намыль меня, — помог ей инквизитор.

— Хорошо, Дан, — кивнув, отмерла Астина.

Она приблизилась, стыдливо отведя взгляд от обнаженного тела. Взяла кусок мыла и несмело провела по широкой мужской груди.

— Сколько мужчин у тебя было за этот месяц? — спросил Виллор.

Ему было всё равно, сколько мужчин было у Незабудки с того момента, как она появилась в «Приюте», но девушка оказалась слишком скована, и это предполагало очередной спектакль со стонами, такими же фальшивыми, как и желание, которое пыталась разыграть перед ним стыдливая обитательница «цветника» матушки Розы. Шейда это не устраивало.

— Трое, Дан, — ответила она, продолжая намыливать инквизитора.

— Ты пришла сюда девственницей?

— Да, — рука с мылом замерла. Девушка густо покраснела.

— Зачем ты пришла в бордель?

— Матушка Роза не любит, когда ее заведение так называют. Мы зовем наш дом «Приютом», потому что всегда рады гостям и готовы угодить им, — заученно произнесла Незабудка и вздрогнула, когда горячая влажная ладонь накрыла ей рот, и Эйдан поцокал языком:

— Мы договорились, Астина, помнишь? Уроки матушки Розы ты повторишь с другим мужчиной, я в них не нуждаюсь. Зачем ты пришла в «Приют»?

Девушка покусала губы, но все-таки ответила:

— Год назад умер мой отец. Он оставил много долгов, и кредиторы требуют вернуть деньги, или угрожают долговой ямой. Мама слегла, и я оказалась единственной, кто может зарабатывать. Поначалу я устроилась горничной в дом знатных шейдов. Жалование мне назначили небольшое, его хватило лишь на лечение мамы. А потом хозяин начал домогаться, и я подумала… — Астина бросила быстрый взгляд на Эйдана и вновь спряталась за густыми ресницами. — Я подумала, однажды хозяин изнасилует меня, и я потеряю свою невинность за так. Так если мне всё равно не видать замужества… Никому не нужна невеста с долгами. Так вот, я подумала, к чему мне терять невинность в угоду жирному ублюдку… Простите, я не хотела о знатном шейде…

— Продолжай, — с мягкой улыбкой подбодрил Виллор. — Ты решила получить хорошие деньги за свою невинность.

— Да, — Незабудку кивнула и взяла ковш, чтобы смыть мыло с груди и плеч инквизитора. — Я уже слышала, что такое возможно. Мой хозяин, этот бесстыжий боров, как-то сказал об этом. Он насмехался, а я запомнила. Потом пришла в «Веселый квартал» и узнала, сколько будет стоить мое девство. К счастью, я зашла сюда. Матушка Роза заботится о нас лучше, чем многие хозяйки в других… борделях. Она назначила хорошую цену и обещала подобрать клиента, который будет со мной ласков. Господин Лин и вправду оказался неплохим и даже терпеливым. Я очень боялась… Он…

— Это лишние подробности, — прервал Виллор, подставляя спину Астине. — После этого ты решила остаться в «Приюте»?

Конец ознакомительного фрагмента.