Иняз

Юлия Петрова

Студенческое общежитие – это веселые вечеринки, свидания и новые друзья? Как бы ни так. Ожидания Ольги – студентки второго курса факультета иностранных языков – разбиваются о малопривлекательную действительность. Вместо дружеских посиделок – интриги соседок по комнате, вместо интересных знакомств – подбирающийся все ближе маньяк. Разумнее затаиться или бороться с обстоятельствами? Оле придется искать ответ на этот вопрос самостоятельно.

8

Утром, когда я попыталась наступить на больную ногу, поняла, что чудесного исцеления за ночь не произошло. Однако я отлично помнила, как Эльвира еще на первом курсе объявила, что единственной уважительной причиной для пропуска ее пары может служить справка из морга.

Такую справку не достать (да и глупо предъявлять ее собственноручно), а значит, пришлось стиснуть зубы и собираться. Я решила, что явлюсь на практику речи, а все остальные пары все-таки забью — две лекции можно будет потом списать, а семинар по истории зарубежки многие пропускали и ничего, живы.

Нога с эластичным бинтом не желала лезть в туфлю. Пришлось сунуть многострадальную ступню в тапок. Я подумала, что это ничего: идти-то недалеко, да и сухо на улице. А тапок потом вымыть можно.

Лариса (видимо, памятуя о наказе тети Клавы) предложила довести меня до аудитории. Я гордо отказалась, хотя и горько пожалела потом. Мне пришлось скакать на одной ноге, касаясь второй ступней пола для сохранения равновесия. Мало того, что это самое сохранение равновесия достигалось через боль, на меня еще и все бессовестно пялились.

Однако все неприятности показались мне мелочью, когда я допрыгала до крыльца — огромного крыльца с двадцатью ступеньками. Я специально посчитала. Что я еще могла делать, кроме как стоять и считать ступеньки? Опереться было не на что, не на четвереньках же мне подниматься. И почему никому не пришло в голову сделать перила? Ну, хотя бы с одной стороны.

Я взлетела в воздух, как раз когда размышляла о перилах. Вот только что стояла и считала ступеньки, и вдруг поднялась над землей и поплыла вверх. Я не сразу сообразила, что меня кто-то несет на руках, потому что сначала смотрела лишь вниз, на ступеньки: я боялась, что они продолжат стремительно удаляться от меня, и вскоре я окажусь выше крыши университета. Однако движение вверх прекратилось, и я подняла голову.

Теперь вместо ступенек я видела смеющиеся глаза Ильдара.

— Где это тебя угораздило? Соседки побили, чтобы мужчин в комнату зазывать неповадно было?

Как будто это я его зазывала, а не он сам напросился.

— Ногу на лестнице подвернула, — объяснила я.

Ильдар и не думал ставить меня на ноги — внес на руках прямо в здание и поднялся со мной на четвертый этаж.

Разумеется, нас удивленно разглядывали. Разумеется, на нас оглядывались. Разумеется, мне было не по себе, и лицо мое пылало.

— Может я сама дальше? — жалобно пропищала я на подходе к аудитории.

Одно дело, когда пялятся незнакомые, и совсем другое — если мы, например, Эльвиру повстречаем.

— Какая аудитория? — вместо ответа спросил Ильдар.

— 415-я. Ты же не собираешься меня прямо туда заносить? — испугалась я.

— Во сколько занятия заканчиваются сегодня?

Я начала злится. С какой это стати он игнорирует мои вопросы. Что это за неуважение, в самом деле.

— Останусь только на две пары практики речи. А потом я в общагу вернусь, — все же ответила я.

И тут совершилось событие века — мой триумфальный въезд (или вплыв?) в аудиторию на руках у двухметрового башкира. У одногруппниц (и у нашего единственного одногруппника тоже) отвалились челюсти. Как назло, в аудитории уже сидела Эльвира. Раньше она до звонка никогда не заявлялась. А тут — на тебе, сидит за учительским столом и в журнале что-то пишет. Челюсть у нее не упала, но со стула она все же вскочила и на несколько секунд-таки растерялась.

— Что случилось, Оля? — одновременно строго и взволнованно спросила кураторша, взяв себя в руки.

— У Ольги травма ступни, — серьезно и авторитетно объявил Ильдар, будто бы это его спрашивали.

— Оля, ты могла бы пару дней полежать дома, чтобы не напрягать пока ногу, — сказала Эльвира.

— У Ольги нет знакомых в морге. Справку никак не достать, — все так же серьезно объяснял Ильдар.

И зачем я разболтала ему о том, что именно Эльвира нам сказала на первом курсе по поводу пропуска ее пар. А он тоже хорош! Нашел с кем шутить!

Группа заржала. Ей богу, как пятиклассники какие-то. Как будто не ясно, что Эльвира взбесится и все две пары будет по две шкуры с нас сдирать.

Так оно и получилось. Как только Ильдар ушел, церемонно попрощавшись, кураторша стала вызывать нас по одному к доске и спрашивать новую лексику. Все бы ничего, но отвечать приходилось на такой скорости, что мозг просто стопорило. Стоило лишь запнуться на секунду, и начиналось: «На что вы вообще рассчитываете, если даже лексику выучить не можете? Такой бестолковой группы у меня за всю практику работы не было». И все в таком духе.

По крайней мере, я была освобождена от необходимости топать к доске и выслушивать там Эльвирины комментарии. Я со своего места все это выслушала. Тоже удовольствие сомнительное. Но все же…

После второй пары, как раз когда я размышляла о том, не пойти ли мне на лекцию и тем самым отсрочить пытку беспомощным ковылянием в общагу, в аудиторию заявился Ильдар.

— Ну что, в обратный путь двинем, — только и сказал он, прежде чем подхватить меня на руки.

Калейдоскоп моего мироощущения менял картинки с пугающей скоростью. Я ощущала себя то прекрасной принцессой на руках у непобедимого богатыря (в такие моменты мне казалось, что все смотрят на меня с восхищением), то колченогой неудачницей (тогда я была уверена, что все косятся на меня с гадкой, разбавленной жалостью усмешкой).

У лифта Ильдар аккуратно поставил меня на ноги. На вахте дежурила тетя Клава, и она ни слова не сказала, по поводу моего сопровождающего.

— Я сама на лифте доеду. Спасибо, что доставил. Мне неудобно, что я тебя так напрягла, — я тараторила, как дурочка.

— Завтра на занятия во сколько идешь? — деловито поинтересовался Ильдар.

Я представила, как снова вплыву в аудиторию, раскачивая тапком на левой ноге, а Эльвира будет смотреть на меня волком. Нет уж, увольте.

— Я, наверное, не пойду завтра. Ты не беспокойся, Ильдар. И еще раз большущее спасибо.

— Ну, увидимся тогда. Выздоравливай.

Ильдар коснулся указательным пальцем моего носа и быстренько ретировался. Пока я поднималась на лифте, все думала: это он клеится или просто пожалел калеку.