Лекарство от скуки

Юлия Флёри, 2020

Они встретились на пересечении двух миров. Мужчина и женщина. Так банально… И что же дальше? Искорка азарта и интереса в его глазах, скорая свадьба, «они жили долго и счастливо» в перспективе? Примерно так. Вот только перспектива отчего-то не задалась. Может, потому что не каждая готова стать просто дорогой игрушкой? Да и покорение мужчины – это вовсе не вершина, а всего лишь ступень на пути к ней. А, главное, была ли любовь? Так ли случайна их встреча? Так ли невинно вспыхнувшее вдруг чувство?.. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 4

— Ваш рабочий кабинет. — Распахнула передо мной дверь девица из секретариата. — Команда в сборе и ждёт указаний. — Задорно подмигнула она, подбадривая. — Ребятки, а вот и Наталья Викторовна. Босс грозил кулаком, предупреждая, что обижать нельзя. Поговаривают, что здесь пахнет личными связями. — Добавила она со значением, ничуть не стесняясь моего присутствия, и я улыбнулась отделу из пяти человек.

Три мальчика, две девочки. Все молодые, все поглядывали на меня с затаённым интересом, ожидая слов, что помогут определиться, какая грань зла на этот раз будет дёргать их за ниточки. Короткую вступительную они речь выслушали молча и без особого восторга. Что уж тут скрывать, в команде я работать не привыкла… Но в целом настрой был позитивным и со своими авторитарными замашками я удачно справилась.

Громов встречи со мной не искал, что, в принципе, и понятно, а вот я увидеть его была совсем не прочь. Пожалуй, оттого и блуждала по офису с фальшивым интересом на лице. Принять дела я не торопилась. Вскользь осмотрев фронт работ, пришла к мысли, что справлюсь часа за два, три — максимум. В конце концов, штат в полном составе и отсутствие начальника отдела ещё несколько часов никого не смутит. Так и бродила по коридорам, заглядывая во все кабинеты, попадающиеся на пути, перебрасываясь парой слов с нынешними коллегами. Расточать улыбки и скромно опускать глаза, заслышав комплименты, было не в тягость, потому возвращаться в свой унылый уголок я не спешила.

Жену Громова я встретила совершенно неожиданно и на мгновение потерялась. Сказочно красивая, она неторопливо шествовала по коридору с осанкой королевы. Уже войдя в роль беременной самки, раскачивала пока ещё сухонькими бёдрами, придерживала тонкой ладонью несуществующий живот — жест защиты будущей матери. Она защищала своё потомство, а мне отчего-то стало смешно. Девочка напомнила мне овцу. Существо, в принципе, милое, но безмерно глупое. И я понимала чувства Громова, когда он выбрал в супруги нечто подобное. Ведь бывалому кобелю не престало путаться с сучками вроде меня. С теми, кто видит его насквозь, с теми, кто на раз улавливает любую фальшь, кто не прощает ошибок и не позволяет уйти живым после их совершения. Всё правильно. Они выбирают амёбоподобных существ, что смотрят им в рот, верят откровенной лжи и прощают даже самые страшные обиды. Когда всё закончится, она его тоже простит. Разумеется, простит, ведь у них будет ребёнок и нужно постараться хотя бы ради него… Да! Именно так будет звучать его признательная речь, именно так прозвучат и её слова, когда овечка всё же снизойдёт до прощения, ведь она великодушная, практически святая.

Я слукавила, сказав, что Громов изменился. Возмужал, бесспорно, приобрёл положенный статусу лоск, но так и остался плохим парнем с шальным блеском в глазах. Слишком долго жил в этих условиях, чтобы растерять привычки, навыки, вот так вдруг. Это привлекало в нём таких милых домашних девочек и оставалось только выбрать.

Пройдя мимо, я намеренно задела овечку плечом и едва сдержалась от смеха, когда та попросила прощения. Вынуждена признаться, даже меня подкупала эта милота, потому я, извинения принимая, дружественно кивнула в её сторону. А как только супруга-красавица покинула кабинет, вошла туда же без стука.

— Заблудилась? — Поднял Громов на меня взгляд, я же довольно улыбнулась тому, что даже своим появлением умудрилась его раздразнить.

— Почему же… Соскучилась! — Уселась я на стол с его стороны.

Громов посмотрел на меня исподлобья, отложил свои документы в сторону и мученически выдохнул.

— Наташ, мы, кажется, договорились.

Напомнил мне Громов о разговоре, что состоялся аккурат после собеседования. Я согласно кивнула и устроилась на столе лёжа, бесстыдно раскрываясь перед ним, демонстрируя грудь, узкую талию, да и, впрочем, всё, что так нравится мужчинам. А мужчинам нравится откровение. Мужчинам нравится вызов.

— Договорились. — Задумавшись, кивнула я, а после обезоруживающе улыбнулась. — А теперь я передумала!

Он устало растёр глаза, запрокинул голову и выдохнул в потолок.

— Наташ, чего тебе не хватает? — Зло процедил Громов сквозь зубы. Он открыл глаза и уставился на меня с явным недовольством. — Секса? Денег? Приключений?

— Я люблю тебя, Громов, и в жизни мне не хватает исключительно тебя.

— Это плохая шутка.

— А я не шучу! — Нагло заявила я, а он поморщился, чувствуя давление.

— Наташа, я люблю свою жену. Этот разговор не имеет смысла и если работа — это действительно всё, что ты хотела, оставайся. Если же нет…

В азарте я, всё так же лёжа на столе, перевернулась на живот, выставляя кверху соблазнительную попу.

— Громов, я тебя умоляю! Даже придя к тебе пять лет назад, несмышлёной девчонкой, я не только работы хотела, а уж сейчас… как это говорится? Умудрённая жизнью женщина? Так, кажется? Так вот, тем более сейчас, я точно знаю чего хочу.

— Ты действительно изменилась. — Будто с сожалением кивнул он. — Хотя, быть может, просто нашла себя.

— Громов, зачем тебе всё это? Жена эта бестолковая, бесхребетная… работа нудная… тебе ведь скучно! Я вижу это, знаю! — Заговорщицки прошептала, откровенно провела ладонью по гладкому галстуку, чуть придерживая его, потягивая на себя.

Громов прочистил горло, выдернул галстук из моих цепких пальцев, и всё же возразил.

— Мне спокойно. — Проговорил, отрицая очевидное. Подобрался на месте, сел ровнее.

— Не сомневаюсь, но… — Я презрительно хмыкнула. — Разве такого результата ты ждал, когда затевал эту большую игру?

— Никаких игр больше, Измайлова. Всё предельно серьёзно. Или ты у меня работаешь и забываешь обо всех своих намёках, или…

— Или ты отправишь меня туда же, куда и мой красный диплом пять лет назад? — Усмехнулась я. — Так, поверь на слово, опыт сексуальной жизни я получала неотрывно от трудового. Схожу, вернусь, и расскажу, как чудно мне там было! — Откровенно рассмеялась я, а Громов шутку не оценил, на что я придирчиво скривила губы. — Правда, вижу, обстоятельства изменились и опытные девочки вам, Михаил Андреевич, разонравились. — Я выразительно округлила глаза, а он мученически скривился.

— Чёрт, перестань! Я никуда тебя не отправлял! — Громов раздражённо хлопнул ладонью по столу. — Ни тогда, ни сейчас! — Прикрикнул, а я часто-часто заморгала, поддаваясь панике.

Паника, страх, желание сбежать, спрятаться — вот и весь мой полученный опыт, весь багаж знаний.

— Миш, не прогоняй меня… — Проронила я тихо и опустила взгляд. — Прости, сама не понимаю, что делаю… — Неловко со стола поднялась, Громова обошла стороной, склонилась, приобнимая, щекой к его спине прижалась, рисуя в воображении иллюзию защищённости. — Злюсь на тебя. Просто злюсь! — Я бессильно сжала кулаки, ими тоже могучую спину подпирая. — За то, что всё у тебя хорошо, всё у тебя есть. А у меня только грёбаная карьера! Я так хотела доказать тебе, что лучшая, что мне можно доверять… Так торопилась успеть если и не всё, то очень и очень много… Мне до последнего казалось, что все твои слова лишь нежелание навредить. Будто не пара мне и оттого держишься на расстоянии. Допускаю, что так и было, а теперь ты встретил её и… И я просто потерялась… — Я торопливо изъяснялась, боясь упустить мысль. — Знаешь, тот самый момент, когда долго и упорно шёл к какой-то цели, а, остановившись на передышку в шаге от неё, с недоумением смотришь, что вершины уже кто-то достиг. Что была и другая дорога.

— Наташа…

— Знай, что я здесь только потому, что не хватает сил уйти с гордо поднятой головой. Ни цели пока нет, ни смысла. Только сожаление. Я не буду тебе мешать, к твоей жене не приближусь, обещаю, только не прогоняй сейчас, иначе я сойду с ума! — Спешила я высказаться, боясь, что ему надоест слушать.

— Я не прогоняю. — Выкручиваясь, проговорил Громов, а я грустно улыбнулась: нет в этих словах, в его тоне ничего, кроме жалости.

От спины его оттолкнулась, выпрямляясь, сверху вниз посмотрела на напряжённую шею, плечи, разгладила смятую ткань пиджака.

— Спасибо. — Проронила. — Я уйду из твоей жизни, я исчезну, обещаю. Только не сейчас, Миш…

Он нервно передёрнул плечами и повысил голос.

— Я же сказал, что ты можешь остаться.

— Я тебя раздражаю?

— Нет, просто я действительно чувствую, что должен тебе как минимум половину жизни. Страшно виноват, но… в тот момент, понимаешь… Я хотел как лучше. Какое-то время даже думал, что вернусь за тобой, заберу, спрячу, а потом опомнился, осознал, что поздно, что глупо. Ребята сказали… ты уехала из города, что даже погостить не появляешься… А когда ты пришла, что хочешь думай, но растерялся! — Он пытался объяснить, не сделав и попытки посмотреть в глаза. — Испугался того, что всё начнётся снова, что поверишь мне, а я не смогу тебя защитить. Стабильности тогда не было, уверенности в завтрашнем дне, и что я мог сказать? Давай, Измайлова, забирайся в эту лодку с проржавевшим дном?! Так ты считаешь? Знай, что я всегда желал тебе лучшего.

— Я поняла, довольно… Последний вопрос, если позволишь… — Прошептала я в просительном тоне, а Громов дал слабину и, несмотря на явное желание отказать, обернулся. — Почему тогда, в детстве, у нас ничего не было? Ты ведь мог, ты ведь…

— Я не хотел портить тебе жизнь. Не думал, что так всё повернётся. — Ответил он так скоро, будто давно ждал этого вопроса.

— А вот я хотела, чтобы ты был у меня первым. Особенно потом часто об этом думала.

— Зачем? — Нервно дёрнул он плечом, а я обвела губы языком, получая извращённое удовольствие от паники, отобразившейся в его глазах.

— Не знаю, наверно, чтобы на одно разочарование в моей жизни стало больше. — Однобоко улыбнулась я самой себе, своей искалеченной душе, подорванной психике.

— Наташа… — Начал он, явно пытаясь что-то доказать, но под давлением моего презрительного взгляда тут же смолк.

— Ну, вот и я о том же… — Усмехнулась я, не одобряя свой выпад, выбранную позицию, ведь я хотела, чтобы всё было иначе… — Пойду. — К двери отступила, неуверенно попятившись. — Много работы. — Виновато развела руками, вроде как ещё много чего сказать хотела, но, увы!

Я направилась к двери, а, схватившись за её ручку, всё равно обернулась, окончательно признавая, что стремительно теряю позиции в собственных глазах. Общаться с Громовым оказалось сложнее, чем думалось изначально. Или, может, скоропостижно приближается очередной моральный упадок. «Как не вовремя-то…» — со страдальческим тоном пронеслось в голове.

— Ты ведь понял, что о работе я солгала. — Я мысленно поддакнула своим же словам и поджала губы, понимая, что моему скорому возвращению Громов не обрадовался вовсе. Сейчас он смотрел на меня исподлобья и, практически уверена, осыпал всевозможными проклятьями, желая провалиться как минимум сквозь землю.

Я припала спиной к двери и стёрла с лица проступивший от напряжения пот. Странно… ведь казалось, что мне так легко…

— Я всё ещё на тебя злюсь и оттого бегу. — Призналась под аккомпанементы его гробового молчания. — Наверно, у меня трудный день. — Проговорила, успокаиваясь, уравновешивая дыхание. — Ты неправ был. Не хочу я ничего разрушать. — Произнесла, глядя прямо в глаза. — Хотела быть рядом, а сейчас понимаю, что всё это мне не под силу.

— Тогда, может, есть смысл остановиться? — Скривил он губы, но понял, что дружеской улыбки не вышло, и перехватил воздуха, желая стереть эту попытку из моей памяти.

Вот только Громов не Татарин, у него такой фокус не выходит. А ещё я вынуждена была отметить, что на душе потеплело от мыслей о другом. Понимая, что мне больше нечего сказать, а Громов ничего токового не скажет точно, я всё же покинула кабинет. Минула просторный коридор, отпирая двери пожарного выхода, спустилась на лестничный пролёт вниз, по дороге стрельнув сигарету у весёлого парня с красными волосами. Прикурила, переждала ставший привычным рвотный позыв, смахнула с лица слезу, которых, как казалось когда-то, не осталось вовсе. Так жалко себя стало… И тут же так отвратно от этого чувства жалости к себе, что не сдержалась, набрала номер своего старосты.

— Привет, Татарин, есть минутка? — Презрительно хмыкнула я. Презирала себя за то, что цепляюсь к нему. За то, что меня к нему тянет с невероятной силой.

— Э-эм… привет? — Глухо прозвучал его голос, и я рассмеялась сквозь слёзы, которые потекли, послав и зачатки моего самообладания к чертям.

— Татарин, ты там спишь, что ли?

— Не сплю. Я на лекции. — Отозвался он более уверенно, но, по шороху и возмущённому ворчанию препода в стороне, я поняла, что аудиторию мой студент стремительно покидает.

— А ты не в курсе, Татарин, что на лекциях телефон нужно отключать?

— На вашей так и сделаю. А-а…

— Татарин, а скажи мне что-нибудь такое, чтобы крышу сорвало напрочь, а?! — Я глухо рассмеялась, придерживая сигарету зубами. — Чтобы жить захотелось с невероятной силой, чтобы…

— Вы там плачете, что ли, Наталья Викторовна? — Предположил парень осторожно, а я и опомниться не успела, чтобы ответить, как распознала в его голосе решительность и жёсткость. — Где вы? Я сейчас приеду. — Он скомандовал дать ответ, а я попыталась глотнуть воздух и поняла, что задыхаюсь. От эйфории и удовольствия.

— Татарин, где тебя этому научили? — Рассмеялась в голос. — Где учат мужиком быть, а? Так, чтобы одной фразой, да сразу ставить на место истеричек вроде меня? — Пояснила я торопливую речь и неприкрытый восторг. — Настоящий мужик, Татарин. Лучший из тех, кого я видела, веришь?

— А видели вы немало. — Догадался он по интонации, но едва ли в голосе скользнуло осуждение. Скорее… такое непривычное участие…

— Что уж тут скрывать, хотелось бы иметь куда более скромный опыт.

Заметила я, кусая губы. Затушила сигарету о предусмотрительно выставленную на подоконник консервную банку, прикрыла глаза, пытаясь без остатка пропустить сквозь себя нахлынувшую усталость. Пропустить не получилось, к усталости грузом негатива приклеились воспоминания, впечатления, былые осуждающие взгляды.

— Татарин, а у тебя был секс на пляже? — Задала я вопрос и хотела непременно услышать ответ. Он молчал всего мгновение, а потом, будто что-то понимая, хмыкнул.

— Да. А у вас?

— И у меня был. — Усмехнулась я, не справляясь с дрожью возбуждения. И эта странная игра… увлекала с головой, накрывала хлеще любого наркотика. — Тебе понравилось? — Поторопилась подвести к нужной теме, а Татарин, казалось, пытался уловить и малейшие оттенки настроения, интонации, так затаился.

— Местечко на любителя. А почему вы спрашиваете?

— Да так… Казалось бы… Песок, устоявшийся запах сырости, остатки водорослей после недавней зачистки — никакой романтики! А ведь это был лучший секс в моей жизни.

— М-м… — Невнятно потянул он, будто что-то не понимая в этом пылком бреду.

Он молчал непозволительно долго, и я вдруг опомнилась, снова закусила губу, но на этот раз игриво. Водила языком по кончикам зубов, понимая, что давно потерялась в ощущениях, давно утратила контроль и малейшее напоминание о нём.

— Татарин, а ты зачем со мной об этом разговариваешь? — Уличила, обвиняя, а он не поддался.

— А вы зачем звоните? — Уколол он своим вопросом, на что я не сдержалась, скривилась с отвращением к самой себе и, не одобряя подобные поступки, отрицательно качнула головой.

— Да потому что с*ка! — Разозлилась за то, что вынудил это сказать, что заставил. — Потому что мне нравится твоё желание. Нравится видеть его, чувствовать… Как сейчас! — Вызверилась я и выдохнула, понимая, что запал прошёл, как и не было. — Потому что знаю, что буду дразнить тебя до бесконечности, а в итоге всё равно не обломится! Ты ведь не против, если я буду иногда тебя дразнить? — Я скрипнула зубами на собственную слабость, а Татарин улыбнулся. Точно это знала.

— Не против. — Проговорил тихо, а меня аж на месте подбросило от этого его голоса, пробирающего до нутра.

— А почему? Потому что уверен, что будет наоборот? — Я безвольно сжала кулаки и готова была рухнуть навзничь, расслышав его ответ.

— Да.

— Татарин, ты бы хоть для приличия мне соврал! — Возмутилась я, а он рассмеялся. Беззаботно и до неприличия заразительно.

— Зачем? — Отсмеявшись, совершенно искренне удивился. — Достаточно того, что вы сами себя обманываете.

— Понятно… — Выдохнула я, только сейчас готовая признать, что всё это было глупо. Звонок этот, разговор… — Татарин, а пошли меня на х*р!

Он снова рассмеялся, разливая тепло в душе. Тепло и надежду.

— Не могу. — Проговорил с улыбкой. — Всё же вы мой преподаватель.

— Да? Ну… я ведь не как преподаватель тебе сейчас звоню, так что можно.

— Наталья Викторовна, а давайте я всё же сверну шею этому любимому мужчине, и жить сразу станет легче.

— Татарин… — Потянула я, осуждая эту инициативу, а он жёстко хмыкнул.

— А что?! Ну, поплачете вы денёк, другой, а потом легче станет, забудется. А так…

— Что ты такое говоришь, Татарин. На то он и любимый, чтобы всё прощать. — Рассмеялась я, поучая парня, а он не согласился.

— К чёрту такую любовь! — Воскликнул, но быстро справился с эмоциями. — Хотя шансов у парня нет, это я уже точно понял… — Добавил осторожно, будто прощупывая почву. — И что же, жену его тоже по борту? — Заявил, а я воздухом поперхнулась.

— Откуда ты..?

— А почему нет? — Не позволил мальчишка озвучить мне свой вопрос — и без того его знал. — У меня было имя и номер его телефона. Этого более чем достаточно.

— Какой номер? Ты в телефон на мгновение заглянул!

— Всё это отговорки для неудачников. — Проскрипел он зубами, и я насторожилась.

— Татарин, может, мне с тобой действительно переспать и ты успокоишься? — Неуверенно рассмеялась, а он эту мою идею поддержал, вот только смеялся угрожающе и зло.

— Вперёд! Девочки так любят фантазировать… Да, Наталья Викторовна? — Огрызнулся он, при этом ясно давая понять, что шансов выбраться у меня немного.

Я торопливо сглотнула, поджала ягодицы, чувствуя, как со спины подступает реальный такой пи**ец, вынужденно улыбнулась.

— Спасибо, Татарин. Ты настоящий мужик! И пяти минут не прошло, как привёл меня в чувства.

— Обращайтесь! — Легко отозвался он, вот только от души не отлегло. Зверь затаился. Зверь ждал первой крови. И я готова была вскрыть себе вены, удовлетворяя его инстинкты.

— Ага, да, хорошо. — Проговорила, поддерживая свою теорию. — А можно при встрече я сделаю вид, что этого разговора не было? — Намеренно задела, а он рассмеялся.

— Вы даже можете сделать вид, что мы не знакомы! — Пророкотал, а у меня всё внутри сжалось, замедляя пульс.

— Татарин, а ведь в жизни ты совершенно другой! — Не удержалась я и всё же выдала истину, которую точно знала. — Не такой податливый, не такой отзывчивый.

— Я ещё и морды иногда бью. — Согласился он, ничуть не удивившись моему откровению. — Но это вовсе не значит, что вы должны меня опасаться, Наталья Викторовна. — Он тут же поставил меня на место, а я, точно волчонок, который приручению не поддаётся, укусила, вонзая свои острые зубки в прежнее место.

— И в сексе ты грубый, да? — Я намотала прядь волос на палец и с усилием потянула, заставляя себя опомниться — глухо!

— Люблю жёстко. — Подтвердил он догадки, а я протяжно простонала, не позволяя себе представить его в постели.

— А я не люблю… — Похвасталась, радуясь чему-то непонятному. — Тогда о чём нам с тобой говорить, а?

— Уверен, мы найдём оптимальный вариант.

— Татарин, а ты где сейчас? В туалете? И у тебя стоит?

— Наталья Викторовна, а давайте я всё-таки приеду и мы с вами об этом поговорим, глядя на ситуацию под другим углом? — Предложил он чрезмерно настойчиво, но мои тормоза отказали окончательно. И давление его не понравилось, и тон.

— Под каким? Ты на коленях или я?

— Наталья Викторовна, для справки: у вас геолокация включена, тут езды-то минут на пять максимум. — Выдал он, будто ведром ледяной воды окатил, и я сдалась.

— Ты что! Я на работе! — Выкрикнула, расправляя плечи, смахнула проступивший на лбу пот подрагивающими пальцами. — До завтра, Татарин. И… ты же помнишь…

— Да, да, разумеется: этого разговора не было. — Заверил он и отключился первым.

— Ну и дура же я… — Получилось выдохнуть секунд через тридцать после того, как в трубке наступила тишина.

Я посмотрела на дисплей и виновато рассмеялась, не понимая, какой чёрт меня дёрнул набрать Татарина. А, может, дура оттого, что не согласилась на его приезд?..

Вынуждена был признать, что впервые за долгое время мысль о сексе не вызывала у меня отвращения. О мальчишке думать хотелось исключительно хорошо и в каких-то неестественно ярких тонах. Примерно в тех же красках я вспоминала свой первый раз. Не сразу, далеко не на следующее утро, и исключительно наедине с собой. Граммов, эдак, после трёхсот коньяка… Когда жизнь казалась полным дерьмом и смысла в ней не наблюдалось. Вот тогда и выплывала из воспоминаний та самая ночь на пляже. Та дикость, та совершенная случайность.

Еле перебирая по ступеням ногами, я поднялась на нужный этаж. Неторопливым шагом приблизилась к кабинету, совершенно без сил рухнула в рабочее кресло, без мук совести отодвинула от себя какие-то папки с документами, что принесли в моё отсутствие. За это утро я успела полностью выгореть и требовалась срочная подзарядка. Воспоминания. Может, из детства… отдых с родителями в Геленджике, например… Но пока разум клонился к воспоминаниям правильным, тёплым, мысли уплывали далеко-далеко от места назначения. Ночь, пляж, незнакомый мужчина рядом…