Ходит черная королева

Юлия Николаева, 2022

Таинственные звонки с обвинениями в убийстве, блуждающие по замку привидения, непонятные отношения между членами семьи – вот что ждало меня, когда я согласилась разрисовать комнату в особняке. К тому же его хозяин интересует моего друга сыщика Сашу Ветра, и я буду не я, если не узнаю, что за тайны скрывает король этого замка. Только ещё не знаю, какую боль эти тайны принесут лично мне.

Глава 6

Это было так неожиданно, что я упустила момент, когда нужно было реагировать. А потому в полной мере ощутила прикосновение тела к телу, запах туалетной воды и дыхание на своей коже.

— Ты пахнешь до одурения сексуально, — прошептал Кирилл мне на ухо, окончательно обезоруживая.

Это было так странно, слишком странно. Если не считать наши последние столкновения с Вадимом, я и не вспомню, когда последний раз ходила на свидание и уж тем более оказывалась с мужчиной настолько близко. С мужчиной, который меня привлекал вопреки всем запретам. Возбуждение вспыхнуло внизу живота и поползло по венам, мешая думать.

— Хочу тебя с того момента, как увидел, — Кирилл большим пальцем провел по моим губам, заставляя тяжело выдохнуть, а потом склонился еще ближе к моему лицу.

Сопротивляться было невозможно, но вдруг вместо Кирилла я словно увидела Ветра, и тот его пугающий взгляд, когда он рассказывал про искушение. И это согнало пелену на несколько секунд, которых хватило, чтобы пролепетать сквозь сбившееся дыхание:

— Я не могу… Не могу так. Простите.

Толкнула мужчину в плечи и понеслась в комнату, потеряв на ходу полотенце и одежду. Но мне даже в голову не пришло остановиться и собрать их. Более того, я закрылась на ключ и только после этого выдохнула.

Прижалась ухом к двери, но за ней было тихо. Вряд ли Кирилл бродит по коридору, понял же, что я не хочу того, что он собирался предложить. Нет, ничего предлагать он не собирался. Как истинный самец собирался прийти и взять, словно его тут ждут с распростертыми объятиями.

Черт, я ведь сама создала о себе подобное впечатление, блеяла, как овца. Но я не такая, не такая. Больше подобной ситуации я не допущу. Ветер оказался прав: искушение сильное. Как Кирилл меня прижал, как смотрел, что говорил — разве можно устоять перед таким мужчиной, красивым, сильным, уверенным в себе? Вот и Аня не устояла, невзирая на всю безнравственность поступка: Кирилл ведь женат.

Для Ани просто женат, а для меня женат и спит с домработницей. Преступление с отягчающими, блин. Нет, я буду сильной и научусь пресекать попытки меня соблазнить.

Я решительно выглянула в коридор, с облегчением выдохнув, когда никого не нашла, собрала вещи и вернулась в комнату. Больше не буду об этом думать, я все проанализировала и решила. Я просто лягу спать, а утром продолжу работать.

Ага, конечно, еще часа два я металась в кровати, то коря себя, на чем свет стоит, то предательски возбуждаясь от воспоминаний и коря уже за это. Клиника на лицо.

Короче, с утра настроение было не очень, завтрак я решила пропустить, чтобы не дай бог не столкнуться с Кириллом. Остервенело работала, пока Светлана Сергеевна не позвала на обед.

Савицкой не было, зависла в каком-то энергетическом потоке, наверное, ели мы с Ольгой, и за обед не было произнесено ни слова. Я кидала на женщину взгляды, но она тупо смотрела перед собой, делая вид, что меня не существует. Когда Светлана Сергеевна забирала ее тарелку, в гостиной зазвонил телефон.

— Я отвечу, — Ольга быстро вышла из кухни, я передала домработнице свою тарелку и отправилась в студию.

На входе в гостиную остановилась, увидев Ольгу. Она стояла возле маленького столика, прижав трубку стилизованного под старину телефона к уху. Женщина была белее полотна, и рука с трубкой заметно дрожала. Ольга словно силилась что-то сказать и не находила слов, а через мгновение рухнула в обморок.

Я бросилась к женщине, подняла трубку: в ней шли короткие гудки, — положила на аппарат, а потом аккуратно похлопала Ольгу по щекам. Черт знает, что в таких случаях делают. Лучше позвать домработницу. Но она появилась сама, бросилась к нам, опускаясь на колени, спросила:

— Что случилось?

— Ольга потеряла сознание. Такое раньше случалось?

И тут женщина открыла глаза, сначала взгляд был невидящим, но через пару секунд стал осмысленным.

— Ольга Дмитриевна, вы в обморок упали, — причитала домработница, помогая ей подняться и усаживая на диван. — Как себя чувствуете?

— Все нормально, Света, — Ольга вымученно улыбнулась, а я сбегала на кухню за водой.

— Спасибо, — Ольга сделала несколько глотков. — Голова закружилась, ничего страшного.

— Вам кто-то звонил по телефону, что-то плохое сказали? — спросила я.

Ольга перевела на меня взгляд, показалось, в нем мелькнул страх. Но следом женщина снова улыбнулась, качая головой и отпивая еще воды.

— Номером ошиблись. А мне просто стало плохо от духоты.

Я кивнула, едва заметно нахмурившись. Душно в доме не было, во-первых, не то время года, во-вторых, кондиционеры. Но расспрашивать специально не стала. Уверена, она мне соврала. Ей не стало плохо, кто-то ей что-то сказал, и она так отреагировала.

Но рассказывать не хочет, значит, что-то нечисто. Как бы узнать, кто ей звонил? Попросить Ветра, он сделает распечатку звонков. Вариант. Что вообще мог значить этот звонок? Ольга что-то скрывает? Чего-то боится? Прячется в загородном доме, не светится в городе, ведет затворнический образ жизни. Что, если для этого есть серьезные причины?

Кирилл появился в студии, когда я уже собиралась идти переодеваться к ужину. Весь ночной аутотренинг полетел к чертям, и я тупо замерла, глядя на него и ожидая каких-то слов.

— Как прошел день? — улыбнулся мужчина.

— Нормально. Работала. Твоей жене было плохо.

— Да, я знаю, — он быстро нахмурился, непонятно, почему: из-за обморока или того, что я специально выделила слово жена. — Я хочу извиниться.

О боже мой, боже мой. Вроде все правильно, почему же мне так стыдно?

— Я не должен был идти на поводу у своих желаний, — продолжил Кирилл. — Прости, я проявил слабость в угоду себе, а должен был подумать о тебе.

— Да… Спасибо.

Что вообще говорят в подобных ситуациях?

— Хочу загладить свою вину. Уважаю твои принципы и предлагаю дружбу.

Он улыбнулся, а я уставилась на него во все глаза, ища подвох. Кирилл это сейчас всерьез? Дружбу? Мне? После того, как прижимал к стене и грозился осчастливить?

Ну так-то, ничего же в итоге не случилось. Он взрослый мужчина и, конечно, умеет делать выводы из ситуаций. Мы действительно можем дружить. Ну не прямо дружить — просто дружелюбно общаться. Так, перекидываться парой слов без скрытых сексуальных подтекстов, пока я тут живу. А потом я все равно уеду, и вряд ли мы вообще увидимся.

— Да, друзья… Почему нет, — я выдала улыбку.

— Скоро в городе выставка известного художника, — продолжил Кирилл, подходя ближе и доставая из кармана буклет. — Подумал, тебе будет интересно. У меня есть два билета на закрытый показ перед открытием выставки. Еще обещают афтепати, где с самим художником можно будет поболтать.

— Очуметь! — выдала я, взяв буклет. — Я собиралась пойти, но конечно, не вот так… Это просто супер, правда. Откуда у тебя эти билеты?

— Знакомый подогнал, — Кирилл уже не улыбался так широко, только уголки губ были приподняты, но разглядывал меня с интересом. — Не против, если я составлю тебе компанию? По-дружески.

Я бросила на него испытующий взгляд. Есть подвох или нет? Ну вообще-то, он, может, и сам собирался пойти, а тут меня пригласил с собой. Я должна быть благодарна, а не подвохи искать. Это мероприятие, где будет полно людей, бояться мне нечего.

— Да, конечно, — я снова улыбнулась, глядя на него.

— Здорово. Ладно, скоро ужин, пойду переоденусь.

Он ушел, а я еще постояла посреди студии, тихонько пища от восторга. Вот это бомба — вечеринка с крутейшим художником!

Ольги за ужином не было, я видела, как Светлана Сергеевна понесла еду на подносе наверх.

— Ольга все еще плохо себя чувствует? — спросила Савицкую.

— Ей уже лучше, — ответил за нее Кирилл, — но она решила сегодня отлежаться.

— Может, надо было вызвать доктора?

— Это очень мило с твоей стороны — такая забота о моей жене, — он улыбнулся, запуская в рот вилку с куском мяса, а я почувствовала, что краснею. Словно Кирилл уколол меня такой постановкой фразы, выделив слово жена, как я в прошлый раз. — Но с ней действительно все хорошо.

Я кивнула и продолжила есть, когда тарелки опустели, Савицкая предложила:

— Милочка, если все еще есть желание, могу показать тебе дом.

— Я с удовольствием, — тут же закивала я, мне и правда было интересно взглянуть, к тому же делать все равно нечего.

Целиком мы осмотрели только первый этаж и подвал, не разделенные стеной. Часть подвала была передала под паркинг, часть под кладовую, а ещё был настоящий винный погреб. Это, пожалуй, оказалось тут самым интересным. Выяснилось, что коллекционер Кирилл, я этому не удивилась. Ольга не проявляет интереса к жизни, а Савицкая слишком одухотворенная личность, чтобы коллекционировать алкогольные напитки.

На первом этаже ничего интересного не было, да и большую часть я уже видела. Второй этаж был оставлен Савицкой для гостей, здесь было несколько одинаковых комнат, в конце коридора ванная с туалетом.

— У вас часто бывают гости? — спросила я, когда мы поднимались выше.

— Сейчас нет. Когда я только переехала, то постоянно устраивала вечера, но наше так называемое светское общество быстро мне надоело. Оно занято перемыванием костей и походами по магазинам, а я тогда стала интересоваться духовной стороной. Естественно, нам стало неинтересно друг с другом, я отправилась путешествовать, а когда вернулась, то общаться с этими людьми не захотела. Впрочем, наличие денег до сих пор делает меня желательным гостем в обществе. На третьем этаже находится моя комната, — без перехода продолжила Савицкая, — кабинет, студия и библиотека. Ее начал собирать еще мой прадед, так что некоторые книги имеют огромную ценность. И цену, — хмыкнула она. — Хочешь взглянуть?

— Конечно!

Библиотека действительно была достойна того, чтобы сказать о ней отдельно. Большая комната, видимо, пришлось разрушить стену, чтобы объединить две, была заставлена стеллажами под самый потолок. Книг было очень много, и некоторые такие старые, что было заметно невооруженным глазом.

— За библиотекой следит отдельный человек, — пояснила Савицкая. — Книги вещь хрупкая, сама понимаешь. Некоторые старинные экземпляры пришлось упаковывать в современные чехлы, обрабатывать страницы, чтобы не рассыпались. Раз в месяц сюда приезжает сведущий человек и просматривает состояние библиотеки.

Отсюда мы вышли минут через пятнадцать, потому что я конкретно так зависла. Книги — это круто, а старинные — вообще чума. Некоторые даже в руки брать страшно, не то что листать. Это так странно осознавать, что вот эту книгу читал какой-то человек больше ста лет назад. Нереал.

— А дом всегда был разделен на две части? — спросила я, когда мы вышли из библиотеки, Савицкая недовольно повела плечом.

— Нет. Стену поставили после реставрации. Точнее, это не стена… — она отдернула висящую плотную штору из бордового бархата, за ней обнаружилась дверь. Теперь понятно, как Кирилл попал на мой этаж. Он не боялся, что его заметят, потому что прошел через вот такую дверцу.

Савицкая задернула штору, продолжая рассказывать:

— Изначально я планировала оставить дом в первозданном виде, но когда уезжала путешествовать… Нужен был человек, который за всем бы здесь присмотрел. Можно было кого-то нанять, но Ольга вдруг изъявила желание пожить тут. Я не протестовала, в конце концов, дом тоже ей принадлежит, и так будет надежней, чем просто человек со стороны. В итоге, когда я вернулась, Ольга не захотела съезжать. Но мы не особенно дружны, плюс каждому необходимо личное пространство, потому было решено разделить дом пополам таким образом. Если убрать двери, то снова получится один большой коридор, таким образом, дом по факту не изменен.

— Для вас это важно, да? — спросила я, двигая за Савицкой в сторону лестницы.

— Может, это и глупо, но да, — она пожала плечами. — Этот дом важная часть моей жизни, и мне хочется, чтобы он оставался таким, каким я его помнила в детстве.

— Тогда двери — это удачное решение. Они закрыты?

— Да, но ключи есть у всех членов семьи. На всякий пожарный случай, — она хмыкнула, останавливаясь у степеней. — А теперь самое интересное: башня.

В башню вела узкая винтовая лестница, поднимаясь по которой я почувствовала себя героиней мистического фильма. Дело в том, что света там не было, и Савицкая зажгла масляную лампу, которую несла на вытянутой руке, пока мы медленно поднимались. Ее слова об особой атмосфере этого дома сейчас как никогда были актуальны, если бы я тут лазила в детстве, получила бы море впечатлений.

Лестница привела нас в круглую комнату под крышей башни, но тут меня ждало разочарование. Кажется, это была просто кладовая, в которой хранился всякий хлам. Пол и столы покрыты пылью. По периметру громоздились коробки, короче, если у комнаты и была атмосферность, она была низвергнута старыми вещами.

— Тут все захламлено, — заметила Савицкая очевидное. — Хочу разобрать, да руки не доходят. Это вещи нашей семьи.

Пока я осматривалась в тусклом свете лампы, Савицкая вытащила фолиант и опустила его с размаху на стол, отчего поднялся пыльный столп, и я звонко чихнула.

— Семейный альбом прадеда, — с гордостью выдала Савицкая.

Непонятно, правда, почему я должна была восхищаться, ведь он не был известной личностью. Однако послушать про семью Савицкой было интересно, хотя я бы предпочла сделать это в более комфортном месте, например, в ее кабинете или в гостиной на диване. Ну уж точно не в тусклом свете масляной лампы и клубах пыли. Тем более, что одним прадедом не ограничилось, следом были дед и отец, и у последнего фотографий было не так уж и мало.

— Это наша мама, — Савицкая ткнула пальцем в фото женщины около тридцати, провела пальцем по ее волосам, словно погладила. — Умерла, когда рожала Ольгу. Началось кровотечение, врачи не смогли помочь. Папа безумно ее любил, так и не женился больше.

— Это сильно, — кивнула я, не зная, что сказать.

Личное горе оно на то и есть личное, мало кто может повлиять на эмоции того, кто его переживает. Уж точно не я, малознакомая нанятая на время художница.

— Ну не то чтобы у него не было женщин, — вздохнула Алена Дмитриевна. — Но они все не дотягивали до мамы, так он говорил. Правда, одна все-таки сумела его очаровать.

— И все равно не сложилось?

— Несчастный случай, она погибла. Отец тяжело переживал ее смерть. На тот момент прошло пятнадцать лет, как мамы не стало, внушительный срок, да? Он позволил себе снова полюбить, хотел жениться, и вот трагическая случайность оборвала все планы. Он снова замкнулся в себе, и больше не пытался строить отношений. Так и жил до смерти один… Что ж, — Савицкая закрыла альбом, улыбнувшись мне. — Думаю, экскурсию можно считать законченной. Идем. — Она взяла лампу, и мы двинули на выход. — Кстати, заходила в студию, все выглядит точно так, как я представляла. Ты прекрасно выполняешь работу, Ирина.

— Спасибо, — я улыбнулась, поняв, что она просто не хочет больше говорить о семье. Мы покинули комнату в башне, Савицкая закрыла ее на ключ, и на третьем этаже мы расстались.

В свою комнату я входила с опаской, хотя мы с Кириллом вроде и договорились о дружбе. Никого не было, я успокоилась и, приняв душ, легла в кровать и уставилась в потолок. Кажется, я ни на шаг не приблизилась к пониманию того, что происходит между членами этой семьи. Ветер будет разочарован. К тому же работаю я куда быстрее, чем разведываю обстановку. Надо замедлится, что ли, а то скоро мне придется покинуть этот странный замок ни с чем.

Легла я рано, проснулась, соответственно, тоже. Умывшись, спустилась вниз, но никого не обнаружила. Уместно будет самой сварганить поесть? Или лазить в холодильник мне не полагается? Домработница должна быть где-то тут, она подскажет. Я села на диван в гостиной, вытянула ноги и стала ждать.

Когда в доме стоит такая тишина, то все выглядит немного зловеще. Замок он и есть замок: то восхищаешься великолепием, то пугаешься тишины и выдумываешь страшилки. А что, сейчас вполне могло бы что-то упасть за моей спиной. Я бы обернулась и никого не увидела. Медленно поднявшись, вглядывалась бы в пространство, громко спросила бы: “эй, есть здесь кто-нибудь?” — и когда никто бы не ответил, успокоила бы себя, повернулась, чтобы снова сесть, и тут…

Телефон громко зазвенел возле меня, я подскочила, чувствуя, как заколотилось сердце. Черт! Сама себя запугала так, что руки дрожат.

Наверное, состояние повлияло, я сняла трубку, не подумав, что это неуместно.

— Да? — спросила хрипло, сердце успокоилось в груди, но пульс в висках все еще стучал быстро.

— Будьте добры Ольгу, — голос прерывался шипением и постукиванием, я даже не могла понять, кто говорит: мужчина или женщина. Зато вспомнила прошлый звонок, когда Ольга грохнулась в обморок, и выдала:

— Это я.

Не знаю, на что я рассчитывала. Ведь если человек на том конце знает Ольгу, то поймет, что я не она. И тогда мне придется объяснять всей семье, какого черта я творю.

— Тебе не говорили, что бросать трубки невежливо? — хмыкнул голос и тут же саркастически продолжил. — Хотя о чем это я… Ты же убийца, тебе можно все, да?