Ассистентка

Юлия Оайдер, 2020

Что может связывать привлекательного владельца гоночного трека и молоденькую студентку, оказавшуюся в сложной жизненной ситуации? Работа? Возможно. Влечение? Как вариант. А может быть поднимем планку выше и сделаем ставку на любовь?… Содержит нецензурную брань.

Глава 9

Стас

Я зарекался больше не работать с помощницами. Но тут в мой кабинет робко стучит маленькое чудо с разноцветными глазами и умоляет дать ей работу.

«Я могу даже уборщицей!» — жалостливо просит она, а мне хочется поскорее скрыться и уйти прочь, лишь бы не попасть под магию этих завораживающих глаз. Но уже слишком поздно.

«Дети дьявола» — так раньше говорили про людей с разными глазами, но тут дьяволом и не пахнет. Маленький хрупкий ангелочек с подрезанными жестокой жизнью крылышками.

Пока поднимаюсь на лифте на нужный этаж больницы, постоянно прокручиваю образ ассистентки в голове. Невероятная — одно слово, которым я могу описать всю Лию Яновицкую.

Эталон скромности, нежности и доброты. Неизбалованная и честная, что редкость в ее возрасте. Ох, как же не хочется, чтобы это сокровище досталось кому-то другому… Был бы помладше — приударил бы, забрал себе этот подарок судьбы.

Черт! Попахивает первой стадией одержимости!

А хороших девочек всегда тянет к плохим парням, таким как Виктор. Он чуть старше ее, красивый, гонщик, горячая кровь — все как любят девушки в этом возрасте.

Непроизвольно скривился, словно от зубной боли.

Это она еще меня лет в восемнадцать не видела. Чертом не просто так прозвали!

Я никогда не отличался сдержанностью в своих чувствах, если что-то или кто-то западал в душу, то это уже никак не выковырнуть и не стереть.

Зачем взял девчонку на работу?

Затем, что не хочу, чтобы она пошла к какому-нибудь другому озабоченному мужику, а она бы пошла. Вижу и чувствую, что в ее семье не все так гладко и очень нужны деньги. Так что, лучше уж у меня под боком на хорошей зарплате, чем у какого-нибудь придурка в постели за те же бабки. Мне так спокойнее и, объективно, приятнее.

Захожу в палату и вижу старого друга с перевязанными загипсованными ногами.

— Привет, Рик! — подбадривающе улыбаюсь я ему, хотя понимаю, что мое веселье для него послужит лишь дразнилкой.

— Привет, друг, — хрипло отвечает Рик. — Прости, что так вышло перед аккредитацией трассы…

— Забудь, все нормально, — сажусь напротив друга и рассматриваю до сих пор опухшее сине-фиолетовое месиво вместо лица. — Рассказывай, что произошло.

— Да так, попался на пути четырем придуркам с битами, — хрипло кашляет Рик.

— За что они тебя? — выпытываю я. Уверен, что друг что-то старается скрыть и даже догадываюсь, за кого отхватил знатных пиздюлей.

— Да не важно, так, мелочи, — старается не смотреть мне в лицо Рик.

— Вот это мелочи? — киваю на разбитое лицо друга. — А вот это, тоже мелочи? — осторожно тыкаю загипсованные ноги. — Ты слышал заключение врача? Три года, Рик, три года ты не сможешь кататься!

— Не очень-то и хотелось, я уже слишком стар для этого дерьма, — фыркает друг. — Пора пересаживать свою жопу с байка на тачку.

— Мне-то можешь не врать! — рычу я. — Говори, кому задолжал и сколько?

— Никому, — отпирается Рик, но, по нервно сжимающим край одеяла пальцам, я понимаю, что уже на верном пути.

— Задолжал не ты, да? Виктор?

Мужчина переводит взгляд, наполненный болью, на мое лицо и старается набрать побольше воздуха в легкие, чтобы сказать правду.

— Тор вписался в какую-то мутку и похерил почти десять тысяч баксов, — отвечает Рик.

— Какую мутку?

— Вот этого не знаю, — качает головой друг. И вижу, что действительно не в курсе.

— Что сказали про бабки? Когда и кому отдать? — стиснув зубы, спрашиваю я.

— Дали неделю и если Виктор не вернет долг — нам обоим пиздец. Отдать должен сам Виктор, я не знаю кому.

— А Виктору насрать, да?

— Ты сам все прекрасно понимаешь, — вздыхает Рик. — Он привык, что я выгребаю за ним любое дерьмо… Промашка моего воспитания, чтоб ее…

— Я заплачу его долг, но это в последний раз, Рик, — тыкаю в грудь мужчины, вкладывая в свою речь как можно больше металла и угрозы. — Я не нефтяной магнат и все, что только можно было угрохать в трек — я угрохал.

— Спасибо, Стас, — пытается подняться мужчина, но кривится от боли и вновь опускается на подушку. — Стас, ты… Спасибо! Я буду работать бесплатно, как вернусь…

— Я ещё как-нибудь зайду, давай выздоравливай, а то смотреть тошно, — усмехаюсь я и вижу подобие улыбки на опухшем лице друга. — Но шибко не торопись, я нашел тебе отличную замену.

— Быстро как! Кто он?

— Она, — растягиваюсь в слишком широкой улыбке я. — Ассистенткой к тебе хотела попасть, а попала…

— К Черту в загребущие руки, — заканчивает фразу Рик и хрипло смеется. — Красивая, судя по всему?

— Есть такое, — ухмыляюсь я, а Рик многозначительно улыбается и выгибает бровь.

— Ну так, чего ж ты тут сопли жуешь? Вперед на штурм!

— Ей восемнадцать, придурок!

— Ох ты ж, — беззастенчиво ржет друг, — ну, девочки любят постарше.

— Но не в два раза.

— А ты у нас правильный добрый дядя, значит? — подкалывает Рик.

— Типо того, — тему продолжать уже совсем не хочется, на душе от этого становится как-то погно. — Я пойду, меня уже наверное заждались.

— Лети, лети, — ухмыляется друг.

Возвращаюсь к машине, но ассистентки не наблюдаю. Проверяю телефон — пусто. Ладно, подождем, хотя мне показалось, что я просидел у Рика достаточно долго.

Минут десять спустя, пассажирская дверь открывается и в салон садится Лия. Девушка не смотрит в мою сторону, а лишь отворачивается к окну, не проронив ни слова.

— Как мама? — решаюсь спросить я, но ответом мне служит лишь тишина и подрагивающие в тихих рыданиях плечи девушки. — Лия, что-то случилось? — снова молчит, снова не смотрит, а мне уже и самому становится тяжело дышать. Что ж там такое произошло?!

— Ли-ия, скажи мне пожалуйста, что произошло? — снова тишина. Ну уж нет, я знаю, как заставить ее рассказать. — Если ты не скажешь, мы никуда не поедем и ты опоздаешь на работу, а я выпишу тебе выговор. А может быть даже уволю.

— У мамы падают жизненные показатели, — девушка поворачивается и смотрит на меня заплаканными покрасневшими глазами. — Они больше ничего не могут сделать, — всхлипывает она, вытирая слезы.

— Но что-то же можно сделать? — в голове не укладывается, как это не могут ничего сделать?!

— Можно, но не мне, — чуть успокоившись, отвечает Лия. — Маму нужно определять в хорошую клинику с новым материальным обеспечением или вообще заграницу. Но у меня нет таких денег, поэтому все, что мне могут предложить — смотреть, как она умирает!

Девушка снова сотрясается от беспорядочных всхлипов. Мне требуется несколько долгих секунд на раздумья, но потом план сам собой выстраивается в голове.

— Я отвезу тебя домой, — говорю я. — Мне нужно съездить по важному делу.

Отвез девчонку домой, попросил выпить успокоительного, но ведь не послушается, так и будет гробить свою нервную систему! Вернулся в свой кабинет и взял листок с записанными утром контактами.

Не хочу просить, не хочу! Но ничего не могу с собой поделать, еще больше хочу помочь девочке всей душой. Нет, не для того, чтобы стать рыцарем на белом коне, спасителем, на которого она бросится с распростертыми объятиями, а просто так, потому что очень хочу спасти дорогого ей человека.

То, что это был я — она не узнает.

Набираю номер и слышу как стучит мое сердце от волнения.

— Алло? — вопрошает в трубке детский голос.

— Стася? — не могу скрыть своего удивления.

— Дядя Стас? — получаю в ответ не менее удивленную интонацию от девочки. — Мама! Дядя Стас звонит! Ма-а-ам!

— Тише, тише! — стараюсь утихомирить девчушку, яростно зовущую к телефону маму. Не хочу говорить с ней, сколько бы лет не прошло — мне все равно тяжело, хотя уже и не так обидно. — А папа дома?

— Да, — отвечает за дочь Кирилл. — Что-то случилось? Обычно ты не звонишь первым.

— Мне нужна твоя особая помощь, — скрипя зубами, говорю я. — Ты же выделяешь какие-то гранты в медицину?

— Да, а что случилось, Стас, объясни? — чувствую в голосе Бергера беспокойство. Надо же, он переживает…

Быстро обрисовываю Кириллу свою задумку и он соглашается. Я не сомневался в его помощи, но просить было тяжело.

— Завтра же ее переведут в клинику моего знакомого, деньги — не проблема, — говорит Кир.

— Спасибо, — облегченно выдыхаю я.