Эра сверхлюдей. Сага в двух частях

Юлия Рут, 2022

В далеком будущем человечество, пережив страшную катастрофу, вынуждено выживать на опустошенной планете. Люди разделились на два лагеря: кочевников степи и терциев – обитателей закрытых городов, которые захватили ресурсы и не желают делиться знаниями и достижениями цивилизации. Но у кочевников тоже есть свой козырь, благодаря воздействию радиации они стали мутировать и приобретать сверхспособности. Хан и Томирис встречают друг друга в нелегкое время, противостояние между двумя обществами выливается в войну. Это не лучшее время для любви, но именно ей суждено будет спасти человечество от апокалипсиса и полного краха. Пройдя пламень войны и разлуку влюбленные не только разовьют свои сверхспособности, но и докажут всему миру, что только любовь имеет значение.

Часть первая

Начало

Одинокая газель отбившись от стаи, паслась на пригорке. Пощипывая траву, она периодически поднимала голову, чтобы не пропустить приближение хищника. Газель немного прихрамывала и являлась легкой добычей, но вряд ли об этом подозревала. Томирис наблюдала за ней из-за огромной высохшей коряги. Растущее рядом дерево скрывало ее от посторонних глаза, и оно же служило прикрытием от палящего солнца. «Отличная будет добыча», — решила она и, предчувствуя похвалу отца, натянула лук. Глубоко вдохнула, прицелилась и отпустила тетиву. Стрела вошла ровно в шею животного, перебив центральную артерию. Газель подпрыгнула, и несколько раз взмахнув в воздухе передними копытами, упала на землю. Томирис вышла из своего укрытия и подошла к своей жертве. Та тяжело дышала. Томирис достала нож и четким профессиональным движением перерезала ей горло. Потом освежевала тушу и, готовая отправиться в обратный путь, щелкающими звуками языка позвала свою лошадь. Та появилась из-за пригорка и бодро направилась к хозяйке.

— Моя родная Джун, — она взяла лошадь под узду и потрепала ее за гриву. — Ну что, поедем домой?

Лошадь фыркнула в ответ и забила передним копытом.

Томирис погрузила на нее небольшую тушу газели и отправилась в путь.

Сегодня она дальше обычного ушла на охоту от стоянки ее племени. В их краях дикая живность встречалась все реже, верблюдов и лошадей, которых они разводили, резали редко. Питались в основном молоком, сыром и куриными яйцами. Из мяса на столе могла присутствовать курица, но и ее из-за яиц резали нечасто, потому она надеялась, что ее добыча принесет ей уважение и почет. Сегодня она накормит всех мясом.

23 век, человечество после глобальной катастрофы выживает на выжженной и опустошенной огнем планете. Лесов практически не осталось, все они оккупированы правительственными войсками конфедерации Терры, так теперь называлось единственное сохранившиеся централизованное государство. Оно состояло из нескольких крупных самоуправляемых городов, главный из которых располагался на севере в предгорьях степи. Терра владела технологиями и большинством ресурсов. Она же являлась хранителем знаний и опыта всего человечества, но при этом вела закрытую политику. С внешним миром практически не контактировала. Достижения предшествующих цивилизаций считала исключительно своими, не хотела ничем делиться.

Множественные племена, обитавшие в степи, вели нередко полудикий образ жизни. У них не было ничего и даже пропитание они себе добывали с трудом. А потому не гнушались грабежами и разбоями.

Племя Томирис относилось к передовому племени, они занимались скотоводством и вели полукочевой образ жизни. Вслед за своими стадами они бродили по бескрайним степям в поисках сохранившейся растительности. Племена враждовали друг с другом за лучшие пастбища. А для многих война стала источником дохода, и потому они просто предпочитали грабить своих соседей. Племя Томирис было мирным, но и среди ее соплеменников было много воинов, даже женщины умели обращаться с оружием. Если приходила беда — отбивались и оборонялись все. Томирис была хорошим воином и славной охотницей.

Среди людей в 23 веке была страшная смертность, редко кто доживал до сорока. Если люди не умирали от новых, неизвестных миру болезней, то их убивали во время набегов и войн.

В степи медицина находилась в упадке, а Терра не оказывала никакой помощи племенам. Более того, в них она видела врагов и соперников и потому всячески старалась их ослабить. Для Терры бесконечные межплеменные войны были выгодны, она хотела, чтобы племена перебили друг друга и исчезли, тогда все ресурсы планеты будут принадлежать единственному государству.

Жители Терры не покидали стен своего государства, это было небезопасно, кочевники их тоже недолюбливали и грабили ради наживы, если заставали в степи. Многие племена пытались покушаться на Терру, в надежде завладеть ее ресурсами и знаниями, но все эти попытки были безуспешны. Противостоять Терре, обладающей совершенным огнестрельным оружием, было невозможно. Кочевники умели обращаться с некоторой техникой, но она, как и силовые блоки, которые приводили ее в движение, доставались только контрабандой с Терры. А потому в племенах образ жизни напоминал скорее средневековый. Луки и стрелы, мечи, ножи и топоры были основным оружием.

Но это было не единственным изменением. После глобальной катастрофы все живое подверглось мощному излучению радиации и стало мутировать. Двухголовые и шестиногие львы, буйволы и прочие животные, которые смогли выжить, бродили по степям. Мутации коснулись и людей. В племенах существовал жесткий отбор, детей с явными уродствами умертвляли. Однако некоторые мутации проявлялись позже в виде сверхспособностей, и люди научились их применять, в том числе в борьбе с обитателями Терры. Это было чуть ли не единственным шансом против терциев, как себя называли жители Терры. На Терре же мутантов не было. Жители Терры защитили себя от радиации, возведя десятки башен по периметру границ каждого города. Эти башни создавали мощное защитное поле, через которое не проникали радиационные лучи, и даже многие виды оружия не могли пробить этот купол. К тому же жители Терры обладали совершенным оружием, которое помогало им успешно противостоять всем попыткам степняков захватить Терру. Единственное, кого они боялись, это мутантов. Которые не были ими изучены и за счет своих сверхспособностей представляли угрозу.

Среди племен бытовало поверье о том, что однажды придет миссия — спаситель. Этот человек — странник, он не принадлежит ни к одному из племен, но он особый мутант, способный подчинять себе все стихии. Он объединит все племена воедино, и вместе они захватят Терру, заставив ее поделиться своими достижениями.

Терции пошли дальше, в попытках истребить все племена и обитавших там мутантов — они создавали новых животных. Они намного шагнули вперед в генной инженерии. Мифические животные вдруг ожили; крылатые львы, трехголовые псы-церберы, созданные посредством генных экспериментов и хирургических операций, теперь тоже бродили по степям. Голодные, они искали добычи, и ею часто становились люди. Одно такое животное могло уничтожить целое племя. Некоторые племена научились охотиться на этих животных, даже отлавливали, сажали на цепи и содержали в вольерах, использовали в войнах против друг друга. В племени Томирис таких животных не было, встретившись с ними, люди предпочитали их убивать, но чаще бежали — поймать такое животное было очень сложно.

Томирис представляла племя вандов. Она была дочерью вождя и в будущем должна была унаследовать его кресло. К тому же она была мутантом, обладала острым зрением и могла предвидеть будущее. Ее отличали сила характера и некоторая властность, которую она порой проявляла в силу занимаемого положения. В свои 22 года она помогала отцу в управлении, командовала передовым отрядом во время войн и набегов. Ее отец Анвар мечтал о сыне, а потому воспитал свою дочь как мужчину. Она обладала многими мужскими характеристиками: была храброй и смелой. Отец нанял лучших учителей, она получила лучшее образование, которое только могли дать в диких племенах. Она владела несколькими языками и увлекалась историей. Много знала о том, как жили люди в прошлом, и мечтала, что человечество еще может спастись, и если не миссии, то ей удастся объединить под своей рукой все разрозненные племена и захватить Терру.

Не так давно ее отец договорился уже об одном таком слиянии. Она была обещана в жены Данару, сыну вождя союзного племени. Их союз должен был объединить два самых крупных племени вандов и остинов, чтобы положить начало прекращению межплеменной вражды и объединению всех племен против Терры.

Данар — сильный и влиятельный мужчина, обладал недюжей силой и по рассказам в схватке походил на зверя, а точнее на медведя. Он был очень высок и хорош собой, но груб и суров. Он воспитывался одной матерью, после смерти вождя она, обладавшая твердым и решительным характером, смогла сохранить власть в своих руках и надеялась, что сын займет ее место вождя после ее смерти. Но он все чаще пьянствовал и единственное, что его забавляло — это бои баджи, в которых он принимал участие. Его ум был весьма ограничен, он не стремился постичь азы правления, не интересовался историей, не изучал языки соседей. Мать переживала, сможет ли он взять власть в свои руки, и надеялась, что брак с умной и сообразительной Томирис поможет ему стать достойным правителем.

Томирис, несмотря на недостатки своего жениха, была уверена, что любит его. Ее восхищала огромная сила, которой он обладал, и присущая ему властность. Ей казалось, что он одним взглядом подчиняет себе все вокруг. Многие перед ним заискивали, и это было видно. Но все чаще она понимала, что с ним не о чем говорить. Он необразован, зациклен на боях, кроме них ничего не замечает. И порой бывал высокомерен. Томирис старалась не замечать этого. Они видела в их союзе нечто большее чем просто брак. Да, они разные, но вместе они смогут подчинить себе другие племена. И, возможно, именно этот союз приведет их к победе над терциями.

Охота была излюбленным занятием Томирис, и она часто ходила на нее одна, любила бывать наедине с собой. Это помогало ей собраться и даже принять какие-то решения, потому что ничто не отвлекало. В охоте она была удачной, острое зрение тому способствовало, но только встретить добычу с каждым разом становилось сложнее. Звери покидали их места. Сегодня она зашла опасно далеко. Выходить на такие дальние расстояния одной было небезопасно. Дикие разъяренные звери-мутанты, варварские племена, банды и одинокие охотники могли встретиться на каждом шагу. Отец запрещал ей так далеко отдаляться от их стоянки, но она часто нарушала приказы отца. Непокорность и своенравие тоже были ее характеристиками.

На горизонте она заметила трое всадников и насторожилась. Это могли быть враждебные племена, и тогда ей стоит приготовится к бою. Она машинально положила руку на меч, который лежал в ножнах у седла. Чуть натянув узду, она слегка притормозила свою кобылу.

— Тише, тише, Джун, — она ласково похлопала лошадь по шее.

Когда всадники стали различимы, Томирис успокоилась, это были ее друзья: Аслан, Камаль и Заур.

— Томирис, — позвал ее Аслан. — Отец послал за тобой.

— Ты опять ушла далеко, — заметил Камаль.

— И что с того? Зато смотрите, с какой я добычей, — Томирис откинула покрывало и продемонстрировала товарищам тушу газели.

— Хорошая добыча, — заметил Заур. — Но думаю, отец тебя не похвалит.

— Да ладно вам. Поворчит немного и успокоится.

Томирис даже не думала расстраиваться, она знала, что стоит ей обнять своего отца и сказать ему пару ласковых слов, он растает и тут же перестанет сердиться.

Свою мать Томирис потеряла в три года, та пала во время набега одного из враждебных племен — таурегов, с которыми с тех пор ванды были в страшной вражде. Отец больше не женился и всего себя посвятил дочери. А потому она была избалована его вниманием и с легкостью могла манипулировать им. Долгое время он не мог на нее сердиться, более того она никогда не разочаровывала и не подводила его, если речь шла о серьезных вещах. Отец во всем мог положиться на свою дочь, он доверял ей, только как любой отец переживал и боялся, что может ее потерять.

В сопровождение своих друзей, с высоко поднятой головой Томирис торжественно въехала в становище. Ее встретил поверенный отца Тимур.

— Томирис, ты опять нарушила запрет вождя, — строго произнес пожилой мужчина.

— Дядя Тимур, посмотри какую добычу я принесла, — Томирис будто и не слышала, что он сказал.

Товарищи помогли ей скинуть добычу с лошади, и вместе они водрузили ее на помост у шатра.

— Добыча и впрямь неплохая, — заметил Тимур, — только теперь это все ты будешь отцу объяснять, он ждет.

Томирис проследовала в шатер.

— Томирис, — тут же строго произнес ее отец, как только девушка появилась в шатре: — Сколько раз предупреждать! Ты опять ослушалась.

Вождь Анвар сидел в своем любимом кресле. Облаченный в парадную мантию, он выглядел как истинный правитель. Он одевал ее по особым случаям. Наверно, сегодня должны были прибыть гости, подумала Томирис. Его лицо, покрытое седой щетиной, выдавало усталость. Ей стало стыдно, что она огорчила его.

— Но ничего же плохого не случилось, — заметила Томирис, виновато опустив голову.

— Разве ты не понимаешь, сколько у тебя ответственности? Я не молод, а ты будущий вождь и должна в первую очередь думать о своем племени. Кто будет управлять вандами, если тебя не станет?

Он все еще сердился на нее.

— Я знаю… Но ты бы видел, какую добычу я принесла…

— Не хочу ничего слышать, — перебил ее отец. — Ты опять ослушалась и будешь наказана, я велю Тимуру забрать твою лошадь.

— Ну, папа, — возмутилась она и пошла к креслу, на котором как на троне восседал ее отец.

Она присела рядом и положила голову к нему на колени.

— Ничего плохо же не случилось. Я дома, я здесь, и я жива.

— Ты ведешь себя безрассудно, не думаешь о последствиях.

— Ты абсолютно прав. Но мы уже месяц не ели мяса. От недоедания я скоро заболею и умру, — включила капризную дочь Томирис.

— Приказала бы зарубить курицу.

— Не хочу курицу, в ней есть нечего.

— Ладно, я тебя прощаю, но впредь, если куда соберешься, приказываю тебе брать с собой друзей.

— Хорошо, обещаю папочка, что больше не подвергну себя опасности.

— Да, и передай Аслану мой приказ.

Аслан из тройки ее друзей был самым старшим, и отец всегда назначал его ответственным. К тому же он был мутантом, а потому самым сильным и ловким. И отец, вероятно, надеялся, что Аслан сможет защитить его дочь. Его сверхспособностью было умение управлять огнем. Он мог разжечь костер без спичек, поджечь сухую листву и высохшую корягу, но в бою свою способность применял редко, пока не получалось.

Томирис с детства дружила с мальчишками, с девчонками ей было не интересно. Ее больше интересовали мальчишечьи забавы: схватки, поединки, мечи и луки, охота. Со своими друзьями она бок о бок росла с самого детства. Аслан всегда ее опекал. С него же отец и спрашивал, если Томирис куда-то исчезала. Аслану за все их проказы всегда попадало первому. Позже, когда они стали взрослеть и их выходки часто являлись рискованными, именно Аслана отец назначал ответственным. Более того отец спрашивал с него, как со старшего брата, которого у Томирис не было. Так она и ощущала в душе — юноша был ей как брат, а потому нередко она слушалась и подчинялась ему, хотя дух сопротивления всегда присутствовал в ней.

— Обязательно, папочка. А теперь разреши мне идти.

— Иди уже, и скажи Тимуру — я его зову.

— Папа, ты же не заберешь у меня Джун?

— Нет, — уныло выдохнув, ответил тот.

— Люблю тебя!

Томирис бросилась на отца, обняла его и поцеловала в заросшие щеки, после чего поспешила к выходу.

— Ну что, влетело тебе? — спросил ее на выходе Аслан.

— Да ладно, — отмахнулась Томирис. — Ты же знаешь отца.

— И он ничего не передал мне? — со скепсисом в голосе спросил тот.

— Конечно передал, что теперь я могу покидать стоянку только в вашем сопровождении. Так что, мои дорогие друзья, в следующий раз на охоту пойдем вместе.

— Тогда добыча будет нашей, — усмехнулся Заур.

— Куда вам до меня! — усмехнулась в ответ она.

***

Вечером того же дня после сытного ужина друзья уединились у костра на берегу небольшой речушки, на котором их племя развернуло свой стан.

— Хороший был ужин, — заметил Заур, подковырнув ногтем застрявший в зубах кусочек мяса и смачно прищелкнув в этот момент языком.

— Видимо, ты еще не все съел, — пошутила Томирис.

Камаль и Аслан засмеялись.

— Нашему брату только бы поесть, — пошутил теперь Аслан. — Был бы хоть бы прок. Тощий, как щепка.

Он намекал на худобу Заура.

— Я не виноват, что у меня метаболизм хороший.

— Точно, п-р-р-р, — Камаль издал нечленораздельный звук.

— Хватит вам смеяться, — потребовал Заур и сделал вид что обиделся.

— Не обижайся, Заур, на него, — вступилась Томирис, — помнишь, мы как-то яблок ворованных объелись, кто из кустов у нас не вылезал?

— Нашла, что вспомнить. Это было сто лет назад. Вспомнила же… — возмутился Камаль.

Они часто подшучивали друг над другом на подобные темы. Во-первых, знали друг друга с малых лет, когда стеснение априори не испытывается, во — вторых, жили вместе, ели из одного котелка, часто спали рядом в одном омете. Какие уж тут стеснения?

Томирис взяла палку и начала ковыряться ею в углях.

— Завтра опять на охоту пойду, — сказала она после некоторого молчания.

— Завтра сваты приедут, какая охота? — заметил Аслан.

— Точно, — она наморщила нос, вспомнив, что отец на днях ее предупреждал.

— Что-то по тебе не видно, что ты сильно хочешь замуж, — заметил Камаль.

— Как не хочу? Хочу, конечно, — возмутилась Томирис как можно убедительнее.

— А я всегда думал, что тебя за Аслана выдадут, — вдруг вставил Заур.

— Чего? — возмутилась Томирис, будто это было полным бредом. — Он мне как брат… Да и вы тоже…

Аслан же опустил голову, и Томирис показалось, что он близко к сердцу воспринял ее слова.

— Нет, я не имею ввиду, что он не подходит… Но мы же на самом деле выросли вместе, — она говорила с остановками и чуть заикалась.

— Ты же мне роднее всех родных, — она хлопнула Аслана по плечу, и тот чуть пошатнулся.

— Да ты свой в доску, — отметил Аслан и бацнул ее по плечу в ответ.

— Я за вас и в огонь и в воду, — продолжила Томирис, в надежде снять напряжение.

— А мы за тебя, — поддержали ее все трое.

В этот момент подбежал слуга и отвлек их.

— Томирис, господин зовет вас на камлание, — кланяясь, пролепетал он.

— Ну что, надо идти, — сказал она, вставая.

— Мы затушим костер и присоединимся, — сказал Аслан. — Иди, а то отец будет сердиться.

Томирис ушла.

В их племени существовал обычай: перед серьезными событиями проводить шаманский обряд и спрашивать у духов совета и разрешения. Вот и в этот день, накануне помолвки, решено было обратить к духам.

В хозяйском шатре было людно, большинство мужчин племени собрались на камлание. Сегодня шаман обещал посмотреть будущее и предсказать — будет ли удачным союз Томирис и Данара, а потому ей обязательно нужно было присутствовать.

Томирис зашла в шатер и, как опоздавший двоечник, скромно стала пробираться по задним рядам, чтобы занять свободное место, но отец заметил ее появление.

— Томирис, подойди ко мне, — позвал он.

Томирис выпрямилась и пошла к отцу.

— Садись рядом со мной, дочь, — отец указал на подушки рядом со своим креслом, и Томирис присела на них.

В эту минуту к ним подошел шаман.

— Хазар, ты знаешь, что Томирис собралась замуж, — обратился вождь к шаману. — Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос, правильно ли мы выбрали ей жениха и удачным ли будет их союз.

— Я понял мой вождь, — ответил тот и задом попятился обратно в центр шатра, где для него разожгли костер.

Шаман стал ходить вокруг костра, издавая нечленораздельные звуки, он бил в бубен и призывал духов. Несколько раз он подходил к костру и подбрасывал туда травы и подливал масло. Внутреннее помещение быстро наполнилось коптящими запахами, которые дурманили и вызывали сонливость.

Томирис силилась справиться со сном. Ей хотелось зевать, но она понимала, что сейчас все взоры обращены на нее. Краем глаза она увидела, как в шатер вошли ее друзья и сели на задних рядах, где и она собиралась притулиться, и сейчас она бы предпочла оказаться с ними рядом, а не здесь в центре внимания. Шаман ходил по кругу и повторял едва различимые слова и нечленораздельные звуки. По его жестам и мимике становилось понятно, что он впал в транс и скорее всего уже не пребывал в реальном мире. И чем больше он погружался в мир духов, тем более безумными становились его глаза и жесты, и вот он заговорил.

— Луна взойдет, солнце придет, судьба своего агнца найдет, Томирис замуж пойдет.

Томирис едва расслышала его слова, как у нее закружилась голова. Это был плохой знак, значит, сейчас придут видения, и несколько минут она будет в ступоре. Томирис замерла, и отец заметил это. Ее взгляд ушел в никуда, и на лице отобразилась печать безразличия и отсутствия.

Все в племени уже привыкли к ее провалам. Они случались спонтанно, она не могла их контролировать и вызывать, но в такие моменты она видела ближайшее будущее. Оно являлось ей в виде картинок, которые нередко нужно было еще и правильно прочитать. Самостоятельно вызвать их она не могла, ровно как и остановить их поток, и потому несколько минут каждый раз прибывала в своеобразном трансе. Замирала, будто впадала в кому, даже ее сердцебиение и дыхание замедлялись в этот момент. Отец напрягся, несмотря на то, что привык к подобным приступам, но все равно каждый раз волновался.

Взволнованные гости устремили свои взгляды на Томирис, ее видения были многим интереснее, чем результат обряда шамана, потому что они всегда были точны, а шаман говорил пространно. Да и сам шаман скоро пришел в себя и, заметив смятение, остановился и, отложив бубен, подошел к вождю.

— Мой вождь, давайте выслушаем сначала Томирис, — предложил он.

— Да, — ответил Анвар.

Через несколько секунд Томирис пришла в себя и тяжело задышала, будто все это время ей не хватало кислорода.

— Что ты видела, дочь моя? — спросил отец.

— Он придет, он придет, он придет с севера, — лепетала она, еще с трудом ощущая разницу между реальным миром и тем, в котором только что находилась.

— Кто он? — спросил взволнованный отец.

— Странник, — ответила Томирис и потеряла сознание.

Анвар позвал слуг, и они унесли Томирис в ее личный шатер, а сам обратился к присутствующим.

— Мы сообщим о результате завтра, прошу всех разойтись.

Разочарованные гости стали расходиться, друзья Томирис поспешили в ее шатер, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. А отец остался с шаманом наедине.

— Что ты видел? — спросил он.

— Он рядом, он придет.

— Кто? — все еще недоумевал вождь.

— Странник, — ответил настороженный шаман.

— А брак Томирис? Ты видел что-то?

— Да, я видел, она выходит замуж, — шаман выглядел растерянным.

— За Данара?

— Да, за Данара, — ответил тот. — Духи благоволят, их брак будет удачен.

— А странник?

— Странник придет и объединит нас. И Томирис встретит его.

— Томирис?

— Да, она приведет его к нам.

— Ладно. Спасибо тебе, — сказал наконец Анвар и отпустил шамана, а сам поспешил к Томирис, он волновался, как она там.

В шатре Томирис уже были ее друзья, они привели ее в чувства и напоили водой.

— Дочь, как ты? — спросил взволнованный отец сразу, как вошел.

— Все хорошо, пап, уже пришла в себя.

— Ну, ладно, помогли и идите, — приказал он уже ее друзьям и те поспешили выйти.

Томирис сдвинулась на край кровати, и отец сел рядом с ней.

— Что ты видела? — снова спросил он.

— Я видела, что он придет и я приведу его в племя, — сказала она уже спокойно.

— Шаман увидел то же самое. Значит, скоро он придет. Значит, правильно мы все решили. Странник будет за нас, мы объединим все племена и дадим отпор Терре.

— Значит, да, — ответила Томирис, таким тоном, будто не была в этом уверена.

— Что-то не так? — заволновался отец, который сразу почувствовал, что дочь что-то не договаривает.

— Да нет, все так. Просто чувство странное, будто меня с ним что-то связывает.

— С кем с ним?

— Со странником. Будто… Будто мы связаны.

— Конечно, связывает, ты найдешь его и придешь к нам. И потом шаман сказал, что ваш брак с Данаром будет удачен. Духи благоволят. Так что все будет хорошо. Завтра приедут сваты. Надо хорошо выспаться. И завтра ты должна хорошо выглядеть… Как девушка, — после некоторой паузы добавил он, замечая, что его дочь в последнее время не вылезает из мужских штанов. — Завтра пришлю к тебе тетушку Ляйсан.

— Хорошо, — согласилась Томирис, испытывая невероятную усталость.

— Отдыхай, — сказал отец и, поцеловав дочь в обе щеки, пошел к выходу.

***

Всю ночь Томирис снились странные сны. Она видела то странника, то Данара и ей казалось, что они бились за нее. Но с наступлением утра сны рассеялись, и Томирис забыла их нюансы, осталось лишь легкое ощущение чего-то до конца непонятного, и она решила не мучиться в раздумьях и ждать, когда события произойдут сами собой. Так нередко бывало, она видела какие-то фрагменты, и только когда увиденное сбывалось, домысливала все до конца. Отец хотел, чтобы она развивала свой дар, но Томирис не хотела. Было сложно интерпретировать увиденное, да и мысли ее были заняты другим, не хотелось отвлекаться.

Когда ночи выдавались такими томными, Томирис старалась по утрам смыть ночную духоту и потому ходила купаться на реку. И сегодня она решила сделать тоже самое. Прохладная вода освежала, и ночные тревоги и страхи сами проходили. Она словно обновлялась.

Сегодняшний день весь прошел в приготовлениях. Ждали сватов. Тетушка Ляйсан по просьбе отца с самого утра суетилась возле Томирис и помогала ей наводить красоту. Она заплела ей волосы в косы, сложила их в сложную прическу, которую украсила роскошным гребнем и несколькими шпильками с подвесными бусинами. Затем тетушка принялась за макияж. Особое внимание уделила глазам, старалась положить больше теней песочно-золотистого цвета, чтобы подчеркнуть изумрудный цвет ее глаз. Потом Томирис облачили в сложное платье, состоящее из нескольких элементов: просторной сорочки, поверх которой надевался просторный халат, расшитый золотом, его перевязывали широким поясом, несколько раз обернув его вокруг талии наподобие своеобразного корсета. Дополнили образ множественные украшения, бусы, монисты, браслеты, массивные серьги. В заключении Томирис надела туфли, расшитые золотом, и только после этого тетушка осталась довольна внешним видом своей подопечной.

В полдень прибыла делегация сватов во главе с матерью жениха. Гостей приняли в главном шатре, где и завязалась беседа. Обсуждали приданное, развитие дальнейших отношений, и будущее молодоженов.

— Молодые останутся жить в племени вандов, — решительно заявил Анвар. — После моей смерти власть перейдет к Томирис и Данару. Они станут править и объединят два племени окончательно.

— Мы согласны, — ответила Альмас, мать жениха. — Только Данару часто придется бывать в нашем племени остинов и помогать в решении вопросов.

— Не против, — ответил Анвар. — Равно, как и за Томирис остается право пребывать в племени остинов и вандов столько, сколько она пожелает. Данар не должен давить на нее.

— Мы согласны с этим требованием.

— И я надеюсь, что в скором времени, мы сможем выступить против Терры, — высказал в итоге свое предположение вождь вандов.

— Сейчас не время, но если Данару… И Томирис удастся присоединить и другие племена, я думаю, это станет возможным… Всему свое время, не будем торопиться.

Альмас говорила с остановками, подчеркивая важность своей позиции.

Анвар, величественно восседавший в своем кресле, внимательно слушал, но при этом сохранял надменно властное лицо, подчеркивая то, что он хозяин встречи. И гости вели себя учтиво и скромно.

— Что же, раз все вопросы решены, прошу вас к праздничному столу.

Родители дали соответствующие распоряжения, и в шатер наконец позвали молодых. Первым пришел Данар. К моменту его появления все присутствующие переместились за праздничный стол, на котором по случаю важности встречи были мясные яства: мясные закуски, вареное мясо со специями и шашлык.

Последней в шатер ввели Томирис в сопровождение тетушек, главной из которых была Ляйсан. Процессия проследовала вдоль стола, привлекая к себе пристальное внимание присутствующих. Данар никогда не видел Томирис в таких роскошных одеждах и был поражен ее красотой. Стройная, статная, величественная, она не шла, а плыла. Полуопущенный взгляд Томирис не позволял заглянуть ей в глаза. Но он надеялся, что ее посадят рядом, и он насладится ее присутствием. Так и произошло. Невесту подвели к жениху и усадили на кресло рядом с ним.

— Прекрасная пара, — заметила Альмас. — Представляю, какие будут у вас красивые дети.

Все присутствующие невольно обратили внимание на молодых.

— На какой день запланируем свадьбу? — спросил озабоченный отец невесты.

Он вдруг почувствовал, что не особо хочет выдавать ее замуж. Она еще была его ребенком, разве могла она стать женой и матерью, думалось ему.

— Через два месяца, на праздник осеннего равноденствия, перед тем, как мы сменим стоянки, — ответила Альмас. — Времени на подготовку как раз хватит. К тому времени молодняк подрастет.

— Думаю, подходящее время, — заметил Анвар.

— На том и порешим. Что же, предлагаю тост — за молодых! — торжественно приподняв бокал, произнесла мать жениха.

И все поддержали ее дружным: «За молодых», и, чокнувшись бокалами, пригубили вина.

Томирис сидела скромно, опустив голову, выказывая полную покорность, как и требовалось по этикету. Ела мало, практически не пила, в разговоры не вступала. Исподлобья она поглядывала на своих друзей, которые сидели в другом конце стола и весело проводили время. Она мысленно радовалась за них и хотела оказаться рядом. Но сегодня она не могла себе этого позволить, как и не могла показать свою строптивость, которую обычно проявляла в своей компании.

Отец периодически поглядывал на свою дочь и радовался тому, что она вела себя как подобает. Сегодня ему не придется делать ей замечания.

После обеда гостей пригласили в круг, для них устраивались показательные соревнования в стрельбе из лука и борьбе. На центральной площади в середине становища развернули площадку для спаррингов борцов и состязания лучников.

Участники разминались перед началом соревнований, а гости тем временем рассаживались на специальных топчанах, покрытых коврами и подушками, чтобы удобно было следить за соревнования. Над подиумами водрузили навесы, защищающие от палящего солнца. Пока гости ожидали, им принесли чай и сладости, а также хмельные напитки.

— Анвар, — обратилась Альмас к вождю вандов, — я привезла с собой лучших лучников, хочу, чтобы они приняли участие в соревнованиях.

— С удовольствием, — ответил Анвар.

Он рукой подозвал к себе одного из слуг и приказал ему доложить о включении в соревнования лучников из племени остинов.

— А борцов ты не привезла? — спросил он после у почетной гостьи.

— Ты же знаешь, что лучший борец в моем племени — это Данар. Вряд ли среди твоих воинов найдется достойный противник. И потом, мы же уважаем баджы, а там, как известно, нет правил. Рискнет кто-то из твоих борцов бросить вызов моему сыну?

— Звучит как вызов, — заметил Анвар. — Могу только порадоваться, что скоро Данар станет и моим сыном, и я буду гордиться им не меньше.

— Точно подметил, сват, давай за это и выпьем, — предложила Альмас.

— За наш союз, пусть он будет крепким и нерушимым! — заметил Анвар, поднимая бокал.

С соревновательной арены послушались возгласы и споры, и это привлекло внимание вождей.

— Что там? — спросил Анвар, снова подозвав к себе слугу.

— Ваша дочь, Томирис, решила участвовать в соревнованиях.

— Как? — возмутился отец. — Соревнования для воинов — мужчин. Позови ее сюда.

Через несколько минут в шатер привели Томирис. Она уже успела переодеться и предстала перед гостями в мужском костюме: штаны, рубаха, кираса, высокие сапоги, колчан со стрелами и луком на спине.

— Томирис, ты не можешь участвовать в соревнованиях, — заявил отец.

— Это почему же? Было объявлено: все желающие. Я — желающий.

— Ты моя дочь, Томирис, — сказал он чуть строже, — и должна сидеть подле меня.

Говоря, он указал рукой на соседнее место на ковре.

— Но, отец, ты же знаешь, что мне нет равных, неужели ты боишься, что я не смогу победить наших гостей?

— Нет… — заметил отец, но в разговор тут же вступила Альмас.

— А что, это интересно, Анвар. Я наслышана о ловкости твоей дочери. И впрямь она так хороша?

В словах будущей свекрови прозвучало сомнение.

— Участвуй, — тут же ответил отец. — А мы сделаем ставки. Вы поставите на своего лучшего стрелка, а я на дочь, — добавил он тут же, обращаясь к своей свахе.

— По рукам, — ответила та. — Даю десять лошадей.

— Принимаю, — ответил Анвар.

Они ударили по рукам.

— А ты азартный человек, Альмас, — заметил Анвар в сторону гостьи.

— Ты тоже, — ответила та.

— Что ж, значит, сойдемся, — подытожил Анвар.

Данар все это время сидел чуть в стороне от родителей и распивал спиртные напитки с друзьями, одному из которых предстояло принять участие в соревнованиях по стрельбе из лука.

— Ты смотри, не подведи нас, — заметил Данар в сторону своего товарища.

— Не подведу, Вы же знаете.

Друзья засмеялись.

А этим временем на арене выстроились лучники. Каждому из них предстояло сделать по три выстрела, и Томирис встала в один ряд со своими соперниками, ожидая своей очереди. Распорядитель соревнований объявлял участников, одного за другим, и вот очередь дошла до нее.

— Томирис, дочь вождя племени вандов! — торжественно возвестил распорядитель.

Томирис подошла к стоп-линии, за которую не разрешалось заступать, и достала свой лук и три стрелы. Все три взяла в правую руку и навела свой лук на мишень, дождалась взмаха руки судьи и без остановки сделала три выстрела, в то время как ее соперники стреляли по одной. Все три стрелы попали точно в центр мишени. Публика взорвалась аплодисментами. А Томирис, довольная собой, хмыкнула, будто этого все и должны были ожидать, после чего отошла на прежнее место. Последним стрелял лучший лучник, выставленный Альмас. Огромный детина скорее походил на борца нежели на лучника, но его решительность внушала опасения. Томирис напряглась. Лучник подошел к стоп-линии и тоже, как и она, достал три стрелы. Первая, вторая — ровно в центр мишени, но третья, вонзилась чуть правее. Участник раздраженно рыкнул и, махнув рукой, тоже вернулся на прежнее место.

Судьи еще раз подошли к мишеням, чтобы убедиться, в правильности решения и распорядитель вышел в центр для объявления результата.

— Победителем соревнований по стрельбе из лука становится Томирис, дочь вождя племени вандов! — провозгласил он.

Раздались бурные аплодисменты. Томирис вышла из строя, ей тут же преподнесли приз — неразделанную тушку барашка.

«Будет чем отметить», — подумала она, принимая поздравления, и в этот момент посмотрела на отца.

Тот был доволен и одобрительно кивнул. Томирис никак не ответила и поспешила к своим друзьям. Но не успела она присесть в шатер своих собратьев, как за ней пришел слуга.

— Отец зовет Вас в его шатер, — сказал тот.

Томирис поняла, что он намекает, что ее место не среди воинов, а подле вождя, и, смирившись, оставила своих друзей. Она перешла в шатер отца и села рядом.

— Пора уже привыкать сидеть возле мужа, — заметила ее будущая свекровь.

— Я еще не жена, — ответила Томирис и нахмурила брови, ей не понравилось это замечание, не потому, что ее назвали женой, а потому что указали на ее место. Никто не вправе ей указывать, она сама знает где ее место.

— Не рановато ли Вы ее хотите посадить рядом? — шутя произнес отец.

— Чем раньше, тем лучше, — ответила будущая свекровь.

— И все же пока она моя дочь и будет находиться возле меня, — заметил отец, и Томирис была ему за это благодарна.

Пересаживаться в компанию будущего мужа ей вовсе не хотелось. Раскрасневшиеся лица его приятелей, да и его собственное свидетельствовали об изрядном количестве выпитого, а Томирис недолюбливала пьяных людей, хотя порой с легкостью переносила своих друзей, если они перебирали с напитками и чудили. Эти же не нравились ей своими ухмылками и скабрезными шуточками, которые они время от времени отпускали. Не нравились ей и их пристальные взгляды, которые они ей отпускали, и словно пожирали ее глазами. Томирис удивлялась, почему Данар позволяет им смотреть на нее с таким нескрываемым любопытством. Будь она на его месте, она давно бы врезала им по морде, чтобы они опустили свои глаза в пол и смотрели себе под ноги.

А на импровизированной арене тем временем разворачивались бои. Двое борцов, поприветствовав публику вступили в поединок. Все с оживлением следили за исходом сражения, а Томирис больше была озабочена компанией своего будущего супруга. Они подбадривали его, и Томирис поняла, что он тоже намеревается принять участие. Томирис отвела взгляд в сторону, чтобы эта компания не расценила ее взоры двусмысленно, и продолжила следить за сражением на арене.

— Я выставил своего лучшего борца, — вдруг сказал отец, чуть к ней наклонившись.

— Данар собирается биться? — спросила Томирис.

— Думаю, сейчас мы это узнаем. Если так, то хорошо, посмотрим его в деле. И еще раз убедимся, подходящего ли жениха я тебе выбрал.

Он все еще говорил тихо, и для всех остальных их разговор остался в секрете, но внимание они к себе привлекли. Томирис ничего не стала отвечать. Анвар, заметив на себе взгляд свахи, кивнул ей, и она ответила ему тем же. Они словно подтвердили свою договоренность.

Первый спарринг завершился победой борца племени вандов. Довольный Анвар, поднятием руки поприветствовал победителя боя. Поединок был выигран им с легкостью, и довольный борец ходил по арене и, подняв руки, приветствовал публику, подбадривая ее выкриками. Но тут к сцене подошел Данар. Томирис даже не заметила, как он так быстро покинул их шатер. Довольная публика приветствовала появление нового спортсмена. Данар снял рубашку и обнажил торс. Мощное мускулистое тело, огромный рост и решительный настрой в глазах говорили о том, что он серьезный соперник. Публика предчувствовала интересный поединок и ликовала.

— Сильный у тебя борец, — заметила Альмас.

— А я так понимаю, ты выставляешь сына? — спросил в ответ Анвар.

— Ты что-то имеешь против?

— Нет, конечно. Даже рад. Интересно узнать, что из себя представляет мой будущий зять.

— Он не разочарует тебя, — заметила Альмас.

— Ставки? — спросил Анвар.

— Так же, десять коней.

— Идет. Десять коней на кону. Не знаю, какого исхода я больше жажду, — в заключении добавил Анвар.

— Так давай выясним, стоит ли мой сын десяти лошадей.

Они снова замолчали.

А на сцене тем временем все приготовили для поединка. Борцы поприветствовали друг друга, и бой начался. Несколько минут они ходили по кругу, почти не вступая в поединок, примерялись с силами друг друга. Но вот Данар пошел в атаку и, сделав захват, хотел было перевернуть своего противника, но тот ловко вывернулся. Быстрой развязки не будет. Борцы сходились и расходились, несколько мощных атак Данара были выдержаны, но, в конце концов, он смог ухватить своего соперника и мощным броском кинул его на землю и сам накрыл его сверху, придавив всем телом. Несколько минут они вели бой в партере, но исход был уже предречен, противник слабел, и с каждым разом, его попытки высвободиться были менее чувствительными. И в конце концов он сдался и обмяк. Данар, убедившись в том, что противник повержен, встал и торжественно возведя руки к небу, возвестил о своей победе.

— А твой сын и вправду хорош, — заметил Анвар.

— Не забывай, теперь он и твой сын. Скоро мы породнимся, будешь называть его своим сыном, — ответила Альмас.

— Я только рад такому сыну, — ответил Анвар. — За него и десяти коней не жалко.

— Получается, остаемся при своих, — заметила Альмас.

Праздник продолжился состязанием других борцов. Данар вернулся в шатер и, довольный, принимал поздравления своих друзей и отца.

— А что, Томирис, ты не поздравишь своего будущего супруга? — вдруг вставила мать жениха.

Томирис посмотрела на отца.

— Томирис, поздравь Данара, он сегодня молодец, так же, как и ты.

Томирис встала и подошла к будущему супругу.

— Поздравляю Вас, — сказала она с легким поклоном. — Вы и впрямь талантливый борец. Слухи о Вас ничуть не преувеличены.

— Я тоже Вас поздравляю, — ответил тот. — Думаю, мы подходим друг другу.

— Действительно, какая красивая пара получится, — в который раз заметила Альмас.

Томирис вернулась на свое место возле отца, а Данар снова присел к друзьям, и они продолжили распивать вино.

С наступлением темноты все собрались возле костра. Настало время иных развлечений — выступлений танцовщиц. В ярких нарядах, расшитых золотом, серебром и разноцветными камнями, полураздетые, соблазнительные и грациозные они привлекли всеобщее внимание и Томирис решила воспользоваться этим и ускользнула на берег к своим друзьям, которые уже разделали ее призового барашка и жарили его на костре.

— Привет всем, еле выбралась. Ладно танцовщицы вышли. Это теперь надолго.

Томирис стала оправдываться, хотя от нее этого никто не требовал.

— Садись уже, — сказал Аслан и похлопал рукой по бревну, на котором сидел сам.

— Вкусно пахнет, — заметила Томирис, обращая внимание на готовящуюся тушу.

— Молодец, добыла друзьям мяса, — вставил Заур.

— Тебе бы только поесть, — пошутила та.

— А что гости? — перебил их разговор Аслан.

— Завтра утром уедут.

— И как тебе жених? — спросил он.

— А вам?

— Норм, сильный, — вставил Камаль.

Томирис вопросительно посмотрела на Аслана, будто его мнение было важнее.

— Сильный, — согласился тот.

— Только пьет много, — заметила Томирис.

— Но это не помешало ему выиграть поединок с нашим Уланом, — опять вставил свое слово Заур.

— Ну, а ты то что молчишь? — спросил Аслан у Томирис.

— Да вроде ничего так. Вы правы, силы ему не занимать.

— Говорят, он чемпион по баджи, — снова встрял Заур.

Томирис молча посмотрела на своего друга и ничего не ответила. Остаток вечера она провела с друзьями. Они наелись мяса и довольные и сытые разошлись по своим шатрам.

Следующим утром семья жениха отбыла в свое становище, и Томирис вдруг ощутила какое-то облегчение, теперь ей не нужно было притворяться и держать себя в рамках этикета, она могла снова стать собой, какой была в компании своих друзей. Пол дня она провела с ними на лугу, где они любили тренироваться. Постреляли из лука, поборолись и довольные вернулись в стан. А после обеда Томирис отправилась на охоту. Она любила бродить одна, поэтому и на этот раз никого не предупредила, чтобы никто не увязался и не следил за ней. Она знала, что отцу это наверняка не понравится, но страсть к этому занятию была выше всего.

На своей кобыле Джун она снова уехала далеко от племени. Девушка любила подобные дальние прогулки, они позволяли ей сосредоточится на важных мыслях. Ничем не примечательный пейзаж не отвлекал. Была, конечно, вероятность встретить разного рода опасность, чего Томирис побаивалась, но пока не встречала ни разу. Отец всегда ее пугал тем, что ее могут взять в плен, а с него потом будут просить выкуп. «И ладно, если я смогу его заплатить», — говорил он в такие моменты. Но пока судьба была к Томирис благосклонна, и, видимо, поэтому она еще и потеряла страх.

На горизонте появились едва различимые фигуры всадников. Томирис напряглась. Они шли с запада, а с этой стороны не могли появиться ее соплеменники. «Значит, это чужие», — решила она. Она достала лук и приготовила три стрелы. Когда фигуры стали различимы, она поняла, что это бродячие охотники, их еще называли охотниками за головами. Они промышляли тем, что похищали людей и потом требовали за них выкуп. «Вот и настал тот день», — посетовала она про себя.

Небритые, плохо одетые, хорошо вооруженные охотники за головами представляли серьезную опасность. Они тоже ее заметили, разворачиваться было поздно, да и они ускорили шаг. Томирис спешно старалась принять решение: бежать или дать бой. Трое против одного. На ее стороне острое зрение, на их — численное превосходство. Она могла одним выстрелом убить всех троих, но настроены ли они агрессивно?

— Приветствую вас, странники, — прокричала она с некоторого расстояния.

— И Вам доброго дня. Куда путь держим? — спросил один из троих.

— Охочусь, — честно ответила Томирис.

Трое мужчин были удивлены встрече с одинокой девушкой. Действительно, в одиночку даже мужчины старались не путешествовать.

— Одна? — спросил все тот же странник.

— Нет, за мной друзья идут, — соврала Томирис.

— Что-то их не видно, — заметил другой.

— Я чуть ушла вперед, — продолжала врать она.

Странники переглянулись. Томирис напряглась. И в следующую секунду охотники схватили свои шиты и, прикрываясь ими, рванули вперед. Томирис сделала три выстрела, но те отбились щитами и поравнялись с ней. Она достала свой меч. Противники выхватили свои мечи. Сейчас она была в невыгодном положении, окружена со всех сторон. Она кружила лошадь, чтобы лучше видеть все вокруг, а трое напавших водили своих лошадей по кругу, не давая ей возможности вырваться.

— Ну что, может, сама сдашься? — прокричал по-видимому старший.

— Нет, — решительно ответила та.

— Ну что ж, сама напросилась.

И они все трое сразу пошли в атаку. Несколько нападок Томирис смогла отбить, но в итоге ее все же свалили с лошади. Упав на землю, она тут же поднялась и выставила вперед меч. Она не сдастся без боя. Мужчины тоже спешились и по-прежнему держали ее в окружении. Томирис металась по сторонам. Очередные атаки не заставили себя ждать. Она успешно отбила несколько из них, но силы были неравны, и она начинала паниковать. В этот момент неожиданно, появился четвертый всадник. Он спешился на скаку и буквально врезался в драку. Несколькими точными ударами он вывел одного бойца из строя. Томирис невольно обрадовалась. Они встали спина к спине и вступили с оставшимися в поединок. Теперь силы были равны, и они легко разделались с противниками.

— Что ты здесь делаешь одна? — спросил незнакомец у Томирис, когда все закончилось.

— Охотилась, — ответила та.

— Охотилась? В этих краях? — он был удивлен. — Здесь не на кого охотиться.

— Неправда, вчера я подстрелила косулю.

— Повезло, — заметил тот.

Томирис позволила себе рассмотреть незнакомца. Он был высок и хорошо сложен. Внешностью он походил на терциев, но прическа его скорее напоминала кочевников, выбритые виски и небольшой хвостик на затылке. Томирис невольно заглянула в его серые глаза. Они не источали злобы, как глаза тех, с кем им пришлось сейчас сражаться, и почему-то внушали доверии. «Он не бандит», — решила она.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Хан, — ответил тот, вставляя свой меч в ножны.

Он позвал свою лошадь и взял ее за узду.

— А меня Томирис, — ответила она. — Ты вовремя появился.

— Я понял, — заметил тот и запрыгнул на лошадь.

Он было хотел развернуться и ехать в обратную сторону, но она остановила его.

— Постой, куда ты?

— На юг, — безразлично ответил тот.

— Что ты там забыл?

— Ничего. Я странник, иду куда хочу.

На этих словах Томирис кольнуло прямо в сердце Она широко распахнула глаза. «А вдруг это он?» — подумала она.

— Постой! — закричала она.

— Что опять? — спросил Хан и развернулся.

— Не хочешь заглянуть к нам? Мы рады гостям.

— Нет, мне проще одному, — ответил тот и снова хотел повернуть коня.

— Невежливо отказываться. К тому же мой отец вознаградит тебя за мое спасение.

— Мне не нужны награды, — ответил тот.

— Твоя лошадь прихрамывает на правую ногу. Надо бы осмотреть, — не отставала Томирис.

Странник остановился и посмотрел на ноги своей кобылы.

— Не замечал, — сказал он.

— А тебе и не видно. Когда заметишь, поздно будет, что будешь делать?

— Ладно, — согласился тот. — А у вас есть хороший кузнец?

— Конечно, — обрадовалась Томирис.

Хан развернул свою коня, и они вмести направились в сторону ее дома.

— Почему ты путешествуешь один? — спросила Томирис. — Это небезопасно.

— Я вижу, ты тоже охотишься в одиночестве, — заметил тот.

— Я далеко не ухожу.

— Сомневаюсь.

— И все же?

— Так привык. Я много лет один.

— Откуда ты?

Странник молчал.

— Не хочешь говорить? — не отставала Томирис.

— Нет, не помню.

— Как так?

— Лет семь назад я очнулся в поле, вокруг разбросанные кибитки, убитые люди. Я похоронил их всех, когда закапывал, все пытался вспомнить, кем они мне приходятся. Но таки и не вспомнил. Возможно, это была моя семья… Не знаю.

— Ты потерял память?

— Похоже. Вот здесь, на голове, была большая рана, — говоря, он указал на затылок. — Видимо, из-за нее.

— И с тех пор ты один?

— Да.

— А почему не прибился ни к одному из племен?

— Не знаю. Ищу чего-то.

— Чего же?

— Свое племя, наверное.

— Может, мое племя станет для тебя своим? — Томирис улыбнулась.

Хан усмехнулся, но ничего не ответил.

— Тебе понравится мой отец. Он вождь, — Томирис решила продолжить разговор, чтобы сблизиться и лучше понять, что он за человек.

— Зря ты это рассказываешь незнакомцу. Не боишься, что я этим воспользуюсь?

— Нет, — тут же ответила она. — У тебя глаза добрые.

— Ты первая, кто мне это сказала.

— Да?

— Да, обычно люди меня боятся.

— Это почему же?

— Со мной всегда какие-то неприятности случаются.

— Неприятности?

— Да, как будто я их притягиваю.

— И какие же это неприятности?

— Пожары, обвалы, землетрясения… Всякое.

— Странно… А ты не мутант?

— Нет, — ответил он. — Хотя не знаю. Может, притягивать неприятности — это тоже мутация.

— А ты бы хотел вспомнить, кто ты? — спросила она.

— Даже не знаю… Возможно.

— Почему сомневаешься?

— А вдруг те люди, которых я тогда похоронил — моя родня. Там были женщины, дети. Не уверен, что хочу знать, кем они мне приходились.

— Хан — это твое настоящее имя?

— Нет, мне его люди дали. Некоторые меня просто Странник зовут.

— Странно, — заметила она.

— Почему?

— Да так… — Томирис не стала отвечать, боялась спугнуть, а сама все больше верила в то, что это тот, кого они ждали. Внутри нее все трепетало от волнения и предчувствия предстоящих событий.

— Далеко ты ушла от становища, — заметил Хан.

— Да, зверья в округе почти не стало.

— Не боишься наткнуться на зверей мутантов?

— Боюсь, но надеюсь справиться.

— Смелая, значит?

— Не без того.

На горизонте показались трое всадников. Томирис сразу догадалась, что это ее друзья.

— Не говори никому о нашем столкновение с бродячими, — тут же попросила она.

— Хорошо, — ответил тот.

Всадники поравнялись.

— Томирис, ты же обещала не уходить больше одна, — строго заметил Аслан.

— Аслан, все хорошо. Я путника встретила. Пригласила его к нам в гости.

— Отец опять будет тебя ругать… И меня заодно… — Аслан все еще был недоволен.

— Ну прекрати. Все же хорошо.

— Ладно, поехали, — пробурчал Аслан и развернул свою лошадь.

Пока все пятеро добирались до стоянки, Томирис познакомила своих друзей с Ханом.

***

— Ты опять ушла, никого не предупредив, — строго встретил дочь вождь племени.

— Папа, я не успела.

— Что за срочность? Не ври мне, — он был явно зол.

— Не ругай меня хотя бы при гостях, — попросила она.

— Кто это?

— Это Хан, ему надо лошадь перековать. Можно переговорить с тобой наедине?

— В шатер, — скомандовал отец. — Тимур! — позвал он своего приближенного, — Отведи гостя в кузню и накорми.

— Хорошо, — ответил тот.

После этого вождь тоже проследовал в шатер.

— Ну и о чем ты хотела поговорить? — строго просил он.

— Мне кажется, это Странник. Я нашла его. Он ничего о себе не знает, память потерял. Но я чувствую — это он.

— Странник? — удивился отец.

— Да.

— Что-то он не похож на спасителя. Скорее на бродягу.

— Он путешествует один… Много лет…

— С трудом верится, но вдруг ты права, надо посмотреть. Найди его, пригласи на ужин, а вечером устроим камлание.

— Хорошо, — тут же выпалила она и поторопилась к выходу, но вдруг остановилась. — Ты больше на меня не сердишься?

— Иди давай. И не напоминай, — голос отца все еще выдавал обиду.

— Я тебя люблю, — выпалила она и скрылась.

Своего нового знакомого она нашла в кузне. Кузнец Улан, уже занимался его лошадью.

— Ну, что я тебе говорила? — заметила она, подходя.

— Похоже, ты была права, — ответил он.

— Ты уже пообедал?

— Нет.

— Вот и я говорю, — к молодым людям подошел Тимур, — что пора идти обедать. Пошли и ты, а то не ела ничего наверное.

— Дядя Тимур, хватит за меня переживать.

— Как за тебя не переживать, если ты такая неслушница.

Вечером того же дня в главном шатре снова устроили камлание. Томирис удалось уговорить Хана остаться до утра, но о цели камлания она не стала распространяться.

— Тебе приходилось бывать на шаманских обрядах? — спросила она у Хана, когда все расселись и приготовились к главному действию.

— Нет, — ответил тот, — но я слышал, что многие в них еще верят.

— Мы верим. Увидишь, это интересно.

Взгляды присутствующих были прикованы к шаману. Он снова ходил вокруг костра и говорил что-то нечленораздельное. А когда вошел в транс пролепетал очередное предсказание.

— Судьба пришла, свершилось чудо, что было — нет, что будет всюду. Силу обрети, к себе приди.

На последних словах шаман остановился напротив Хана, они с Томирис сидели в первом ряду, но говорил он как будто сквозь него, словно не замечая. Хан нахмурил брови и удивленно посмотрел на шамана.

— Ты здесь. Ты дома, — продолжил шаман и тут же отошел.

По его поясневшим глазам стало понятно, что он вышел из транса. Шаман чуть пошатнулся, словно терял сознание, но на трясущихся ногах дошел до вождя.

— Всем спасибо, — сказал Анвар, — завтра сообщим о результате.

Сегодня результат открыто не оглашали, потому что не были уверены в Хане. Нужно было сначала все обдумать. Но среди собравшихся все таки пронеслось удивленное: «Это он».

— Не уходи, подожди меня снаружи, — попросила Томирис у Хана и пошла к отцу.

Шатер потихоньку опустел, остались только несколько старейшин.

— Ну что? — спросил Анвар у шамана.

— Похоже, это он.

— И что, он действительно обладает способностью подчинять себе стихии? — спросил удивленный вождь.

— Талант и сила в нем действительно есть, но они не раскрыты. Что-то ему мешает.

— Конечно, он же память потерял, не помнит даже, кто он есть, — вступила Томирис.

Отец вопросительно на нее посмотрел.

— Надо его оставить и помочь все вспомнить и раскрыть свои способности, — не отставала она.

— Похоже, моя дочь права, — обратился Анвар к старейшинам. — Какое примем решение?

— Если его присутствие нам не угрожает, может и остаться, — вставил один из старейшин.

— Иди, Томирис, мы примем решение и сообщим о нем утром, — сказал Анвар и проводил дочь.

Томирис вышла и огляделась по сторонам. Хан стоял недалеко от шатра и разговаривал с Асланом.

— О, хорошо, что вы не ушли, — заметила она. — Хан, я думаю тебе надо остаться у нас на несколько дней. Шаман что-то почувствовал. Вдруг он поможет тебе все вспомнить.

Хан вопросительно на нее посмотрел.

— Или ты так и будешь бесцельно бродить? — не отставала она.

— Ладно, — сказал Хан, — и где мне ночевать?

— Я провожу тебя, — тут же вставила Томирис, — Аслан, спасибо, — добавила она, благодаря за то, что тот его задержал, и попрощалась с другом.

***

Утром следующего дня Томирис поспешила к отцу. Ей не терпелось узнать его решение по поводу Хана.

— Папа, ты проснулся? — войдя в родительский шатер, она не стала церемониться.

— Томирис? — удивился отец ее раннему появлению.

— Что вы решили? — тут же спросила она.

— О боже, Томирис, я еще не проснулся, — отец поднялся с кровати.

— Просто я хотела его на охоту пригласить, — тут же соврала Томирис, — мы с ребятами договаривались.

— Томирис, что за характер? Куда спешишь? Дай хотя бы проснуться, — на этих словах отец просунул ноги в туфли, которые стояли у его кровати

— Папа, но мы с ребятами договорились, — она капризничала.

— Хорошо, хорошо… Мы решили, что он может остаться…

— Спасибо, па… — выпалила она и метнулась к выходу.

— Стой, — остановил ее отец.

— Да, — Томирис обернулась.

— Будьте осторожны.

— Хорошо, — ответила Томирис на выдохе.

Томирис выскочила из шатра и поспешила в шатер своих товарищей. По случаю Хана уложили там же.

— Аслан, — произнесла она, присев на кровать своего названного брата.

— Ух, — на выдохе произнес тот. — Ты что так рано?

— Пошли на охоту.

— Господи, Томирис, что ты вчера не предупредила?

— Вчера об этом не думала, — выпучив глаза, ответила она.

— Кошмар… Будить так людей… Нехорошо…

— Не ворчи.

— Буди остальных, — вяло ответил Аслан и встал с кровати.

Через пару минут все пятеро вышли из шатра.

— Охота так важна? — спросил Хан, потягиваясь.

Он еще не до конца проснулся.

— Да, — тут же вставила Томирис.

— Ты нас убиваешь, — заметил Заур.

— Да, пять утра, — добавил Камаль.

— И кто-то потом жалуется отцу, что я рано ухожу на охоту! — язвительно заметила Томирис.

— Хватит причитать, — наконец вставил Аслан.

— Да, — поддержала его Томирис.

Через несколько минут товарищи оседлали своих лошадей и выдвинулись в путь.

— Если честно, Томирис, я бы тоже хотел знать, почему мы так срочно отправились на охоту? — начал разговор Аслан.

— Простите, что не предупредила… — начала оправдываться она. — Просто мне хотелось побыть с вами… пообщаться… Как раньше, — нашлась она.

— Говори без уверток, — вставил Аслан, который как никто знал свою подругу.

— Да что вы? Я просто рано встала… Пришла к отцу… Само как-то все получилось.

— Понятно, — на выдохе заметил Аслан.

— У вас всегда так? — вставил Хан.

— Как так? — спросила Томирис.

— Да даже не могу объяснить…

— И не надо… Просто едем на охоту, — строго проговорила Томирис.

— Мы даже не позавтракали, — вставил свое слово Заур.

— Ничего, подстрелим кого-нибудь и позавтракаем, — ответила Томирис на его претензии.

— Если охота будет удачной, — заметил Камаль.

— Да хватит вам причитать, как маленькие, — Томирис начала злиться. — Или вам интереснее в стане целый день сидеть?

— Все хорошо, не нервничай, — тут же вставил Камаль.

— Тогда помалкивайте.

Несколько минут процессия двигалась молча. Всем нужно было время, чтобы окончательно проснуться и свыкнуться с мыслью, что сегодня охота.

— А знаете что? — вдруг вставила Томирис.

— Что? — спросил Заур.

— Вы не умеете радоваться жизни. Что вы все как буки надутые? Едем на охоту… Все вместе… Ведете себя, как капризные девчонки.

— Хватит уже причитать, — вставил Аслан. — Мы с тобой. Ты хочешь, чтобы мы сияли от счастья? Но тогда, хотя бы вчера, могла бы нас об этом предупредить.

— Ладно… Простите… Я все поняла…

— У вас всегда все так сложно? — вставил Хан.

— Нет, — ответил Аслан. — Но ты должен привыкать, желание Томирис — всегда закон.

— Это я уже понял, мне другое интересно.

— И что же? — спросил Аслан.

— Вы много говорите. Охота — значит охота. А так какой-то бардак.

Остальные переглянулись. Действительно, устроили себе препирания на пустом месте.

— Ты часто охотишься? — спросил Аслан, поняв, что пора сменить тему.

— Да, — ответил Хан. — Я выживаю один.

— Успешно? — спросил Камаль.

— Обычно да, — ответил Хан.

— Что значит обычно? — вставил Заур.

— А то и значит, что не всегда везет, — заметил Хан.

— Ты хотя бы оружие в руках держал? — вдруг почему-то усмехнулся Заур.

— Хочешь проверить? — вопросом ответил Хан.

В его голосе было столько уверенности, что Заур замолчал.

— Жаль, в нашем крае практически не осталось живности, — заметила Томирис, раздосадованная тем, что охота может быть безуспешной.

— Вы просто не умеете искать, — усмехнулся Хан.

Все вопросительно на него посмотрели.

— Все звери ушли, подальше на север, в земли терциев, где есть еще растительность, — ответила Томирис на невольный вопрос, возникший у всех.

— Это вы так думаете, — усмехнувшись, ответил Хан.

— Ну тогда докажи, — тут же вставил Камаль. — Я бы, как и Заур, сейчас с удовольствием позавтракал.

Хан остановился.

— Да пожалуйста, — говоря, он спрыгнул со своей лошади.

Вся процессия остановилась. Хан присел на одно колено и положив руку на землю, стал слушать.

— Что ты слушаешь? — спросил Заур.

— Тсс, — остановил его Хан.

Все замерли в недоумении. А Хан продолжил слушать землю. Через несколько минут он встал и, пройдя несколько шагов, резко присел и стрелой вонзил свою руку в песок и резко выдернул ее. Когда его рука показалась, в ней была зажата змея.

— Змея? — удивился Камаль.

— А чем не еда? — заметила Томрис и спрыгнула со своей лошади.

— Ты слышишь их под землей? — удивленно спросила она у Хана.

— Нет, я чувствую вибрации, — ответил тот и, достав нож, распорол змее брюхо.

— Ты что? — вскрикнул Заур и, громко срыгнув, закрыл рот рукой, чтобы его случайно не вырвало.

— А я думала, ты всеядный, — усмехнулась Томирис.

— Кошмар… Я никогда не ел змей… — причитал Заур.

— Значит, пора попробовать, — заметил Хан. — Степняки — и не ели змей, — он усмехнулся.

Все спешились и Хан, как главный герой дня, стал разжигать костер, чтобы приготовить еду. Все с недоумением смотрели на его действия и удивлялись, как все быстро у него получалось. Хан буквально одним движением содрал со змеи шкуру, порезал ее на куски и срубив своим огромным ножом несколько веток, насадил на них мясо, как шашлык, после чего поставил мясо на угли. Через несколько минут шашлык был готов. Хан раздал всем жареное мясо и сам сел на камень, чтобы насладиться пищей.

— Так просто? — заметил Камаль.

— Так просто, — ответил Хан. — Ешь, день долгий, еще не известно, повезет ли так дальше.

— Удивительно, — вставила Томирис. — Мы никогда не ели змеиного мяса, а оказывается, оно вкусное.

— Ничего удивительного. Даже не знаю, почему вы никогда не охотились на змей. Отличное мясо!

— Теперь мы тоже будем это делать, — вставил Заур.

— Мне только интересно, как ты это делаешь? — спросил Аслан.

— Что? — спросил Хан.

— Слышишь их под землей.

— Я не знаю, как это у меня получается… Я просто чувствую малейшие вибрации.

— Земли? — не отставал Аслан.

— Да, она вибрирует в том месте, где кто-то живет.

— Тогда нам от этого толку нет, мы-то не слышим эти вибрации, — заметил Аслан.

— Ладно тебе, Аслан. Я вот вижу хорошо, могу с трехсот метров в муху попасть, ты огнем управляешь, а он слышит вибрации.

— Огнем? — удивился Хан.

— Да, — ответила Томирис. — Он может его вызвать щелчком пальцев.

Хан удивленно посмотрел на Аслана.

— Покажи, — попросил он.

Аслан посмотрел под ноги, увидев пучок сухой травы, он чуть наклонился к нему и щелкнул пальцами. Пучок загорелся и через несколько секунд истлел до конца.

— Интересно, — заметил Хан. — Я несколько раз видел, как люди жгли дома пламенем, исходящим у них из рук. Может, тебе попробовать развивать свой талант?

— Может, — ответил Аслан.

Дальше все ели молча. После трапезы Хан тщательно затушил костер и стал собираться.

— Я надеюсь, на этом вы не передумали охотиться? — спросил Хан.

— Нет, — тут же вставила Томирис, которая до недавнего времени еще надеялась чем-то его удивить, а теперь понимала, что удивлять будет он.

Все пятеро снова оседлали своих лошадей и двинулись в путь. Через несколько минут на горизонте появилась едва различимая фигура то ли всадника, то ли животного. Все насторожились и замедлили ход.

— Цербер, — со страхом выпалила Томирис, которая первой рассмотрела зверя.

— Цербер! — вскрикнул Заур и тут же развернул своего коня, он хотел пуститься вскачь, но остальные почему-то не последовали его примеру.

— Вы что? Он сожрет нас вместе с лошадьми! — закричал он.

— Вы же охотиться хотели, — усмехнулся Хан.

— А ты когда-нибудь охотился на Цербера? — спросил Камаль, который хотел последовать примеру своего друга.

— Конечно, — недоумевающе произнес Хан. — А вы нет?

— Мы предпочитаем от них бежать, — заметил Аслан.

— Может, пришло время встретиться? — предложила Томирис.

Все переглянулись.

— Ты уверен, что мы с ним справимся? — спросил Аслан у Хана.

— Да, — спокойно ответил тот.

— Тогда поохотимся! — скомандовал Аслан. — Командуй, — передал он бразды правления Хану.

— Заур и Камаль — на левый фланг, Томирис и Аслан на правый. Я по центру пойду. Стреляйте из луков, и когда поравняемся, держите мечи наготове, не уверен, что у меня все получится с первого раза.

Все кивнули и, пришпорив лошадей рванули вперед. Трехглавый пес, размером с быка приближался. Он тоже ускорил ход. Охотники достали луки и стали осыпать зверя стрелами. Хан же достал меч, и, как только они приблизились к чудовищу на предельно близкое расстояние, на скаку спрыгнул с лошади и побежал вперед. Животное летело на него, но у самых ног зверя Хан упал на колени и откинувшись назад, выставил меч вперед. Цербер на всем ходу наскочил на Хана, и его меч как по маслу прошелся по его брюху и распорол его. Животное рухнуло чуть позади убившего его охотника. Хан поднялся и развернулся к товарищам. Брызги крови окропили его лицо, и он рукавом куртки обтер его.

— Как ты это сделал? — удивился Аслан. — Одним ударов распорол ему брюхо! Из чего сделан твой меч?

— Это особая сталь, сверх прочная, — ответил Хан. — Такие делают на Терре.

— Откуда он у тебя? — спросила Томирис, которая была удивлена ничуть не меньше.

— Он со мной сколько себя помню.

— Откуда ты тогда знаешь, что он с Терры? — спросил Аслан.

— Один торговец рассказал. Он хотел его у меня выменять. Что только не предлагал! Спрашивал, могу ли я ему такой достать.

— Понятно, — произнес Аслан и развернулся к туше, которую уже пристально рассматривали его друзья.

— Как мы его доставим? — спросила Томирис.

— А он вам нужен? — спросил в ответ Хан.

— Хотелось бы всем показать, — заметила она.

— Тогда привяжем к лошадям, — ответил Хан.

На обратном пути ехали молча. Все переваривали произошедшие события. Однако Томирис нужно было сделать еще одно дело — уговорить Хана остаться. Если он был тем, кого они ждали — он им нужен.

— Оставайся у нас, — неожиданно предложила она.

— Ты мне? — переспросил Хан.

— Да, — Томирис посмотрела на него.

В этот момент их глаза встретились. Им обоим сейчас было интересно знать, что думает каждый из них, и они пристально смотрели друг на друга.

— Может, хватит скитаться? Здесь ты найдешь свой дом, обретешь друзей и семью.

— Мне не нужны друзья, семья и все такое. Я привык жить один, — ответил Хан.

— Тогда что тебе нужно? Ради чего ты живешь?

— Не знаю, — поморщив нос ответил тот и увел взгляд в сторону.

— У каждого есть цель. Наша, например, объединиться и дать отпор Терре, заставить ее поделиться технологиями и ресурсами.

— Их невозможно победить, — усмехнулся Хан.

— Возможно, — утвердительно ответила Томирис и снова вызывающе на него посмотрела.

Хана несколько смущали ее пристальные взгляды. Он испытывал некоторую неловкость и даже страх, словно она имела какую-то власть над ним. Это он осознал только сейчас, и разговор стал его раздражать.

— И как же? — снова усмехнулся он.

— Среди терциев нет мутантов. С помощью сверхлюдей можно их захватить.

— И сколько же вам таких сверхлюдей понадобиться?

— Может, хватит и одного. Мы верим, что придет Странник, который может подчинять себе все стихии и он встанет за нас. Вместе с ним мы победим врага.

— Я слышал эту сказочку. Бред какой-то.

— О! Это правда, — возмущенно парировала Томирис, раздосадованная тем, что он ей не верит.

— Поверь мне, я много лет скитаюсь по миру, но таких людей не встречал.

— А если этот человек ты?

Хан нахмурил брови: «Она, что серьезно?»

— Да, — подтвердила она его догадку. — Мы думаем, это ты.

— Я ничего такого не умею.

— А может, просто забыл? Как тех людей, которые погибли и которых ты собственноручно похоронил.

— Бред какой-то, — Хан не хотел во все это верить.

— Останься с нами, мы поможем тебе все вспомнить.

— Я же говорил, что не уверен, что хочу этого.

— И что, продолжишь бесцельно скитаться? В чем вообще тогда смысл твоего существования? — Томирис повысила голос, упертость молодого человека ее явно раздражала.

Хан молчал, а Томирис не знала, что еще добавить к сказанному.

— Хорошо, — сказал наконец тот. — Я останусь.

— Почему ты вдруг передумал? — удивилась она.

— А вдруг из этого что-то выйдет, другой цели у меня все равно нет, — честно ответил он.

Но на самом деле он оставался из-за нее. Она словно вдохновила его. В ней было столько энергии и страсти, в отличии от него, будто она понимала больше него и всегда знала, чего хочет. И ему тоже захотелось обрести хоть какую-то цель.

— Отлично, — вступил в разговор Аслан. — А ты нас научишь так охотиться?

***

Возвращение охотников было, как никогда, феерическое. На центральную площадь сбежались все, и стар и млад. В их племени впервые видели убитого цербера. Дети с любопытством рассматривали огромную тушу, а взрослые расспрашивали, как удалось это сделать. И все их взоры были обращены на Хана, они с нескрываемым любопытством смотрели на него, и тот это заметил.

— Почему они все так на меня смотрят? — спросил он.

— Они поняли, что это ты. Среди нас никто этого не делал ранее, — ответила Томирис.

— Так сложно убить цербера?

— Ты шутишь, наши стрелы для него как укусы комаров, а огнестрельного оружия у нас нет.

— Понятно, — на выдохе произнес тот. — А еще на Терру идти собрались, — усмехнулся он в полголоса, чтобы не всем было его слышно.

— Томирис, надо поговорить, — обратился к ней только что подошедший отец.

— Да.

— Отойдем.

Анвар отвел дочь в сторону, чтобы их разговор не услышал Хан.

— Это что, он убил цербера?

— А ты как думаешь? — удивилась она его вопросу.

— Ты говорила с ним? Он остается?

— Да, остается.

— Хорошо. Ну раз ты его привела, тебе за него и отвечать. Всюду будешь его сопровождать, объяснишь все наши порядки.

— Хорошо, отец. А нам надо как-то помочь ему все вспомнить. Он память потерял, — пояснила она.

— Попросим об этом шамана.

Закончив разговор с отцом, Томирис вернулась к своим товарищам.

— Ну что, может, на реку? Искупнемся перед ужином, — предложила она.

— Неплохо бы, — поддержал ее Камаль.

Молодые люди переместились на реку. Не успели они прийти на берег, как ее друзья, раздевшись до порток, попрыгали в воду. Хан же не торопился. Он спокойно снял свою куртку, потом сапоги, верхние штаны и рубаху. Одежу аккуратно сложил на камень, после чего направился к воде.

— А ты что, не пойдешь? — спросил он у Томирис, которая все это время пристально за ним наблюдала.

— Да, — словно очнувшись, ответила она.

— Тогда догоняй.

Хан удалился, и Томирис осталась одна. Ей было не привыкать купаться с парнями, обычно она это делала в просторной длинной рубахе. Вот и на этот раз она разделась до сорочки и тоже пошла к воде.

— Томирис, пошли, вода чудесная, — кричал из воды Камаль.

— Иду уже.

Сделав несколько шагов в воду, она заметила, что Хан пристально смотрит на нее. «И что его удивляет?» — подумала она. Поймав ее взгляд, Хан тут же отвернулся, внутреннее чувство было такое, будто его застукали за чем-то неприличным.

Томирис наконец погрузилась в воду и поплыла на глубину.

— Далеко не заплывай, — прокричал ей вслед Аслан.

— Боишься за меня — плыви со мной, — ответила она.

— Я уже замерз и буду выходить, — ответил тот.

Никто не поплыл за Томирис, а Хан решил: «Почему бы нет» и поплыл следом.

— Ты хорошо плаваешь, — заметил он, поравнявшись с Томирис.

— Ты тоже.

— Давно вы дружите? — спросил он о ее друзьях.

— С детства. Я с ними выросла. С девчонками мне было неинтересно.

— Тогда понятно, почему ты такая.

— Какая такая?

— Воинственная, — ответил тот.

— У нас многие женщины воинственные.

— Нет. Они просто умеют обращаться с оружием, а это другое.

— А это хорошо или плохо? — заинтересовалась она.

— Скорее хорошо, — ответил он. — Хотя для женщины война занятие непривычное. Ей лучше детьми и хозяйством заниматься.

— Что за предрассудки? — Томирис словно обиделась.

— Это не предрассудки. Я много странствовал и много в каких сражениях участвовал. Скажу тебе честно, смотреть, как погибают женщины, вдвойне страшнее.

— Умирают все одинаково, — выдала она и развернулась в обратную сторону.

Назад они плыли молча. Выходя из воды Томирис поняла, что рубаха облепила ее тело, и теперь все ее формы были отчетливо видно. Только раньше она не предавала этому значения, а вот сегодня ее это почему-то раздражало. Еще и соски предательски набухли и выступали сквозь намокшую ткань. Она попыталась оттянуть свою сорочку, и в этот момент снова поймала на себя взгляд Хана. «Может, давно женщин не видел», — подумала она.

***

По замыслу отца следующие дни должны были пройти в тренировках. Он переговорил с шаманом, и тот сказал, что сможет помочь вернуть Хану память, но для этого ему нужно приготовить особое зелье, на что уйдет несколько дней. Хана поселили в одном шатре с друзьями Томирис. Каждое утро, она спешила туда и старалась распланировать каждый день, чтобы Хан впечатлился жизнью племени и не захотел уходить.

На сегодня она запланировала тренировку и хотела устроить несколько спарингов на мечах. После завтрака молодые люди собрались на поляне за стойбищем.

— Ну, Томирис, что ты придумала на этот раз? — спросил ее Заур, который уже привык к ее гиперактивности и прекрасно понимал, что и сегодня она их будет занимать чем-то этаким.

— Будем оттачивать мастерство обращения с мечом, — торжественно возвестила она. — Я бы хотела, чтобы Хан показал нам пару приемов, которыми он пользуется в сражениях с крупным животным. Я думаю, нам это может пригодиться.

Хан вопросительно на нее посмотрел.

— То есть я сегодня мастер, который будет вас обучать? — удивился он.

— Да, — как ни в чем не бывало ответила та.

— Ну хорошо, — неожиданно быстро, без каких-либо возражений и доводов против, согласился он. — Тогда пошли, — пригласил он тут же ее на спаринг.

— Я? — удивилась она в ответ.

— А что ты удивляешься? Ты же хотела учиться?

— Ну хорошо, — в голосе Томирис было недостаточно уверенности, но она все же вышла.

Молодые люди встали друг против друга и обнажили свои мечи.

— Когда ты сражаешься с крупным противником, — начал Хан, — неважно, кто он — человек или животное — держи меч двумя руками. Вот так, — говоря, он продемонстрировал, как надо держать меч. — И удары наноси снизу вверх. Вот так.

— Понятно. Вот так, — Томирис повторила его движения.

— Правильно. И важно помнить о безопасном расстоянии и слепых зонах. У хищников плохое боковое зрение, равно как и у людей. Бей с боку.

— А как ты обхитрил того цербера? Откуда ты знал, что надо под него нырнуть? — спросила она.

— Он громадный и неповоротливый. Под ним безопаснее всего.

— Постараюсь запомнить, — не скрывая скептической ухмылки, заметила она. — Что же, теперь вы, ребята. Покажите, на что способны.

Она отошла в сторону и присела на небольшой камень, а на импровизированную сцену вышли ее товарищи. Сначала Хан показывал им движения, потом объяснил, как защищаться от таких ударов. В итоге он оставил их отрабатывать движения, а сам присоединился к Томирис.

— Вы не воины, — заметил он.

— Это почему же? — возмутилась она.

— Я видел много воинов, у них глаза даже другие. Война — их жизнь, их мир, там они чувствуют себя как рыба в воде. Вы, скорее, охотники.

— И что? Это плохо? Я думаю, между охотником и воином небольшая разница.

— Но все-таки она есть. У охотников и у воинов разная тактика и стратегия. Вам не одолеть Терру, — сделал вывод он.

— Это почему же? — возмутилась она.

— Потому что вы не воины, — повторил он, намереваясь на этом поставить точку.

Но не тут-то было, Томирис не сдастся.

— Мы успешно обороняемся от набегов, владеем оружием, с детства обучаемся, — возмущенно твердила Томирис.

— И все же этого недостаточно.

— У нас есть мутанты, — привела она еще один довод.

— И что, думаешь, они вам помогут? Что они умеют?

— Я, например, хорошо вижу, могу муху подстрелить с трехсот метров. Ночью тоже вижу хорошо, кошачье зрение.

— Аслан огнем управляет. А наш кузнец может вызывать электрические молнии.

— Сильно, — усмехнулся Хан.

— Почему ты не веришь? Мы действительно сильные, и не сомневайся в нас! — она была возмущена до предела, ее голос зазвенел.

— Я видел мир и другие племена, поверь мне, все то, о чем ты мечтаешь, неосуществимо. И Миссия ваш не придет.

— Я тебе не верю, — выпалила Томирис, от досады ей хотелось чем-нибудь в него запустить, но под рукой ничего не оказалось, и она просто злобно пнула землю и пошла прочь.

— Чем ты ее так разозлил? — спросил подошедший в этот момент Аслан.

— Да ничем, — ответил Хан, — просто я, наверно, разбиваю ее мечты.

— Она у нас целеустремленная, если что-то задумала, то держитесь. Если надо, по головам пойдет.

— Буду знать, — шутливо ответил Хан.

— А если честно, не обижай ее. Она хорошая. И так, на заметку… Если что, я за нее убью, — Аслан развернулся и пошел к своим товарищам, намереваясь оставить Хана наедине со своими мыслями.

— Это я уже понял, — сказал он ему вслед и тоже решил вернуться в поселение.

***

Следующие несколько дней жизнь в племени ничем особым не отличалась. Тренировки, охота, ночные посиделки у костра и разные байки, которые любили травить друзья Томирис. Хан постепенно вживался в новую роль, привык к пристальному вниманию и даже чуть расслабился, ненадолго ощутив себя дома, в своей семье. Но он знал себя и понимал, что это долго не продлится. Рано или поздно он уйдет, а потому не стремился ни к кому привязываться. Исключение составляла Томирис, которая своим настойчивым присутствием и навязанным вниманием пугала его и вместе с тем поражала. Чем больше он узнавал ее, тем больше удивлялся тому, какой сильный у нее характер. Ее невозможно сломить или переубедить. Она упертая и напористая, твердая и решительная, словно внутри нее было нечто большее, чем просто человек, чем просто сила духа. Это была какая-то космическая, божественная энергия, магия. Этим она притягивала, и Хан не мог порой от нее оторваться.

Все ее идеи казались ему абсурдными и наивными, он спорил с ней и пытался доказывать обратное. Ему даже нравилось с ней спорить. Но чем больше он приводил доводов, тем больше убеждался, что ее не переубедить. Более того, он сам начинал верить в ее версию, будто только она знала правду. По непонятным причинам, открытую только ей.

Томирис же все больше злилась на Хана, что он не помогает ей, а действует против, словно хочет отговорить ее от всего, на что она решилась. Словно хочет переубедить ее, навязать свою негативно печальную картину мира, где все умерли или умрут, а потому не стоит ничего делать. Этим он ее бесил и раздражал, таких скептиков она еще не встречала. А еще она думала, что он разочаровался в жизни и в людях и потерял опору и уверенность. И потому склонен к пессимизму. Иногда ей хотелось его убить, а иногда спасать и жалеть.

Друзья Томирис часто наблюдали за их перепалками, но редко вмешивались, боялись попасть под раздачу. Порой всем казалось, что, когда эти двое сходились, воздух вокруг становился разряжено тяжелым, как перед грозой. Еще чуть-чуть, и они начнут метать стрелы и молнии. А также друзья стали замечать, что между этими двумя зарождались какие-то новые отношения. Они по-особенному друг на друга смотрели, по-особенному друг к другу относились. Хотя при этом всегда держали дистанцию. Но в их обществе всегда было какое-то напряжение, находиться рядом порой было невыносимо. Камаль и Заур старались в такие моменты их покинуть, лишь Аслан оставался. Он, как сторожевой пес, охранял Томирис и следил за всем происходящим, готовый в любой момент сорваться с цепи и защитить свою хозяйку. Эта преданность Томирис не была заметна, и потому она не раздражалась его присутствию. Лишь изредка она ловила на себе странные взгляды Аслана, но не могла их интерпретировать. Она видела в них что-то новое, но непонятное, и стала считать, что он недолюбливает Хана и не доверяет ему, словно ждет от него какого-то предательства.

Не так уж она была и не права. Аслан действительно ждал, что Хан где-то в чем-то проколется. Все поймут, что он пустышка, и избавятся от него, и их мир станет прежним, жизнь вернется в привычное русло.

***

По вечерам молодые люди любили сидеть у костра, нередко уходили подальше от стоянки, чтобы никто не мешал их общению. Сегодня они тоже уединились на берегу реки.

— Аслан, разожги костер, — попросил Заур, который уже сложил несколько палок в пирамиду для костра.

— Без проблем, — ответил тот и поднеся руку к одной из сухих веток, щелкнул пальцами. — Пожалуйста, — увидев пламя, довольный, он снова откинулся назад.

— Шаман сказал, что завтра сможет провести обряд, — заговорила Томирис.

— Что за обряд? — вступил Заур.

— Он попробует вернуть Хану память.

— О-о-о, интересно, — ответил тот.

— Только я не уверен, что хочу ее возвращать, — заметил сам Хан.

— Это почему? — спросил удивленный Аслан.

— Сколько себя помню, самое страшное воспоминание — это то утро, когда я очнулся после потери памяти. Я боюсь узнать, кем мне приходились те люди.

— Ты столько лет живешь страхом и боишься узнать правду. Может, настало время все прояснить, пережить этот момент и отпустить? — решительно заметила Томирис.

Хан на нее вопросительно посмотрел.

— Ну сколько ты еще будешь бегать сам от себя? Пора встретиться со своим прошлым, принять его и начать жить и думать о будущем. — Продолжила она. — Есть люди, которые верят в тебя, нуждаются в тебе, а ты зациклился на своих воспоминаниях, которые, к тому же, не помнишь.

— Сколько я себя помню, я никому не был нужен.

— Да Томирис, говори за себя, — вставил Камаль. — Что ты к нему пристала? Может, он не хочет быть избранным и не обладает никакими способностями, а ты буквально заставляешь его в это поверить.

— Камаль! — возмутилась Томирис. — Лучше молчи!

— Понял, молчу, — спокойно ответил тот и ушел в тень.

Связываться с ней себе же хуже, он знал точно.

Их разговор отвлек слуга, который бежал к ним со всех но.

— Тауреги! — выпалил он, приблизившись.

Все пятеро подскочили и рванули в сторону поселения.

В центре становища уже кипела битва. Некоторые шатры горели, повсюду были слышны крики и вопли, часть воинов была перебита, вокруг было множество трупов, и в воздухе витал запах пролитой крови.

— Отец! Отец! — стала кричать Томирис.

И тут она увидела его. Он шел, еле передвигая ноги, и держался за окровавленную голову.

— Ты ранен? — подбежала она и подставила ему свое плечо.

— Они напали неожиданно, убили сторожевых, они нас даже не успели предупредить. Ночью, как шакалы.

— Присядь, — Томирис отвела его в сторону и усадила рядом с один из шатров. Отдохни, я скоро вернусь.

И она последовала за своими друзьями, которые уже вели схватку с явно превосходящим их по численности противником. Томирис достала свой меч и буквально влетела в самую гущу сражения. Ее точные удары легко находили свои мишени, она была беспощадна и как никогда яростна. Несколько раз во время сражения они встречались с Ханом глазами. И ей в эти моменты казалось, что он чему-то удивлялся. Но думать об этом было некогда. Нужно было защитить свое племя, и она, как дикая кошка, снова и снова бросалась на врага и атаковала. В конце концов им удалось вытеснить захватчиков на край поселения. Численно тауреги сейчас превосходили вандов. Группа друзей оказалась разбита, в один из моментов Томирис осталась одна, и ее сразу окружили. Пятеро против нее одной. Она стояла в центре, выставив вперед меч, готовая к нападению. И оно не замедлило себя ждать, ей удалось отбить несколько атак, двоих она даже сильно ранила. Но в этот момент кто-то из них бросил ей в лицо горсть песка, и она растерялась. На мгновение потеряв зрение, она упустила очередную атаку, и у нее выбили меч из рук и повалив на землю стали связывать. Она упиралась, кричала, пыталась вырваться, но мужчины были явно сильнее и только туже затягивали веревки и придавливали к земле.

Хан вовремя заметил все происходящие и поспешил на помощь. Но путь ему преградили трое воинов. Он ловко обвел одного, второго и резким ударов уколол третьего прямо в сердце. Тут же развернулся и принял новую атаку, с которой разделался достаточно быстро. Тем временем Томирис уже подняли и поволокли за веревку, привязанную к ее рукам. Хан догнал их и, схватив одной рукой веревку, за которую ее держали, другой продолжил наносить ответные удары. Но таурегов было гораздо больше, и он не мог удержать веревку в руках. В итоге он решил сначала разобраться с нападающими. Нескольких ему удалось убить, но пока он дрался, Томирис уводили все дальше. И он бросился за ней. Хан настиг банду на самой окраине. Догнав их, он потянулся чтобы схватить рукой за веревку, за которую тащили Томирис, но рука соскользнула, в последней попытке удержать ее он взял ее за руки. Неожиданный разряд молнии ударил обоих. Хан оцепенел. Последнее, что он увидел, это испуганные глаза Томирис, потом они закрылись, и она потеряла сознание. Ее тут же подхватили и, погрузив на лошадь, увезли в темноту. В следующую секунду он почувствовал резкий удар в затылок и упал.

***

Аслан и Камаль нашли Хана на окраине и привели в сознание.

— Где Томирис? — тут же спросил Аслан.

— Ее увезли, — ответил тот и, потрогав рукой затылок, посмотрел на ладонь.

Кровь, показавшаяся на ладони, свидетельствовала о сильном ударе. Но сейчас его это мало заботило. Больше он был обеспокоен тем, куда увезли Томирис.

— Куда ее могли увезти? — спросил он в следующую минуту.

— Не знаю, — ответил Аслан и бессильно махнул рукой.

— Тогда надо в погоню, мы еще успеем их нагнать.

— Нужно найти лошадей, — тут же выпалил Аслан, словно был рад этому предложению. — Заур, Камаль, вы с нами?

— Конечно! — ответили те.

— Только надо предупредить Анвара. Пошли со мной, — сказал Аслан Хану, — а вы найдите лошадей, — обратился уже к своим товарищам.

Они нашли Анвара у шатра, где оставила его Томирис. Ему уже оказывали первую помощь и перевязывали голову.

— Где моя дочь? — тут же спросил он, как только увидел Аслана и Хана.

— Ее похитили, — ответил Аслан.

Анвар зарычал от ярости.

— Не уберегли!

— Мы вернем ее, — тут же выпалил Аслан, — мы с Ханом отправляемся в погоню.

— Не медлите! Спасите мою дочь! — закричал тот в ответ.

В скором времени четверо всадников уже скакали по степи в сторону удалявшихся таурегов. На горизонте уже забрезжил рассвет, и Хан радовался этому обстоятельству. Теперь они смогут разглядеть хоть какие-то следы. Около часа они скакали не останавливаясь. Им все казалось, что где-то далеко впереди слышны голоса и топот копыт. Но чем выше вставало солнце, тем яснее становилось, что впереди никого нет.

Первым остановился Хан.

— Надо спешиться и поискать следы, — сказал он.

Другие последовали его примеру.

— Тауреги живут на севере, нам надо держаться северного направления, — заметил Аслан.

— Ищите следы, — скомандовал Хан.

— Рассредоточимся, — поддержал его Аслан.

Хан был в бешенстве. Он злился не на друзей Томирис, а на себя, на то, что он не смог ее защитить, упустил, позволил похитить. Злился и сам себя не понимал. Еще недавно он спокойно бы отреагировал на подобное событие, случается. Но что-то выбило его из колеи. Во время удара молнии, который он почувствовал, когда их руки соприкоснулись, он вдруг ощутил нечто иное. Он будто прозрел, как верующий обретает веру, как скептик начинает верить в чудеса. Он будто коснулся своей судьбы. Это одно маленькое касание перевернуло весь его мир. Он будто увидел свое будущее, будто оно заключалось в ней. Он почувствовал, что знал ее всю свою жизнь, и всю жизнь он не останавливался, потому что искал ее. Она была частью его самого, такой же неотъемлемой, как сердце или любой другой орган. Она в долю секунды стала центром его вселенной, и все в этом мире отныне было подчинено ей одной, словно это она приводила все в движение, весь необъятный космос. И вот, найдя ее, он тут же ее потерял. Это выбивало у него почву из под ног. Он злился и не мог смириться с этой ситуацией. Сейчас он готов был разорвать любого, кто вознамерится ему помещать. Он готов был перерыть всю землю руками. И видел он сейчас только одно. Ее испуганные глаза, в надежде, что он ее спасет. И он чувствовал, что она жива, и он ей сейчас нужен как никогда.

Конец ознакомительного фрагмента.