Боги и души

Юлия Селезенева, 2023

Какая роль отведена вам в жизни? А после неё? Не хотите попробовать себя в роли Бога? Или хотя бы его помощника? Страшно? Да. Лаленсия, главная героиня книги «Боги и души», даже представить себе нечто подобное не могла. Но смерть внесла коррективы, и душа оказалась в Центре, где души распределяют по мирам – с задачами и без. А там, где строятся новые миры, всегда есть правила и последовательности. Сможет ли она строго следовать общему плану строительства счастливого мира для всех здесь и сейчас, и что значат сомнения, мысли и переживания одной души в рамках общего дела? И возможно ли помочь построить людям идеальный мир извне?

Глава четвертая

Я продолжала смотреть в то место, где исчез мой собеседник. Все, с кем я все это время говорила, подходили ко мне сами, я не знала способа увидеть их, когда это станет нужно мне. Постепенно я начала снова видеть силуэты, сновавшие за стенами, улетавшие вверх, исчезавшие в стенах. Сделав шаг через мягкую стену, я попыталась всмотреться в лица силуэтов, но мне это не удалось. Меня пугала сама мысль о возвращении в серый коридор из миллионов книг, обреченных на то, что их истории будут знать только такие, как Тка, не участвующие в процессе созидания, но умело подбирающие Строителей. Что-то внутри меня уже тогда подсказывало бессмысленность ворошения пыли на плотно утрамбованных в стеллажи толстых слоях миров, эпох, жизней и смертей. Это были слои неудач. Если, конечно, взяться называть неудачей саму жизнь.

Я снова подумала про Килаира, про то, как Тка сказала, что близится его время, закрыла глаза и… почувствовала, что делаю вдох. Настоящий вдох воздухом, наполненным запахами теплой земли, листвы и сухой травы. Я открыла глаза и от неожиданности вздрогнула. Воздух вокруг вибрировал от звуков. Я слышала их больше не ушами, а кожей — каждый звук щекотал кожу, скользил по волосам, задерживался на кончиках пальцев и, словно обтекая меня, растворялся в воздухе вокруг. Впервые за долгое время я почувствовала свое тело, ощутила себя вновь живой. Бог, если я не справлюсь со своей задачей, прошу Тебя, отправь меня просто жить. Больше ни о чем не прошу…

Впереди меня было поле с довольно высокой желтой травой. В поле работали люди. Солнце уже клонилось к закату, но было еще светло и очень тепло. Я не чувствовала тепло кожей, но люди рядом были одеты очень легко. Если подойти ближе к пашне, можно рассмотреть их лица, понаблюдать за их работой. Они не увидели меня, даже когда, подойдя вплотную к одному из мужчин, я дотронулась до его волос. Человек вздрогнул и испуганно стал изображать руками некий знак возле груди (позже я узнала, что разные народы используют подобные знаки, чтобы отогнать духов).

Поле прилегало к небольшому поселению, обнесенному невысокой стеной. Я долго всматривалась в его сторону, понимая, что я — незваный гость, попавший сюда волей собственной мысли. Однако раз я здесь — значит, это позволительно.

Вход в поселение был через открытые ворота. Внутри передо мной предстали ряды каменных невысоких домов, стиснувших землю в узкие улицы. Людей было очень мало; каждый раз, выходя из домов, они куда-то спешили. Я решила не проходить вглубь и вошла в раскрытую справа от меня дверь. Это оказался жилой, бедно обставленный дом. Стены были из темного камня, мебели почти не было. В соседней комнате женщина, лица которой я не видела, сидела на кровати и успокаивала маленького ребенка лет двух, прижимая его к груди. Малыш сидел лицом ко мне на коленях женщины, и в тот момент, когда я вгляделась в его лицо, он посмотрел в мою сторону. Я не знаю, каким образом, но он увидел меня. Его глаза округлились, дыхание замерло, и он вцепился в мать со слезами. Я не успела испытать каких-либо эмоций от этой ситуации, как крепкая серая рука схватила меня за грудь и буквально вышвырнула обратно — в обволакивающее светящееся сияние Центра. Лишь на мгновение я увидела глаза Тка и услышала ее голос внутри себя: «Ты там чужая, контакт запрещен».

И именно в тот момент я познакомилась с первыми эмоциями от нахождения в чужом для меня мире. Ими стали отчуждение и безразличие к этим людям. Все это — малые народности, живущие в разрезе десяти — или столетий. Мы же создаем миры для тысяч поколений таких народностей. Для кого-то из Строителей они всегда будут чужими. И большая часть Строителей для них — также будут чужими богами, призраками, на миг вырвавшимися из контекста общеидейного создания рая. Не будучи способной осознать все количество созданных миров, я поняла, что мы, в общем-то, чужие везде.

Цепкой хваткой высшей силы меня выбросило прямиком в библиотеку, созданную моим воображением и моим представлением о хранении накопленных знаний. Увиденная там, внизу, жизнь потрясла меня. Все те люди, занятые в поле, та женщина, успокаивавшая ребенка… Меня не покидало чувство, что они там, внизу, делали что-то гораздо большее по значимости, нежели я — здесь. Что-то великое в своей стремительной недолговечности крылось в простоте внизу. И что-то пусто-серое жило на полках, стоявших вокруг меня. Я пыталась подумать о ком-либо: о Килаире, о Тка, о Теоре, о других тенях — Строителях, Смотрителях, но никто не являлся ко мне в сознание. И тогда я повернулась к своим книгам с мыслью только о существующих мирах. Стеллажи расступились, и передо мной моментально показались ряды с описанием миров, которые жили и развивались в тот период. Это было потрясающе. Я бережно взяла в руки первую попавшуюся книгу и раскрыла ее. Книга была новая и содержала только вступление и пару страниц. Закрыв глаза, я сделала вдох и отправила себя в новый мир. Главное правило — никакого контакта. Никто не должен был меня видеть.

Продолжая стоять с закрытыми глазами, я ощутила дуновение ветра в спину. Ветер ощущался все сильнее, и, открыв глаза, я увидела, что стою в тунике и босиком на мокрой от дождя земле. Была ночь, и большинство людей спало, укрывшись в небольших каменных домах от ветра и проливного дождя.

Я была призраком в этом мире, и я готова была сделать вдох. Предвкушая, как с первым вдохом через меня пройдет жизнь этого мира, экстаз запахов и звуков, я не торопилась, но страх быть увиденной и, значит, быть вытолкнутой из мира не позволял растянуть ожидание. Холодный воздух, ворвавшийся на вдохе, словно разрывал душу изнутри. В тот же миг зашумел дождь. Рыжие волосы моментально намокли и, подхваченные ветром, налипли на лицо. Я посмотрела наверх: «Боже, если я не справлюсь, отправь меня жить там, где есть дождь и ветер!», — и вновь закрыла глаза.

Оказавшись в своей библиотеке с книгой в руках, я встряхнула волосами. Они, как и туника, были совершенно сухими. Я бережно поставила книгу на полку, сползла на пол и погрузилась в воспоминание, пытаясь воспроизвести внутри себя только что пережитый клочок чьей-то жизни. Но все образы появлялись внутри сознания, словно вычитанные из книги: все было здорово, интересно, но не со мной. Тогда я подскочила к полке, схватила следующую недописанную книгу, снова закрыла глаза и влетела в следующий мир.

Так продолжалось очень долго. Боясь быть увиденной, открывая глаза и видя перед собой людей, я сразу улетала назад и возвращалась позднее, иногда перелистывая целые годы. Я вдыхала зной и мороз, дождь и цветы, огонь, кровь, вспаханную землю, запахи животных, готовящейся еды. Через меня пролетала музыка миров, и эта музыка ни разу не повторялась. И с каждым новым увиденным миром, с каждым новым потоком пропущенных сквозь себя ощущений все резче и неправильней ощущался контраст между мирами, построенными для жизни, и Центром, созданным для поиска лучших условий для той самой жизни. Стены его теперь казались мне выцветшими.

Конец ознакомительного фрагмента.