Ведь они не ты

Юлия Торринская

Алекс врывается в жизнь Полины через двадцать лет после первой встречи. Уверенный в себе, успешный, не привыкший отступать. В юности он не сумел добиться ее любви, но сейчас сдаваться не намерен.Но внезапно жизнь Полины оказывается под угрозой. После анонимных звонков, сообщений, погрома в квартире и подстроенной аварии на нее совершено покушение.Сумеет ли Алекс воспользоваться вторым шансом и завоевать сердце Полины, найти и уничтожить таинственного преследователя, защитить и спасти любимую?

Глава 3

Ему приснилась Полина — юная, красивая. Она смеялась и кружилась в такт падающим с неба снежинкам, а он пытался ее обнять, но она все время ускользала.

Открыв глаза, еще не до конца проснувшись, Александр продолжал слышать ее задорный смех в меркнущих, пропадающих, как мираж, остатках сна. С того дня, когда ушла жена, разбередив своими словами потаенное глубоко внутри, мысли о Полине все чаще возникали в голове Соболева. Она и ночью его не отпускала.

Выбравшись из кровати, он пошел в душ, встал под холодные струи, смывая осколки сновидения, навеянные из далекого прошлого, приказал себе выбросить эту ерунду из головы. Он мастерски умел выбрасывать из головы мешающие, ненужные чувства, эмоции, мысли, освобождая сознание для продуктивной работы по поддержанию и увеличению его благосостояния, а заодно и благосостояния тысяч людей, работающих на него.

Только в последнее время что-то сбоить стало это его умение. Похоже, устал он. Маятно, тяжело устал. Такое бывало с ним редко, но случалось.

Может, повлияли две тяжелейшие сделки, следовавшие одна за другой, масштабные, которые месяцами подготавливали его сотрудники — собирали информацию, давали взятки, перехватывали инициативу у конкурентов, искали лазейки в документах, и все это в режиме стратегической секретности. Он, конечно, победил. А как же иначе?!

Александр хмыкнул своим мыслям и выбрался из душа. Не прикрываясь, не вытираясь, прошел в кухню, оставляя мокрые следы на элитном паркете. Достал из холодильника бутылку минеральной воды, одним движением скрутил пробку, выпил до дна.

Точно, устал. Он всегда чувствовал, когда накатывала эта предательская до поры накапливающаяся усталость. С чего бы это? Ну сделки непростые, так не в первый же раз. Бывало и покруче! Или сдавать стал? Возраст? Да ладно!

«Прорвемся! Нормально все!» — сказал себе Соболев. Он победит! Всегда побеждал же! Почти всегда, за редким исключением…

Что ж его так корежит-то?! Ну ничего, сейчас в офис — займется делами, и вся дурь пройдет!

Побушевав с полдня, доведя подчиненных до валерьяновых капель, смешанных с коньяком, зазевавшуюся секретаршу, не вовремя попавшую под руку, до истерических слез и добившись мертвой тишины в коридорах и за дверьми кабинетов, Соболев вызвал Игната.

Верный и бдительный начальник его службы безопасности Игнат Карлович Ланге, как чуткий барометр, улавливал приближение этих соболевских настроений и усталости. Обычно незаметный в рабочей каждодневной рутине, в такие моменты он всегда оказывался рядом и старался не отходить, заранее зная, какими проблемами могут грозить эти настроения Александра его службе безопасности — мог разогнать всех к чертовой матери и рвануть неизвестно куда сам за рулем или что еще покруче выкинуть! Всякое бывало!

— Александр Михайлович, — обозначил свое присутствие, неслышно войдя в кабинет, Игнат.

Оперативно! Что и требовалось доказать. Если главный безопасник находился поблизости и держал его, Александра, в поле зрения — считай, диагноз поставлен! Устал Соболев. Зверски устал.

— Все, Игнат! В деревню.

— Ну, слава тебе господи! — вздохнул с облегчением безопасник, позволив по старой дружбе себе комментарий.

С Игнатом Ланге жизнь его свела в далекие времена бурного юношества. Тогда еще военным, имеющим какое-то отношение к секретным подразделениям, чему-то связанному с разведкой и террористами. Они познакомились на Черноморском побережье, где Александр частенько отдыхал с друзьями. Всего на пять лет старше его, улыбчивый, здоровенный весельчак, холостяк по убеждению, а заодно и спортсмен взялся обучать парней подводному экстремальному плаванию с аквалангами — дайвингу и фридайвингу, а также некоторым запрещенным приемам. Они сдружились, насколько можно было сдружиться с таким сложным человеком.

И именно о нем вспомнил Соболев, когда ему срочно понадобился профессионал в определенной сфере, когда на его только рожденную фирму начались не совсем законные нападки. Правда, и в дела он влез непростые — крупный тендер с многомиллионной прибылью. Многим не понравилось, что молодой да непонятно откуда взявшийся сразу отхватил жирный кусок.

Они как-то сразу выстроили отношения начальник-подчиненный с глубочайшим уважением с обеих сторон и скрытой формой дружбы, без дешевого панибратства и со строгим соблюдением Игнатом субординации.

Отдых в деревне с интересным названием Лопухи, где у Соболева дом на самом берегу озера, почти в медвежьем углу, самое то, что сейчас ему надо! Огромный дом с обширным ландшафтным парком, имелся даже небольшой собственный лес, где летом спела земляника, на полном основании мог называться усадьбой, каковой и являлся на самом деле.

«Надо было прихватить эту… как же ее?» — усмехнулся Александр, глядя в окно машины на пролетающие мимо придорожные заснеженные деревья и кусты. Он никак не мог вспомнить имя девушки, с которой имел в данный момент отношения. И хмыкнул, подумав: «Может, у Игната спросить?» Он-то точно знает.

Игнат сидел впереди рядом с водителем и терпел тяжелое молчание начальства. Ребята, ехавшие во второй машине сопровождения, что-то сообщили, когда кортеж выскочил за МКАД. Что им ответил главный безопасник, Александр не расслышал — нечто такое, что они затихли и на связь больше не выходили, дабы не огрести под горячую руку.

Как же ее зовут? Лена, Даша, Катя? Таня! Вот как ее зовут! Таня, точно. Надо было ее с собой взять и вытравить из себя хорошим сексом в тишине, на природе эту усталость и тоску! Хотя мысль так себе. Что будет делать «нимфетка» Таня вне занятий расслабляющим сексом? И главное, что ему делать с девушкой Таней вне этих плановых занятий? Ну не разговаривать же, в самом деле?!

С женщинами Соболев вел беседы в рамках своей работы или на обязательных мероприятиях с интересными умными собеседницами, как правило, известными личностями из разряда знакомых, а с остальными девицами он почти не разговаривал — ему было некогда, да и не о чем.

Нет, барышню Таню с собой брать не надо и посылать за ней кого-либо, чтобы привезли в Лопухи, тоже не стоит, хотя несколько секунд назад он обдумывал эту возможность.

«Что с ней делать в медвежьем углу в российской глубинке?» — думал Александр, возвращаясь к созерцанию летящего навстречу пейзажа за окном.

И почему-то вдруг неожиданно и ярко снова вспомнилась девушка Поля, быстро покорившая его сердце в юности и не отпускающая до сих пор. Наверное, от усталости, или от раздражения, или от маеты в душе непонятной, со злой горчинкой.

У Александра затвердело лицо от воспоминаний. Игнат ощутимо напрягся, посматривая на него в зеркало с переднего сиденья, привычно улавливая настроения Соболева.

Александр не хотел о ней думать. Зачем вспоминать? Давно похороненное в глубинах сознания. На хрена? Сколько ей сейчас? Тридцать шесть? Да. Какая она сейчас, Поля? Справилась ли с этой дерьмовой жизнью? Наверняка. Она казалась сильной личностью. Хотя что он может знать о ее характере? Он недолго с ней общался. И черт его знает, какой у нее характер. Смогла ли она добиться того, о чем мечтала?

Игнат все поглядывал на него в зеркало без эмоций на лице, но его затылок прямо-таки излучал тревогу.

Наверняка сейчас благополучная, хронически замужняя, с детьми, карьерой. И он очень живо представил Полину в стильном деловом костюмчике, на каблуках, с трендовой сумочкой в руке, возвращающуюся с работы домой, бросающую сумку на пол, чтобы обнять выбегающих встречать маму детей и поцеловать мужа, вышедшего из комнаты вслед за чадами ей навстречу.

Ну и отлично! И дай бог ей счастья. Но что-то зацепило крючком и потащило, растравливая душу этой благостной картиной Полининой счастливой, получившейся жизни.

И Соболев сменил кадр: увидел другой вариант ее жизни. Усталую, сломанную Полю, замороченную начальником-самодуром и тупым мужем-бездельником, пролежавшим диван толстой задницей, Полину, тянущую на себе непомерный груз. Уже немного оплывающую телом, с возрастными морщинами, потухшими глазами.

Да к черту! С чего его потащило в это?! В воспоминания, никому не нужные. Точно сдурел! Александр посмотрел осмысленно в окно, приказав себе убрать из сознания всю придуманную чушь.

Автомобили неслись сквозь какой-то город. Может, заехать перекусить? И ребят надо покормить.

— Игнат, давай заедем поедим. Здесь же вроде был нормальный ресторан, — распорядился Соболев.

Через пару минут Александр Михайлович усилием воли очистил мысли и разум от поднявшихся со дна сознания, вызывающих горечь во рту воспоминаний, эмоций и прочей ерунды.

* * *

В расслабленной позе отдыхающего хищника глубоко за полночь Соболев полулежал на удобном плетеном кресле-топчане под какими-то пальмовидными кустами, которых в избытке стояло чуть в стороне от бассейна. Наплававшись вдоволь, он наслаждался тишиной и негой после физической нагрузки.

Отдыхал. Отдыхал — это так, относительно, на столике рядом с пузатым стаканом виски, заполненным доверху кубиками льда, лежали два мобильных и кожаная папка с документами, которые он уже изучил. Отдыхать так, чтобы не думать о делах, не изучать документы, не разговаривать по телефону, он не очень-то умел.

Когда случались бессонница от перегруза, или необходимость что-то обдумать в тишине, или — что совсем редко — маета душевная, как сегодня, он приходил сюда.

Что-то муторное, темное, ворочающееся у него внутри не отпускало Соболева, разрастаясь еще больше. Вызывало раздражение и недовольство собой. Не давало покоя и разбудило его среди ночи. Поняв, что уже не заснет, Александр побродил по дому растревоженным шатуном, решил поплавать. А заодно и прихватил срочные документы, вдруг случится немного поработать.

— Все нормально, иди спать, — отмахнулся от бдительного Игната, неслышной тенью заботливо помаячившего в дверном проеме.

Что не все нормально, Игнат знал наверняка, но ответ на не заданный им вопрос означал обещание, что Александр из дома никуда не сунется.

Взяв стакан с виски, Соболев поднялся, подошел ближе к стеклянной стене. И посмотрел на открывающийся отсюда великолепный вид. Слабо светили приглушенные на ночь до тления фонари вдоль дорожек. Профессионально сделанный ландшафт вокруг дома и начинающийся за ним хвойный лес поддерживали общий стиль усадьбы.

Он смотрел в ночь. И постепенно стала отступать непонятная раздражительность, вытолкавшая его из постели.

Приказы, окрики и волевые усилия по изгнанию ненужных эмоций и мыслей не срабатывали. Значит, надо достать из себя то, что растеребило, замутило душу и мысли, — увидеть, понять и вычистить вместе с этой темной мутью.

Ну так в чем же дело? Да ни в чем, в сущности! Сорок лет — непростой возраст и для мужчин, и для женщин, но для мужчин труднее. Хочешь не хочешь, а разум сам начинает давать оценки достигнутому, сделанному, взвешивать, упрекать за нерадивость, напоминать о том, что не успел и не смог. Вот его и мытарит.

К своим годам он вон уже сколько наделал для себя — до хрена! И еще наделает, не умеет он на месте стоять — только вперед! Но для себя ему перестало быть так интересно и захватывающе азартно делать, как раньше. Ему по сути своей необходимо работать для кого-то, не только для себя. Когда-то он хотел семью, детей. Хотел оберегать, защищать…

Было несколько женщин, с которыми встречался Александр, настоящих, интересных, самодостаточных, весьма достойных, и он даже втайне надеялся, может, в этот раз… Но нет! Он не загорался — увлекался, да, даже вот женился, но все не то… или, вернее, не ОНА! Александр усмехнулся.

Лишь однажды он горел. Мечтал. Летал. И больше никогда! Ни одна девушка в его жизни — активного, здорового мужчины — не вызывала тех крышесносных чувств, что испытывал он к шестнадцатилетней девчонке. Ни одна девушка не вызвала в нем такого бурлящего коктейля из теплоты, нежности и горячего, ошпаривающего желания! Не просто животного мужского желания, а чего-то непонятного, тайного, сверх этого бьющего желания! Сильнее! Никогда! Никто!

Он понимал, что невозможно так влюбиться, так безумно хотеть ее. Или все же возможно? Решение он тогда принял молниеносно. Жениться на ней непременно. Потерпит как-нибудь два года, а когда ей исполнится восемнадцать, она приедет к нему в Москву, и они поженятся, и тогда уж он ее никуда не отпустит…

Закрыл глаза, глубоко вздохнул, сказал себе — стоп, все! Ни к чему сейчас эти воспоминания и терзания. Жизнь, беспощадно перекручивая и выкорчевывая, перемолотила и изменила все за эти двадцать лет: страну, людей, города, Соболева и Полину. Все!

Небо просветлело — рассвет скоро. Редкие снежинки, кружась, неспешно покрывали деревья и землю белым ковром. Раздражение, муторность душевная, потревоженные воспоминания притупились, улеглись, не будоража острой маетой.

«Ладно. Надо спать», — решил Соболев.

Игнат, как обычно, ничем не выказал своего присутствия, но Александр, поднимаясь по лестнице, сказал:

— Все, Игнат, спать пошли.

Безопасник буркнул что-то из темноты справа, но так и не показался — недоволен.

Он проспал до утра без сновидений, в одной позе — как лег, так и проснулся. А после завтрака позвонил губернаторствующий начальник местной территории, настойчиво приглашая посетить званый ужин, который состоится в ближайшие дни в честь не то возрождения местного завода, не то его юбилея.

— Вы же известный меценат и благодетель нашей области и, к прискорбию, так редко бываете в наших краях, а мы вас ждем, Александр Михайлович. Скучаем! А тут такая удача — вы на отдыхе, а у нас торжество! Приезжайте! Всенепременно приезжайте!

Он, конечно, и меценат, и благодетель, и много еще чего прочего. С губернатором у них все давно договорено-оплачено, застолблено и подписано. У них сложились свои, особые отношения, они вполне мирно сосуществовали. Александр Михайлович дал себя поуговаривать ровно столько, чтобы не перегнуть, и ответил, что всенепременно будет.

Празднование планировалось на широкую ногу — с ломящимися столами, встречами с нужными людьми и апогеем в виде фейерверков.

* * *

— Не пойму, почему ты сопротивляешься? Ты это заслужила! Ты замечательный руководитель! И великолепный финансист! Да если бы не ты! Только благодаря твоей решительности, настойчивости и рациональному подходу этот заводик по производству строительных приборов все еще на плаву и даже больше — в плюсе! — возвращая меню официанту, возмущалась Иришка, пытаясь вразумить Полину.

— По производству измерительных приборов и оборудования, а не строительных. И не заводик, а завод! С крупным масштабным производством, на котором трудятся поколениями несколько тысяч работников! — одернула Полина подругу, грозно сверкнув глазами.

— Во-о-от! Только послушай себя! С какой любовью ты его защищаешь! — воодушевленно воскликнула Ирина. — Доходность этого некогда тонущего предприятия — твоя победа! И я согласна с господином Старковым, что именно тебе должны петь дифирамбы, чествовать тебя и восхвалять как главного героя на этом званом ужине!

— Чего мелочиться-то? — не согласилась, раздражаясь, Полина. — Тогда уж костерок славы надо запалить прямо посреди банкетного зала, устроить танцы с бубнами, воскурить благовония и всю ночь возносить молитвы мне — великой!

— О! Интересно, это выглядит так же захватывающе, как и звучит? — Иришка, как всегда, в своем репертуаре.

Полина демонстративно закатила глаза к потолку, всем своим видом говоря, что подруга явно не в себе. И через секунду уже обе звонко хохотали.

Попивая заказанный ароматный горячий кофе, который принес молоденький официант, девушки, веселились и переговаривались. Они сидели в уютном кафе торгового центра, куда решили заглянуть после небольшого шопинга. Ну-у-у как небольшого… Полина слегка скосила глаза, взглянув на множество фирменных пакетов на полу рядом со столиком.

М-да… А всего-то надо было купить туфли к выбранному наряду для корпоративного торжества. С платьем она определилась почти сразу. В ее шкафу висело несколько шикарных новеньких платьев, которые она, не удержавшись, накупила в Нью-Йорке в свою последнюю командировку и которые ждали своего звездного часа.

Почти весь выходной день подруги потратили на планомерный обход лучших обувных бутиков новомодного молла Москвы. Ирина, узнав о намечающемся мероприятии, где ее подруга должна быть почетным главным действующим лицом, ранним субботним утром вытащила из постели Полину на поиски той самой пары обуви, что непременно должна подчеркнуть ее «неземную красоту и утонченность».

Туфли, конечно, купили — хоть и в десятом по счету бутике, но зато какие! Хотя кто бы сомневался? Ведь за поиски взялась Ирина Яропольская! Любитель, ценитель и коллекционер великолепной, качественной и дорогой обуви. По части обувки госпожа Яропольская — спец! Она, да и не найдет!

Полина по-тихому улыбалась, вспоминая, как они с Ириной весело прогуливались по торговому комплексу. Ей нравилось чувствовать себя девушкой не бедной, то есть не богатой, но и не малоимущей. Одетой не хуже встречаемых людей, которая может позволить себе купить понравившуюся пару брендовых шикарных туфель. Ну или то ажурное невероятное белье, или пудровое платье известной марки, между прочим, с длинной, до щиколоток, широкой юбкой, сшитое из кружев разного узора, которые покоились теперь в ее пакетах. Она зарабатывала ну не тысячи-тысячи-тысячи, но все же зарабатывала и неплохо. Кто бы мог подумать, что осознание своей состоятельности может доставлять радость. И что отдыхать вот так с подругой — просто совершая покупки — это приятно!

И стоит, отринув скромность, признать, что и Геннадий Эдуардович Старков — генеральный директор, — и Иришка правы! Она действительно заслужила благодарность. И приглашение на торжественный ужин, устраиваемый губернатором и региональным управлением ныне поднятого с колен завода «ПриборРегион». Только как-то неловко ей, некомфортно, не привыкла она ко всеобщему признанию ее заслуг.

Отчет о финансовом состоянии и вероятности банкротства завода измерительных приборов в регионе поручили ей, еще состоявшей тогда в должности ведущего экономиста. Полина привыкла либо делать свою работу на отлично, либо не делать вовсе. Она с головой нырнула в отчетность совершенно нездорового предприятия, изучала процесс производства на всех его этапах, концепцию, маркетинг, логистику, процесс реализации готовой продукции, разговаривала с сотрудниками завода. Руководство на местах в свое время набрало на работу друзей и родственников, те, недолго думая, начали слегка подворовывать и, что логично, довели бизнес до ручки. Конечно, об этом Полине Дмитриевне никто не рассказал. Сама догадалась, когда документы посмотрела.

К оговоренному сроку был готов детальный отчет с двумя вариантами развития сомнительного завода и путями решения проблем. Один — безоговорочное банкротство, а второй — в течение нескольких месяцев вытаскивание предприятия, находящегося на грани, мягко говоря, из пропасти.

Полина настаивала на втором варианте, убеждала московское руководство. Она со всей горячностью болела за будущее завода, за людей, работающих на нем, с которыми познакомилась в своих частых поездках в регион. Не сразу предложения Полины приняли, были споры, упреки, независимые экспертизы и прочее. Но госпожа Шумова держала оборону и продвигала свои идеи.

Благодаря ее упорству и настойчивости второй вариант был одобрен, и госпожу Шумову назначили куратором и координатором проекта по оздоровлению завода. С поставленной задачей Полина вместе с новой набранной командой специалистов руководящего и среднего звена справились. Остановили текучку персонала, увеличили доходную часть и рассчитались с долгами. И когда даже раньше прогнозируемого срока предприятие встало на ноги и начало приносить стабильную прибыль, все выдохнули. Это была победа! Победа Полины Дмитриевны Шумовой!

Когда поступило приглашение на торжество, посвященное юбилею теперь прибыльного предприятия, господин Старков не задумываясь категорично распорядился:

— Поедет Полина Дмитриевна! — и добавил, заметив протест на лице финансового директора: — Возражения не принимаются! Кто, если не вы?! Только вы, госпожа Шумова, и имеете моральное право принимать благодарность и поздравления. К тому же вы в отпуске ни разу еще не были. Вот и отдохнете заодно!

Стремление пожаловаться на ситуацию, поплакаться в жилетку привело к совместному шопингу с лучшей подругой. Но Полина ни о чем не жалела! В ее жизни не так и много таких вот неожиданных радостей, как минуты общения с близким, родным человеком.

Как только Ирина Петровна Яропольская встретила любовь всей своей жизни, по ее словам, для общества она была потеряна. Все свое время она посвящала любимому мужчине, и встречи с подругой стали редкими.

Иришка всегда искала большую и чистую любовь. Она мечтала встретить человека, который понимал бы ее с полуслова. В голове у нее четко сложился образ принца мечты. Принц мечты Ирины Яропольской обязательно должен быть огромных размеров, при этом добрым, умным и веселым.

Однако все встреченные ею на жизненном пути принцы, внешне похожие на идеальный образ, почему-то не только не понимали Иришку, они вообще говорили на каком-то другом языке. Но Яропольская не сдавалась и верила в свою мечту. Наверное, красивая внешность застилала глаза, и Ирина велась на обложку. В результате она бросалась в любовь, как в омут с головой, а через некоторое время выныривала и с удивлением обнаруживала рядом красавца не только не доброго, но еще и совсем не умного.

В какой-то момент Ирина по совету друзей полезла в интернет. И что удивительно — нашла же! Фотографии там, правда, не было, но сквозь строчки писем Яропольская видела самого настоящего принца. Громадного, доброго и остроумного. Но когда дело дошло до первого свидания, принц скромно признался, что очень его, свидания, боится, так как росточка он небольшого, не красавец, можно сказать, даже немного плюгавенький.

Ирина расстроилась, но решила, что, может, так и надо, хватит уже за принцами гоняться. Когда она вошла в кафе, где они договорились встретиться, то никакого плюгавенького кавалера там не обнаружила и очень огорчилась. Она уже было развернулась, чтобы уходить, но в этот момент от столика отошел и направился в ее сторону самый настоящий принц на белом коне в сверкающих доспехах. Мужчина был высоченный, улыбался совершенно потрясающей улыбкой, сверкая белоснежными зубами, и смотрел на Ирину невозможно добрыми зелеными глазами.

— Ирина?! — полувопросительно произнес он. — Я Михаил.

Хотя Яропольская и влюбилась в него в эту минуту, она не удержалась, чтобы не проворчать:

— Шутки с женщинами глупы и неприличны!

Через месяц они уже жили вместе. Принц, помимо соответствия образу идеала Ирины, как выяснилось, отлично зарабатывает, прямо сказать, гребет деньги лопатой. Сеть автомастерских и автомоек — довольно прибыльное дело в Москве. Так что заваливает он Яропольскую цветами, шубами и, что главное, обувью, к которой у нее слабость. Как настоящий принц, Михаил Геннадьевич Ковалев считает своим долгом купить любимой женщине обувь, и не какую-нибудь, а лучшую и самую дорогую. Короче говоря, личная жизнь у Ирины в конце концов сложилась. И не просто сложилась, а по-настоящему удалась. Взаимопонимание между ними было полным.

— Вот наденешь новые туфли на высоком каблуке, свое умопомрачительное платье, сексуальное белье под него и будешь, словно королева, принимать благодарность от вассалов. Заметь, заслуженную благодарность! — поедая чизкейк, мечтательно вещала Яропольская. — И вдруг среди шумной толпы покоренных твоей красотой и грацией поклонников появляется он. Твой принц! Весь такой красивый, сильный, мужественный. И пронзит в тот же миг твое сердце любовь с первого взгляда!

— Ты неисправима! — безапелляционно заявляет, смеясь, Полина. — Ну почему же принц? Раз я словно королева, то нужен король. Обязательно король!

— Будет тебе король! — уверенно машет рукой Ирина. — И станет твой король самым родным для тебя человеком, и любить тебя будет до сумасшествия. И да! На свадьбу ты приглашена вместе со своим королем!

— Какую свадьбу? — Полина растерянно посмотрела на подругу.

— Какую-какую. Замуж я выхожу! — засмеялась Ирина, глядя на хлопающую глазами Полину. — Миха мне сделал предложение! И мы на днях уже заявление подали. Я так счастлива, Полинка!

— Ирина, дорогая, поздравляю! Хотя я сильно и не удивлена! Рано или поздно это должно было произойти. Вы будто созданы друг для друга. И так любите друг друга! Поздравляю! — Полина искренне радовалась за подругу, отмахнувшись от наивных слов о Полининой встрече с «королем».

Еще немного посидев в кафе, девушки, подхватив пакеты со своими покупками, попрощались. Ирина, вызвав такси, отчалила в объятья своего без пяти минут мужа Михаила. Полина, загрузив пакеты в багажник, села в припаркованный автомобиль и уверенно вырулила со стоянки торгового центра.